Чужая жизнь (отрывок).

 

По дороге от метро до троллейбусной остановки две симпатичные девушки спросили у Федора, который час. Он ответил, улыбаясь, глядя на висящие на их шеях мобильники. Девушки засмеялись, видя, что их раскусили, а Федор пошел дальше, чувствуя их любопытные взгляды на своей спине. «Вот она, слава, - думал он, - теперь будут всем рассказывать, что видели двойника президента и голос такой же. Нет, скорей в гараж. Чужое дело, чужая слава, это не для меня».

В троллейбусе он сел у окна и стал в него смотреть, надеясь, что его профиль не так узнаваем в народе. Но старушка, сидящая рядом с ним, сразу уловила внешнюю схожесть его с президентом. Пару остановок она держалась, а потом природа взяла свое.

- Молодой человек, - тихонько постучала она по плечу. Федор неохотно повернул голову. – А вы прям так на него похожи. Сами, небось, знаете, на кого.

- На Воланд-де-Морта что-ли? – вспомнил Федор фамилию волшебника из Вовкиной книжки, которую все боялись произносить вслух.

- Да нет. Какого там Морда. На президента нашего, Федора Михайловича Чудакова. Я все Ваши.., то есть его выступления по телевизору смотрела. У нас во дворе бабки теперь только о нем и говорят. Такой молодец (дай Бог ему здоровья), так толково обо всем рассказывает, будто сам из народа.

- А чего же ваш молодец из народа о народе совсем забыл, - вступила в беседу другая бабка, сидящая сзади. – В поликлинике врачи совсем озверели, такие дорогущие таблетки выписывают, что на еду уже никаких денег не остается. Что ж мне их вместо хлеба есть?

- Сговор это у них такой с аптеками, - подключилась третья старушка, стоящая у дверей, видимо, собираясь скоро выходить. – У меня племянница в аптеке работает, так он все и рассказала. Сами к врачам ходят, чтобы те их дорогие таблетки больным выписывали, да еще адрес их аптеки в рецепте указывали.

- А уж как лечат! – вступил в разговор мужчина лет пятидесяти. – Мне недавно аппендицит вырезали, так хирург прям в открытую заявил, хочешь, мол, чтоб все успешно прошло, плати деньги, а то всякое может быть. Представляете? Так прямо и сказал.

- Да, совсем люди озверели, - подытожила бабка, сидящая сзади.

- А президент-то тут причем? – вступилась за Федора первая старушка.

- Как это причем? – возмутилась бабка сзади. – Ты царь, тебе и карты в руки, руководи людями, а не можешь, так слазь, дай другому попробовать.

- Вот так у нас все и пробуют, - подхватил мужчина с вырезанным аппендицитом, - а порядка все нет и нет. Молодежь работать не хочет. Так хоть бы учились, а то и учеба сейчас вся за деньги стала. Лень учить – плати за экзамен. И преподаватель доволен и в голове ничего лишнего. А на чем они выросли? По «ящику» одни сериалы да стрелялки. Ну ладно, комсомол – это плохо. Так дайте им что-то взамен. Куда им идти, к фашистам или к наркоманам? Раньше во дворах в футбол играли, а сейчас по домам сидят, компьютеры мучают. А с ГАИ что он придумал? Это ж надо, зарплату им добавил, чтобы они от левых денег отказались. Какой же нормальный гаишник от денег откажется? Им теперь штрафы брать нельзя, так они вот что придумали. У них теперь круглосуточно план «Перехват». Останавливают машину и давай ее проверять. Ага, говорят, она же в угоне, поехали разбираться. А водитель знает, что это его машина, но пока там разберутся, день пройдет. Приходится откупаться.

«Да, - подумал Федор, - быстро они нашли противоядие».

- Ну, а Вы что думаете? – обратилась старушка, защищавшая своего президента, к Федору.

Он невольно повернулся к ней лицом, и тут все увидели поразительное сходство этого пассажира с президентом их страны. Умом все, конечно, понимали, что это не президент, но глаза их говорили обратное: если это не президент, то, как минимум, его брат-близнец. Все сразу поняли, что наговорили лишнего. Бабка, у которой племянница работает в аптеке, выскочила на первой же остановке. А пятидесятилетний мужчина решил смягчить свои суждения о человеке, по чьему образу и подобию природа сотворила этого, сидящего перед ним, пассажира троллейбуса. Федор понимал, что является для этих людей не более, чем точной копией президента, выполненной в натуральную величину. И все же он заметил на их лицах смущение. Одна только старушка, сидящая рядом, торжествующе смотрела на своих оппонентов, как бы говоря: ну что, я же сказала, что он самый лучший!

- Вообще-то идеи у него хорошие, - глядя на Федора, начал свою оправдательную речь мужчина. – У меня племянник раньше ну такой хам был, а тут смотрю: место в метро женщине уступил. Правда, она ему перед этим на ногу наступила, чтобы разбудить. Но все равно: уступил же. Может, реклама подействовала? Как Вы думаете? – обратился он к Федору.

Видимо, лицо президента, даже если оно принадлежало другому человеку, вызывало уважение, как портрет государя императора, как знамя или герб некогда Великой Империи, которая жила в людских душах всегда.

- Я думаю, - ответил Федор, - мне пора уходить.

«Надо же, даже голос у него такой же», - подумали все, уступая ему дорогу к выходу.

