ЗАЙЧИК В ТИГРОВОЙ ШКУРЕ.

(Сказкаложьдавнейнамёк.)

 

Действующие лица:

Солдат

Осёл, который очень захотел и, наконец, стал человеком

Меч

Мяч

Женщина, которой, как известно, не место на поле сражения…, зато на другом поле…

 

Похоже – май. Поле. Трава. Иногда идёт дождь, иногда светит солнце. Когда трава подрастает, её косят.

 

ЖЕНЩИНА. Хоть бы какой осёл помог. А то косишь-косишь, конца-края не видно.

 

Подходит Осёл с мечом.

 

ОСЁЛ. Жалко мне тебя, женщина, давай помогу.

ЖЕНЩИНА. Помоги, коль такой жалостливый попался.

ОСЁЛ. А докуда тебе косить-то?

ЖЕНЩИНА. Чё, краёв не видишь что ли?

ОСЁЛ. А-а-а. До краю значит. А до какого?

ЖЕНЩИНА. До всякого.

ОСЁЛ. А-а-а. А какой из них всякий?

ЖЕНЩИНА. Ты что, осёл?

ОСЁЛ. Нет, уже человек!

ЖЕНЩИНА. А косить чем собираешься?

ОСЁЛ. Вот у меня меч есть. Очень острый.

ЖЕНЩИНА. А говоришь: человеком стал. Кто же мечом траву косит?

ОСЁЛ. Наверное, тот, у кого он есть.

ЖЕНЩИНА. А прочие - дураки - косой размахивают.

ОСЁЛ. Да, где ж ты косой размахиваешь? Она ведь у тебя под косынкой спрятана.

ЖЕНЩИНА. Действительно, - осёл. И слово – не воробей. Вылетит – и зашибёт. Ну, помогай, как сможешь. Только коси в другой стороне, а то, как бы ещё и меня ненароком не скосил.

ОСЁЛ. Шутишь, женщина? Разве не знаешь, что скосить может смерть одна? А я только стал человеком. Только меч в руки взял. Разве я могу женщину скосить. Это же почти то же самое, что и человека.

ЖЕНЩИНА. Осёл!!! Ты косить собрался или разговоры говорить?! Тогда проваливай!

ОСЁЛ. Сколько раз можно повторять: я человек.

ЖЕНЩИНА. Ты поле видишь?

ОСЁЛ. Ну.

ЖЕНЩИНА. Лапти гну. А траву на поле?

ОСЁЛ. Ну.

ЖЕНЩИНА. Лапти гну. Ты помощь мне предлагал?

ОСЁЛ. Ну.

ЖЕНЩИНА. Лапти гну. Так вставай и коси.

ОСЁЛ. А ты что будешь делать?

ЖЕНЩИНА. То же, что и раньше.

ОСЁЛ. Лапти гнуть?

ЖЕНЩИНА. Детей рожать!

ОСЁЛ. Зачем?

ЖЕНЩИНА. Чтобы такие ослы, как ты, не задавали дурацких вопросов.

ОСЁЛ. А-а-а.

 

И пошли они косить в разные стороны. А Меч наскочил в поле на Мяч.

 

МЕЧ. Голова – что твой мяч. Размахнулся хорошенечко – и поскакала.

МЯЧ. Поскакала – это про копытных женского рода. И ещё про меня.

Эх, люблю, признаться, поскакать. Футбол там всякий, волейбол. Лучше любительский, но можно и профессиональный.

МЕЧ. Эх ты, любительский, профессиональный. Вот у нас любительства не бывает. Только профессионализм. Мой меч – твоя голова с плеч.

МЯЧ. Экий ты воинственный. Хорошо, что у меня плеч нет. Качу, куда хочу и скачу, куда хочу.

МЕЧ. А из тебя я, пожалуй, могу дух выпустить.

МЯЧ. Не ты впускал, не тебе и выпускать.

МЕЧ. Могу путём разрубания, могу путём прокалывания. Тебе как больше нравится?

МЯЧ. Никак.

МЕЧ. Что никак?

МЯЧ. Никак в толк не возьму: почему ты одновременно такой острый и такой тупой?

МЕЧ. Это ты что такое имеешь в виду?

МЯЧ. А то. Как ты не поймёшь, что, если из меня дух выпустишь, тебе и поболтать не с кем будет?

МЕЧ. Зачем зря болтать? Дело надо делать. Вот погляди хотя бы на этого осла. Его человеком сделали. Меня ему дали. А ему бы всё на травке пастись. Копытное копытным и осталось. Даром что на одних задних выучилось топать.

МЯЧ. Зато и миролюбивым остался. Как там, «перекуём мечи на орала»? А он переиначил тебя на «косило».

МЕЧ. Как бы его самого не перекосило.

МЯЧ. Неужели ты никак не можешь забыть о своей кровожадности?

МЕЧ. Это же – основная суть моя. Смысл моей жизни.

МЯЧ. Надеюсь, что теперь смысл твоей жизни скорее памятно показательный.

МЕЧ. Как это?

МЯЧ. А так, что теперь ты, скорее всего, годишься быть использованным как музейный экспонат.

МЕЧ. Обидеть хочешь?

МЯЧ. Зачем? Констатирую факт. Время теперь такое, что на мечах никто не сражается.

МЕЧ. Глупые люди. На чём же они теперь сражаются?

МЯЧ. О-о-о, чего у них только не напридумано за всю их злосчастную эволюцию. Стрелялки, взрывалки, леталки, ездилки всякие. Куда тебе против них. Коси себе травку потихоньку и не рыпайся.

МЕЧ. Скучно. Ржавею. Тупею. Боюсь, долго не выдержу. Сорвусь. Нарублю дров.

МЯЧ. Неплохая мысль. Дрова – это тоже дело. Нужное. Ответственное.

МЕЧ. Нужное, нужное, ты ещё в нужник меня отправь.

МЯЧ. Зачем? Разве что вместо запора. Я имею в виду задвижку на двери.

МЕЧ. Вот ты меня и достал окончательно. Вот тебе задвижка, вот тебе запор в нужнике. Будешь знать, как изгаляться над мечом дамасским.

 

Меч разрубил Мяч на мелкие кусочки. Из того дух весь и вышел.

Откуда ни возьмись - Солдат. В полной боевой выкладке. Автомат, скатка, каска, сапоги, боезапас и так далее. Идёт без дороги - по полю, по траве. Натыкается на порубанный мяч.

 

СОЛДАТ. Э, брат, как тебя угораздило. Похоже на прямое попадание. Совсем свежие следы истерзанности. Куда же теперь эти куски? Кожа всё-таки. И – новая совсем. Сапоги чинить? Собрать да выбросить? Оставить как есть? Эх, была – не была. Был мячик баскетбольный, будет футбольный. Камеру завулканизуем. А за кройку и шитьё усадим женщину. Вон их сколько в поле. Как васильков во ржи. У плохого агронома. Косят… Любо-дорого посмотреть. Вот бы старшина порадовался глядючи… И ещё осёл какой-то чем-то размахивает. Ты глянь, никак меч у него. Пошли дурака Богу молиться… (Приближается к Ослу.) Эй, мудрый человек, а, мудрый человек! Пойди сюда.

ОСЁЛ. Некогда мне. Не видишь что ли, косить помогаю.

СОЛДАТ. Видеть-то я вижу, да и то вижу, что тебе только лопухам верхушки сшибать.

ОСЁЛ. В моих руках – грозное оружие. Бойся меча, всяк сюда приходящий.

