* * *

Выйдя из дома, Алиса направилась к сосновому парку, где располагался стадион. Ступив на мшистую землю, усыпанную иголками, она ускорила шаг. Со стороны стадиона уже раздавалась музыка и чьи-то голоса, пробовавшие на исправность микрофоны. Растопыренные переспелые шишки лопались под подошвами туфель, каблуки застревали в толстом слое хвои, и Алиса то и дело останавливалась, оступившись или чтобы освободиться от пут коварной земли. Но цель есть цель. Преодолев все преграды, девушка наконец достигла асфальта и, дойдя до сетки, ограждающей стадион, остановилась. Осмотревшись, заметила, что по другую сторону было гораздо больше народа , который, просто стоя или же вися на сетке наподобие обезьян в вольере зоологического сада, глазел глубоко влево, куда с Алисиного места нельзя было добраться взглядом. И чтобы попытаться увидеть происходящее на сцене, ей пришлось сначала вскарабкаться на холмик справа от трибун, а потом спуститься с него, получив по лицу два хлестких удара гибкими ветвями бузины, произрастающей у тропинки. Беспрестанно ощупывая пострадавшую щеку и, прикидывая, остался ли на ней след, Алиса добралась до скопления людей, но как и они ничего интересного за сеткой не увидела, поскольку сцена была слишком далеко и по всему периметру огорожена колонками. Единственное, что можно было рассмотреть со всеми подробностями, так это наряд милиции, курсировавший по ту сторону сетки в чрезвычайном возбуждении. И все же безбилетные слушатели с завидным упрямством смотрели вперед и обсуждали происходящее с явной надеждой на удачу разглядеть артистов. Разочарованная Алиса вздохнула, пожала плечами и двинулась вдоль ограды, тянущейся по трем сторонам стадиона. С четвертой находилась самая высокая трибуна, окрашенная в оранжевый цвет, отделяющая концертную площадку от платных кортов, с которых, еже ли бы ни гомон голосов с трибун и какофония звуков со сцены, были бы слышны звонкие удары мячиков и вопли игроков. Пройдя весь намеченный путь, Алиса поняла, что сможет только слушать концерт. Между тем представление началось, но это был не "Теркес", а какая-то незнакомая группа. В перерывах между песнями на трибунах поднимался неописуемый гвалт, несколько фанатов, сидящих на дереве, у которого притулилась Алиса, громко скандировали, но не то чтобы слова, невозможно было разобрать, даже на каком языке они кричат. Девушка, давя в душе досаду, постояла еще немного и пошла прочь от стадиона. Корты остались слева, она обогнула колонну разношерстных автобусов и ряд легковых иномарок и, миновав стоянку, вышла на дорожку, по которой не раз спускалась к морю.

Алиса не полезла по песчаным дюнам, жалея туфли, а спустилась на берег по асфальту, переходящему в деревянные доски. Потом все равно пришлось шлепать по песку, но иначе никак нельзя было подойти к воде. Сперва она сняла обувь, но оказалось слишком прохладно, и подойдя к кромке моря Алиса по очереди вытряхнула песок из туфель и обулась. Вечерело. Огромное красное солнце садилось в туман, что предвещало утренний дождь. На самой кромке моря Алиса разглядела парусник. Паруса его казались алыми - то ли от лучей заходящего солнца, то ли глаза сыграли злую шутку, смешав цвета. А небо, простиравшееся над ним, сделалось нежно-зеленого цвета, как майская березовая роща. Девушка закрыла глаза, постояла несколько секунд и, открыв их, в который раз убедилось в том, что долго смотреть на солнце нельзя, даже если оно уже прощается и тихо нисходит за горизонт. Алиса от нечего делать стала разглядывать воду. У самых ног та казалась желтой, потом начинала зеленеть и уходила вдаль, чередуясь черными, голубыми и фиолетовыми полосами, покрывающими всю поверхность залива до горизонта. Мерцающая дорожка бликов, тянущаяся от солнца, поблекла и исчезла вместе с ним, будто убрался трап от улетающего самолета. Алиса прикинула, что если отрезать от вида на море оба края, вот так - она поставила ладони вертикально, а так же небо и песчаный берег с накатывающей пену волной, то получится сплошной сюр, бессмыслица, быть может и красивая, но не вызывающая ни каких сколь-нибудь волнующих чувств. Можно намалевать и оставить потомкам, чтобы в будущем под всплеск моды на все конкретное и яркое, продали бы за бешеные деньги, если найдется покупатель-оригинал. А уберешь ладони, небо вновь воцарит над гладью вод, и розовая дымка от ушедшего солнца растворится в молочном тумане, и корабль уйдет в море на полных парусах - пожалуйста, картина, дышащая жизнью и ожиданием лучшего дня.

