- Княже, к тебе человек… Нездешний.

- Что там за человек? – Юрий поднял голову.

- Кто его знает. Непонятный.

- Ну, зови.

Князь почесал в бороде, зевнул. Ужинать рано, читать наскучило, да и не расчитаешься, правый глаз стал в последнее время побаливать, как, скажи, песку в него насыпали.

Стольник Олекса вернулся с нездешним человеком. Тот был высок, широк в плечах и совсем молод. Годов на вид восемнадцати. А может и меньше. Войдя в палату, пришлец поклонился и молвил баском:

- Здрав буди, князь!

Олекса не сдержался и прыснул.

- Не русич? – хмуро поинтересовался Юрий Всеволодович.

Вошедший подождал чуток, потом ответил: русич. И глянул прямо. Взгляд у него был хороший, ясный.

Князь показал на скамью сбоку – садись, мол. Тот сел. Одет, вроде, как положено свободному человеку среднего достатка: длинная рубаха, порты холщовые. Добрые сапоги, пожалуй что и немецкой работы. Пояс узорчатый. Но что-то в нём не так. И одёжа как не своя.

- Ну, что скажешь, друже? Ты откуда к нам пожаловал?

- Ой, издалека, князь. Из такого далека…

- А всё-таки?

Пришлый вьюнош стал рассказывать, что добирается он из дальних северо-западных мест, и что будто бы за новгородскими землями, да за чухонскими, где-то в стороне от земель варяжских сохранилось и живёт на острове в студёном море небольшое, но крепкое славянское племя. Но князь с первых слов понял, что пришелец лжёт. Юрий Всеволодович много разного народу повидал на своём веку. А главное, эту историю про северное племя, про море-окиян да остров Буян, он слышал не раз и не два, её рассказывают бабушки внучатам. Были в тех краях славяне, да сплыли давным-давно. То и малые ребята знают. Даже удивительно, за какого олуха держит его пришлый юнец. И чей он? Для чего обманывает?

Князь покосился на стольника. Олекса зыркнул в ответ. Он тоже всё понимал и был начеку. Не зря свой хлеб ест.

- А ты, стал-быть, к нам с честным посольством? – как бы задумчиво и с ленцой в голосе, перебивая незнакомца на полуслове, поинтересовался князь. – Аль за помощью?

Рассказчик остановил своё повествование про северные земли и поглядел поочерёдно на князя и на слугу его верного. Они, не таясь, ухмылялись ему в лицо. Оба мужики весьма и весьма кряжистые и в воинском деле, видать, искусные. И на дверях охрана, ещё два здоровых лба. М-да, ловить, кажется, нечего.

- Нет, князь, не за помощью, - сказал безбородый гость, да веско так, с расстановкой. – Это тебе помощь нужна.

- Чего ж так?

- Про монголов слыхал?

Князь и Олекса опять переглянулись: вот, снова здорово. Они слышали про монголов. В прошлом годе, по первому зимнику, только реки встали, пересылали южные соседи от половецкого хана двух гонцов с толмачом, и те рассказывали, будто идёт из дальних степей незнаемое страшное войско. И едят-де те монголы сырое мясо, годами не моются и по три дня не слезают с коней. Оттого ноги у них кривые, и по земле монголы ходят враскоряку, чисто коршуны. В бою вельми искусны и нет от них пощады. Уже побили они будто хорезмского шаха, потом побили аланов и готовы вторгнуться в половецкие земли. А следом и до вас, русичей, доберутся!

Половцы всем известные хитрованы. И хоть рассказывали послы о восточном страшном войске с ужасом в глазах, никто им особо не верил. Плечистые рослые воины Юрия Всеволодовича хохотали в ответ, закидывая головы, отчего половецкие кони всхрапывали и шарахались. С тем гонцы и уехали.