СОЛДАТ. Грозное-то оно грозное, да только было когда-то. Нет, беззащитного убить можно и просто кулаком. Да что кулаком, даже пальцем. И всё-таки ты – полный осёл. На всякое оружие есть другое оружие, что посильней.

ОСЁЛ. Я уже давно человек. А как ты узнал, что я был ослом?

СОЛДАТ. Ха. Вот номер. Ничего я не знал. Просто: ослом ты был, ослом ты и остался.

ОСЁЛ. Как это? Ни хвоста, ни копыт. Я – человек!

СОЛДАТ. Врёшь, брат, человеком надо стать. Даже если ты им родился. А уж родившись ослом…

ОСЁЛ. Ты чего, мужик? На грубость нарываешься? Я стал человеком!

СОЛДАТ. Я ещё и солдат. Ты знаешь, что это значит?

ОСЁЛ. Ты солдат? Не смеши меня. Где же твой меч?

СОЛДАТ. Зачем он мне?

ОСЁЛ. Ну не кулаками же ты будешь защищать родину от врага?

СОЛДАТ. Нет, конечно.

ОСЁЛ. Чем же?

СОЛДАТ. Краткий курс о разновидностях оружия для непросвещённых ослов и иже с ними. Итак. Убивать можно: взглядом, словом, голой рукой, равно, как и другой частью тела. А так же оружием. Оружие бывает: холодное, огнестрельное, взрывное, химическое, ядерное и т. д. К холодному оружию относится твой меч, а так же другие колющие и режущие предметы. К огнестрельному оружию относятся: мой автомат Калашникова, все виды пистолетов, винтовок, автоматов, пулемётов, миномётов, огнемётов; пушки, ракетные установки и т.д. и т.п.

ОСЁЛ. Да, я действительно так и не стал человеком. Я не умею стрелять огнём. Я даже не знал, что это возможно. Очень сложно менять привычки. Перестать пастись и научиться убивать.

СОЛДАТ. Да, человеком быть очень сложно.

ОСЁЛ. Мне кажется, я уже не хочу быть человеком.

СОЛДАТ. Хочешь снова стать ослом?

ОСЁЛ. И ослом быть не хочу. Пашешь, пашешь всю жизнь. В лучшем случае дадут морковку. И та окажется немытой. Но чаще получаешь пинки, тычки и матюки.

СОЛДАТ. В таком случае спешу тебя успокоить. Жизнь человека мало чем отличается от ослиной. Только ты свою немытую морковку можешь немедленно захряцать, и получить хоть малейшее удовольствие. А людей принято поощрять грамотами. Суют тебе бумажку под бравурное бряцание. Можешь ту бумажку в сортире на гвоздик повесить, а можешь в рамку вставить и - на стенку. Это ещё называется: по усам текло, а в рот не попало. А насчёт тычков и матюков не сомневайся – тебе достаются только отголоски.

ОСЁЛ. Тогда я совсем не хочу быть человеком. Если бы я знал всё это раньше.

СОЛДАТ. Остался бы ослом?

ОСЁЛ. Не. Лучше бы… стал бы птицей. А что? Хорошо. Рук нет – одни крылья. Летай – не хочу. Еды вокруг – навалом.

СОЛДАТ. А зимой?

ОСЁЛ. Всё меня ослом обзываешь, а сам и не знаешь, что птицы зимой улетают в тёплые страны.

СОЛДАТ. А ты откуда знаешь? В школе учился?

ОСЁЛ. Ага. Дрова в школу подвозил. И, покуда сторож дрова разгружал, под окнами стоял и уроки слушал.

СОЛДАТ. Э, да ты, видать, учёный осёл. Тебе бы в цирк лучше.

ОСЁЛ. Да не, упрям я для цирка. Иногда даже морковка не помогает, такой упрямый.

СОЛДАТ. Кто ж тебе человечий облик выдал? Кто такой человеческим обликом тебя снабдил?

ОСЁЛ. Зависть.

СОЛДАТ. Как так?

ОСЁЛ. А так. Очень я людям завидовал. Всё казалось, что жизнь у них полегче моей, ослиной. И не грузят на них столько, и палкой не погоняют. И морковку едят не только мытую, но и чищеную. Вот. А тут – сено по праздникам. Соломой желудок набьёшь. А что от соломы? Одна отрыжка, а силы – никакой. Вот тут станешь посреди дороги столбом, и ну тебя хозяин по бокам палкой охаживать. Потом – пинать, потом шею ломать, за верёвку тянучи. Ох, как мне хотелось, чтобы он был на моём месте, а я – на его!

СОЛДАТ. Типичная рабская психология.

ОСЁЛ. Как это?

СОЛДАТ. Да, как тебе объяснить? Любой, кто был рабом, ну… кого унижали, издевались, заставляли непосильно работать, когда вдруг получит в свои руки хоть маленькую власть, становится ещё большим деспотом, чем его поработитель. Закон.

ОСЁЛ. Я читать не обучен. Законов не знаю.

СОЛДАТ. А это – неписаный закон. По-научному: закон диалектики. Философия, брат. Так-то.

ОСЁЛ. И куда мне твою философию прицепить? На грудь заместо ордена? Мне от ней ни холодно, ни жарко. И не объясняет она мне, где счастье отыскать.

СОЛДАТ. Один умный мужик сказал: если хочешь быть счастливым, будь им.

ОСЁЛ. Не знаю я, чего сказал какой-то мужик, я теперь знаю одно: счастья на свете нет.

СОЛДАТ. А это уже другой мужик сказал. Правда, с продолжением. «На свете счастья нет, но есть покой и воля». Ясно тебе, ослиная твоя башка?

ОСЁЛ. Ты опять? Человек я. Сколько можно повторять?

СОЛДАТ. Да, снаружи, будто, похож. Глаза умные. Но говорить как не умел, так и не научился.

ОСЁЛ. А чем это мы с тобой тут битый час занимаемся?

СОЛДАТ. Дурью маемся.

 

Женщина подошла. Как раз услышала последние слова.

 

ЖЕНЩИНА. А вы бы покосили малость. А то, как воевать – им поле подавай. Как в футбол играть – тоже. А косить – так бабы в поле. Им бы только дурью помаяться. Философы хреновы. Диогены бочковые.

СОЛДАТ. Дык, кто ж отказывается. Давай орудие труда, женщина. Мы в один момент тебе тут всё перекосим.

ЖЕНЩИНА. Вас бы только не перекосило после того момента. Дай ему орудие труда. А я что – глазеть на тебя стану?

ОСЁЛ. Отдохнёшь пока.

ЖЕНЩИНА. Хороши. Вдвоём с одним орудием. Косари, твою дивизию.

СОЛДАТ. А есть для тебя, женщина, одна работёнка непыльная.

ЖЕНЩИНА. (подбоченясь) Угадаю с трёх раз: пуговицу пришить, или жратвы наварить, или портянки постирать. Угадала?

СОЛДАТ. Догадлива, мать, да не совсем.

ЖЕНЩИНА. Это какая ж я тебе, мать?

СОЛДАТ. Да, это у меня на родине, в родне, значит, так ко всем бабам обращаются. А к мужикам: старик.

ЖЕНЩИНА. Выходит, вся округа из матерей и стариков? Ровно, как после войны.

СОЛДАТ. Может, как раз с войны так и пошло. Не помню, поздно родился.

ЖЕНЩИНА. Или рано.

ОСЁЛ. Мне кажется, это уже – философия. Нет?

СОЛДАТ. Растёшь на глазах. Для начала запомни вот что: философия – не наука. Философия – способ выживания в окружающей действительности.

ОСЁЛ. Ты это сказал, чтоб я теперь всё время молчал? Про это можно думать всю жизнь.