Алиса побрела вдоль берега в сторону дома, чтобы быть там к назначенному часу . Люди, попадавшиеся ей в пути, по большей части шли навстречу. Пробежали трусцой местные поборницы физкультуры бальзаковского возраста в ярких тренировочных костюмах, которых Алисина мама называла "тремя грациями". Отдыхающие возвращались с прогулок в санаторий, "дикари" устало тянулись в сторону станции, шагали рыболовы, неся в огромных веревочных сетках скудный улов из Лиелупе. Стало совсем темнеть. Алиса и не заметила, как исчез народ, и она осталась на берегу одна. Только далеко впереди шла пара с кудлатой собачонкой, которая то и дело наскакивала на волну, резвясь в фонтане брызг и визжа от удовольствия. И тут Алиса почувствовала, что к ней сзади кто-то приближается. Потом услышала шаги - взметаемый ботинками мокрый песок шлепался обратно на поверхность пляжа и едва скрипел, притертый весом тела к земле. Алисе стало не по себе, и она пошла быстрее, но человек нагонял, и это единоборство действовало ей на нервы, тем более, что преследователь мог оказаться просто спешащим к отбою в санаторий отставником. Но нет, эти шаги были особенными, каждый из них резко отдавался где-то в затылке. Алиса собралась с духом и остановившись, резко повернулась. Он тоже остановился, пристально разглядывая ее. Взгляд его, казавшихся в сумерках серыми глаз, заставил ее задрожать осиновым листом, но и завораживал одновременно. Это был человек, с которым она столкнулась днем в Риге. Только теперь он был в кожанке, а в руках держал мотоциклетный шлем.

- Что вам нужно? - еле выговорила Алиса, ощущая, как плывет от волнения голос и бешено колотится сердце. Но это был испуг, который стал быстро проходить, поскольку незнакомец не подошел к ней близко и спокойно закурил, видимо давая девушке опомниться и успокоиться. Сделав затяжку, он правой рукой чуть качнул в сторону, приглашая на скамейку, стоящую поблизости.

- Пойдем, присядем, - сказал он, и первым двинулся вперед.

- Зачем? - прошептала Алиса, растягивая время и лихорадочно соображая, побежать ли, позвать ли на помощь, или остаться.

- Не бойся, я не кусаюсь. У меня к тебе дело.

- Дело? Я вас не знаю! - вспыхнула Алиса, все еще стоя на месте.

Серж сел, точнее, вспрыгнул на спинку скамейки. "Симпатичная", - подумал он, ожидая, когда девушка решится подойти и сесть рядом с ним. "Хорошо, что не крокодил какой попался. И домашняя. Но это как раз плохо. Такие не видят выгоды, даже когда она сидит у них на кончике носа".

- Присаживайся. Я не сделаю тебе ничего плохого. Я не насильник, не грабитель - тем более, что у тебя, похоже, нет ничего ценного, и не террорист, - Серж опять махнул ей рукой, терпеливо глядя в лицо.

Алиса огляделась. Вокруг - никого. Она готова была поклясться, что каждой клеткой своего тела чувствовала неумолимую опасность, исходящую от этого человека. И все-таки она подошла к скамейке и села, как и он, на спинку. Незнакомец дождался, пока Алиса чуть дрожащей рукой расправила мельчайшие складки на юбке и посмотрела, наконец, на него.

- Ты ничего не почувствовала, когда увидела меня сегодня в Риге? - спросил Серж, выпуская изо рта пухлое колечко дыма величиной с пончик.

- А что я должна была почувствовать?

Сердце подпрыгнуло прямо к горлу, затрудняя дыхание, и Алиса поняла, что теряет над собой контроль.

- Ну, в глазах потемнело, сердце заболело? Нет?

Серж посмотрел на нее, слегка закусив губу и ждал, видимо, положительного ответа.

- Нет. Просто...

- Что просто?

- Ничего. Мне не хотелось уходить, хотелось смотреть на вас. Вы кто?

- Я? Ну как тебе сказать... Думаю, это не имеет значения.

- То есть как не имеет? Почему я должна отвечать на ваши вопросы, а вы на мои - нет? Что вам нужно в конце концов? Я больше не буду ничего говорить.

Алиса с трудом справилась с ощущением, что незнакомец, даже если и ответит, то все равно наврет, и проговорила с досадой:

- Я думала, вам нужно нечто важное. Но... Я ошиблась. Извините, мне нужно идти.

Она спрыгнула на песок. Вечер, суливший столько приятного, обернулся чудовищным разочарованием. Ей казалось, что если бы незнакомец каким-либо образом покусился на нее, она была бы менее раздосадована. Хотя, отдалившись от него, почувствовала облегчение.

- Постой! - Серж развернулся на скамейке и крикнул вслед уходящей Алисе. - Я только хотел договориться с тобой об одной вещи!

- Я слушаю, - Алиса остановилось, не поворачиваясь.

Тоскливый ветерок, вялый, но холодный, покрыл ее кожу мельчайшими точками, как покрывает рябью волн морскую гладь. Алиса озябла, и ее тянуло домой. Но она упрямо пережидала затянувшееся молчание, словно чувствовала что-то важное за ним.

- У тебя есть сердце, - начал Серж загадочно, но тут же вновь замолчал, чтобы подобрать нужные слова, которые никак не хотели выстраиваться логически и путались, теряя всякий смысл. Алиса повернулась к Сержу и, широко распахнув глаза, посмотрела на него.

