Ничто в жизни так не воодушевляет как-то,

что в тебя стреляли и промахнулись.

Уинстон Черчиль

 

ВЕЧЕР ПЕРВЫЙ

 

Казалось бы, чье внимание привлечет строка, написанная им в каком-то сайте, где кто угодно и как угодно витийствует и лезет из кожи лишь бы убедить, всех, что умнее его нет на всем свободном пространстве Интернета. А главное попутно, (но только на первый взгляд, что попутно) завязать с кем-нибудь такие отношения, когда можно запросто говорить про ЭТО. И уж высший пилотаж в этой паутине виртуальных знакомств - тот самый момент, когда кто-то проникся к тебе интересом, правильно понимает твои неоднозначные строчки, отвечает тем же, подчеркивая, что не ханжа. Но предвосхищать победную музыку, торопиться рисовать себе, как ты будешь ее раздевать - верх самоуверенности. Уж он то знает! Потому что у него все начиналась не так. У него начиналось с его ответа в анкете сайта. Вопрос звучал примерно так: «Что вам более всего нравится в женщинах?». Он ответил: «Радостное восприятие жизни во всех ее проявлениях, стремление к совершенству». Очень быстро получил: «Не бойся совершенства. Тебе его не достичь никогда». Золотые слова».

Его это возмутило! Возмутила чья-то самоуверенность, и безапелляционность. Она буквально сквозила, выпячивалась из этой строки! Он даже не сообразил развернуть досье того, кто это написал. Просто подумал: «Сейчас поставит на место автора! Научит, что называется, отличать фиалку от дерьма». И набросился на нее, как бык бросается на красную тряпку. Ни слова о совершенстве! Оправдываться, убеждать, что стремиться к совершенству - изначально записать себе поражение! Написал: «Мы слишком редко видимся, чтобы при встрече пить чай. Жалко времени. Ты мне дашь?». Ответ не задержал себя. «Давалок в других места много. А меня попробуй взять. Тебе никто не говорил, что пошлость-оскал тупости. Если можешь, докажи обратное». Подобный ответ только укрепил его уверенность, что он взял правильный след. В этом ответе была непогрешимость и непоколебимая вера, что она никогда не будет его. Но главное, она как будто то бы высчитала человека: тупой, пошлый и примитивный.

От запаха крови он чуть не задохнулся! Месть, желание поставить выскочку на место захлестнула его. Ему бы так и написать соответственно этому градусу злости. Но он ничего смешнее не придумал, кроме сворованной где-то фразы: «Брать тебя надо пока не высох на пальцах маникюр! И я тебя возьму!». Она сказала, что маникюром не пользуется. Пожелала ему удачной охоты именно на тех, которые не дожидаются, высох ли маникюр, а сразу ложатся. Он явственно увидел: гордячка зевнула, сослалась на позднее время и, ушла спать. Все. С этого момента он напялил на себя эту роль. Роль Охотника, рыскающего по ночам в виртуальном лесу в поисках дичи. Охота началась. Рога протрубили, кони заржали и затопали копытами.

 

ВЕЧЕР ВТОРОЙ

 

Каждая ее строчка, (а инициатором начала охоты, то есть практически всех разговоров, всегда была она) начиналась с вопроса: «Как прошла охота в других лесах? Подстрелил ли охотник ли кого?». Каждое слово вопило: «Нашел ли какую дуру-давалку?». В том же духе отвечал, что охота прошла блестяще. А весь охотничий азарт заключался в том, что он просто-напросто сообразил прочесть ее анкету. Из нее, кроме всего прочего, узнал что она, оказывается, пишет книгу! Это еще сильнее толкнуло его на тропу охоты! Это еще неотвратимее подстегнуло ловца дичи женского рода! Потому что он тоже занимался литературой. А она на тот момент даже не подозревала об этом. И, слава Богу! Это давало ему в полной мере насладиться ролью Охотника якобы очень далекого от писательства. Дурацкие вопросы типа: «Как это книжку пишешь? Наверное, за это хорошо платят? А если нет, то кому это, мол, надо? Разве читать нечего? Мало в мире книжек?»

Подобные идиотские сентенции закрепляли в чужой головке мысль, что оппонент полный кретин: «Разве можно совмещать два этих взаимоисключающих интереса: Постыдная, унижающая нормального мужика охота за девочками в Интернете и занятие литературой? Да никогда в жизни!».

Потому он еще старательней стал косить под полного лоха, которому в интеллекте отказано было самой природой. Писал ей, что вот, мол, подстрелил одну птицу, которая книжку не может закончить. «Как интересно! О чем эта птичка пишет? Что за книжка такая? Ты часом не знаешь?» С той стороны холодно заметили, что она далеко не какая-нибудь утка, а орлица. Тем самым намекнула, что орлица никогда не допустит охоты за собой. Орлица птица, которая летает выше всякой охоты. Тем паче выше каких-то горе-охотников. Между прочим, заметила: «Про эту книжку знаю случайно. Приключенческий детектив для читателей, а для автора его жизнь. Писательнице до последней странички дойти поможет только наличие свободного времени. Ей бедненькой приходится много работать, содержать дом...».

«Ну, орлица и орлица, - отвечал он. - Темно было. Охотник, не рассмотрел, что за Птица попалась. Только как шепнула она из силка, в котором трепыхалась, что книжку пишет, проникся Охотник уважением к ней да отпустил птаху». Упорхнула Птица. Но он успел бросить орлице вслед, что уж больно жанр детективный заезженный, да затасканный Дашковыми, Малиниными разными и прочими. Тут уж так написать надо за жизнь! Как кровь из аорты!! Охотник не на шутку разошелся, совсем забыв, что по условиям игры, он в литературе не понимает ни черта. Однако понесло его! Внушал ей, что писать нынче надо так чтобы народ по всему миру с утра очередь в книжные лавки за ее книжкой занимал! Чтобы она во всех списках фигурировала на Букеровскую премию! Это, по меньшей мере! Вообще понесло его! Как говорится: «На воре и шапка…». Или: «Чего сами не имеем, тому завидуем у других». Насилу остановился. Поставил точку в ожидании возражений. «А возражать птичка ой, как любит. Охотник это давно заметил»,- писал он.