СОЛДАТ. Да так ничего и не придумать.

ЖЕНЩИНА. Алё, дуралеи! Вы долго будете трепаться? Вы обещали всё поле скосить. И мне непыльную работу обеспечить. Передумали?

СОЛДАТ. Тут некоторые не вполне сознательные элементы, ввиду полной несостоятельности в обращении с неизвестным образом приобретённым оружием, привели в полную непригодность орудие спортивное.

ЖЕНЩИНА. Ты сам понял, что соорудил? Короче и светлее.

ОСЁЛ. Он хотел сказать, что мой меч поссорился с мячом и порубил его на куски.

ЖЕНЩИНА. Так где я тебе новый-то возьму? Рожу что ли?

СОЛДАТ. Почти угадала. Из кусков старого сошьёшь новый. Кожа ведь совсем новенькая. Жалко выбрасывать.

ЖЕНЩИНА. Так, наконец-то ясно что-то стало. Про жалко я тебе потом объясню. А теперь покаж, чего выбросить надо, да некуда. (Солдат показывает ей останки мяча. Женщина аккуратно и бережно собирает всё в подол.) Нашли реставратора.

СОЛДАТ. Не. Надо не реставрировать. Надо из этого соорудить мяч футбольный. Там пятиграннички такие. Вырезаешь, потом сшиваешь. А камеру мы свулканизуем. Купим на худой конец. Насосчиком подкачаем, - и айда в футбол гонять. По свежевыбритому, то есть, по свежескошенному полю. Лады?

ЖЕНЩИНА. Какие там лады? Мартышкины труды – вот это что.

ОСЁЛ. Первый гол посвящаем тебе. Идёт?

ЖЕНЩИНА. Ещё никто никуда не идёт. Но такое ощущение, что уже послали.

СОЛДАТ. Об ощущениях потом будем разговаривать. А пока косить пойдём. Занимайся, женщина. Дело мы тебе ответственное поручили. Старайся, будь добра. Как говорится, будущее спорта – в твоих руках.

 

Удаляются, по очереди работая косой. Женщина одна.

 

ЖЕНЩИНА. Непыльная работа. Ни ножниц, ни нитки, ни иголки. Сделай из дерьма конфетку. Ответственное поручение. Бедный мяч. Совсем новенький. Им, небось, и не играл ещё никто. Вот бы мои дети ему обрадовались. А, может, и нет. Может, у них были бы совсем другие интересы. Матери помочь. Нет, вряд ли. Сейчас дети избалованы. Больше у телевизора да у компьютера просиживают. Бывает, что и сельские косу в руках держать не умеют. Как этот осёл. Хотя, не такой уж он осёл. Так, ослик на каникулах. Лопоухий. Глупый. Но добрый. По глазам видно, что добрый. Зато солдат – прожжённая штучка. Мяч пожалел. Знаем мы вас, жалельщики. Работку он мне непыльную отыскал. Да лучше б я косила дальше! А теперь - беги домой. Крои, строчи, выворачивай. А как сделаешь, того гляди скажет, что не так. А не пойду я домой. У него вон вещмешок имеется. Должны же там быть нитка с иголкой. И, если не ножницы, то хоть нож. Нехорошо, конечно, рыться в чужом мешке, да он мне сам задание дал. Стало быть, я не для себя стараюсь, а для него же. (Открывает вещмешок солдата и перебирает его содержимое.) Так. Нож уже нашелся. Где же нитка с иголкой? Может, воткнуты во что? Надо в боковых кармашках посмотреть. А вот, вот и есть. Только нитка белая. Ну что ж, будет ваш мяч шит белыми нитками. (Некоторое время молча кроит и шьёт.) Сказал пятигранниками. Попробуй угадай, как его скроить. Должен ведь шар получиться. Чтобы играть да радоваться.

 

Из травы встаёт забытый всеми Меч.

 

МЕЧ. Кому играть-радоваться? Этот надутый фанфарон будет играть и радоваться?

ЖЕНЩИНА. Потише, потише. Развоевался спросонку. Если хочется подраться, ляг поспи – само пройдёт. Едва реанимировали бедный мяч. Ещё никем не надут. То есть, имеется в виду: тело есть, а душу ещё никто не вдохнул. А этот на него уже войной собрался.

МЕЧ. Молчи, женщина. А то ведь я – меч…

ЖЕНЩИНА. Бедненький, тупенький, ржавенький.

МЕЧ. Глупая баба! Я – меч дамасской стали! Украшен дорогими каменьями!

ЖЕНЩИНА. Да брось ты. Так, цветные стёклышки.

МЕЧ. Рубины, изумруды и топазы – цветные стёклышки? Деревенщина неотёсанная! Хоть что-нибудь понимала бы в каменьях! Голь перекатная!

ЖЕНЩИНА. Да чё ты разволновался-то? Тебе, небось, и волноваться нельзя, а то вся твоя дамская сталь расплавится и потечёт. Как патефонная пластинка под летним солнышком.

МЕЧ. Дамасская сталь не расплавится, даже если её положить на само солнце!

ЖЕНЩИНА. Жалко. Кто ж тебя возьмётся перековать на соху или косу? А так – вещь бесполезная. Камушки твои детвора повыколупает. А сам заржавеешь где-нибудь за сараем за ненадобностью.

МЕЧ. А войны разве никакой нет сейчас?

ЖЕНЩИНА. Слава Богу, - никакой. Да и кто теперь воюет на мечах? Вот разве в школу.

МЕЧ. Какую школу?

ЖЕНЩИНА. В среднюю, какую ж ещё. Там и музей краеведческий имеется. И секция… эта, как её… восточных единоборств. Там они, кажись, с мечами занимались. Может ты им и сгодишься.

МЕЧ. Лишь бы они мне сгодились.

ЖЕНЩИНА. Ишь ты, какой гордый. Ослу-то уже не сгодился. Ты к нему по своей воле попал, или как?

МЕЧ. По своей. Так ведь я думал: он человек, воин. Думал победителем его сделаю.

ЖЕНЩИНА. Над кем победителем?

МЕЧ. Думал: мы с ним весь мир покорим.

ЖЕНЩИНА. Эх ты, думальщик. Какими своими камушками ты думаешь? Ну, покоришь ты весь мир, а дальше что? Всё равно, рано или поздно наступит мир. Плохой ли, хороший. Наступит и всё тут. Ты всё равно будешь не у дел. И с камушками своими, и нержавеющий весь из себя.

МЕЧ. Постой, постой. А в школе этой вашей зачем учат единоборствам с мечом? А?

ЖЕНЩИНА. Ох, и болван же ты. В школе – то ж для физкультуры, чтобы дети росли сильными, смелыми, ловкими. Чтоб от хулиганья всякого защититься могли.

МЕЧ. Нет, не понимаю. А зачем я тогда ослу? Даже если он теперь человек. Не траву же косить?

ЖЕНЩИНА. Бог его праведный знает. Пауза. Кстати, ты за ним ещё не соскучился? Так вот он идёт.

 

Подходит Осёл.

 

ОСЁЛ. Где-то тут был меч мой.

ЖЕНЩИНА. Строптивый он у тебя. Так и лезет в драку.

ОСЁЛ. Не. Он у меня смирный. Только любит похвастаться. А так ничего.

ЖЕНЩИНА. И как же он тебе достался?

ОСЁЛ. Под камнем нашёлся.

ЖЕНЩИНА. Вот так прямо-таки просто шёл и нашёл?