Стоя у дверей, Федор услышал, как люди принялись по инерции хвалить президента.

- Сейчас, говорят, на отдых отправился, - услышал он чей-то новый женский голос. И не куда-нибудь там на юг, а под Псков.

- Наш человек, - гордо подхватила старушка.

- Да-а, - продолжал женский голос. – И машина у него не дорогая… как-то называется, не помню… на зоосад похоже.

- «Пассат» что ли? – предположил мужчина.

- Точно, Пассат. В газете писали.

- Да для него и под Псковом как на юге условия будут. Небось, не в деревню едет, - вступила в разговор кондуктор.

Федор вышел из троллейбуса.

«А это уже обратная сторона славы, - думал он, улыбаясь сам себе. – Это тебе не девушкам время говорить, господин президент, т.е. без пяти минут бывший господин президент».

План был простой: сесть в свою волшебную машину и вернуть на трон его законного владельца, т.е. того, кто был раньше.

«Вот он, гараж. А вот он, «Пассат». Здравствуй, друг! Как давно я тебя не видел! А ты ничуть не постарел. Все такой же красавец», - Федор лукавил. По сравнению со служебной президентской машиной, его старый «красавец» не шел ни в какие сравнения. Но Федор даже в мыслях не хотел обижать своего механического друга из прошлой, обычной жизни. Чудаков сел в машину. «Ну, страна, прости, коли что не так. Как говорится, он правил не долго, но честно».

Все произошло, как и раньше: люди не заметили подмены президента. Федора больше не узнавали в транспорте, а красивые девушки теперь задавали свой вечный вопрос «который час?» другим.

Перед приездом жены Федор «сделал» ремонт в квартире. Вовочку оставили у бабушки в деревне до школы. И у супругов Чудаковых образовался ежегодный медовый месяц август, который в этом году решено было провести не на даче.

Не на даче, по словам Федора, было все так же, как на даче, только вместо озера – океан, а вместо овощей – фрукты. На что ему было замечено, что он просто не умеет отдыхать. Маша была права: в то время, как тело экс-президента грелось под теплым экзотическим солнцем, его бедная душа оставалась на родине. Вспоминая свои просчеты и ошибки, он утешал себя только одним, что все равно, хоть человек и считает себя хозяином планеты, на самом-то деле планета находится в более надежных руках. И тот, в чьих руках она находится, лучше знает, с какой скоростью двигать цивилизацию в той или иной точке земного шара.

Деньги, неожиданно свалившиеся на Чудаковых, не изменили их характер, не увеличили потребности, не добавили радости в жизни и не сделали их свободнее, как, казалось, должно было произойти. Даже наоборот, появилась какая-то тревога, ожидание конца всего этого, внезапно свалившегося на них материального блага. Но постепенно они привыкли к своему новому статусу миллионеров и стали просто брать от жизни то, чего им не хватало в прежней жизни. Через две недели выяснилось, что не хватало им не так уж и много. Во всяком случае, по сравнению с другими миллионерами Чудаковы проявили полное отсутствие фантазии и ограничились лишь прожиточным минимумом в огромной потребительской корзине современного буржуя. Где яхты, футбольные клубы, замки или загородный особняк, на худой конец? Всего лишь две квартиры в центре Москвы и две в центре Петербурга под аренду, да еще одна скромная дача в северном направлении от Санкт-Петербурга. Сами же они так и не захотели переезжать из своей небольшой трехкомнатной квартиры. Федор и Мария так и не смогли привыкнуть к новому образу жизни, он был для них чужой.

Правда, Мария однажды сделала широкий жест. В тайне от мужа она приобрела на его имя один дорогой остров в Атлантике. Идея купить кусок земли, торчащий из океана, у нее родилась после просмотра какого-то телерепортажа. Но сам этот остров она не только не видела (даже по телевизору), но и все время забывала посмотреть в атласе, где хоть примерно находится их собственный остров.

Приближался сентябрь, и нужно было найти рациональное объяснение тех летних чудес, которые наблюдал Вовочка. Не к чему, чтобы в школе все считали, что у ребенка слишком буйная фантазия. Странный народ эти взрослые: сначала долго приучают ребенка верить в чудеса, а когда он наконец-то поверил, не знают, как отучить. Сложность ситуации заключалась в том, что на этот раз сами родители оказались в роли детей. И им самим нужен был кто-то более взрослый, чтобы объяснить им, что с ними произошло.

Так и не придумав ничего подходящего, родители Чудаковы решили, что, может, само все рассосется. Ну а пока жизнь продолжается. И какая жизнь!

За время заботы о людях на посту руководителя государства Федор совсем одичал. И первую неделю Марии пришлось проявить немало терпения, чтобы с пониманием относиться к его отрешенному взгляду. Он смотрел на разноцветных океанских рыб сквозь прозрачную воду и видел проблемы разведения карпов в Ленобласти. Красивый закат солнца ему напоминал о необходимости замены обычных светофоров на светодиодные. А черные ночи – о плохой освещенности на дорогах и во дворах.

Поэтому, когда несколько лет спустя Машу кто-то из ее подруг спросил, были ли они ………., она ответила: «Частично».

Но постепенно душа Федора успокоилась. Мысли о государстве все реже посещали его отдохнувшую голову. И, наконец, он «вернулся в семью». Государство безвозвратно потеряло талантливого руководителя, зато Мария вернула своего мужа, справедливо считая, что он ей нужней.