 

ВЕЧЕР ТРЕТИЙ

 

В тот же день поздно вечером читал, как говорят бандиты маляву от нее: «Не ублажай себя! В силки орлица не попала. А если пишет тебе – просто куражится. На без рыбьи и рак-рыба. Среди массового дебилизма нормальный, грамотный человек-редкость. Могу только допустить у него определенные сексуальные отклонения.

А то, о чем пишет орлица – практически не пишет никто. Афганистан, спецназ - не совсем раскрытая тема».

Охотник чуть не подавился «раком-рыбой!». Это он рак-рыба?! Чуть-чуть подсластило это: «нормальный, грамотный с определёнными сексуальными отклонениями человек». Подсластило, не смотря на «сексуальные отклонения». Ориентации Охотник был – правильней не бывает! Пидарасов всяких калибров на дух не переносил! Она же его нормальный поиск «давалок» пыталась выставить, как отклонения. За это, и не только за это захотелось сильно долбануть Птицу по месту очень для нее болезненному. Интуитивно туже потянулся к нему, ни на секунду не сомневаясь, что это то самое место! «Ах, участница афганской войны! Написала книжку не понаслышке! Он читал книги авторов, которые прошли не только Афган, но воду, огонь, и маточные трубы! Воины – писатели, принятые мировым писательским бомондом раскрученные по всем губерниям России и за ее пределами! И, тем не менее, где они теперь? Кто их помнит? Кто читает? Дабы дотянуться хотя бы до их уровня, не начать ли Птичке с чтения детства графа Льва Николаевича Толстого?». Охотник этим принудительным, внеклассным чтением нанес ей точечный удар! Удар больнее некуда! Вдогонку еще хлестнул строчкой: «Если Птичка хочет - прислали мне давеча сносочку. Поразительное описанием темы, настроения войны, ожидание смерти, которая действительно настигает. Там поучиться есть чему. Автора ей знать не обязательно. Зато может получиться конструктивный разговор».

«Мне не нужны сносочки. Я воевала в Афгане! Подобный тон не приемлю. А на счёт литературы, так я в ней разбираюсь совсем не плохо»,- строчила она. И, не придумав прочих аргументов, швырнула это: «Человек, который много говорит о сексе, на практике оказывается ноль».

Он держал этот удар так:

«Я даже много с тобой говорю о литературе, а не то чтобы о каком-то сексе. И под занавес о литературе: Как бы высоко ты (они к тому этапу охоты перешли уже на «ты») не летала - планочка литературная амбициозная еще как завышена!». Вдруг он получил от нее: «Да. Я воевала! И потеряла мужа! Он погиб, вытаскивая меня из плена».

Это неожиданное признание о смерти мужа заставило Охотника взглянуть на строптивую Птицу несколько иначе. «Может зря я так с ней бесцеремонно, - думал он. – Может, пишет кровью сердца. И литература ей чистилище. Правда, чистилище тоже можно писать мелким подчерком». Но отстучал на клавиатуре другое: «Вечная память твоему мужу. Охота поспрашивать на этот горький предмет, но не буду соль на раны...». Такая тактичность возымела действо. Подкупила, видать. «Иначе, - думал Охотник,- никогда не написала бы ему про то, что вдовой стала в 28 лет, что побывала второй раз замужем. Развелась в прошлом году». «Теперь мне становится ясней твоя драма,- чесал за ухом Охотник. - Воевала, состояла в спецназе, ходила в атаки. А в перерывах между атаками ходила замуж. Да... Такой Птице, надо думать, есть о чем написать».

 

ВЕЧЕР ЧЕТВЕРТЫЙ

 

Поздним вечером следующего дня она строчила ему про свое афганское время. Про ненависть к духам, про презрение к правительству, про злость на Косыгина, подписавшему приказ о войне. Про то, что на войне она разучилась плакать, что сердце ее сегодня – камень. Так писать могло сердце подтаявшее. Незаметно их пикетирование скатилось до примирительных предложений. До уважительного отношения друг к другу, до доверительных интонаций кое-где. На правах заочной подруги она уточняла, например, у него про какие приоритеты он намекал ей тогда-то и тогда-то. Он отвечал, что у охранника нет места для литературных амбиций, как у некоторых. Тебе нравится такой афоризм? "У каждого своя нужда. Один нуждается в славе, а Слава нуждается по-маленькому". Второпях не вытер под афоризмом свою фамилию. Птица никак не отреагировала на его нынешний род занятий в Израиле – охранник, равно как и на афоризм. Сказала лишь, что фамилию «Шторм» запомнить ей будет легко. Основаниям этим он не придал никакого значения. Но фраза все равно запала. Потому что вольно или невольно его распирало от желания, чтобы гордая Птица узнала о нем, как о человеке, который тоже имеет какое-то отношение к литературе. Чтобы снизила свой менторский, поучительный нрав и признала его очень условное, очень незначительное практически ни кем не замеченное участие в литературе. В литературе своего околотка от Тель-Авива до Ришона. Но это он хранил для основного удара.