ОСЁЛ. Не шёл, а скакал. А на мне скакал аксакал. Песни очень любил петь. А ещё всякие истории рассказывать. Сказки особенно. Он, когда далеко на мне ехал, много всяких историй рассказывал. Я тогда думал, что он мне рассказывает. Потом думал, что – себе. А теперь мне кажется: он так сочинял. Очень умный был аксакал. Очень старый. Не всегда с первого раза у него получалось сесть на меня. Зато – такой лёгкий. И никогда не дрался и не ругался.

ЖЕНЩИНА. Это он тебя человеком сделал?

ОСЁЛ. Как сказать. Может он, может не он. Просто проснулся я однажды утром. Его нет. А у меня копыт нет. Одни ноги да руки. Штаны надеты, рубаха. Даже чувяки на ногах. Странно так. Есть хочу, а сена не хочу. Нашёл в углу морковку и смотрю на неё. А в ведре вода стояла. Помыл и съел. Дальше – больше. Пошёл искать туалет. Вышел из туалета – вымыл руки. Правда, в том же ведре, что и морковку мыл. Но сам факт! А самое поразительное, что стал думать. Нет, в бытность ослом, тоже какие-то мыслишки проскакивали. Только, разве это можно сравнить?! Это ж такая болтовня в голове. Не сразу и соберёшь. Память. Вот в памяти кое-что осталось ослиного. И сказки аксакаловы. Стал я по ним жить сызнова. Так и меч нашёл.

ЖЕНЩИНА. А потом?

ОСЁЛ. Что потом? Потом сюда пришёл. И вот здесь… Есть очень хочется, если честно.

ЖЕНЩИНА. Ну, это худо-бедно уладить можно. Вот у меня тут в фартушке в кармашке хлебушка кусочек, сальца маленько нарезано, луковица и огурец. Неполный джентельменский набор. Да, полного тебе и не надобно. На вот, подкрепись.

ОСЁЛ. Спасибо, добрая женщина. Хлеб и огурец я знаю. Пробовал. А вот сало не ел. Это что?

ЖЕНЩИНА. А ты не спрашивай, ты ешь давай. А после скажешь, вкусно иль нет.

ОСЁЛ. (Осторожно кладёт в рот маленький кусочек сала и долго жуёт его. Потом – выплёвывает.) Не, не понравилось. Сначала, вроде, пошло, даже будто сладковато. А после по рту размазалось жиром. Фу, чуть не стошнило. Что это?

ЖЕНЩИНА. Это то, что у свиньи сразу под шкурой спрятано и при ходьбе колышется.

ОСЁЛ. Так это был кусок свиньи?! Мёртвой?!

ЖЕНЩИНА. (С ехидством в голосе.) Нет. Это живой свинье операцию сделали для похудания.

ОСЁЛ. Так ты меня отходами накормила?

ЖЕНЩИНА. Ты же видишь, я и сама ем.

ОСЁЛ. Отходы?! Извини, наверное, ты очень бедная женщина. А я ещё тебя объедаю.

ЖЕНЩИНА. Какие отходы? Отходы нашёл, умник. Это, если хочешь знать, деликатес. А для кого-то и вообще – наркотик. Потому, есть на земле люди, что от него балдеют.

ОСЁЛ. Не знаю я, что такое наркотик. Видел только, как коровы балдеют. Это у них во время отёла бывает. Вот хлеб у тебя вкусный. Сама пекла?

ЖЕНЩИНА. Государство испекло.

ОСЁЛ. Жена моего аксакала пекла вкуснющие лепёшки. И меня угощала. Добрая была женщина, вроде тебя.

ЖЕНЩИНА. Не подлизывайся. Больше ничего не получишь. Нету ничего больше. Разве что, - попасись, по старой памяти.

ОСЁЛ. Пробовал. Не могу. Трава в горло не идёт. Баста.

ЖЕНЩИНА. Э, да ты, я вижу, уже поднабрался человечьего ума-разума.

ОСЁЛ. А то. Уж другой день, как человеком стал.

ЖЕНЩИНА. Может, и стал, а может, и нет. Не всякий рождённый человеком за всю жизнь свою человеком становится.

ОСЁЛ. Чувствую и я что-то такое… Чего-то мне будто не хватает. Тесно душе в теле. В ослином тесно не было, а в человечьем – тесно.

ЖЕНЩИНА. Это потому, что у тебя ум за разум зашёл.

ОСЁЛ. Как это?

ЖЕНЩИНА. Твой человечий ум спрятался за твой ослиный разум.

 

Подходит Солдат.

 

СОЛДАТ. Всё, мать, шабаш. Попить бы чего. А то так есть хочется, что переночевать негде. Ги-ги-ги. А если серьёзно, то… действительно негде.

ЖЕНЩИНА. Накормить – накормлю, а насчёт устроиться – так это не ко мне. У нас тут Дом колхозника имеется. Только определяет в него на постой сам председатель. Он у нас тут – всему голова.

СОЛДАТ. Уговорила, веди к голове. Стоп. А как же наш осёл, который говорит, что он уже человек? Друг ситный, ты-то где голову на ночь приклонишь?

ОСЁЛ. Прошлой ночью я спал просто посреди поля, под звёздами. Правда, к утру стало холодновато. Вот ещё странная новость. Новая странность. Раньше я утреннего холода не замечал.

СОЛДАТ. А ещё чего ты раньше не замечал?

ОСЁЛ. Очень многого. Звёзд, например. И ещё – пальцы. Их так много. И иногда кажется, что каждый из них живёт своей отдельной жизнью. Смешно, правда?

СОЛДАТ. Не всегда. Особенно, когда чьи-то пальцы сами по себе скрутят тебе кукиш под нос. Или объединятся в кулак и саданут по тому же носу со всей дури. Совсем не смешно.

ОСЁЛ. Так то ж чужие, а то – свои.

ЖЕНЩИНА. А свои вечно норовят залезть куда ни попадя. То под нож, то между дверью и косяком, то на горячий противень нарваться. Абсолютно ничего смешного.

ОСЁЛ. А я раньше думал, что болят только копыта.

ЖЕНЩИНА. Странно, а я думала, что как раз копыта и не болят.

ОСЁЛ. Болят, ещё как болят. Только со временем боль становится привычной. Перестаёшь её замечать.

СОЛДАТ. Это ты уже совсем как человек сказал. Э, брат, да ты – философ, как я погляжу.

ЖЕНЩИНА. Ладно, Диогены бочковые, идём на ночлег устраиваться.

 

Все уходят. Приходят: ночь, за ней луна со звёздами, сверчки с цикадами. Аромат маттиолы. Туман с реки. Рассвет. Следующий день.

Мяч в крупных каплях росы медленно катится по свежескошенному полю.

 

МЯЧ. А я умею: прыгать, летать, кувыркаться, катиться… Это нравится тем, кто со мной играет. А наблюдающим нравится только когда меня загоняют в сетку. Как зверя... Процесс и результат. Процесс – куда интереснее. Результат – это скучно. Хм. Наверное… Тогда как назвать то, что было со мной после знакомства с мечом? Результат? Смерть – результат? А потом я воскрес?… Меня воскресили… Эврика!!! У меня – следующая жизнь! А что я помню о прошлой? Только встречу с мечом. В этом была вся жизнь? В этом была вся смерть? И больше ничего не было? Ничего не было... ничего не было... ничего не было...

 

Мяч укатывается по полю.

Меч встаёт из прибрежной травы. Смотрится в воду и вздыхает.