Но, освободившись от прошлых идей и отдохнув, неспокойная душа Федора, привыкшая за месяц работать в интенсивном режиме, требовала новых дел. Раз нельзя активно помогать народу, который сам не готов к этому, то хоть себе-то можно помочь?

Постепенно стала вырисовываться перспектива дальнейшей жизни. Теперь, когда денег от аренды квартир хватит, чтобы не работать до конца жизни или до очередной революции, надо было подумать, чем заниматься. Марию ее творческая профессия дизайнера устраивала. И она решила и дальше ходить на свою работу, делая вид, что оплата ее труда по-прежнему занимает не последнее место в ее жизни. А вот Федору, поменявшему за десять лет несколько профессий, ни к одной из них возвращаться не хотелось. И не потому, что профессия обойщика мягкой мебели или агента недвижимости не выдерживали конкуренции с должностью президента государства. Просто душа не лежала ни к одному из дел, которыми можно было бы заняться, имея столько денег и времени, как теперь. Пришлось осваивать новую, незнакомую ему до сих пор, профессию бездельника.

Федор оказался способным учеником, и уже через пару дней он овладел всеми навыками профессионального лентяя. Маша, приходя вечером с работы уставшая, но счастливая, стойко делила с мужем все трудности его нового «ремесла», перемывая за ним горы посуды, вынося помойное ведро и даже поливая цветы. На третий день Маша не выдержала: «Какой пример ты подаешь сыну? Скоро Вовочка приедет, а ты тут сидишь весь день без дела». Провинившегося миллионера было решено отправить на работу.

После того, как за час обсуждений супруги так и не пришли к единому мнению в выборе нового места работы для бывшего руководителя государства, Маша хотела решить этот надоевший вопрос совсем варварским способом: ткнуть пальцем в газету объявлений. Но тут Федору на глаза попалось объявление экзотического содержания: ООО «Ту ман» приглашает на работу ученика стеклодува.

Отработав день, Федор понял, что не в стекле счастье. Но, не желая расстраивать жену, он продержался на новом месте еще два дня, после чего снова стал безработным. А чтобы Маша не так расстраивалась, он приготовил ей сюрприз: подарил сделанную им стеклянную собачку, в которой Маша поначалу увидела моржа. Но после долгих обсуждений, оба сошлись на кролике, хотя Федор продолжал настаивать на первоначальной версии. Он даже хотел «усыпить» бедное животное, «чтоб не мучилось», но сердобольная Маша пожалела стеклянное существо и сказала, что сохранит его на память. Все-таки не так часто люди сейчас своими руками подарки друг другу делают, все за деньги покупают, причем за легкие деньги. А значит, и подарки эти не дорогого стоят. А тут три дня муж ради меня мучился и вот принес не собачку, не лягушку, а неведомую зверюшку. Зато от души.

Волшебная машина Чудаковых, открывая перед ними безграничные возможности, все же имела одно странное ограничение, которое Федор ошибочно (как потом выяснилось) принял за ревность своей машины к другим, более молодым и красивым. «Пассат» Федора мог выполнить любое его желание, кроме одного. Машина никак не хотела согласиться на то, чтобы в семье появился еще один автомобиль. Федор и Маша, каждый по очереди и оба вместе, несколько раз пытались уговорить свою четырехколесную волшебную палочку подарить им хотя бы старенькие «Жигули». Но Фольксваген оставался глух к этой просьбе своих хозяев. Конечно, можно было обмануть беднягу и приобрести вторую машину просто за деньги. Но после всего того, что она для них сделала, не выполнить всего одно, но, видимо, очень важное ля нее желание, казалось Чудаковым не порядочно по отношению к ней.

Дошло до смешного: супруги-миллионеры не имели собственной машины. Т.е. имели, конечно, но использовать волшебную машину в ее прежнем обычном качестве теперь было просто не разумно. Ведь ее могли угнать, разбить или даже просто поцарапать. И кто знает, не потеряла ли она из-за этого свои волшебные свойства. Поэтому беднягу заперли в темном гараже и навещали только когда нужно было что-нибудь наколдовать. Во время одного такого свидания Федор сделал интересное открытие. Он вспомнил, что антенну, которую он нашел у магазина и приспособил к своему «Пассату», он так и не закрепил тогда, замотавшись с этими чудесами. «Минутное дело», - подумал Федор, вытаскивая антенну из машины, чтобы посмотреть, как она крепится.

Августовское солнце еще припекало, и Федору захотелось пить. Не идти же в магазин две остановки. Он сел в машину и протянул руку, чтобы получить холодную минералку… Но в руке ничего не было. Еще раз…Опять ничего. И тут до него дошло: антенна. Он вставил телескопическую трубку на место и получил свою минералку.

Поначалу Федор обрадовался, думая, что все дело только в антенне: «Это значит, что у нас снова есть машина, - думал он. – И волшебная палочка теперь, как у всех нормальных людей, умещается в карман и весит несколько грамм, а не полторы тонны». Но радость его была не долгой. Как только он снова разлучил антенну с машиной, чудеса опять прекратились. «Ладно, - согласился Федор, - оставим все, как было. От добра добра не ищут. Походим пешком, говорят, для сердца полезно».