Тем не менее, все эти пикетирования ни как не вымарали у него из памяти вопрос, с которым он обратился к ней. С него все началось. «В литературе нет проигравших, - наставлял он. – Есть, кого читают или не читают». Тут же рядом писал о том что, это обстоятельство возбуждает его, как мужика еще сильнее. Он ее еще сильнее хочет. Она уходила от прямого ответа, среагировав банально. «Что естественно то не страшно». Может, это была рисовка, а может, и нет. Может, действительно, на тот момент ей важнее была литература и она писала: « Я ужасно не люблю проигрывать, а еще больше терпеть не могу критику. И сразу о том, что не мало удивило. Сообщила о том, что ее книгу собираются издавать в Германии. Потому очень волнуется и переживает. Тут же выяснилось, что она по фамилии тезка ему! Вот и вспыли те самые основания, о которых она недавно умолчала. Оказывается вот что. «Жила-была девочка-театралочка. Обожала она Александра Николаевича Островского читать. Потому что была воспитана своим дедом, который по роду своей профессии, очень дружил с Аллой Тарасовой. Тарасова актриса, которая блестяще исполняла роль Кручининой. Спектакль: "Без вины виноватые". Жизнь той девочки - театралочки сложилась так, что вот уже почитай лет 15 она подписывается «Аркадина». Благо папу ее звали Аркадий. «А своему деду я за все благодарна! Благодарна сколько жить буду! По сей день он у меня единственный авторитет. Я всегда ценила его советы и наставления. Это был человек широчайшей души, огромного сердца и острейшего ума. Таких, как дед я в жизни больше не встречала. Писать я начала рано. В девять лет мои стишки и сказки для маленьких печатались во многих газетах и детских журналах. Моими учителями были дедушка и Марк Боянжо. Дедушка настаивал, чтобы я после окончания школы поступала в Московский литературный институт им. А.М.Горького. Я, как всегда, сделала по-своему. Результат - имеем, что имеем. А по поводу Германии, я не заношусь. Всё очень просто. Редактор - моя подруга. Живёт в Мюнхене. Вот и всё».

 

ВЕЧЕР ПЯТЫЙ

 

Он не знал кто такой Боянжу. Предположил что, судя по фамилии, украинский писатель. Она подтвердила его предположение. Писатель и руководитель литературной студии. Казалось бы, после такого конструктивного, серьезного разговора, разговора без желания уличать друг друга в хвастовстве, во всяких амбициях места не будет для разборок про поганую среду, где мужики ищут давалок и где давалки ищут не менее активно. Эти двое вышли на тему несколько интереснее, чем траханье. Но она не сдержалась. Ей, оказывается, покоя не дают потенциальные давалки. Она за них переживает и обращается к тем, кому они дают.

 

ВЕЧЕР ШЕСТОЙ

 

Он сел к компьютеру, открыл их записи и ахнул.

«Путеводитель для мужчин по сайту. Уважаемые господа «охотники!». Все вы в душе замечательные и верные люди. Но души ваши глубоко! А кое-что снаружи. Поэтому, блуждая по лабиринтам сайта, соблюдайте осторожность, не теряйте бдительность! Не ровен час - нарветесь.

Итак, кто же Вас ждет по ту сторону экрана: 1. Тупые малолетки, возомнившие себя фотомоделями и развешивающие свои бездарные фотографии назло другим фотомоделям. При этом некоторые слегка (и не очень слегка) оголяются, раздвигают ножки, принимают позы. Типа эротика. Смех! 50 процентов знакомств - это вот такие фотомодели. Господа! Без наличия золотого запаса, запаса презервативов и здравого ума - не приближаться! 2. Девушки, прошедшие Крым и Рим, в 20 лет ищущие отца своему ребёнку! Позор тупым курицам, горе детишкам! 3. Девушки, не могущие предложить мужчине что-нибудь еще кроме интима. Т.е. вообще никакие! Страшненькие, примитивненькие, но требующие себе мужчину в полном смысле этого слова! Настоящего, самодостаточного, состоявшегося. Наивные, кому вы такие, нужны? 4. Замужние идиотки, указывающие в цели знакомств: «Дружба, общение, переписка». Вот же вы дуры! А мужья у них кто? 5. Разведёнки с "хвостами", нагадившие всем и теперь ищущие глупого принца. Бедняжки. Пролетели! И вот теперь - у разбитого корыта. 6. Милые, Интернет – красотки, без лиц. Задайтесь вопросом: "Где же ваши фото? Может на ваших фейсах черти горох молотили?" 7. Больные на голову дамы, мнящие себя великими психологами. Обычно, такие в графе "Ваши интересы" пишут: «Психология». Во как! 8.Не вышедшие вовремя замуж по причине своей самовлюбленности и подлости душевной. А теперь срочно хватаются за ручки дверей уходящего поезда. Так вам и надо! 9. Обиженные на весь мир стервы, пускающие везде желчь. Желчи так у них много, что они желтые. 10.Интриганки, вскрывающие себе вены, только потому, что не выходит, как они того хотят. Эти на вид зелёные. 11."Перезревшие сливы", думающие о себе, что у них молодые тела и удивляются, что их никто не хочет. Но они сморщенные! По причине своей ущербности! Сморщенные часто любят заполнять анкету 18 летней нимфы! И от ее имени общаться. Очень любят разводить! Но кара настигает их мгновенно! Стоит им только выключить компьютер, они сразу превращаются. Превращаются из мнимых красоток в реальных Шапокляк».

В конце она спрашивала у Охотника: «Хочешь продолжения?». Он не хотел.

 

ВЕЧЕР СЕДЬМОЙ

 

Но Птица снова вынудила вернуться его к этому грязному белью. Не оставила никакого выбора кроме вопроса: «К какому же номеру ты соответствуешь в этом перечне? Такой вопрос правомерен. Ты же здесь гуляешь день и ночь. Как в песне ..."придешь домой - там ты сидишь". Остынь немного мужикам глаза разувать. Они ориентируются в таких птицах не хуже тебя». Она отвечала, что не просто, мол, гуляет, а работает на этом сайте. Выискивает интересных типусов обоих полов. Очень веселые прогулки получаются. «А отношусь я к пункту, - писала она,- 21-ому. "Наивные" дурочки, умненькие и трудолюбивые... Их на этом сайте всего 1 процент. Мне хочется этому одному проценту крикнуть: "Кыш с сайта, куколки. Не ищите в этом болоте настоящих мужчин. Ваши мозги, ваши умные извилины, никак не могут и не должны пересечься с их одной! Прямой! Чаще сморщенной, чем твердой".