- Да, сердце у тебя есть, - с трудом выговорил Серж, - В этом никто не сомневается. Я не об этом Твое сердце, точнее твоя душа, теперь принадлежит не совсем тебе. И мы - ты и я, вдвоем, должны решить, станет ли она полностью твоей, или... Ты должна продать мне свою душу.

Алиса, оцепенев от ужаса, смотрела на незнакомца. Тот явно был не в себе. Она ясно понимала, что должна бежать, но не могла.

- Я заплачу тебе, чем ты захочешь. Я могу сделать все, или почти все.

Серж щелчком пальцев отбросил погасший окурок в песок, ставший бурым в темноте позднего вечера, и выжидательно смотрел на Алису "Конечно же она решила, что я псих. Полный провал", - думал он. - "А она начинает мне нравиться. Странно, девочка не в моем вкусе. Темные глаза, волосы с рыжинкой, невысокая. М-да... В хорошенькую историю я влип.

- Ну? - сказал Серж вслух.

- Вот это да! - наконец вымолвила Алиса, медленно качая головой. - Вы что - дьявол?

Серж молча встал со скамьи и бросил:

- Почти.

- Послушайте, а вы часом не сбежали из психушки? Вы осознаете, что вы несете? Я пойду...

Она стала медленно отступать, чувствуя, что поле вокруг незнакомца ослабевает и она может уйти. Но что-то все-таки держало, будто ей хотелось верить в его слова. Серж понимал, чтобы хотение переросло в уверенность, нужны были доказательства.

- Смотри, - тихо сказал он, пристально глядя ей в глаза.

Что-то сверкнуло, будто на миг включили голубую неоновую вывеску, и Алиса с ужасом и восхищением увидела, что ее собеседник оказался одетым вместо спортивной кожаной куртки в джинсовую тройку, ковбойскую шляпу и полусапожки со шпорами.

- И еще. Смотри на небо и загадывай желание.

Серж вытянул руку и, направив указательный палец на одну из самых крупных звезд на небосклоне, резко щелкнул им о большой. Звезда, оставляя за собой яркий белоснежный хвост, упала за горизонт, и Алисе показалось, что серебристая рябь лунного света на воде заколыхалась, сделалась контрастнее и вспыхнула белизной, слепя глаза. Девушка вздрогнула и прикрыла их.

- Ну, что ты загадала?

Серж осторожно подошел к Алисе. Глаза его светились во тьме как у кошки.

- А впрочем, можешь не отвечать. Я, кажется, знаю.

- Как вас зовут? - спросила она, подняв на него глаза. Серж внимательно посмотрел в них и увидел, что девушка уже кое-что поняла.

- Серж.

- Сергей. Можно вас так звать?

- Мы же больше не увидимся.

- Откуда вы знаете? Я часто прихожу на берег. Вы - также, похоже, любитель морского воздуха. И я думаю. мы еще встретимся.

Алиса отступила на шаг, близость Серж ее тяготила. Она уже знала, что сейчас ответит. Но расписываться в собственной доверчивости так тяжело...

- Если я все правильно поняла, то вы мне кое-что должны. Я принимаю правила игры. Моя душа - это моя душа, и я никому не намерена ее отдавать.

- И ты не боишься, что придется за все заплатить? А если бы ты дала согласие на мое предложение, то заплатил бы я. Удачей, деньгами, славой. - пытался убедить ее Серж.

Алиса улыбнулась и покачала головой.

- Я все же не совсем понимаю, о чем речь. Я скорее не верю вам, чем верю. Так что мне нужно делать?

Серж посмотрел на нее с сожалением, на какое только был способен. Девушка упустила отличный шанс хорошо устроиться в жизни. Он бы не обманул, не то, что Арнольд. И его карьера летела ко всем сотоварищам. Он знал, что придется сделать, как только Алиса окончательно освободится от его чар и станет считать происшедшее дурным сном. До поры, до времени. Она решила распоряжаться своим сердцем сама, и погубила и себя, и его - воина Империи, всесильного посланника.

- Я приду сюда завтра, - пообещал он. Утром, около восьми часов по местному времени. Не опаздывай, а то у нас могут быть неприятности.

- Хорошо, Сережа, - Алиса вздохнула с облегчением.

- Лучше Серж.

- До завтра, Серж.

Алиса повернулась и быстро пошла прочь. Ей больше не было ни страшно, ни тоскливо. Ей было хорошо, как бывает накануне долгожданного праздника. Она не думала о том, что парень мог оказаться просто ненормальным, безоговорочно поверив во все, о чем он ей рассказал. И не знала, что желание, загаданное под падающей звездой за какую-то секунду, подарит ей долгую череду счастливых дней, пока не наступит расплата, о которой говорил Серж, и которая теперь казалась такой далекой.

 

* * *

Серж прекрасно сознавал, что с прошлой жизнью покончено. Быть может в опасности и нечто большее, но особого страха за себя он испытывать не привык. Ведь он не был смертен, а значит самое драгоценное - способность дышать, двигаться и осознавать происходящее отнять было слишком сложно. И все-таки это был самый серьезный промах в его жизни, сравнимый разве что с предательством. А за предательство не только у людей полагается самая строгая кара. Невозможно было ослушаться приказа, нарушить Инструкцию, а главное, так быстро сдать позиции в этот вечер. Но что можно поделать, если человек, чистый как мелованная бумага, еще не познал ним утрат, ни побед, ни счастья, ни больших денег, или же напротив, вопиющей нищеты, и посчитал не нужным продавать то, что в привычном понимании и цены то не имеет.