Не смотря на всю безоблачность, не считая легких творческих мучений Федора, в нынешней жизни супругов Чудаковых все же одна проблема оставалась не решенной даже их волшебством. Маша время от времени теребила мужа, чтоб тот искал выход из сложившейся ситуации.

У их соседей неожиданно заболел ребенок. Чудаковы не дружили с ними, так: здрасьте – до свидания, соседи эти были не очень приветливые, когда делали ремонт в своей квартире, оставляли мусор прямо у лифта. Федор с Машей, да и другие соседи по этажу не раз делали им замечания, на которые они что-то обиженно бурчали, унося хлам к себе домой, но на следующий день у лифта появлялись новые отходы жизнедеятельности этой неприятной квартиры.

Но вот их пятилетний мальчик тяжело заболел. Соседей точно подменили. Заняв у Федора денег на операцию, они клялись отдать, даже если придется продать квартиру. Но с каждым днем состояние ребенка все ухудшалось. Ни деньги, ни волшебство не помогали. Маша не могла удержаться от слез, когда встречалась с мамой больного малыша и, видя ее вечно заплаканные глаза, приходя домой, сама начинала плакать и просить Федора, чтобы он спас соседского мальчишку.

Федор пытался успокоить Машу.

- А ты знаешь, что в Индии не подают нищим. И не потому, что там все такие злые, а просто у них считается, что нищие отрабатывают в этой жизни свою карму. А дав им денег, ты помешаешь им избавиться от грехов, которые они накопили в прошлой жизни.

- А ты откуда знаешь? Ты что, был в Индии? Легко так рассуждать, когда более не твой ребенок. А случись такое с нашим, не дай Бог. И потом, что же это получается, теперь и лечиться нельзя, если все на карму списывать? У тебя, когда бок прихватило, так ты к врачу пошел, а про Индию почему-то не вспомнил…

- Ладно-ладно, - сдался Федор, видя, что явно проигрывает в споре, - забудем про Индию. Кстати, мы там еще не были.

- Ну я серьезно, Федя. Разве тебе не жалко этих людей?

- А что мы можем сделать? Ты же знаешь, мы все испробовали: и лучших врачей к ним подсылали, и напрямую пытались «колдовать». Видно, судьба у них такая.

- Да, ты прав, - грустно сказала Маша. – Но от этого не легче.

В таком унылом настроении Маша и уснула тем вечером. А Федор посмотрел на спящую жену, вздохнул и пошел спать в другую комнату. Только сегодня он понял, что Маша права: он не придал особого значения соседскому горю. Поэтому еще ни разу он всерьез не задумывался, как помочь их ребенку. И, разумеется, окажись на его месте их Вовка, он бы ночь не спал, ища способ, как его вылечить, а тут – чужое горе. Но ведь все так живут. Разве можно одинаково воспринимать свое и чужое горе. Ведь так с ума сойдешь, все в себе носить. «И все же Маша права, - думал Федор, - ее правота нелогична, но от этого может быть еще ценнее».

Он почувствовал, что философские мысли стали отвлекать его от решения задачи, которую он поставил себе на этот вечер, специально уйдя спать в пустую комнату. Больше часа он пытался придумать, как вылечить соседского мальчишку. Но так ничего и не придумав, включил телевизор, чтобы отдохнуть от этих тяжелых мыслей. Шел уже второй час ночи. В перерывах между рекламой пива и водки можно было многое узнать о жизни инопланетян и попытаться найти ответ на вечный вопрос, волнующий человечество: чем эротика отличается от порнографии.

Переключая каналы, Федор с удивлением обнаружил на одном какой-то детский фильм. Видимо, владельцы канала посчитали, что тратить под него дорогое вечернее время слишком расточительно. Пройдясь несколько раз по кругу по всем программам, Федор остановился на новостях, которые ему показались какими-то странными. Незнакомые ведущие были одеты слишком вызывающе даже для ночных новостей.

Мужик с небритой мордой из одежды имел только ярко-голубой галстук, кончик которого он иногда держал в зубах, ехидно улыбаясь и подмигивая кому-то по ту сторону экрана, пока его коллега читала свою часть новостей. Дочитав, она с силой выдергивала у мужика изо рта галстук, давая понять, что пришла его очередь читать текст. На девушке было легкое, полупрозрачное платье, говорящее телезрителям, что имея такое тело, можно сэкономить на нижнем белье. У девушки было очень красивое, спокойное лицо, которое, наверняка, не давало покоя многим телезрителям, включившим однажды случайно этот чертов канал. Бедные телезрители как мотыльки слетались ночью на свет своих телеэкранов, чтобы еще раз посмотреть на это лицо. Им казалось, что эта девушка наверняка знает, что ей нужно, но, главное, она знает, что нужно им.

Тем временем, ее небритый соведущий, дочитав свою порцию новостей, встал из-за стола и неприлично потянулся, поднимая руки вверх. При этом он громко зевнул, широко раскрыв рот, из которого сверкнул золотой зуб. Федор увидел, что кроме галстука, на мужике были, как минимум, еще и брюки. И все же такой дурацкой передачи он еще не видел. Странно, что в самих новостях не было ничего необычного: где-то разбился самолет, где-то затопило город, кого-то посадили в тюрьму. В общем, обычный день планеты.

Федор уже протянул руку к пульту, чтобы переключить эту муть на другую, как странная фраза, сказанная небритым ведущим, заставила его остановиться.