Да хоть бы и правда. Что нам в ростовских и владимирских лесах незнаемые кочевники? Это пускай у южных князей голова болит. Якшаетесь с половцами, впутываетесь в их степную бузу, узкоглазых дочек половецких в жёны берёте - вот теперь за родню и кунаков заступайтесь. А нам хватит своих занятий.

Так решил Юрий Всеволодович, великий князь Владимирский, и так решили поначалу все соседи. Один Василько Ростовский, племянник, сын покойного брата Константина, вскинулся было, но дядя хоть ласково, да твёрдо окоротил его. Четырнадцать лет парню, а востёр. Ох, востёр! И любят его в Ростове как, скажи, родного. Умеет понравиться.

Всё это промелькнуло в голове у князя, пока переглядывался он с верным Олексой. И вдогонку пришла ещё мысль: а гость-то похож на Василько. Волосом потемней, чуть постарше – но похож. И повадкой тоже.

- Опять монголы! – вслух сказал Юрий Всеволодович. И помолчал, ожидая, как пришлец продолжать станет.

Тот принялся рассказывать ещё одну сказку. Только теперь не про северное море, а про восточную орду. Страшную сказку, почище половецкой.

Князь перебил:

- Ты сам тех монголов видел?

- Ну… нет.

- Откуда ж знаешь про них?

- Знаю…

- Так объясняй толком! Откудова тебе про них известно и откудова сам такой взялся. – Князь встал и раздражённо заходил по горнице. Сосновые половицы под ним поскрипывали. Юрий уже и на себя досадовал: он всё никак не мог понять, что за птица перед ним. Ни по говору, ни по виду не разберёшь. Да ещё руки белые, чистые! Без мозолей. Боярский сын? Чей-то княжич? Чей?

- Я с Василько хотел поговорить, к нему шёл, - наконец с запинкой, нехотя, молвил пришлый человек. Как сознался.

- К Василько шёл?- вскинулся князь. Картина прояснялась. – На что тебе Василько?

- Разговор у меня к нему. Важный.

Вот в чём дело!

Докатился, выходит, и до Киева слух, что подрастает у Всеволодовичей ясный сокол. Ещё два-три года и оперится. Такого княжича давно не видела русская земля. И вот, значит…

А может и не сам Киев затевается: галицкие да новгородские гнёзда тоже своих птенцов готовят на киевский престол.

Князь в последний год уже не раз подумывал, что надо приглядывать за Василько. Могут подослать лихого человека. Но пока он подумывает, эти, значит, поспевают. Твари.

Юрий Всеволодович повернулся к Олексе. Тот уже подозвал стражников от дверей. А гость всё сидел да хлопал глазами.

- Сперва на дыбу, – распорядился князь.- Вполнатяга. Послушаем, чего споёт.

Двое стражников рванулись к пришлецу, но тот увернулся, как-то не по-людски выбросил ногу, заехав стражнику пяткой в рыло, поднырнул под другого стражника, дал ему коротким точным движением по ребрам, да так, что тот рухнул без звука на пол - и тенью метнулся к двери. Но там его ждали ещё двое крепких ребят и уже с мечами. Сам князь тоже выдернул из ножен, всегда лежащих под рукою, свой короткий меч, а в левую руку отшлифованным движением принял из тайного паза в стене дамасской стали кинжал.

Охо-хонюшки. Вот так в своём терему голову и снесут. Как-нибудь в один раз не спроворишь. Но не в этот.

Гость тем временем отскочил к дальней глухой стенке и стоял там.

Жалко будет забрызгивать кровью стены и медвежью шкуру на полу, - подумал князь. Дубинками надо. Или пустыми обещаньями.

- Слыш-ко, сокол, - сказал Юрий Всеволодович. – Ты давай говори, кто послал и мы тебя это, без мучений. Княжеское слово.

Но сокол повёл себя неожиданно.

- Ну и чёрт с вами, - молвил он безо всякого страха. – Значит, делаем так: вы берёте ещё пять охранников… Или десять. Чтобы я точно не убежал. И мы идём вон туда на опушку. Там я кое-что показываю. А потом всё расскажу.