Серж дошел до Лиелупе и сел на упавшее, местами подгнившее от соленой влаги дерево. Он ждал, глядя на залив, и его нервы, эти тонкие резиновые нити, которые нельзя было прежде завязать узлом, порвать или использовать как струны, будто затвердели и стали лопаться одна за другой. Сделалось совсем темно, погасли огни в военном пансионате на пригорке и в домах рыбаков за соснами у реки. А Вызова все не было. И он успокоился. Как-то вдруг. Теперь уже точно все, но определенно Волк его не выдал. И у него есть время, чтобы сделать одно дела. Но нужно ли его делать? Серж прислушался к себе. "Что тебе хочется, железный рыцарь, воин далекого темного мира? Есть ли на Земле что-то или кто-то, к кому тебя тянет, как тянет к магниту стальную иглу?" Эта девочка... Она милая, наивная, тоненькая как ветка ивы, мягкие ее волосы лежат на плечах как шелковый платок, а ясные глаза смотрят так кротко и нежно. А когда она сердится, то глаза темнеют и раскрываются шире, обнажая зрачок величиной с дикую вишню. Она уже не ребенок, но и не женщина пока. Если набросить ей на плечи дорогую шубку, ярко накрасить губы и заставить смотреть на мир с нахальной усмешкой, она будет выглядеть немного старше, и мужчины станут оглядываться на стук ее каблуков, шарить взглядами по ее фигуре и говорить гадости, выдавая их за комплименты. Но Алиса красит только ресницы, а когда бывает восхищена, наверняка кричит:"Ой, как классно!" и, всплеснув в воздухе руками, прижимает их к груди. Серж не мог не отдать ей сердце. Арнольд за такую добычу не поскупится на средства, и исковеркает девочке жизнь, а она даже не будет знать, что виновата не судьба, и даже не люди, а он, Серж. В конце концов, он воин, а не последняя сволочь.

Серж встал, вынул из кармана серебряный ключ, отсвечивающий даже в полной темноте белым бликом, и пошел к дюнам, за которыми стоял мотоцикл. Однажды разбитная девица в малиновой юбке, с волосами, пахнущими пивом, сидя у него на коленях, вынула этот ключ из кармана его рубашки. "Ах, какая чудесная вещица!", - заворковала она, думая, что ключик - украшение или безделушка. Серж отнял его и получил в ответ щипок за щеку. Впрочем, девица забыла обиду после очередной кружки, и Сержу не пришлось ее разубеждать в притязаниях на подарок. Дойдя до мотоцикла, Серж сбросил с него чехол и завел. Ему показалось, что даже машина понимала, что происходит, и не взревела как обычно, а завелась тихо, будто остерегаясь чего-то. Серебряная четырехконечная звезда светилась у бензобака, и точно такая же, но золотая, была на его левой руке - символ Империи, который давал все без исключения права и привилегии, был его главной силой и главным козырем. Серж внимательно осмотрел вены, покрытые золотом и, пренебрегнув обычным ритуалом, опустил рукав как можно ниже. Пора было ехать, пока в темный час замерли земные дела, испуганные теми кто не жалеет даже Гончих Псов.

 

* * *

Контора Арнольда располагалась в рабочем районе. Чтобы не мозолить глаза живущих там людей своим шикарным мотоциклом, Серж оставил его в знакомом дворике и поехал на трамвае. Звеня и пиликая на разные лады, старый вагон довез его до остановки с названием, связанным как-то с детьми - не то детский сад, не то школа-интернат. Это была десятая остановка от цирка - единственное, что Серж знал о местоположении бюро эксплуатации, где трудился Арнольд (как на благо Риги, так и на благо Империи). Сойдя с трамвая, Серж направился на противоположную сторону, где за деревянными домами, сплошь заросшими кустами акации и полынью, маячил какой-то заводик с единственной прокопченной трубой, похожей на обгоревшую спичку. Поплутав по пыльным переулкам, он спугнул жавшуюся к трубопроводу парочку и драного кота, весьма похожего на "клиента" Волка. Но тот на условный знак не отозвался, обнаружив себя совершенно обыкновенным, но необыкновенно общипанным котом. Город уже окутала глубокая северная ночь, холодная и сырая. Зажглись рыжие фонари под жестяными навесами, освещавшие благодаря аккуратности местных жителей каждый подъезд и поворот. Архитектура в этом районе составляла целый букет разнообразнейших стилей всех эпох - начиная от деревянных ветхих построек, ждущих своей очереди на снос, до угрюмых, без единого окошка с торцов, домин с дворами-колодцами, которым еще вряд ли угрожает время. Выйдя на открытое пространство - вытоптанную лужайку, покрытую местами, как лишаем, желтеющей травой, Серж приметил нежилой двухэтажный дом. Внутри его пахло затхлым тряпьем, гнилым деревом и мышами. Поднявшись по лестнице, готовой вот-вот рухнуть, через чердак, окутанный мглой и паутиной, Серж выбрался на крышу. Подняв голову, он посмотрел на небо. Над центром города оно было цвета морской волны, и чем дальше, тем темнее, становясь над головой черным. Звезды яркие, словно только что родившиеся, лежали россыпью на его бесконечных просторах. Как будто кто-то ненароком обронил на бархат раскрытый кошель с бриллиантами. А вот и единственная монета -начищенная ветрами до блеска Луна. Серж подмигнул звездам. Большая медведица в ответ махнула Сержу хвостом. А в Гончих Псах теперь не хватало одной звезды.