Потом писала, что гуляет только по сайту. Оказывается после Афгана, ножки плохо стали ходить. Ранение ли, контузия ли он не стал уточнять. Она же писала, что до войны была другой! Молоденькая красавица, хохотушка. Все старшекурсники заглядывались. После Афганской войны узнать ее очень трудно. Да и не стоит. Нет той девочки. Есть женщина с перебитым позвоночником, с изменённым лицом, со шрамами в душе и на теле. Только глаза остались прежние - огромные, зелёные, лучистые. Это ее признание снова повергло его в глубокие раздумья. «Ничего себе судьба! Ничего себе воля и скромность! Вот же досталось пигалице! Вот уж угораздило нахлебаться из-за Косыгина мудака! Столько ей надо было натерпеться! Это не считая смерти мужа, которая случилась практически на глазах! Стало быть, эта Птица виртуальная - Маресьев в юбке! Или в джинсах. А может она просто грузит ему! Лапшу вешает! Чтобы потом смеяться: «Ну, ты и лох!». Но тогда как можно так откровенно и искренне предупреждать тот один единственный процент порядочных девочек? Предупреждать о всяких подводных камнях в течение этого сайта, оставаясь самой беспардонной авантюристкой и интриганкой?! Он не знал, что думать! «Ты, птица, промахнулась»,- писал он, не осознавая даже, больно ли будет читать ей это или нет. Что он, мол, не купился на эту красивую, драматическую сказку. Какую бурю негодования вызовет намек на ее враки? А если он ошибается? В конце концов, ему надоело решать этот кроссворд. Тем более, что бури не последовало. «Значит, я прав. Она молча смирилась с разоблачением. Или думает: «Чего ради я буду бороться с ветряной мельнице? Ниже моего достоинства доказывать что-то этому козлу».

 

ВЕЧЕР ВОСЬМОЙ

 

А "козел" между тем писал: «Как себя чувствуешь, Птица? Скоро у вас в Бат-Яме состоится интересная презентация. И я там буду. Чувствуй себя хорошо!». Несколько дней он не подходил к компу, а если открывал Интернет, то находил нечто, что заслоняло тему охоты. Всякие литературные новости в Гуш-Дане, литературные конкурсы, частная переписка, анонсы собственных вечеров и т. д. Но вот нашел время и заглянул к ней: «Чувствую себя замечательно. Даже, если и очень плохо, для окружающих. Правда, было скучно без твоего "не верю". Да, где будет проходить презентация?».

«Птица, шалом! Вот что я получил недавно из Москвы: « Тогда-то и тогда в Бат-Яме проводится литературный вечер, посвящённый презентации книги "Год поэзии. Израиль, 2007-2008" по адресу…». И адрес. Далее он обещал, что если Птица осчастливит эту лит. тусовку своим визитом, то он прочтет, может быть, что-нибудь. Только чтобы услышать ее известное "фи".

Она ответствовала, что не на все у нее "Фи". Например, рассказы "Гренландия тает", " Луна в колодце", "Ненавистный оргазм" - обескураживают. Тут ему пришлось, что называется, сложить орудие. Потому что Птица вдруг обнаружила его серьезное занятие литературой. Нашла в Интернете рассказы.Собственно этого он ожидал больше всего. Очень хотел даже! А потому написал ей, что все! Он сдается! Охотник кончился. Охотник складывает оружие. Прозвучавшее про "Луну", "Оргазм" и пр. разоблачают горе-стрельца. Одними оловом - за что боролся на то и напоролся. А та сторона, наверное, лишний раз убедилась в том, что интуиция ее была права. Она сильно подозревала его в том, что Охотник не совсем тот за кого себя выдает. Саморазоблачение вселили в нее мужество и смелость заговорить о любви. Подавив страх обязательной критики, послала стихотворение.

 

Давай побеседуем вновь,

про радость и про желания!

Влюблённость? Нет! Это любовь!

А встречи? Нет! Это свидания.

Скажи! Ведь всё это не зря,

та радость, которую чувствуешь!

Заря для меня не заря,

когда ты при ней не присутствуешь.

 

Ну, и так далее. Он, как компьютер завис! Завис потому что отнесся к этим строкам, как посвящению Охотнику. Обошелся, без какой бы то ни было, хвалы, но посоветовал на будущее никогда в стихах не рифмовать слова «кровь», «любовь», «вновь» и так далее. Даже не стал ничего объяснять какая в этом беспомощность и безвкусица. Она, молодец, не обрушилась на него, как это было совсем недавно. Написала только, что не рифмует, а так получается само собой. Зато от всей души и не на заказ. Он никак не отреагировал на это. Ее это снова подбодрило. Она вдохновилась и прислала другие стихи, заранее предупредив, что если они плохие чтобы ничему не учил, потому что они были написаны за год до гибели мужа. Его звали Алёша. Погиб он в 1989 году. Охотник прочел. Они показались ему из разряда тех, о которых говорят: «Ничего».

 

ВЕЧЕР ДЕВЯТЫЙ НЕ ВИРТУАЛЬНЫЙ

 

И случилось так, что на литературный вечер, о котором он писал Птице выше, она прилетела. Прилетела, опоздав на начало. Вечер начался в 20.00, а она появилась на минут десять позже. Буквально впорхнула в тесное помещение, какого – клуба. В крохотном зальчике народу было битком. Его знакомый поэт Борис Хайкин, который собственно и был инициатором этой тусовки, уже обрушил на присутствующих весь свой поэтический запал. Безостановочно, не давая публике, перевести дыхание, переварить, осмыслить прочитанное стихотворение тут же начинал следующее. А между тем Птица в узком проходе пробиралась к Охотнику. Он безошибочно ее вычислил, как только она появилась. Помахал ей рукой, как будто они только вчера расстались. Она ни сколько не удивившись на это взмах спокойно кивнула и вот пробирается к его ряду.

Пока протискивается между стульев, он разглядывает ее. Его представление о Птице идеально накладывалось на то, что он сейчас рассматривал. Те же очки что на фото, та же аккуратненькая прическа, тот же носик. Одним словом то же миленькое личико. Но вот чего он не подозревал. Она была даже не полненькая, а полная, если не сказать больше.

Это обстоятельство нисколько не смутило его. Наоборот - он был рад этому. Полненьких Охотник любил. Наконец она подобралась к нему. Блеснув очками села рядом. Стала капаться в сумке, достала блокнот, ручку нисколько его не замечая.

- Птица,- сказал он,- Птица! Птица улыбалась, не поднимая лица от сумки, делала вид, что сосредоточенно что-то ищет.