- А эта информация, - сказал ведущий, - подготовлена нами специально для Федора Михайловича Чувакова. Произнося фамилию, он как бы запнулся на букве «в», словно давая понять, что на этом месте должна стоять другая буква.

«Что за ерунда», - подумал Федор. Но дикторы не давали ему опомниться, удивляя все более странными речами. Теперь заговорила девушка.

- Уважаемый Федор Михайлович, если Вы хотите получить ответ на Ваш вопрос, оставайтесь с нами.

Федор даже не понял, чему он удивился больше, тому, что с ним разговаривает телевизор или улыбке этой девушки. Ему казалось, что она никогда не улыбается, ей это не идет. Но вот она улыбнулась, и он понял, что ей идет даже то, что не идет. Настоящая красавица.

- Спасибо, Федор Михайлович на добром слове, - сказала девушка, будто читая его мысли, и снова приветливо улыбнулась. – Не вставайте с кресла, сейчас с Вами свяжется наш корреспондент.

И не успел Федор удивиться, как вдруг что-то коснулось его правой ноги. Он посмотрел вниз. Из-под кресла, на котором он сидел, торчал какой-то волосатый шнур. Один конец этого шнура завязался узлом вокруг его ноги, а второй конец уходил под кресло.

«Что за черт?» – подумал Федор.

Вдруг под креслом послышалось шуршание и из-под него вылезло волосатое существо, похожее на черта, каким его рисуют на карикатурах. Существо было размером с небольшую собаку чуть больше спаниеля.

Федор не на шутку испугался. Сначала телевизор. Потом это… В своей квартире обнаружить такое… Да еще ночью.

- Тише, Федор Михайлович, жену разбудите, - видя его испуг, сказало существо, неожиданно низким для таких размеров, спокойным голосом. – Со спаниелем меня еще никто не сравнивал. Спасибо на добром слове. А то все больше со свиньей сходство ищут. А какая же я свинья? Ну да ладно. Черт с ними.

Но, услышав, что этот зверек еще и разговаривает, Федор испугался еще больше.

- Да что Вы, Федор Михайлович, какой же я Вам зверек? Сами звали, а теперь уж не признаете. Будто в первый раз видите. Ну, посмотрите на меня хорошенько, - существо встало на задние лапки. – Ну, признали теперь?

- Черт, - вслух подумал Федор.

- Ну, вот хоть с этим определились. Все полегче будет, а то ходим вокруг да около…

«Вот она, расплата за чудеса, - подумал Федор. – Ведь знал же, что за все платить придется. Вот и дождался: черти мерещатся».

- Ну зачем Вы так, Федор Михайлович, себя браните. Вовсе не к чему это. Так Вы с испугу еще и креститься начнете. А мы это не любим. Прогоните меня, а вопрос Ваш без ответа останется.

- Какой вопрос? – растерянно спросил Федор, все еще не веря, что он теперь в комнате не один.

- Уже и не помните? А про мальчишку соседского, о ком супруга Ваша, Мария Петровна, так печется. Женское сердце, понятное дело. Да я бы сам к Вам ни ногой, да эти настояли, - черт кивнул на телевизор, где все еще читали свои новости странные дикторы. Услышав, что речь зашла о них, дурацкая парочка закивала головами, небритый мужик кокетливо прикусил свой галстук, а девушка томно вздохнула. – Иди, говорят, выручай человека, а то совсем запутался, пропадает, - продолжал черт и добавил шепотом, - вот уж кто настоящие звери, так это они. Вы их еще не знаете, Федор Михайлович. Но, может, оно и лучше, что ВЫ не с нами, а с Ним. Столько душ эта красотка загубила, Вы бы знали, а ведь всего-то… Ну да не за этим я здесь.

Черт откашлялся в свой маленький волосатый кулачок и продолжал уже громче.

- Так вот, перейдем к главному. Мальчишку этого, - он кивнул головой на стенку, за которой жили соседи, - Вам спасать не надо. Ни к чему это, Федор Михайлович, поверьте моему педагогическому опыту. Никудышный он человечек, ничего путного из такого все равно не вырастет. Зачем такому здоровье? От его здоровья другим одни болезни. Родители его любят, души в нем не чают. Мол, единственный сыночек. А Вы спросит: почему единственный? Так ведь не ответят. Потому что сами не знают. А надо было знать. Надо было запасных наготовить. Запас карман не тянет. Один заболел, умер, а еще два-три осталось. И уже не так скучно. Сами виноваты, а Вы, Федор Михайлович, теперь отдувайтесь за них. А Вы плюньте на них. Чего это Вы своим добром за их глупость платить должны? А мальчишка этот все равно не жилец. Все вы смертны, не он первый, не он последний, зато Вы как человек пожить сможете. И семья Ваша, супруга, сын. Вы о нем лучше подумайте. В какой семье ему лучше расти: в богатой или в средней? – сказав это, черт ехидно улыбнулся на последнем слове.

Тут у Федора возникло сильное желание перекреститься, чтобы все это поскорей закончилось, и этот черт со своими загадками исчез бы так же внезапно, как и появился. Черт почувствовал это и быстро затараторил:

- Все, все, Федор Михайлович, перехожу к главному, потому как вижу, Вы устали. От меня все быстро устают. Говорят, я у них энергию забираю. Было бы что забирать. От вашего брата грешника энергией питаться – с голоду помрешь.