 

МЕЧ. И красивый, и сильный, и смелый... И никому не нужен. Никому. Осёл – и тот бросил. (Пауза.) Вот бы интересно узнать: я уснул или умер? Ха-ха... меч умер – да здравствует меч! Меч сумеет себя уберечь! В сражении всегда есть поэзия! (Пауза.) Видно, я отупел. Никакого дела и столько слов. Поток. Слова – вода. А после - коррозия металла. (Пауза.) Может, попросить женщину принести немного масла? (Пауза.) Ножны нужны. И где я в этой глуши достану ножны? …А женщина сошьёт. Ведь сшила же мяч. (Пауза.) Меч – род мужской! Какой же я мужик, если всё время надеюсь на женщину? (Пауза.) И осёл ещё где-то запропастился. И поле не то. И запахи не те. Раньше я знал только запах крови да пота. А теперь? Теперь чем пахну? Травой. Какой-то речной водой. Того гляди ещё начнут мною рыбу чистить. Дрова рубить. Пропащая моя жизнь. Разнесчастная долюшка.

 

Меч стенает со звуком железа по стеклу. Появляется Женщина.

 

ЖЕНЩИНА. Что, друг ситный, всё никак с ослом своим не повстречаешься? Никак свою ровню не разглядишь?

МЕЧ. Э, женщина, ты на что намекаешь?

ЖЕНЩИНА. Я не намекаю, я всегда говорю прямо. Вы оба до того нелепы посреди жизни, что даже не ясно: смеяться или плакать?

МЕЧ. Ну, тебе повезло, что ты родилась женщиной. А не то – эта фраза была бы твоей последней.

ЖЕНЩИНА. Хорош воитель. Особо тем, что – руки коротки. Ну, кто ты, кто, даже вот без твоего осла? А? Кусок железа, и только.

МЕЧ. Молчи, глупая женщина, мне нет цены.

ЖЕНЩИНА. Да, уж, видно, немало головушек с телами расстались твоим усердием. Дорогую плату берёшь за работу свою. Потому и мнишь себя бесценным. (Пауза.) Да, вот ещё. Хотела спросить. Тут где-то мяч быть должен. Где это он запропастился?

МЕЧ. Что я ему сторож, этому твоему… мячу? Не видел я его сегодня.

ЖЕНЩИНА. Смотри, а не то будут в ближайшие века тобой рыбы любоваться. Только узнаю, что опять мяч обидел.

МЕЧ. Пусть только попробует обидеть. Сразу почувствует, что значит меч обижать.

ЖЕНЩИНА. Ты мне тут не ёрничай. Умник нашёлся. И без позволения лишний раз не показывайся!

МЕЧ. Кстати, женщина, мне бы ножны не помешали. А то…

ЖЕНЩИНА. Ага. Щас, всё брошу, побегу тебе ножны шить. Перебьёшься.

МЕЧ. Вот и защищай вас после этого. Неблагодарная!

ЖЕНЩИНА. Лицемер. От кого и кого ты защитил? Балаболка.

 

Подходит Солдат.

 

СОЛДАТ. Что за шум, а драки нет?

ЖЕНЩИНА. С мечом вот воюю. Ножны, видите ли, ему пошей. А сам вчера чуть мяч на свалку не отправил.

СОЛДАТ. Меч… мяч… мяч… меч… Женщина, а ты себя нормально чувствуешь? Температуры нет? Может, давление - того, пошаливает?

ЖЕНЩИНА. В сумасшедшие меня записал? Да, спятила я, спятила! Иди, звони. Спецбригаду. Ребятишек со смирительной рубашкой. Заодно по селу разнеси. Вот там некоторые обрадуются. А то давно языки не об кого почесать было.

СОЛДА. Надо же: вполне при ясном уме женщина, а с мечами да мячами разговаривает. Может, фантазёрка ты?

ЖЕНЩИНА. Ага. Я – фантазёрка. Осёл – оборотень.

СОЛДАТ. Фу ты, ну ты. Так осёл взаправду был? А я уж совсем себя убедил, что он мне приснился. Вчера с вечера бражка была хороша…

ЖЕНЩИНА. А завтракал ты с кем? Сегодня утром. И ночевали вы с ним вместе.

СОЛДАТ. … проснулся, смотрю: он одетый спит. Я ещё подумал: перебрал. Если не с моё, то ещё поболе моего. А он – осёл. А ты говоришь: мяч и меч? Так у них тут целый шабаш… Постой-постой. А эти-то со мной не говорили. Только осёл.

ЖЕНЩИНА. Так он – совсем превратился. Или спятил. А эти – как были предметы бессловесные, так ими и остались. Чего ж тут удивительного?

СОЛДАТ. А зачем ты с ними разговариваешь? Или тоже лишку хватила с вечера?

ЖЕНЩИНА. А ты всегда можешь всё про себя объяснить? Весь такой святой и праведный? И не пью я совсем. Запомни.

СОЛДАТ. Запомню. И учту. И пошёл искать осла.

 

Уходит.

 

ЖЕНЩИНА. (вполголоса ему вслед) Один осёл пошёл другого искать. Вот ведь детство золотое. Всю жизнь никак не наиграются. Один с мечом, другой – с мячом. (Пауза.) А есть и того хуже. Зрители. Одни забавляются, а другие глазеют. Вот вам и жизнь – театр. (Пауза.) Как только додумаешься до чего-нибудь такого… тоска берёт. Думаешь: а смысл в чём? Зачем?

 

В это самое время Мяч незаметно подкатывается сзади и слушает, а может и подслушивает.

 

МЯЧ. А я уже понял. Чтобы весело было. Для радости всё!

ЖЕНЩИНА. Ах ты, поганец, напугал до смерти. Вот я тебя. Сейчас как футбольну. Только тебя и видели. Куда-нибудь за реку.

МЯЧ. А сил не хватит, да и я обратно приплыву.

 

Катается в разные стороны так, чтобы женщина не могла его схватить.

 

ЖЕНЩИНА. Нет, вы только гляньте на него. Без году неделя, а уже издевается.

МЯЧ. А ты засмейся – легче будет.

ЖЕНЩИНА. С чего бы это я смеялась? Не дурочка, поди.

МЯЧ. А что, смеются только дураки?

ЖЕНЩИНА. Кто ж ещё?

МЯЧ. А… Ну, тогда мне к ним. К дуракам. Уж лучше лопнуть со смеху, чем сморщиться от тоски. Будьте здоровы.

 

Мяч подскакивает и очень быстро укатывается в необозримую даль. Женщина и глазом моргнуть не успела.

 

ЖЕНЩИНА. Кто же я после этого?.. Если не дурочка?.. Почему только он укатился?

 

И вот тут прискакал Осёл. Нет, он, конечно же, пришёл.

 

ОСЁЛ. Совсем неплохо. Драники, салат, яблоко. Сегодня с утра мне понравилось быть человеком.

ЖЕНЩИНА. И этот - дурак. Зачем только мяч укатился? Куда? Потеряется ведь. Или снова кому-то на дороге попадётся, наподобие меча.

ОСЁЛ. Женщина, ты с кем разговариваешь?

ЖЕНЩИНА. Так, с умным человеком.

ОСЁЛ. Так, если он и был когда, то ушёл давно.

ЖЕНЩИНА. Пройди-ка лучше по полю, поищи мяч. Пока его меч не нашёл.

ОСЁЛ. Он что, уже ушёл искать?

ЖЕНЩИНА. Да нет, вон в траве валяется.

ОСЁЛ. Снова ничего не понятно.

ЖЕНЩИНА. Значит, ты ещё не человек. Человеку всегда всё понятно.

ОСЁЛ. Разве тебе всё понятно?

ЖЕНЩИНА. Я – женщина. Мне никогда ничего не понятно. И в том, что понятно мужчине, я тоже сомневаюсь.

ОСЁЛ. Странно это всё как-то. Запутала ты меня совсем. Нарочно что ли?