- Я про тебя скажу. Будешь читать стихи?

-С какой стати, - зашептала она. - Ничего я не буду читать! Я не собиралась читать! Я не готова потому что…

В это время поэт Хайкин возвысил свой голос и, все что говорила дальше Птица, охотник не слышал. Со слухом вообще у него была проблема. Он плохо слышал одним ухом. Подвинул к себе ее блокнот и написал: «И не читай! Зато, как я тебя поймал!». Птица взглянула и написала размашисто: «А может прочесть одно, Охотник?». «Одно прочти. Сиди спокойно, сейчас - я возьму тебя за колено». Ее глаза за стеклами очков расширились, но улыбались. «Ты вообще нормальный?»- прочел он. Охотник не стал больше писать, продвинулся к ней близко, близко. Волосы защекотали нос, и он прошептал на ухо:

-Мне скучно было здесь до тебя. Когда кончится - поедешь ко мне? Наконец-то мы не в Интернете, а по жизни!

Птица вращала ручку между пальцами и улыбалась.

-К тебе поехать? Не знаю. Может, поеду, если только не надолго.

После таких слов поэт, его стихи, этот вечер вообще показался Охотнику таким бестолковым, таким беспомощным, что стало жаль времени, которое он тут просиживает.

-Я прочитаю вот этот,- подсунула она ему лист. «Боже! Она еще будет читать!»- с тоской подумал Охотник. В этот момент поэт Хайкин переводил дыхание для следующего стиха. Сам того, не ожидая, Охотник громко двинул стул, поднялся и сказал, что нужен передых. Что, мол, нельзя так выпаливать стихи друг за другом. Должна быть пауза. Его в зале поддержали. Народ, было видно, уже устал от множества стихов поэта Хайкина. «Предлагаю послушать стихи начинающей поэтессы, имя которой я даже не знаю, - заявил вдруг во все услышанное Охотник. – Вот она сидит со мной рядом. Ваше имя Лена? Лена, почитайте нам что-нибудь!» Зал ожил, обернулся к ним. А Птица абсолютно спокойная уже стояла и уверенно смотрела в зал:

- Меня зовут Елена. Раз меня объявили - я прочту только одно стихотворение.

И не дожидаясь ни от кого никаких слов, тронув очки начала прямо с места:

 

Два стаканчика лунного света,

разбавьте мерцанием звёзд!

Зимою, весною и летом,

таков он, предмет моих грёз.

С ним счастье нашла я большое,

любовь и уют!

Не зря все его Алексеем,

Алешенькой милым зовут.

Конечно, вы ждёте ответа –

каков предмет моих грёз?

Вы два стаканчика лунного света,

разбавьте мерцанием звёзд.

 

Птица закончила читать, медленно рукой подгребала к себе разрозненные листы со стихами.

-Уже есть музыка на эти стихи! Есть вальс! – она показала залу диск. - Если только будет тихо, я сейчас вам включу его. Будем слушать?

-Да! Что за вопрос! Включайте! - загудел народ.

Птица щелкнула крышкой маленького плеера. Не очень громко раздались первые аккорды вальса. Народ уставился в одну точку, наклонил головы и стал внимать. А Охотник слушал не внимательно, потому что больше смотрел на Птицу и думал о ней: «Называется, пришла, увидела, включила и победила! Какой напор! Какая самоуверенная! Никакого сомнения ни в чем!». Лица у всех были сосредоточенные, слушали с интересом. Голос певицы был нежным и каким - то очень еврейским. Поэт Хайкин сидел и не скрывал своего неудовольствия. Его слушали с гораздо меньшим интересом.

Вальс кончился. Но говорить что-то никто не торопился. Молчали не, потому что говорить было не о чем. Потому что вальс, сама песня задела за живое. Народ поднял глаза на Птицу, как будто ждали продолжения. Но продолжения не последовало. Вечер быстро свернули.

…Когда вышли на набережную, Охотник как-то иначе взглянул на Птицу. При свете дня, что ли. И она показалась ему восхитительной. Может быть, потому что не столько стихотворение понравилось, сколько ее какой-то внутренний потенциал поэтессы. Ее тоненькие красивые очки, тонкие бровки, короткая стрижка.

-Какие у вас планы? Поехали ко мне. Я тут не далеко живу,- сказал Хайкин. И, повернувшись к Птице:

- Вам понравились мои стихи?

-О ваших стихах - поговорим у вас. Вы же приглашаете?

-Птица, ты читаешь не только стихи, но и мысли! Боря, где тут у вас продается водка?

Охотник распахнул дверки красной «Альфа-Ромео», быстро загрузились и тронулись к супермаркету. Там Охотник купил бутылку «Абсолют» и минут через пятнадцать они уже сидели в большой квартире поэта Хайкина. Охотник тупым ножом пилил твердую колбасу, хозяин метался от кухни к столу, звенел рюмками и тарелками. А Птица смотрела на Охотника.

- Это же надо! Столько часов по разные стороны экрана общались в Интернете два человека, а тут раз и за одним столом в гостях!- улыбнулась она.

-Поэзия сближает!- обернулся к ней Охотник. Глаза азартно блестели. Птица не понимала, говорит ли он серьезно или шутит. - Сближает и пьянит, как водка, как любовь.

- Какой это бред сравнивать поэзию с водкой! От хорошей поэзии не бывает похмелья!- с кухни крикнул Хайкин.

- Очень вовремя замечено! Правильная поправка! После этой поэтической тусовки нужно срочно похмелиться! - Охотник подморгнул Птице. Хайкин как ураган выскочил из кухни:

- На что это ты намекаешь? Это про мои стихи? Лена, вам понравились мои стихи?

Птица хотела что-то сказать, но ее опередил Охотник:

- Боря, мой тебе совет - никогда ни у кого не спрашивай, понравились стихи или нет.

Это все равно, что спросить у мужика, который спал с твоей женой: «Понравилась вам моя жена или нет?»

Кто переспит с твоими стихами, в смысле будет зачитываться ими, сам созреет похвалить тебя!