Ну так вот, завтра вы собираетесь с супругой за сынишкой ехать на своей машине. Решились все-таки, а зря. Но это Ваше дело. Так вы свою машину опять возле универсама оставите, ну там, где вы нашу антенну нашли, помните? Будет это в 7.15 утра. Выйдете вы из магазина, а машина – всмятку. Пацаны пьяные грузовик угонят, и захочется им покататься. Ну, дело молодое, понятно, кто ж по трезвому грузовик будет угонять. Ну, понятное дело, ГАИ они дожидаться не будут, бросят грузовик и по домам, отсыпаться пойдут, организм растет – водки требует. Так что Вы уж свою машинку поберегите, зарулите на стоянку. Ребятишки мимо проедут. И аккурат через два светофора встретят они свое дерево. Оно их уже двадцать пять лет ждет. Никуда не уходит. Да, как вкопанное стоит. И вот ведь какая история: посадил это дерево дед того оболтуса, который за рулем будет сидеть. А знаете, почему посадил? Вы сейчас будете смеяться. Потому что у него внук родился. Тот самый, который завтра об это дерево себе лоб расшибет. Представляете, подарочек на 25 лет дедушка внуку сделал!

- Он хоть живой останется? – спросил Федор, заинтересованный этой роковой связью поколений.

- Да жив, кажется. Экий Вы странный народ, люди. Я лично разницы в этом не вижу. Вот вы живыми считаете тех, кто двигается. А для нас иной живой из вас мертвей покойника. Потому как проку с него никакого. Ну, так это мы так с Вами далеко сейчас уйдем с разговорами нашими. А меня же там ждут, - снова кивнул он волосатой башкой на телевизор. – Самое главное я Вам сказал. Надеюсь, Вы поняли, что надо сделать: убрать машину с дороги. Ну, я пошел.

- Стой, шельма! – остановил его мужик из телевизора. – Ты куда это собрался?

- Нехорошо, волосатик, - сказала девушка, - если все ему не расскажешь, командировку не зачтем.

Затем она грустно посмотрела на Федора.

- Вы уж простите его, Федор Михайлович, да я и сама Вам это бы не сказала, но Ваш выбор должен быть добровольным, а если всего не знаешь, то из чего же выбирать?

- Что выбирать-то? – немного раздраженно спросил Федор, ему надоели эти загадки, и он хотел поскорей остаться один.

- Ну, давай, волосатик, - обратилась девушка к черту, - расскажи все.

- Да, я Вам тут кое-что забыл сказать, Федор Михайлович, - снова начал тот. – Я вам рассказал, что будет, если Вы машину свою спасете. А теперь я должен рассказать, что будет, если спасать ее не станете. Так, простая формальность, Вы все равно это делать не будете, ведь Вы же умный человек, ну зачем Вам от всего отказываться?

Тут терпение девушки из телевизора лопнуло:

- Считаю до двух: или ты говоришь, или я расскажу сама, но тогда…

- Все, говорю, говорю, - испугался бес. – В общем, если Вы не уберете свою машину с дороги, ее раздавит грузовик, и все закончится. Никаких чудес, все как раньше: старая дача, старая работа. А бильярд?! Федор Михайлович, какой у Вас бильярд! Ведь Вы же на нем еще ни одного шара не закатили! А остров?! Когда Вы еще сможете так пожить? Никогда. А надоест Вам богатая жизнь, живите скромненько, уезжайте в деревню. Опять же выбор всегда есть. И главное, уверенность в завтрашнем дне. Ведь кто знает, что завтра будет. А вам с семьей Вашей и с друзьями Вашими и знать ничего этого не надо. Какая Вам теперь разница, что где будет, у Вас-то все равно будет все, что пожелаете. Вся планета теперь для Вас вертится, любая страна мира встретит Вас как своего. Только глобус пальчиком крутаните, глаза закройте и ткните. Куда бы ни попали, все Ваше. А хоть бы и в океан ткнули. Петр I город на болоте выстроил, а Вы целый материк в океане возвести можете.

- Э, куда тебя понесло, - засмеялся мужик в галстуке, - давай уже закругляйся, да пошли.

- Так я вроде все уже, - удивился черт.

- Все, да не все, ты будешь говорить, наконец, или из тебя по слову вытягивать надо?

- Да ладно, ну было б о чем говорить, поправится этот соседский пацан. Но разве в этом дело? Разве стоит какая-то жалкая душонка целого состояния и благополучия семьи и друзей семьи? А еще остров, бильярд. Да что Вы, Федор Михайлович, я Вам еще в самом начале сказал, не стоит этот мальчишка таких жертв. Тут и думать нечего, все равно двух решений быть не может. Сами же нам потом спасибо скажете, что предупредили, где соломку, так сказать, подстелить.

- Так значит, это и есть тот единственный способ спасти мальчика? – спросил Федор.

- Единственный, - подтвердил бес. – Так ведь он заболел по собственной воле. Видите ли, на родителей обиделся, сопля такая, игрушку ему не купили. Вот я, мол, заболею и умру, вот тогда вы пожалеете. И все бы ничего, обычный детский каприз. Много их таких обещают умереть, а слово свое не держат. А этот начинающий покойник подобрал нашу антенну и давай свои обиды вспоминать. Ну и пожелал себе всего «хорошего».

- Но ведь антенна не работала без машины, - вспомнил свой эксперимент Федор.