ЖЕНЩИНА. Сама не знаю. Сама запуталась. Так и живу – запутанная-запутанная.

ОСЁЛ. Слышал я, что путы можно разрубить. Даже одним махом. Пожалуй, я тебе помогу. Надо только меч мой найти. Ты говорила, он в траве валяется.

ЖЕНЩИНА. Глупый ты осёл. Речь-то не о верёвках идёт.

ОСЁЛ. Снова – осёл. Упрямая ты женщина. Но я тебя переупрямлю.

ЖЕНЩИНА. Бог помощь, переупрямь. Да, не сумеешь ты. Хлипкий мужик нынче пошёл. Один раз ему «нет» скажи, его уж ветром унесло. И не слово даже его одолело, а трусость собственная. Так то. Хоть бы и солдат этот. (Видит солдата.) А вот и сам, лёгок на помине.

СОЛДАТ. (приближаясь) Нашла осла?

ЖЕНЩИНА. Сам нашёлся.

ОСЁЛ. Я и вовсе не терялся.

СОЛДАТ. Где ж ты был?

ОСЁЛ. Ночевал. Завтракал. Пришёл сюда. Разговариваю.

СОЛДАТ. Разговаривает он. Делом надо заниматься. Где меч твой? Где мяч?

ОСЁЛ. Дела разные бывают. Разве только с мечом и с мячом?

СОЛДАТ. Ну, назови, назови, какие знаешь полезные дела.

ОСЁЛ. Вот взялся я тут женщину переупрямить. А ещё мяч разыскать вперёд меча, чтоб промеж них снова стычки не вышло.

СОЛДАТ. Что ж, достойные дела. Дерзай. Только, когда мяч найдёшь, не забудь меня позвать. Футбол – не шахматы, один в поле не воин.

ЖЕНЩИНА. Найдут игрушку – и пошли играть. Всегда дети.

СОЛДАТ. Хорош строить из себя мудрую сивиллу. Такая молодая - и такая заумная. Будь проще, и к тебе потянутся люди. А знаете что, идёмте в речке искупаемся. Зря она, что ли, тут течёт?

ЖЕНЩИНА. Ступайте. Мне не с руки. По хозяйству работы много. И не буду же я в платье купаться. А купальника у меня отродясь не водилось.

СОЛДАТ. А мы по старинке поступим: мальчики – налево, девочки – направо. Айда.

ЖЕНЩИНА. Вот-вот, мальчики – они всегда – налево. Да и плавать-то я толком не умею. Ещё, чего доброго, унесёт, водоворот закружит. Боюсь.

ОСЁЛ. Не бойся, мы, хоть и налево будем, но, в случае чего, на помощь придём.

СОЛДАТ. Да, что там, конечно. Не лишай себя удовольствия. Вода все горести смывает, все хвори уносит. Проверено.

ЖЕНЩИНА. Ну, уговорили, греховодники. Идёмте. Вон там - заводь небольшая, там вода всегда тёплая.

 

Все вместе спускаются к реке.

Вслед за ними катится Мяч.

 

Прошло лето. Местами дождливое, местами засушливое. Уж где как выдалось. На поле трава опять высока. В траве лежит заржавевший Меч, растерявший все свои украшения.

 

МЕЧ. (с характерным скрипом) Странно. С одной стороны, я, как будто, умер. С другой, – наблюдаю окружающую жизнь. И она мне всё больше нравится. Кроме дождя и росы. От них всего меня ломит. И скоро я вовсе переломлюсь. Вот что значит ослу достаться. Столетиями был в почёте и любовании. И холили меня, и лелеяли. И восхищались мною, и защищались. А конец оказался бесславен. Вышвырнули за ненадобностью. Скоро я совсем рассыплюсь. И никому меня не жаль. Хоть бы в музей забрали, что ли. Устал я тут ржаветь в одиночестве. Кто-нибудь, эй, кто-нибудь, забери меня отсюда.

 

Появляется Солдат. Следом – Женщина.

 

СОЛДАТ. Куда же он делся? Опять закатился? Трава вон какая снова высокая. А это что здесь такое? Железяка ржавая. Хе, дак это же ослов меч. Ну и ну. Почему я не пионер? Сейчас бы сдал металлолом и грамоту получил в награду. Хотя, за такое количество ни шиша не получишь. Вот если бы, к примеру, якорь завалялся. Или станина от станка. Или старый «Запорожец». Тогда да. Тогда ещё бы и путёвку куда-нибудь дали.

ЖЕНЩИНА. (подходит) Ага. По ленинским местам. С заездом в Шушенское на пятнадцать лет.

СОДАТ. (роняет меч) Тьфу, напугала.

ЖЕНЩИНА. Какие наши солдаты пугливые пошли. Защитнички. Вы хоть Родину-то любите – мать вашу? В смысле: вашу мать, Родину, вы ещё любите?

СОЛДАТ. А как же. Регулярно. Ты мне вот что лучше скажи: ты убить кого-нибудь можешь?

ЖЕНЩИНА. Не пробовала. Пока.

СОЛДАТ. А хотелось когда-нибудь?

ЖЕНЩИНА. Да - каждый день. До вечера иногда так достанут. Кажется: всех бы поубивала. Слава Богу, пулемёты не продают в магазине. А то уже никого б в живых не осталось. Ты мне лучше сам скажи: какую ты путёвку хотел? Здоровьем ослаб?

СОЛДАТ. Да так. Пионерскую молодость вспомнил.

ЖЕНЩИНА. В пионерский лагерь намылился, никак? «Взвейтесь кострами синие ночи…»? Только ты теперь и для вожатого староват.

СОЛДАТ. А я, может, вожатой какой сгожусь.

ЖЕНЩИНА. Разве, - для старшей. В старшие обычно берут старых дев предпенсионного возраста. Позмеючистее.

СОЛДАТ. Чем это я тебе не угодил, что ты мне милость эдакую кажешь? И стар я тебе, и трус. Ещё скажи: тунеядец.

ЖЕНЩИНА. Тунеядцем не назову. Ты – человек работящий. Другой бы тут столько не продержался. Разве осёл. Но это – случай особый. Сущее дитя – всё ему внове. Всему рад. За любое дело берётся. Научится – и давай вперёд всех все планы выполнять. Куда там твоему металлолому.

СОЛДАТ. Ха. Дык ведь металлолом – тоже его. Меч ослов я нашёл. Осла, то есть, нашего оружие. В траве валялся. Ржавый. Вот. Сама посмотри. (Снова поднимает Меч из травы.)

ЖЕНЩИНА. Бедняга. Надо же. Как я ему напророчила, так и случилось. Каменья свои порастерял, заржавел. Бедняга.

МЕЧ. Люди, спасите меня, помогите мне, пропадаю.

ЖЕНЩИНА. И виновата я. Не согласилась ему ножны сшить. Вот и заржавел в чистом поле под дождиком. Мне, стало быть, из беды теперь выручать. (Мечу.) Не бойся, ни в какой лом я тебя не снесу. Я тебя в школу отдам. В музей ихний. Будешь самым выдающимся экспонатом. А то у них всё больше черепки всякие да обломки. А тут вон, целый меч, да ещё кладенец. Под камнем ведь нашёлся.

МЕЧ. И ножны сошьёшь?

ЖЕНЩИНА. Там тебе и ножны без надобности. Там тебя положат под стекло, да на тёмное сукно, если не на бархат. Придумают историйку красивую и будут в экскурсии рассказывать.

МЕЧ. И ржавчину счистят? И камушки снова вставят?

ЖЕНЩИНА. Коли деньги будут на реставрацию, может статься, и камушки новые вставят – ещё лучше прежних.