- Ты нам и тут всё расскажешь. Мы хорошо попросим. – Это сказал Олекса. Он рассчитывал, что стражники засмеются на его слова или хотя бы похмыкают, однако они не стали.

Странный вьюнош ответил:

- Мужики, вы ведь ничем не рискуете. Дойдём до опушки, там, если увидите, что я морочу вам голову, то порубите меня на куски. Но я голову не морочу, я покажу вам чудо, невиданное и неслыханное... Не боитесь же вы меня вшестером?

Князю идея понравилась: горницу не пачкать.

- Отведите его, ребята, - сказал Юрий Всеволодович. – И ты, Олекса, давай там… Знаешь. Только не спеши.

- А ты, княже?

- Я уже все чудеса в этой жизни видел.

И они пошли, а князь остался.

Он опять прилёг на лавку. Подумал, что вот так и скоротал время до ужина и что ему будет очень жалко, если один раз всё-таки не убережёт он золотого Василько. Как-то по-стариковски будет жаль, подумал князь. Хотя далеко ещё до старости.

В дверь просунулся повар Афанасий, длинный благообразный старик, который кашеварил ещё у отца, князя Всеволода Большое Гнездо и угощал малых Юрика с Косей медовыми пряниками. Он спросил – обычным ли порядком подавать ужин и чем будет князь запивать трапезу. Но в этот момент снаружи, с той стороны, куда увели подосланного убийцу, и где Олекса-мясник сейчас, наверное, уже приступил к работе, послышался громкий и гулкий стрёкот. Частые-частые удары, отдававшиеся эхом в лесу и в бревенчатых стенах терема.

Князь вскочил. За стеной испуганно заржали лошади, послышались крики. Юрий снова выхватил меч, подскочил к двери. Афанасий отпрянул в сторону, и князь выбежал на широкое крыльцо терема.

Впереди, саженях в тридцати, у опушки, куда увели наёмного убийцу, стоял он сам с каким-то непонятным оружьем в руках (что оружье это, князь сразу уразумел), а вокруг, отступив, стояли оробевшие стражники.

Пришелец направил один конец оружья, похожего на толстую суковатую палку, в сторону росшей в двух саженях от него берёзки, снова раздались частые, сливающиеся в треск удары, и срезанная берёзка повалилась на землю.

Потом вьюнош увидел Юрия Всеволодовича. И опустил свою оружью вниз.

- Это автомат Калашникова, князь! - крикнул непонятный человек. – Серьёзная машинка, а?

 

* * *

 

За два месяца до описываемых событий, в последних числах мая…

Нет, не так: через 786 лет и 10 месяцев после описываемых событий, в последних числах мая 2009 года по Ярославскому шоссе в сторону Москвы катил экскурсионный автобус. В нём из поездки в Ростов Великий возвращался 9-й «б» класс одной из столичных школ.

Поскольку выезжали на экскурсию рано, в шесть утра, да сама экскурсия по ростовскому кремлю, по соборам и двум монастырям, а потом ещё на озеро Неро оказалась во всех отношениях не слабой, то на обратном пути большинство путешественников мирно посапывали в своих креслах. Только на длинном заднем сидении отличник Валерка Прохоров читал историческую лекцию тем одноклассникам, кому не спалось.

- И вот в апреле 1216 года у братьев состоялось решающее сражение, - не спеша докладывал он высокому собранию. – Это была так называемая Липицкая битва, одно из самых значительных событий русского домонгольского средневековья. Липицкая потому, что на реке Липне, это недалеко от города Юрьева, отсюда километров тридцать на северо-восток.

Рассказчик уверенно махнул рукой куда-то в окно.