- Это у Вас не работала, а у него заработала. Чудеса – одно слово. А потом он наигрался этой палочкой и выкинул ее под дерево. Тут Вы ее и подобрали.

- Это ж сколько народа от вашей забавы пострадало?

- Ну, это не наша забава, а скорее, ваша. Желания-то ваши. А пострадало много. Это да. Но из тех, кто понял, в чем фокус, как, например, Вы, никто от нее не отказывался. Да и разве возможно отказаться от такого? Ведь в этой штуке весь смысл ваш человеческий сокрыт: быть всему хозяином. Ведь в этом вся ваша природа человеческая лежит. А разве можно против природы идти?

- Ну, а зачем же тогда всю машину бить, если палочка и без нее желания исполняет? – поинтересовался Федор.

- Не исполняет. Она у нас вещь самостоятельная, сама себе формы придумывает. До этого она веретеном была. Прошлая-то ее хозяйка еще в 19 веке родилась. Я же говорю, добровольно еще никто… А теперь она антенной стала. Скорости ей захотелось, а может, машина ваша понравилась, она всегда красный цвет любила. Ой, ну да ладно, Федор Михайлович, и мне уж спать пора, а Вам и подавно. Завтра вставать чуть свет. И охота вам. Ну да дело Ваше. Одно помните: берегите машину.

Черт обернулся к телевизору, который был уже выключен.

- А где эти? Ну что за люди? Хотя, какие они люди. Подождать не могли. Придется опять на такси до Чапыгина добираться. Ну, я не прощаюсь, Федор Михайлович, надеюсь, мы еще встретимся. Хороший Вы собеседник: все молчите и слушаете, а то некоторые спорить начинают, шантажируют, что сейчас перекрестятся, а сами-то уже забыли, как это делается: кто справа налево, кто слева направо… А Вы не такой. Сразу видно, человек. Дайте хоть руку Вам пожать на прощание.

Федор испугался. Что еще этот бес задумал. Только уже уходить собрался и все не отвяжется, собака.

- Собака, - снова уловил его мысли черт. – Собака – это лучше, чем кошка, собака – друг человека. Она и людей из-под завалов спасает, и наркотики им ищет, она и в цирке может. Да! Я сам видел!

Черт стал медленно приближаться к Федору, говоря при этом всякую ерунду, точно желая отвлечь его.

- Да Вы не бойтесь, я ведь только попрощаться с Вами хочу. Ну, дайте руку. Дайте, не укушу.

- Уйди, зараза! Сгинь! – закричал Федор, вжимаясь в кресло и готовясь в любой момент оттолкнуть обнаглевшую нечисть ногой.

- Да ты что, Федя?! – заговорил черт голосом жены. – Да проснись ты!

Федор открыл глаза. Перед ним стояла Маша.

- А где черт? – тупо спросил он.

- Ты что, ужасов перед сном насмотрелся?

- Значит, это все сон? – сам у себя спросил Федор.

- Ехать надо, сам же вчера говорил, встанем пораньше, а сам телик смотришь по ночам. Ты хоть помнишь, что мы сегодня за ребенком едем. 6 утра уже. Ты хотел в 7 выехать.

- Сегодня… Значит, это не сон? – снова непонятно у кого спросил Федор.

- Да что с тобой, Федя? Сон, не сон. Это я. Черта нет. Завтра досмотришь свой сон. Нам еще в универсам надо зайти. Вставай.

- В универсам… - продолжал Федор произносить свои мысли вслух. – А грузовик будет в 7.15… Если будет.

Тут Маша не выдержала:

- Ладно, не хочешь ехать, давай еще поспим. Вот что значит без меня лег, сразу черти приснились.

- Подожди, я серьезно, - сказал Федор, вставая с кресла. – Тут вот такое дело…

И он рассказал свой странный сон, не вдаваясь в подробности описания девушки.

- Что будем делать? – спросил он жену, закончив рассказ.

- А что тут делать? – удивилась Маша. – Надо все вернуть, как было.

- Как было. То есть прощай новая жизнь, здравствуй старая.

- Я бы сказала, прощай чужая жизнь, здравствуй своя. Федя, ну разве ты не видишь, что это все не наше. Это все свалилось как снег на голову. Люди идут к этому годами, а тут раз…

- А как же остров?

- Не плачь, маленький, я куплю тебе мороженое. Какой остров? Зачем нам остров? Ты что, хочешь поиграть в Бога? Он такие игры не любит. И потом, мы еще не знаем, сколько людей пострадало от этих чудес. К тому же соседский ребенок поправится.

- Ну, это еще не известно.

- Тогда тем более, чего бояться? Но если этот сон был вещий, и эти чудеса действительно их рук дело, то разве можно от них брать? Разве имеют они право давать что-то человеку. Подкуп избирателей. Мол, что вам вот Бог дал? А мы вам вон сколько!

- А может, это все от Бога? Ведь все в его власти должно быть, - предположил Федор.

- Может быть, - согласилась Маша, - и тогда Он позволил этим бесам испытать тебя: откажешься ты от всего ради спасения чужого тебе человека или нет?

- А если это просто дурацкий сон?

- Так, давай проверим. Не будем машину в 7.15 на стоянку ставить.

- А если ее того… разобьют?

- Ну, значит «того»… - передразнила Маша. – Новую купишь. И потом, ты пойми, кто тебе весь сон долдонил, что ты машину должен убрать?

- Черт.