Левее от центра, также как и в этом районе - заводы, и четкий профиль рабочей стороны - трубы, корпуса, подъемные краны с красными точками сигнальных фонарей, вырисовывался на фоне неба. Серж с удовольствием вдохнул полной грудью пропыленный, провонявший бензином, красками, гарью и черт еще знает чем, воздух, чтобы снять неприятное чувство хронической, как текстильная чахотка, тоски. Тоска разъедала его нутро, жгла, и это случалось иногда именно здесь, на севере Земли, особенно если не все было ладно в жизни. Наконец, тряхнув головой и словно сметя свою слабость, Серж вернул себя к подобающей посланнику форме, и уже с профессиональным интересом оглядел район. Заставив работать свое сверхчеловеческое чутье, он попытался определить направление, в котором нужно было двигаться, чтобы найти Арнольда. После последующей борьбы с пространством, мерцающим и туманящимся под его пристальным взглядом, Серж наконец-то поймал дух коллеги. Осталось, спустившись на землю, не потерять его и побыстрее найти нужное здание.

Стараясь не отклоняться от намеченного маршрута, Серж бодро, как собака, взявшая след, двинулся вперед. Пару раз ему пришлось перелезть через забор, чтобы не делать большой крюк, а около одного из частных домиков его облаял спаниель, которых он терпеть не мог. Пройдя приблизительно два квартала, не считая заводской территории, Серж почувствовал, что цель близка. Обойдя очередную пятиэтажку, он увидел то, что ему было нужно. Это был небольшой двухэтажный домик с крыльцом чугунного литья, решетками с завитушками на окнах и декоративным фонарем над дверью. Узор крыльца с замысловато переплетенными плодами, цветками и лианами из окрашенного с лаковый черный цвет металла, соединял массивные столбы, на которых крепилась крыша. Домик, с бежевыми стенами и белыми рамами окон, аккуратный и скромный, был бы совсем неприметен, ежели не это крыльцо.

Серж обошел его и вернулся к входу. В окнах не горел свет, внутри никого не было. Неслышно поднявшись по ступенькам Серж, натянув на руки перчатки, нажал на ручку двери. Раздался щелчок. Казалось, стоит только легонько ее толкнуть, чтобы попасть внутрь. Но замок сработал, и дверь не открылась. Серж поковырял в замочной скважине найденным поблизости гвоздем, но, не имея опыта в подобных делах, положительного результата не добился. Ничего не оставалось, как залезть на второй этаж и проникнуть внутрь через окно. Окна первого этажа, защищенные решетками, вряд ли могли помочь делу. Зато на втором этаже одно из них сбоку от крыльца не было закрыто изнутри, а только плотно притворено. Быстро, по-кошачьи, Серж вскарабкался по ажурной решетке и оказался на навесе. Подойдя к окну, толкнул створку и, подтянувшись на руках, впрыгнул внутрь комнаты. Оказавшись в кромешной тьме, Серж не сразу сообразил, где находится. Потом он разглядел пишущую машинку на столе, стеллажи с папками, гнутую из толстой проволоки напольную подставку для цветов с фиалками и папоротником. По всей видимости, это была комната секретаря или машинистки. Наличие большого количества каких-то бумаг, а также сейфа, какие есть в каждом уважающем себя учреждении, навели Сержа на мысль, что комната, в которую он попал, могла иметь связь с охраной. Обшарив дверь, он обнаружил провод, идущий вдоль притолоки и утопающий в отверстии в стене у самого потолка. Снаружи над дверью, вероятно, горела лампочка. Серж никогда не забирался в чужие дома и конторы, и тем более не отключал сигнализации в оных. Вообще посланники слыли одними из самых честных Имперских воинов, нарушать земные законы им было запрещено Уставом, и Серж даже помыслить не мог, что однажды ему придется, борясь со стыдом и собственной силой, шарить по чужим шкафам и столам. Он знал, что Арнольд был один, и в бюро никто не знал, чем занимается начальник в свободное от рабочих дел время. Из этой информации Серж сделал вывод, что передача была спрятана надежно и скорее всего находилась в кабинете Арнольда. Если только Арнольд уже не забрал ее.