-У меня нет жены – померла недавно!- заорал Хайкин, лицо его сделалось злым. - Это, во-первых, а во-вторых, как же разборки поэтических полетов, на всяких самых высоких литературных фестивалях, форумах и мастер - классах?

И, не дожидаясь ни от кого ответа, снова завопил:

-Мы будем пить или нет?

Молча сели за стол, разлили водку, и Птица неожиданно сказала:

-Утомили вы меня своими поэтическими придирками и разборками. Боря, давай помянем твою жену.

Впервые она обратилась к нему на «ты». Борис внимательно посмотрел на нее, и еле слышно произнес:

-Давайте. Спасибо, Лена.

Когда выпили, повисла пауза, все почувствовали как будто и говорить не о чем. Борис встал и вышел. Вернулся с портретом красивой женщины. Охотник, молча снова наполнил рюмки.

-Через полтора месяца будет ровно год, как Фаина ушла, - вздохнул он, глядя на фото. У меня есть цикл стихов посвященных ей. И Хайкин, стоя, размахивая рюмкой с водкой, закатив глаза, стал читать:

 

Пускай врачуют эту Боль

Полынь и мята.

Я объявляю ей любовь

Рукой и взглядом.

Ревную я, когда другой,

Жмет ее руки.

Я объявляю ей любовь,

В часы разлуки.

Стихия, полная огня,

В груди мужчины.

Но избегла она меня,

Не без причины.

И погасить мне эту боль,

Признаюсь, нечем.

Я объявляю ей любовь,

На миг и вечность.

 

Поэт плюхнулся на стул, опрокинул, не морщась, рюмку водки и часто заморгал глазами. Опять сидели молча.

-Что такое любовь? - вдруг поднял он голову. - Любовь это то, что случается между двумя людьми, которые не знают друг друга. У вас это случится там, - показал он куда-то пальцем. - Спальня там.

Птица фыркнула, потянулась за сигаретами и оценивающе посмотрела на Охотника.

-Боря, да за тобой надо записывать! Кладезь мудрых мыслей! Жаль, в Израиле нет серии книг «Жизнь замечательных людей». В этой серии ты бы был первый!

- Это сказал не я, - заметил Хайкин. – Кто не помню. Наливай! - приказал он Охотнику и тот снова забулькал водкой. Чокались вдвоем. Как-то увлеклись питейным процессом, что не заметили даже – они остались за столом вдвоем. Через минуту Охотник услышал шум падающей воды в душе.

-Пошла приводить себя в порядок перед любовью, - констатировал Борис.

-Спасибо, что не гонишь, старик,- сказал Охотник.

-А куда ты сейчас пьяный поедешь?- резонно заметил Хайкин.- Не можешь пить -сиди, дружи! Или лежи, - поправился он, криво улыбаясь. Шатаясь, подошел к дверям, звякнул ключами, запирая их. Молча пошел в свою комнату и затих там.

Часы показывали полночь. Охотник налил себе еще, выпил. «Иди ко мне, иди на перекресток моих больших и неуклюжих рук» медленно и проникновенно продекламировал он, глядя на свое отражение в стекле шкафа. Когда ощупью пробрался в спальню, Птица уже лежала, в постели завернув себя в тоненький халат. Протянула ему голубой пакетик:

- Это тебе, Охотник.

-О! Противоабортное средство! Я этих операции ужас, как боюсь, – желая рассмешить Птицу, сказал Охотник и разделся. Краем уха в темноте слышал, как она смеется. Подошел и лег, прижался к ней вплотную, прижался к влажному, горячему после душа телу. Стал гладить мокрые волосы. Они приятно пахли какими-то цветами. Медленно целуя лицо, почувствовал, как Птица задрожала всем телом.

-Это же надо столько часов по разные стороны экрана общались в Интернете два человека, а тут, раз и в одной постели! – с той же птичьей интонацией прошептал на ухо ее фразу, произнесенную, когда они только собирались садиться за стол. Тут же почувствовал как под рукой мелко, мелко задрожал от смеха ее кругленький, полненький животик.

…В ту ночь они, как две истосковавшиеся по простору птицы, возносились в немыслимые выси и проваливались в умопомрачительную бездну. «Охотник, - в беспамятстве, горячо и бессвязно шептала Птица, - Охотник, ты действительно шторм …»

Рано утром забрезжил через жалюзи рассвет. Птица открыла глаза. Охотник рассматривал ее, спящую.

Два стаканчика лунного света,

разбавьте мерцанием звёзд! -

прошептал он ей, целуя за ушком.

 

ВЕЧЕР ДЕСЯТЫЙ

 

Вечером того же дня они, не сговариваясь, увидели себя все там же, на проторенной ими тропе. Охотой это назвать было уже затруднительно. Во всяком случае, для Охотника. Птица уже попалась в его силки. Ему казалось, протяни руку, и она слетит, вспорхнет к нему на локоть. А потому он специально спровоцировал эту тему: «Осознанный секс без обязательств» или что-то в этом роде. Но, конечно, перед этим хотел потешить свое самолюбие и напрашивался на похвальбы. Мол, ну как тебе было со мной? Как будто не слышал стоны, когда они трахались. Она сдержанно отвечала, что ему лучше молчать и не вызывать ее на откровенный разговор. А то скажет, что под ним она чуть было не уснула. Так было все невнятно и слабенько. Охотник не стал искушать судьбу, проигнорировал это, зная себя в постели, и спросил, если она считает себя женщиной самодостаточной, зачем ей еще нужен секс? Она, не задумываясь, ответила, что секса просто хочется иногда. «И это желание, - писала она, - признак физического и психического здоровья, а не доказательство сермяжной истины что «все женщины - бляди". Нет. Не все.

Ну, представь, нет у женщины мужа, и заводить его она пока не желает (дела, работа, карьера - сами понимаете - не до него сейчас), а перспективных ухажеров не считается правильным излишне поощрять постелью. И что же ей теперь - бежать в магазин за вибратором? Это, знаете ли, прямая дорога к комплексам неполноценности и мокрой от слез подушке.