- Черт. А разве черт хорошее посоветует? Значит, ему это выгодно. А разве нам с ним по пути?

- Да, логика железная. Сразу видно, жена президента.

- Я и на машинке могу вышивать… - замурлыкала Маша как кот Матроскин.

- Ладно, давай попробуем. Тогда собирайся быстрее, а то на эксперимент опоздаем.

В 7.10 Чудаковы зашли в универсам, оставив машину на дороге. Федор уговорил жену идти за покупками одной, а сам остался у дверей в магазин, наблюдая, как их волшебная жизнь будет перечеркнута в одно мгновение.

Странное чувство: знать свое будущее. Даже как-то жутко. Точно твоя душа вышла из тела и смотрит на него со стороны. Будто сейчас увидишь повтор вчерашнего фильма. Все уже знаешь, что будет дальше, и ничего не изменится, ведь на пленке все это уже заснято.

А может, ничего не будет? Осталось две минуты. Все это дурацкий сон. Сейчас подожду еще немного. Маша выйдет из магазина, сядем и поедем за Вовкой. И никакого грузовика. Осталась одна минута. Хотя вон что-то едет. Старый ГАЗ с большим зеленым фургоном, в таких раньше возили мебель или почту. Но он как-то мимо проехал, даже не зацепил. Но тут грузовик резко затормозил у перекрестка и стал быстро сдавать задом, видимо, решив припарковаться у магазина. И едва грузовик наехал на волшебный Фольксваген, как Федор почувствовал сильный приступ тошноты. Казалось, его сейчас просто вывернет наизнанку как варежку. Федор не успел ни испугаться, ни понять, что с ним происходит, как все закончилось.

Он сидел за рулем своего Пассата. Солнце светило ярко, как днем, а на улице вместо утренней прохлады была жара. Федор посмотрел на часы в машине: 11.40. С минуту он просто сидел, ни о чем не думая, тупо глядя через лобовое стекло куда-то вдаль.

- Ну, как ты тут? – услышал он знакомый голос.

Посмотрев направо, он увидел Машу, держащую в одной руке два полиэтиленовых пакета и торт, а другой рукой пытавшуюся открыть дверь машины.

- Помог бы дверь открыть что ли.

Федор молча вышел из машины, взял у жены пакеты и пошел открывать багажник. И вдруг, он даже вздрогнул от неожиданности, через заднее стекло на него смотрел сын Вовка и хитро улыбался.

Это что же получается, мы его уже привезли? И вдруг ему в голову пришла нелепая мысль. Нужно срочно как-то выяснить у Маши, но так, чтобы это не выглядело слишком глупо, какое сегодня число, а главное, какой месяц. И тут в руке у Вовки Федор увидел черный игрушечный пистолет, который он потерял в лесу. Значит, все вернулось в то время, до того, как он подобрал эту антенну. Ну что ж, значит, ничего не было. И все же интересно, знает ли Маша, что «ничего не было», или я один с ума сошел. Одному как-то тоскливо. Хотя, с другой стороны, будет кому в дурдоме навещать.

Федор сел за руль с таким растерянным видом, будто пока он укладывал вещи в багажник, ему подменили машину, причем по его лицо невозможно было прочитать: на «Запорожец» или на «Феррари».

- Ну что ты, папа, забыл, куда ехать? – Маша успокаивающе погладила мужа по голове. – На дачу мы ехали.

В этот раз Вовочка не стрелял по колесам машин и вообще он как-то подозрительно притих на своем заднем сидении. Федору стало интересно, чем это так занят ребенок.

Обернувшись назад, он от удивления резко нажал на тормоз, так, что услышал недовольный гудок чуть не въехавшей в них машины. В руках мальчишка держал блестящую телескопическую антенну.

- Ты где это взял? – спросил Федор у сына.

- У магазина под деревом валялась. Эта палочка похожа на антенну от нашей машины, правда, папа?

- Правда.

- Так давай ее прикрепим, будем музыку слушать.

- Не, сынок, нам такая музыка не нужна, - с этими словами Федор взял палочку из рук ребенка.

- Ну-ка, мама, распахни-ка нам окошко пошире и посторонись.

Маша послушно опустила стекло своей двери и наклонилась. Палочка пролетела у нее над головой, вылетела в окно и, блеснув на солнце, скрылась за перилами Володарского моста.

- Папа, а можно я посмотрю, куда она упала? – спросил ребенок, удивленный такой странной выходке отца.

- Можно, - разрешил Федор.

Вовка выбежал на тротуар моста и стал смотреть на Неву.

- А палочка не утонула, - радостно закричал он родителям. – Ее какой-то дядя на пароходе подобрал.

Через пару секунд уже вся семья наблюдала, как какой-то веселый мужичок, по виду иностранец, стоя на верхней открытой палубе экскурсионного теплоходика, удивленно вертит в руках блестящую металлическую палочку.

- Ну вот, - сказал Федор, - скоро где-нибудь в Финляндии или Швеции будет новый президент.

Но, видимо, на родине этого иностранца не вырывают антенны из машин, потому что повертев странный предмет в руках, интурист, широко размахнувшись, выкинул палочку в воду.

- А еще говорят, иностра-анцы… Культу-ура! Тьфу! – прокомментировала увиденное проходящая мимо старушка.

- Да, - тихо сказала Маша, - оказывается, и от некультурных людей есть польза.

 

Весна 2006