Серж подошел к столу и, вынув из кармана зажигалку, осмотрел содержимое ящиков. Ему попалось несколько папок с умопомрачительными заголовками, блокнот в коленкоровом переплете, чашка, косметичка, гора флакончиков с духами и лаками для ногтей и ворох всевозможных бумаг. При ближайшем рассмотрении они оказались бухгалтерскими счетами, договорами и прочей галиматьей. Под стеклом на столе тоже лежали бумаги - чьи-то телефоны, адреса, записки. Одна из них привлекла внимание Сержа. Это был список сотрудников с перечислением комнат, в которых они трудились: корпели над документами, чертили что-то таинственное и как-то помогали этим работать заводу. Серж внимательно изучил список. Арнольд Янович значился в нем под номером двести восемь, а у двести шестого номера стояла женская фамилия с заглавной буквой и точкой, а в скобках рядышком было пропечатано слово "СЕКРЕТ.". Спрятав зажигалку, Серж подошел к окну и, высунувшись наружу, осмотрел здание. Подсчитав окна, он произвел нехитрые арифметические вычисления, которые утвердили его в мысли, что кабинет Арнольда был соседней комнатой. Серж вернулся к столу, сел в кресло и, крутясь в нем, обдумал свое положение. Можно было, конечно, садануть по проводу ножом, но кто знает, порвется ли так связь с охраной. А таковая была как на территории завода, так и в лице местной милиции. Наверняка так все и будет. И потом дверь то все равно закрыта, как ни крути. Серж не был готов к подобным перипетиям судьбы. Но отступать было некуда, и он решил перелезть из окна в окно по карнизам, изображая того самого несчастного, коего болезненно влечет лунный свет в самые непредсказуемые места. Вновь высунувшись в окно, Серж прикинул расстояние, которое нужно было преодолеть. Перепрыгнуть его, даже обладая сверхчеловеческими способностями, представлялось крайне затруднительным - слишком узким и покатым выглядел карниз, за который предстояло цепляться. Сев на подоконник, Серж вынул из кармана единственное свое личное оружие - кованый в имперской кузнице нож с выкидным лезвием, который, впрочем, иной раз стоил ледоруба или меча. Почти полностью высунувшись из окна, цепляясь ногами за выступ подоконника, он выдвинул лезвие ножа и резко ткнул его в пространство между окнами. Послышался хруст, посыпалась краска мелкой крошкой и нож по самый эфес с маленькой серебристой звездой, мягко как по маслу вошел в тело здания. Серж вернулся в комнату и, поставив на место кресло и вдвинув на место ящики стола, вспрыгнул на подоконник. Оттянув напульсник на левой руке, хмыкнул скептически, и все-таки сплюнув три раза, пустился в путь. Держась за раму, поставил правую ногу на эфес, чуть не садясь на шпагат, заскользил по стене как паук. Балансируя на крошечной плоскости, поменял ноги и, уже опираясь на левую, стал тянуться к подоконнику соседнего окна. Только теперь Сержу стало ясно, что нож он воткнул ближе к окну, из которого начал свой путь. Еще немного, и левая его нога соскользнула бы с рукоятки, прежде чем правая достигла желанного карниза. Серж почувствовал, что теряет равновесие. "Жаль, что я не умею летать как Волк", - мелькнуло в голове. Но рассуждать, и тем более досадовать было некогда. Спасаясь от неминуемого падения, Серж прыгнул, вложив в толчок максимум своих физических возможностей. Издавая мерзкий визг, его ладони молниеносно скользнули по стеклу, колени соскочили с подоконника, на который ему все-таки удалось приземлиться, и Серж повис на нем, цепляясь пальцами за острое железо. Собравшись, он подтянулся на руках и ударом головы пробил стекло - окно оказалось наглухо запертым. Перед ним прыгнул матовый отсвет на стекле, потом в глаза брызнула чернота. Он рефлекторно зажмурил глаза и только после этого почувствовал, что здорово рассек себе лоб. Серж ввалился в проем с роем осколков и, упав на пол, ощутил мгновенный толчок в грудь и давление в голове, будто виски сжало невидимой силой. Такое могло произойти с Сержем только в одном случае. Стерев ладонью в лица кровь, он принялся осматривать кабинет. Не оставалось никаких сомнений в том, что Алисино сердце было здесь.