Нет. Самодостаточные женщины, твердо знающие, чего они хотят от жизни, действуют по принципу Мичурина - не ждут милостей от природы, а смело выходят на любовную охоту». «Съем»,- подсказывал Охотник ей слово. А у нас охота! А как же тогда искренние отношения, а как же любовь?! Неужели всему этому нет места в нашем жестоком и неправильном мире? - спрашивал он Птицу. «Конечно, это все есть,- писала она ему. - И любовь и верность. Но мы ведь здесь не о любви. Мы же здесь о сексе. Наверняка найдется романтическая натура, которую глубоко оскорбят и расстроят все эти обоснования права женщины на секс без обязательств. А секс и любовь это разные вещи». И она была права.

 

ВЕЧЕР ОДИНАДЦАТЫЙ

 

- Мужик по природе своей лидер, как в семейной жизни, так и в интимной. Поэтому мы и женимся на серых мышках? Чтобы оставаться лидерами. И заметь, мы счастливы! Несчастны чаще всего вы, самодостаточные женщины-красавицы. И я не думаю, что ваша жизнь вас устраивает, если вам нужен мужчина только для соития. Разве не хочется чувствовать себя "маленькой девочкой" не только в постели, но и в семейной жизни?

- Таких мужчин из вежливости, мягко, можно назвать самодостаточными, - в гневе отвечала Птица. - Женщины им не нужны потому, что у них и так все есть: работа, разнообразные увлечения, места, в которых они проводят досуг. Женщина для них - помеха, которая может заставить перекроить их убогий быт. Они цепляются за него так судорожно, как турист, по ошибке забредший на нудистский пляж, - за свои плавки.- красиво парировала она Охотнику. - На самом деле мужская самодостаточность - это болезнь, которую нужно лечить. Причем самыми жесткими методами. Например, ссылкой на необитаемый остров в сопровождении десятка девушек "Плейбоя". Или турпоездкой по сексуальным достопримечательностям Таиланда. В крайнем случае - несколькими сеансами основательного, прочувствованного секса, желательно, в компании барышни, которая чтению женских романов предпочитает перелистывание "Кама Сутры". Ты, Охотник, какой вариант предпочел бы?

-Прочувственный секс только с тобой,- не задумываясь, отвечал он. А потому на следующий день для начала привез ее в Тель-Авив.

 

ВЕЧЕР ДВЕНАДЦАТЫЙ

 

Они сидели за чашкой кофе на набережной Тель-Авива. Оказывается, Охотник привез ее сюда, чтобы рассказать о своей поездке в Италию, которую посетил год назад. Ему вдруг очень захотелось рассказать об этом Птице. Почему это желание так вдруг накатило на него, он объяснить не мог. Но вначале они вспоминали вечер и особенно ночь в квартире поэта Хайкина.

- Водка «Абсолют» дрянь. У меня потом целый день от нее болела голова,-признался Охотник Птице.

-Слава Богу, что не от стихов Бориса. От хороших стихов похмелья не бывает. Я помню, как он это сказал.

Охотник пристально посмотрел на Птицу, потащил из пачки сигарету и сказал:

-Заметь, Птица, не я снова начал про его стихи, а ты.

Поэту нет желанья круче,

почитать свои бесаме мучо.

Но витает выше всяких круч,

до фига таких бесаме муч!

-Как тебе не стыдно, Охотник! Это ты о Хайкине? Стихотворение о маме – замечательное стихотворение.

-Оно не о маме, - поправил ее Охотник. - Оно черт знает о чем?

-Не смей так говорить! Прямо ты такой безупречный, такой правильный! Он же, в конце концов, друг твой!

-Хайкин мне друг, но поэзия дороже. Ты его помнишь?

-Кого Хайкина?

-Да нет! Стихотворение из цикла о маме.

-Не дословно, но мне понравилось.

 

Стихия, полная огня,

В груди мужчины.

Но избегла она меня,

не без причины, - прочел Охотник, затягиваясь сигаретой.

- Правильно «избежала», а «избегла» это у поэта, а потому не Хайкина, а Хуйкина.

Птица заморгала глазами. Возразить в принципе было нечего. Но она придумала:

-В поэзии подобные перевертыши допускаются. Почитай, например Маяковского.

-Хорошо, Птица, давай о другом. Мне хочется рассказать тебе, что видел я год назад на международной выставке картин «Италия и Россия сквозь века»- тронул он ее за руку.

-Расскажи. Мне очень интересно.

-Представь себе, что я видел там напрестольный крест второй половины XVI столетия работы кремлевских мастеров «Геркулес с палицей» времени скульптора Джамболоньи. Отличная, мастерски сделанная вещь. И дорогая! Ты бы видела, сколько на нем золота и камней! Это потрясающе! Но похитили икону некой пресвятой. Наверное, воры были дилетанты,- засмеялся Охотник. - Вынесли, то, что случайно попалось на глаза. Однако идя, на подобные вероломства они прекрасно знают свои окончательные цели.

-Ну, и кто были эти воры? Нашли икону?- оживилась Птица. – Если нет, как я хочу чтобы их поймали! Своим воровством отнимать у народа право любоваться такой красотой! Как ты думаешь, кто бы мог это сделать?

-Ты хочешь чтобы поймали меня?- просто спросил Охотник и увидев, как взметнулись бровки Птицы, приложил палец к губам.- Тихо! Не шуми! Она у меня. Я должен ее передать тут в Тель-Авиве одному израильтянину.

- Охотник, ты это серьезно? Ты контрабандист? Ты вор?

Тот ушел от ответа, стал рассказывать Птице о том, как много в Израиле всяких преступных кланов. И те, которые специализируются на антикварных, старинных предметах конкурируют между собой, ведут беспощадную войну за обладание дорогостоящими, старинными раритетами будь то икона, фреска, золотая, старинная утварь, бесценные предметы церквей и соборов! Только потому, что он не принадлежит ни к одной криминальной группировке его и попросили помочь перевести икону через границу за очень хорошее вознаграждение.

-В долларах, естественно, - добавил Охотник.- Меня предупредили. За мной может быть хвост. Могут следить. Посмотри, у меня нет хвоста?- он, смеясь, повернулся к ней спиной.

