Я не знаю, кто изобрел шоколад, но если это мужчина, то он хорошенько знал женщин, а если это женщина, то она достойна Нобелевской премии Мира. Именно шоколаду должны быть благодарны неверные мужья, нерадивые начальники и непослушные дети, ибо их жизни часто зависят от наличия маленькой плиточки удовольствия в редикюльчике разъяренной мадам. Тонны невыплеснутого адреналина растворяются в десяти граммах белого (черного, молочного – на выбор) блаженства. Где же еще две старинные приятельницы смогут с пользой провести время (посплетничать и вкусненько поесть), как ни в кондитерской. Эти дамы даже слегка похожи – обе несколько полноваты и обе кареглазые шатенки. Их объединяет и нечто еще, но об этом после…. - Милочка, ты замечательно выглядишь! - Лапушка, ты, как обычно, хороша! И они целуются поочередно в обе щеки, усаживаясь за круглый изящный столик в дальнем углу у окна дорогой французской кондитерской. Они познакомились здесь же, очень давно. У каждой из них была своя драма, требующая немедленного вливания горячего шоколада, двух кусков шарлотки и ванильный крем. Та, что несколько старше – давно замужем, забыла уже, какую профессию когда-то имела, носит гордое звание Жены настоящего полковника и домашней Хозяйки. Та же, что несколько моложе – замужем была когда-то давно, доктор технических наук, для ведения хозяйства имеет домработницу и гордо называется Любимой Женщиной настоящего полковника. Обе они, задолго да знакомства, ненавидели ноябрь. Одна из них родилась в ноябре, да так неудачно, что День ее рождения приходился на утро после Дня ракетный войск и артиллерии. Другая же – все драмы своей жизни (похороны близких, аборт и развод) пережила в ноябре. Однако год за годом ноябрь, невзирая на столь явную неприязнь к нему, приходил, и они обе неизменно праздновали его уход в этой кондитерской. Тридцатое ноября для обеих имело привкус шоколада. - Как твой малыш! - Спасибо, пребывает в счастливом третьем браке. Надеюсь, что эта невестка последняя – я устала с ними знакомиться. А твой? - Он снова танцует брэйк на Сумской, слушает «Касту» и дурит головы девчонкам. - Да, дети – это вечные хлопоты! И обе медленно, как бы на ощупь, прикасаются губами к крохотным фарфоровым чашечкам с ароматным чудом. Таких чашечек в этой кондитерской только две. Чашечки подобны распустившимся лилиям – они белоснежны и полупрозрачны. Это подлинный китайский фарфор, который подают здесь только постоянным клиенткам. А ведь когда-то, очень давно, каждая их них мечтала выплеснуть горячий напиток из чашечки в стоящую напротив соперницу. - Кстати, сегодня десять лет, как мы празднуем уход ноября. - Надо же – десять лет! Они пролетели, как один день. - Ты, знаешь, а Мой благоверный что-то подкашливает! - Давай ему сироп с подорожником Доктора Тайса – чудесная вещь! - Спасибо, сегодня же куплю! - А как у него прошел День ракетных войск? - Как обычно – утренняя головная боль и отсутствие аппетита. - На утро только крепкий сладкий чай с лимоном, помнишь, я тебе уже говорила! - Конечно, его только и пьет…. Что-то он похудел в последнее время. - Ничего, зато гипертония отступила! - Да, ты права, он у нас еще большой молодец! Две милые, умные, женственные и любящие. Чтобы он делал без той, что Хозяйка на кухне и в саду. Как бы он жил без отглаженных брюк и курицы с яблоками, именно курицы, а не утки, которая так ему противопоказана. Смог бы он сохранить бодрость духа и плоти столько лет без той, что Любимая, с которой и вздох, и улыбка, и «ах!», и «ура!». Годы прошли с тех самых пор, когда, узнав о наличии посторонней женщины в жизни собственно мужа, она готова была застрелить их обоих из табельного оружия супруга…. Когда-то, очень давно другая мечтала закатать жену любимого мужчины в жесть при помощи упаковочной линии, которую изобрела и за которую получила ученую степень Доктора технических наук…. «Добрые люди» им обеим в один и тот же день сообщили о наличии счастливой соперницы. До празднования ухода ноября тогда оставалось только три дня. «И что, теперь из-за этой паршивки я не смогу приходить в кондитерскую?», - подумалось одной. «Неужели из моей жизни исчезнет единственный светлый день в ноябре?», - рассуждала другая. Время шло. Тридцатое ноября. Пасмурно. Холодно. Вот-вот с неба посыплется то ли дождь, то ли снег. «Я обязательно приду туда. Гляну этой дряни в лицо. Плесну в нее шоколадом, что бы жизнь ей не казалась больше сладкой. Кстати, что же мне надеть?… Норковую шубку, его подарок и бриллианты, что куплены им к нашему юбилею – пусть видит, как я любима!» - рассуждала мадам Хозяйка. «Нет. Я таки приду! Плевать я хотела на эту курицу! Кондитерская моя – я первая ее нашла и мне в ней уютно. Кстати, что же мне надеть?… Норковую шубку, его подарок и снять бриллианты, что куплены им к нашему юбилею – пусть не считает меня содержанкой. Я любима и состоятельна!» - подумалось мадмуазель Любовь. И они обе отправились на эту встречу. - Добрый день! – произнесла одна и подумала: «Да будь ты проклята!» - День добрый! – ответила другая и подумала: «Это мы еще посмотрим кто кого!» - Он только Мой! – в один голос вскричали обе, стоя друг напротив друга у круглого изящного столика в дальнем углу французской кондитерской. - Шоколад для Вас! – тихонько произнес, подошедший к их столику, гарсон, снимая с подноса крохотные фарфоровые чашечки с ароматным чудом. Обе одновременно схватились за чашечки, но сил плеснуть горячий напиток в лицо соперницы у них не хватило. Тонкий, манящий, неземной аромат постепенно заполнял пространство между женщинами. Соблазн пригубить сладкий яд был столь велик, что и та, что была женой и та, что не была ею – сделали по глотку, затем по второму. Тепло и нега разливались по телу. Нежность и мир посетили их души. - Еще по порции? – спросил гарсон, держащий в руках кофейничек с горячим шоколадом. - Да… – практически в один голос простонали обе, и банальный треугольник из двух любимых женщин и настоящего полковника исчез. На смену ему появилась другая геометрическая фигура, теперь с четырьмя действующими лицами, одним из которых был шоколад…. Осень 2005 |