Поиски не заняли много времени. Он нашел передачу в учебнике о городском водоснабжении, канализации и прочих премудростях хозяйства. В книге была вырезана сердцевина. Подобным образом в шпионских фильмах хитрые резиденты хранят в библиотеках запрещенное оружие. Серж повертел знакомый сверток в руке и, машинально прочитав надпись "Студенческий отдых - реальность или блеф" - заголовок какой-то статьи, сунул его в нагрудный карман. Потом подошел к окну, хрустя мелкими осколками под подошвами ботинок и, высунувшись знакомым образом в проем, освободил свое оружие. Теперь можно было спрыгнуть на землю и быть таковым. Но Серж не спешил. Трамваи уже не ходили. Или еще. Было слишком рано или слишком поздно, что в сущности одно и то же. Сев на корточки на подоконнике, Серж еще раз оглядел небо и соседние дома. Было еще его время, и он чувствовал себя свободным, несмотря на содеянное. Держа в руке свою холодную игрушки, ради забавы нажимал на кнопку, и лезвие бесшумно выкидывалось и убиралось вновь в полированный черный корпус с выгравированной звездой. Сколько он так просидел в забытьи? Час, два? Время тянулось невыносимо долго, но Серж не пытался справиться с ним. Кажется, он даже набрался сил за эту бессонную ночь, отдохнул лучше, чем днем на взморье. Наконец неведомая сила будто толкнула его, и он, спрятав нож, внимательно посмотрел вниз. Под окнами была земля, густо засеянная газонной травкой, ноготками и бархатцами - как раз для мягкой посадки. Притворив пустую раму, Серж бросил взгляд вглубь кабинета, и на секунду представил как с утра Арнольд, войдя сюда, будет чертыхаться, звать уборщицу, высунувшись из двери, и вдруг, заподозрив неладное, кинется к заветной книге. Набежит народ, вызовут милицию, но найдя, что все ценное цело, все спишут на подгулявшую компанию, метнувшую в порыве удали камень в первое попавшееся окно. Участковый напишет протокол, уборщица заметет осколки, и все успокоятся, но только Арнольд еще долго будет скрипеть зубами и вычислять похитителя, ворочая своими эксплуатационно-хозяйственными мозгами.

Повернувшись лицом к открытому пространству, Серж набрал полную грудь колкого ночного воздуха и, резко выдохнув, спрыгнул вниз. Оказавшись в цветах, он распрямился, поправил сверток на груди и, стараясь не топтать огненные венчики, выбрался на асфальт. Потом ему пришлось побродить у здания в поисках камня. Найдя только кусок старого асфальта, Серж удовлетворился и, подойдя к газону, зашвырнул его в разбитое окно. Теперь все было в порядке. Серж огляделся Вокруг было пустынно и никто, по всей видимости, не слышал, как в Бюро эксплуатации побывал посетитель, вошедший не через дверь, как положено, а в окно. Спала сладким сном охрана, спали улицы, дома, подгулявшие компании и драные коты. Спала Алиса в доме под бронзовыми соснами, и Серж шел к ней.

 

* * *

С утра, встав и умывшись, Алиса объявила, что хочет сделать зарядку на свежем воздухе, прихватила полотенце и почти бегом отправилась к морю. Она пересекла шоссе Меже, совсем пустынное в этот час, прошла мимо частных домиков и, спотыкаясь о корявые корни сосен, похожие на старческие руки, вышла к дюнам. По узкой тропке пробралась к ивовым кустам, за которыми начинался пляж и спустилась на песок. На одной из скамеек, попавших в поле ее зрения, сидел вчерашний знакомый. Алиса с минуту стояла неподвижно, наблюдая за ним. Сильный ветер с залива трепал ее каштановые волосы, а яркое утреннее солнце золотило их и обдавало теплом лицо, шею, обнаженные руки.

Еще вчера Серж показался ей красивым или, точнее, необычным. Но тогда она была слишком ошарашена, чтобы понять это. Теперь она, медленно идя к скамейке и пристально вглядываясь в его фигуру, поняла, что любуется им, что он ей нравится, и что его лицо, повернутое к ней профилем - самое волнующее из всех мужских лиц, которые она когда-либо видела.

- Доброе утро, - улыбнулась Алиса, подойдя к скамейке и присаживаясь на край.

- Как дела? - он посмотрел на нее так, будто впервые увидел.

- Все в порядке. А у вас?

- Давай на «ты». А то как-то глупо выходит - я ведь не дядя какой-то. Надеюсь, даже способен нравиться.

Алиса бросила на Сержа кроткий взгляд, слегка исподлобья, и тихо сказала:

- Конечно. По-моему, вы... ты очень красивый человек.

Серж засмеялся было, но увидев, что Алиса смешалась и обиженно отвернулась, легонько дотянулся до ее плеча и серьезно ответил:

- Спасибо. Ты милая девочка. Не обижайся, я очень редко слышу откровенные слова. Ну, ладно. Теперь приступим к делу.

Он вынул из нагрудного кармана газетный сверток и, развернув, протянул Алисе его содержимое - маленькую картонную коробочку.

- Что это? - спросила Алиса, беря ее в руки.

- Это твое сердце.

- Я не понимаю, - Алиса посмотрела на Сержа серьезно, и вправду пытаясь хоть что-нибудь понять

- Ты вчера спрашивала, кто я. И сама же ответила. Правда, дьяволом меня назвать нельзя, я солдат пониже рангом. А дело-то все в том, что вчера по неосмотрительности заглянул в эту коробку и подержал твое сердце на ладони. Теперь оно не отпускает меня. И если бы ты приняла мое вчерашнее предложение, то больше меня не увидела, а взамен души получила бы главный приз. Ты отказалась. И мне пришлось вернуть твое сердце.

Серж замолчал.

- И что теперь? - Алиса с тревогой и волнением смотрела на него. К ней подкрадывалось странное желание положить свою ладонь ему на голову и пригладить его волосы. Уже готовая протянуть руку, она все же справилась со своими чувствами и только сказала:

- Я могу забрать свое сердце?

- Да.

- Но тебе будет хуже от этого?

- Лучше, хуже... Какая разница. - Серж вытер ладонями лицо и тряхнул головой.