Птице было не смешно. Она допила кофе, смотрела на охотника во все глаза. Не придумала ничего умней спросить этого вопроса:

- Тебе нужны деньги?

-Представь себе! И много!

-На издательство книги?

-Если бы только это. У меня есть друг. До будущего года он не доживет. Ему нужна почка. Семья нашла реципиента, который продает собственную почку. Но зараза такая! Я таких жадных еще не видел! Запросил очень много денег. Я хочу помочь другу. Хочу успеть помочь.

- Ты мне ничего про это не рассказывал. Борис прав мы ничего не знаем друг о друге. Ни про то, что ты контрабандист ни про то, что у тебя есть больной друг. Ничего о тебе не знаю. Но мне кажется выручать человека из беды – на это ты извини, не способен.

- Ты так думаешь, потому что не знаешь меня. И это правильно. Иначе у нас не было бы любви. Я хочу тебя, - зашептал. - Но это будет вечером. Так мне никто и не позвонил,- вздохнул он, доставая из кармана мобилку. - Если гора не идет к Магомету, значит, я поеду к нему. Мне нужно на бульвар Ротшильда. Жди меня здесь. Минут через тридцать я вернусь.

Охотник пальцем провел по ее тонкой бровке:

-Или хочешь поехать со мной?

-Нет. Не поеду. Я тебе не сказала - минут через пятнадцать сюда приедет моя подруга Мила, композитор, написавшая музыку к моему стиху.

-Вот и прекрасно. Ждите меня вдвоем, - Охотник встал из-за стола.

-Она у тебя в машине?- вдруг шепотом спросила Птица.

-Кто картина? Нет, конечно. На бульваре Ротшильда я должен встретить человека, которому скажу место, где она лежит.

Он вскинул руку с часами.

-Птица, я уже опаздываю. Обязательно дождись меня здесь! Привет!

Охотник выскочил из-за столика, чуть не опрокинув стул, вышел через стеклянные двери, и быстрым шагом устремился на противоположную сторону, где стояла его «Альфа-Ромео». Резко распахнул дверь, сел в машину. Поехали вниз стекла, потом машина плавно тронулась, оставляя после себя клубы синего дыма. «Счастливого пути, Охотник», - мысленно сказала Птица.

Сначала она увидела ярчайшую, ослепительную вспышку и взлетающее в небо ветровое стекло в клочьях огня и дыма. И только потом оглушающий взрыв. Взрыв как будто пришел с неким опозданием после бушующего пламени. Птица в неописуемом ужасе отпрянула от окна, стекла которого затряслись, а в пустых чашках на столе задребезжали ложечки. В следующее мгновение увидела, как горящее колесо стремительно покатилось по тротуару к газонам, а затем замерло, застряв в кустах. Какая-то женщина, уронив на землю зонтик от солнца, схватилась за голову. Зонтик, подхваченный порывом ветра, заскакал по дороге. На белую майку женщины закапала кровь. «А-а-а!- вырвалось у Птицы. – Охотник, Охотник!». Она пронзительно закричала, закрыв лицо руками. Не видела, как полупустая набережная в мгновение ока наполнилась людьми. Все пришло в движение. Где-то завыла сирена то ли полицейской машины, то ли скорой помощи. Через мощные мегафоны раздались командные голоса. Как из-под земли выросли люди в зеленых куртках. Полицейские перекрыли движение и стали оттеснять прохожих зевак, расставлять пикеты, огораживая горящую, как факел машину. Прямо на тротуаре затормозила пожарная машина. Из нее выскочили пожарные и белой, как снег пеной начали поливать черный остов машины. Перед глазами все расплывалось. Ее трясло. Вцепившись зубами в кулак, смотрела через оконное стекло, оранжевое от зарева огня.

-Что тут было, Лена? Что произошло?

Мира выросла как из-под земли.

-Человека убили…только что…человека убили,- сквозь всхлипы выдохнула Птица.

-Лена! На тебе лица нет! Ты вся дрожишь!- подруга обняла ее за плечи, усадила за стол.- Успокойся! Возьми себя в руки! Пора бы уже привыкнуть к терактам в стране!

Птица уронила голову на руки, и не сдерживаясь, разрыдалась. Заплакала во весь голос.

-Лена! Перестань! Возьми сигарету, успокойся! Не плачь! Иначе и я не выдержу!

«Курить тебе нельзя»,- услышала она голос Охотника. И потом, сразу: «Это же надо! Столько часов по разные стороны экрана общались в Интернете два человека, а тут раз и убили одного!- ничего не соображая, выстроилась у нее фраза.

Бармен за стойкой невозмутимо протирал фужеры, смотрел, как, дав волю слезам, плакали две подруги.

 

* * *

Пять дней Птица не подходила к компьютеру. Зачем? От Охотника она больше не получит ни строчки. Никогда. На шестой день, превозмогая себя, как не было ей больно, открыла историю их сообщений. Стала читать, шевеля губами, слыша отчетливо интонацию Охотника, как если бы эти предложения он произносил ей в слух, стоя рядом. Жадно курила, глубоко затягивалась и не могла оторваться от строчек. Мышкой тащила лист вниз. Вот тут они сговаривались встретиться на литературном вечере, вот тут он спрашивал у нее про секс самодостаточных женщин, а тут писал про предстоящую встречу в Тель-Авиве. Она оказалось навсегда последней. Вдруг глаза вырвали стихотворный столбик, который она раньше не читала. Взглянула на дату написания. Там стояло число за день до их встречи на набережной.

 

Что охотник натворил,

в заповедной пуще?

Вожделеннее пальбы,

что хотел он пуще?

Птицу взял он без потерь,

на краю пологом.

Будет мучиться теперь,

и наказан Богом.

Сигарета догорала и жгла Птице пальцы. Она не чувствовала боли. Бросила окурок в пепельницу и тронула клавиши. Погас их сайт, погас экран, погасли ее выразительные глаза. Погасла, закончилась история про Охотника и Птицу. «Не плачь, потому что это закончилось. Улыбнись, потому что это было», - вспомнила она чей-то совет и заплакала.