МЕЧ. Что ж ты, женщина, не пожалела меня, пока я был хорош собой да удал?

ЖЕНЩИНА. А был наглым и гонористым. А теперь…

СОЛДАТ. Снова с мечом разговаривает. Не реагирует даже на моё присутствие. Кстати, ты осла давно видела?

ЖЕНЩИНА. Недавно.

СОЛДАТ. По-женски отвечено. Конкретнее нельзя?

ЖЕНЩИНА. Куда ещё конкретнее? Спозаранку видались. В контору он пошёл. Документы справлять.

СОЛДАТ. Взамен старых?

ЖЕНЩИНА. Взамен никаких. Человеку нельзя без документов. Ни прописку получить, ни на работу устроиться, ни жениться…

СОЛДАТ. Вот те на! Он уже и жениться собрался?

ЖЕНЩИНА. Что же он, не мужчина разве?

СОЛДАТ. Так ведь, я – тоже мужчина, только меня в эти сети калачом не заманишь.

ЖЕНЩИНА. Это потому, что ты – порченый мужчина.

СОЛДАТ. Какой?!

ЖЕНЩИНА. Порченый-порченый. И не ерепенься. Современные мужики почти все порченые. Божьи законы забыли. Боятся на себя ответственность принять. Боятся, что не всех баб перепробуют. Как будто не все бабы одинаково устроены. Детей боятся, как чёрт ладана. Заботы боятся, работы боятся, поступиться волей своей боятся. Трусливостью порченые. То ли это болезнь, то ли просто зараза. Но результат – на лице.

СОЛДАТ. Ты в меня не тычь, я сегодня брился и умывался.

ЖЕНЩИНА. А его хоть и называют все ослом, за наивность по большей части, его ничем не испортишь. Ни работы не боится, ни заботы. А уж если с добрым словом подойдёшь, да с лаской, – горы своротит.

СОЛДАТ. Так уж и горы.

ЖЕНЩИНА. Благодарный он. Понимаешь? И любить умеет.

СОЛДАТ. Так уж и умеет.

ЖЕНЩИНА. Я не про то, про что ты подумал. Я – про настоящую любовь. Когда – смотришь – не насмотришься, радуешься – не нарадуешься. И каждый день – праздник. И каждое слово, каждый взгляд, каждое прикосновение – подарок. Когда хочется петь, летать, рожать детей…

СОЛДАТ. Стоп, стоп, стоп. Я насчёт детей. Это кто же у него дети будут? Ты подумала, умная женщина? А ежели да вдруг ослы?

ЖЕНЩИНА. Если такие, как он, – то пусть.

СОЛДАТ. Да ты, мать, не беременна ли?

ЖЕНЩИНА. Не твоего ума дело.

СОЛДАТ. То-то я гляжу: его с вечера ещё нет, а утром - уже нет. Думаю себе: вот человеком стал осёл – и работает, и учится. Не спит почти. А он вот почему «не спит почти».

ЖЕНЩИНА. Потому, да не потому. Не волнуйся. И работает, и учится. И… В общем, всё успевает. И даже поспать. В смысле: отдохнуть.

СОЛДАТ. Ну, я тоже в этом смысле не дурак. Я и поесть, как следует, не дурак. За что ж это ты, женщина, мне осла предпочла?

ЖЕНЩИНА. А, коли ещё не понял, то – сам осёл.

СОЛДАТ. Но, но, но. Ты защитников отечества не тронь! Мы себя в обиду не дадим!

ЖЕНЩИНА. Никто тебя и не трогает.

СОЛДАТ. Вот это и обидно.

ЖЕНЩИНА. Ишь ты, он ещё и обидчивый. Отечественный защитничек. Что ж ты на отечество не обиделся? Сколь ты ему отслужил верой и правдой? А где заработки твои? Где семья? Где дом? Он на бабу обиделся. За то, что сама за ним ухаживать не начала, в рот не заглядывает, не просит ни о чём.

СОЛДАТ. Пошла косить без разбору.

ЖЕНЩИНА. Ан, нет. Я выбираю, где мне косить. Это вам всем подавай красавиц журнальных. И лучше, чтобы сразу с пол-царством в придачу.

 

Кладёт Меч в корзину и уходит. Солдат «чешет репу». С другой стороны подходит Осёл.

 

ОСЁЛ. Здорово, солдат, женщину мою не видал?

СОЛДАТ. А что это вдруг – твою? Мы вместе в одной речке купались.

ОСЁЛ. Мы ещё и одно поле косили. И что же?

СОЛДАТ. И вдруг она - твоя. Нехорошо, друг ситный, не по-товарищески.

ОСЁЛ. Так ведь в любви есть только двое влюблённых, а товарищей нет.

СОЛДАТ. Ха-ха-ха. Ой, не смешите мои подштанники. Влюблённый осёл.

ОСЁЛ. А ты попробуй сделать ударение на первом слове. Смешно?

СОЛДАТ. Влюблённый осёл. Чёрт побери, а ведь завидно!

ОСЁЛ. Чему завидовать? Ты разве не влюблён? «Влюблённый солдат» - звучит ничуть не хуже.

СОЛДАТ. Даже лучше. Но… Предпочитаю быть любимым. Самому любить – накладно. Хлопотно. Печали-мочали. Охи-вздохи. Перебои в работе мозга… и всего организма в целом.

ОСЁЛ. Это всё глупости ты говоришь.

СОЛДАТ. Ха. Осёл назвал меня глупым.

ОСЁЛ. Друг, ты не обижайся. Глупость каждый может и сделать, и сказать. Вот я раньше очень много глупого делал и говорил. Когда только выучился говорить. Да и теперь… Но женщина сказала, что явной глупости уже во мне не осталось.

СОЛДАТ. А-а-а. Всё явное стало тайным. Эх ты, зверь невиданный, (скороговоркой) «уши кроличьи, глаза не знаю чьи, хвост львиный, но не такой длинный…» Не пойму: что же она в тебе нашла?

ОСЁЛ. Слушай, сам не пойму. Она такая красавица, такая умница. Мастерица на все руки. А я… только что возомнил себя человеком.

СОЛДАТ. Плохи твои дела, друг. Боюсь,… что человеком ты уже стал.

ОСЁЛ. Думаешь? Или ты снова смеёшься надо мной?

СОЛДАТ. А ещё я очень опасаюсь, что изменил себе.

ОСЁЛ. Как это?

СОЛДАТ. Влюбился.

ОСЁЛ. Вот это новость. И в кого же?

СОЛДАТ. Ну, нет… Ты, всё-таки, ещё осёл. Да в женщину же!

ОСЁЛ. Ну да? Это ты неосторожно. Ведь она меня уже любит.

СОЛДАТ. Она тебе говорила об этом?

ОСЁЛ. Ага. Сам бы я не додумался.

СОЛДАТ. Скромняга значит. (Очень глубоко вздыхает.) Оказался я третьим лишним.

ОСЁЛ. Не переживай ты так. Есть много других женщин. Кстати, большинство из них почему-то любят военных.

СОЛДАТ. Не нужно мне твоё большинство. Я эту женщину люблю, понятно тебе? Она – единственная. Понятно тебе?

ОСЁЛ. Мне-то понятно. Это ты никак в толк не возьмёшь, что она уже любит. Меня. Такие дела. Поженимся мы с ней, и дети у нас будут.

СОЛДАТ. Такие же ослы, как ты?

ОСЁЛ. Люди. От любви рождаются только люди.

СОЛДАТ. Откуда же берутся ослы?

ОСЁЛ. От людей, которые этого не понимают.