- Достань его и подержи на ладони. Оно исчезнет. Это же так, символ из тряпки. Твоя душа осталась при тебе еще вчера, а сегодня я скорее с собой разбираюсь. А впрочем, если ты передумала, все еще можно изменить. Решай сама.

- Зачем же ты это сделал, если будут неприятности? - Алиса слегка прищурившись смотрела в его лицо, чувствуя странную радость, легкую и зыбкую, точно утренний ветер.

- Неприятности... , - Серж горько усмехнулся. - Я же сказал - оно меня не отпускает.

- Так ты что, влюбился в меня? - изумилась Алиса, чуть не паря над скамьей от неожиданного счастья, вдруг свалившегося невесть откуда.

- Не знаю, - Серж провел рукой по волосам так, как это только что хотела сделать Алиса. - Ничего я не знаю. Да, а разве ты не это загадала вчера, когда я сорвал звезду с Гончих Псов?

- Нет. - Алиса, улыбаясь, покачала головой. - Не совсем. А почему именно Гончие Псы?

- Она все равно бы упала. Плохо держалась.

Алиса засмеялась и, встав со скамейки и глядя на залив, сказала:

- Я вечером много думала обо всем, что случилось. То верила, то не верила. И сейчас не знаю. Но если ты говоришь правду, я все равно оставляю себя и свою душу, и свое сердце. Она открыла коробку и, взяв руку Сержа, вытряхнула ему на ладонь маленькое атласное сердечко.

- Не исчезает, - Алиса с сомнением посмотрела на Сержа.

- Потому что не ты его держишь. Серж взял ее руку и посмотрел ей в глаза. У Алисы даже чуть закружилась голова от этого взгляда. Она вдруг поняла, что все правда, что человек, так смотрящий на нее, не может быть обыкновенным, и что желание ее начинает сбываться. Серж, не отводя взгляда, накрыл Алисиной ладонью свою ладонь и, подняв ее вновь буквально через секунду, показал свою. Она была пуста. У Алисы в висках гулко стучала кровь, и пальцы, словно онемевшие, покалывали мириады иголок. Она посмотрела и на свою руку.

- И что теперь?

- Можешь идти, ты получила все что хотела.

Алиса покачала головой. Она не могла уйти просто так, ничего не сказав о своих переживаниях, вдруг нахлынувших волной, словно ей действительно только что вернули душу и вместе с ней способность любить, страдать и радоваться жизни. Мир заиграл множеством красок, которые до сего дня она просто не замечала. Жизнь наполнилась звуками, которые еще несколько минут назад не долетали до ее ушей, а может и в действительности не существовали. Она смотрела, как Серж встал со скамьи, отряхнул джинсы, машинально задвинул забрало шлема, хотя сейчас это было совершенно не нужно. Алиса легонько дотронулась до рукава его куртки, и даже от этого прикосновения по ее спине прокатилась волной сладкая истома. Что-то произошло в ней самой, что заставило подойти к нему ближе и спросить:

- Когда я увижу тебя?

Серж чуть кивнул головой, смиряясь с мучившей его неизбежностью, и вместо ответа мягко обнял ладонями ее голову и, не давая девушке опомниться, приник ее губам. Алиса трепыхнулась, как голубь, попавший в руки, знающий, что они надежны и не причинят вреда, но остерегающийся близости с неизвестным. Но секунду спустя она обвила его руками и, вдавив подушечки пальцев в нагретую солнцем кожу куртки, забылась на какое-то время, потеряла голову. "Я влюбилась". Мысль пульсировала как перетянутая вена, и в голове от нее стоял пьянящий шум. Алиса оторвалась от него и успела перехватить взгляд, тяжелый и холодный, словно на небесной голубизны глаза нашла грозовая туча. Она не могла понять, что заставило его так страдать или, наоборот, замкнуться, ничего не чувствуя. Ведь по ее представлениям, Серж должен был быть счастлив.

- Что с тобой? - удивленно спросила она.

- Я думаю, мы не сможем увидеться, - ответил Серж, стараясь говорить как можно жестче.

- Ты не все знаешь. И тебе, и мне угрожает опасность. Лучше будет, если ты сейчас уйдешь.

Алиса вздохнула и, опустив руки, отошла на шаг назад. Она не могла поверить, что так быстро кончится то, о чем она мечтала всю свою юность. Ей так хотелось сказать, как он ей нравится, но не могла из-за природной нерешительности и скромности, привитой воспитанием. Она стояла, сжав ладони в кулаки и злясь на себя и на Сержа. Ей казалось, что скажи она все сейчас, сию минуту, и он останется с ней если не навсегда, то, по крайней мере, на время, достойное настоящего романа. "Все равно он мой", - твердила она про себя как заклинание, прекрасно понимая, что это скорее неправда, чем правда.

Серж протянул руку и указательным пальцем провел по ее щеке, потом повернулся и молча пошел прочь. Ни единый мускул не дрогнул на его лице, и взгляд не стал светлее, и только где-то в глубине его тела, за грудиной, екнула и заныла сладкой болью сильная, бесперебойно трудящаяся мышца.