СОЛДАТ. На меня намекаешь? Нехорошо. Вот убью тебя сейчас, и мне за это ничего не будет. В худшем случае – штраф, за истребление сельхозскота.

ОСЁЛ. Зачем? И женщину сделаешь несчастной, и себе счастья не добудешь.

СОЛДАТ. Боишься за свою шкуру? Так и скажи. Нечего женщиной прикрываться. Убью – и дело с концом.

ОСЁЛ. Детей сиротами сделаешь.

СОЛДАТ. А я об этом думать не привык. Я – солдат. «Вперёд шагай, руби, стреляй.» (Вынимает пистолет и стреляет в Осла. Осёл падает.) А детей мы народим. Человеческих.

 

Солдат прячет пистолет и уходит.

Через некоторое время прискакивает Мяч. Обнаруживает лежащего Осла.

 

МЯЧ. Вот так новости. Допрыгался. (Озирается.) Где же женщина? Пришёл с мечом, а защититься не смог. Женщина где? И это в наше мирное время. Где женщина?!

 

С этим криком Мяч быстро скачет по полю прочь. Тишина. Воет ветер.

Мяч возвращается с Женщиной. Оба приникают к Ослу, в надежде услыхать дыхание или стук сердца.

 

ЖЕНЩИНА. Кажется, стучит. А?! Или нет? Что же это? Кто? За что? (Пауза.) И крови-то нет. Крови. Нет. (Пауза.) Меч. Где меч? В сумке. Вот он. На нём много крови. Разной. Авось, какая подойдёт. (Прикладывает Меч к Ослу.) Как же там в этой сказке было? «Падшего подымаю, горбатого выпрямляю?».

 

Подходит Солдат.

 

СОЛДАТ. Не. В сказке по-другому было. «Не плачь, дедушка, не плачь, бабушка, я вам снесу новое яйцо – не золотое, а простое».

 

Женщина медленно поднимается.

 

ЖЕНЩИНА. Так это ты, душегубец, время ему укоротил?

СОЛДАТ. Ослом больше, ослом меньше. И тебе впредь наука. Нечего с ослами ночи праздновать. Вот родишь теперь себе неведому зверушку – куда денешь? Не боись – помогу в кунсткамеру пристроить. У меня там кореш в охране. Правда, надо будет «на лапу» дать. Так что меч теперь нам лучше в настоящий музей отнести – не за «спасибо», а за деньги.

 

Женщина поднимает с Осла Меч и пронзает им Солдата. Тот падает.

 

ЖЕНЩИНА. «Пуля - дура, штык – молодец»!

 

Оседает на землю, закрывает лицо руками, беззвучно рыдает.

Из травы медленно, будто спросонья, поднимается Осёл.

 

ОСЁЛ. Вот интересно. Оказывается, и на том свете, и на этом – всё одинаково. (Оглядывает себя.) А я остался человеком. (Ошарашено смотрит на Женщину.) Выходит, ты тоже уже умерла? (Обнимает её.) Любимая, почему? (Отстраняется и разглядывает её.) А как же наши дети? Они что – тоже?

ЖЕНЩИНА. Живы, да живы все. (Оглядывается на лежащего Солдата.) Вот только дети наши теперь родятся в неволе.

ОСЁЛ. Почему?

ЖЕНЩИНА. Я обидчика твоего мечом твоим заколола.

ОСЁЛ. Думаю, что ты его заколола так же, как он меня застрелил.

ЖЕНЩИНА. Что?

ОСЁЛ. Меч-то мой не зря кладенец. Он знает, когда надо колоть, а когда не надо.

ЖЕНЩИНА. Как это?

ОСЁЛ. Как в сказке.

ЖЕНЩИНА. Но ведь солдат неживой.

ОСЁЛ. Да нет, это он немёртвый.

 

Солдат встаёт.

 

СОЛДАТ. Вот прохиндеи. И тут провели. Вместо боевого пистолета газовый подсунули. А я… как последний осёл.

ОСЁЛ. Да, не последний.

СОЛДАТ. Действительно. Вы ж приплода ждёте. Да не оскудеет земля ослами.

ОСЁЛ. Главное, что убийцы на тебе закончатся.

СОЛДАТ. Ещё не известно, что хуже. (Пауза.) А про женщину забыл? Она ж меня убила.

ЖЕНЩИНА. Я тебя казнила.

СОЛДАТ. Без суда и следствия?

ЖЕНЩИНА. Месть – мой суд.

СОЛДАТ. Ну, логика, естественно, женская. Убить человека в отместку… за осла. Хи-хи-хи.

ЖЕНЩИНА. А ты ждал, чтоб я над бездыханным телом любимого бросилась на шею постылому его убийце? Железная твоя логика.

СОЛДАТ. Да, хотел, только без высокопарщины. Просто: хотел, чтобы бросилась на шею. Мне, а не ему. Женщины ведь любят победителей. И вообще… военных.

ЖЕНЩИНА. Ишь, какой знаток женщин. Всё про всех знает. Я тебе мячик пошила? Вот пойди и поиграй. Для разнообразия. А то всё – войнушка да войнушка.

ОСЁЛ. Играть в мяч? В одиночку?

ЖЕНЩИНА. А чё, может мне ещё тебе компанию составить?

ОСЁЛ. Не, тебе нельзя. Ты в интересном положении.

ЖЕНЩИНА. Это значит, тебе – можно.

ОСЁЛ. Не умею я, но попробовать могу.

ЖЕНЩИНА. Как хочешь.

ОСЁЛ. А чё? Ты против?

ЖЕНЩИНА. А я чё при вас делать стану?

ОСЁЛ. Смотреть, кто кого победит.

ЖЕНЩИНА. Ага, вот щас всё брошу, и смотреть прилажусь.

ОСЁЛ. Ну, тогда иди домой и отдохни.

ЖЕНЩИНА. Только что оттудова. Так наотдыхалась – живого места не осталось. С кухни – на огород, с огорода - в стайку, из стайки – в кухню. Кругом бегом.

СОЛДАТ. А ты не бегай. Ты – ляг и отдохни.

ЖЕНЩИНА. Скотина ревёт, огород весь мокрецом затянулся, квашня через край лезет, а я лягу и спать буду. И это ещё сегодня выходной у меня. В рабочий день и вовсе - разорвись. Вы-то вот игрушки всё играете, а работа она не ждёт. Жизнь всё время дальше идёт. И всё скорее, всё скорее.

ОСЁЛ. А как же с детьми? Что ж ты тогда делать станешь?

ЖЕНЩИНА. Стану, как эти, на востоке, к себе привязывать. Спереди или сзади. По-другому не получится. По-другому мне ничего не успеть будет. А то помогли бы. А?

СОЛДАТ. Поможем, конечно поможем. Вот только маленько в футбол поиграем и поможем.

ЖЕНЩИНА. Вы поможете. Есть да спать.

ОСЁЛ. Но ведь мы же тебе уже помогали. Траву косить. Забыла?

ЖЕНЩИНА. Ну.

ОСЁЛ. Лапти гну. И по хозяйству помогали. Было дело?

ЖЕНЩИНА. Ну.

ОСЁЛ. Лапти гну. А сама-то ты, чем обещала заниматься? Забыла?

ЖЕНЩИНА. Погоди, вспомню, чего я тогда тебе в сердцах-то кричала. Ну…

ОСЁЛ. Лапти гну. Детей рожать обещала! Чтобы без вопросов с моей стороны! Вспомнила?

 

Женщина бросается на шею Ослу.

 

Занавес.

 

СОЛДАТ. (выглядывая из-за занавеса) ЦСКА – чемпион!