– В сражении участвовало с обеих сторон до сорока тысяч воинов. Старший брат Константин подготовился лучше, и в конце концов его кавалерия и пехота новгородских добровольцев проломили оборону Юрия и погнали его войско по болотам за реку. В «Тверской повести» летописец приводит массу кровавых подробностей о том, как победители добивали раненых, как другие раненые, брошенные в лесу, громкими стонами призывали помощь. Юрий скрылся у себя во Владимире и попытался организовать оборону. Но там оставались одни бабы… Женщины, да. Ну и попы, ремесленники, челядь. В общем, вояки никакие. Сдались они все на милость победителя. И Константин их помиловал! Он стал великим князем, а через два года умер. И велел сыну Василько слушаться бывшего врага, дядю Юрия, как отца родного.

- Высокие отношения, - неодобрительно заметил Андрей Ковалёв, крупный полноватый парень, которому его крупность и полноватость не мешали второй год оставаться чемпионом Юго-Западного округа по каратэ среди школьников.

- В те времена это считалось самым обычным явлением, - лекторским тоном пояснил Валерка.

- Слушай, а вот Василько, он действительно был такой замечательный? Ну, как нам экскурсоводша рассказывала? – Это спросила Ленка Новикова, слушавшая про сражение и стоны раненых без особого интереса. – Мол, красавец писаный и вообще душка?

Валерка и Андрей иронически переглянулись.

- Девушки той поры по большей части оставались неграмотными, поэтому не сохранили письменных свидетельств, подтверждающих либо опровергающих пригожесть юного ростовского князя, - серьёзно стал разъяснять Валерка. - А мужчины-летописцы больше оценивали деловые и лидерские качества. С этим у Василько было всё в порядке. Он в 1223 году, в четырнадцатилетнем возрасте, возглавил ростовскую дружину, которая направлялась на помощь русским войскам в битве при Калке. Правда, из-за весенней распутицы Василько к началу сражения не успел.

- Прикинь, в четырнадцать лет, и уже главный ростовский князь, - мечтательно сказала Ленка. – А почему он Василько? Потому, что маленький? Типа – Васёк?

- Скорее Василёк.

Автобус тем временем подъезжал ко МКАДу. Андрей посмотрел на часы: половина пятого. Кажется, управимся. Они с Валеркой запланировали сегодняшним вечером добраться, в конце концов, до той землянки, которую нашли в переделкинском лесу. День сейчас длинный, светло до половины одиннадцатого, так что, пожалуй, успевают.

Эту землянку они обнаружили ровно неделю назад, в прошлое воскресенье, когда гуляли с Валеркиной доберманшей Джойкой. Забрели куда-то в глубину леса, через давно не чищенную просеку, где уже не было никакого намёка на тропинку. Вообще, лес там оказался какой-то нетронутый: ничего нигде не примято, на целый километр ни одной ржавой консервной банки или старого сапога.

Только друзья собрались удивиться этому странному обстоятельству, как увидели вход в землянку: он представлял собою деревянную дверную коробку, подгнившую и почти до самого верху заросшую дёрном. За ней возвышался земляной купол. Довольно высокий.

Джойка принялась почему-то прыгать, лаять и вертеть обрубом хвоста. Ребята сделали попытку откидать напластывания дёрна руками, но из этого ничего не вышло. Нужны были лопата и лом. За ними надо ехать на дачу Валеркиных родителей под Кубинку, или идти в магазин. Третий вариант, который предложил практичный Валерка, - договориться с дворниками-таджиками. В общем, по-любому канитель.

Да и что там может быть особенно интересного, в этой землянке? Бомжи, небось, обитали. Во времена Брежнева или даже Хрущёва.

И надо ведь к экзаменам ещё готовиться. Девятый класс – он немножечко выпускной.

Однако всю последующую неделю эта землянка и необычный лес вокруг неё не выходили у ребят из головы. Решительную экспедицию туда они назначили на следующее воскресенье, сразу после поездки с классом в Ростов. Вчера договорились с дворниками: оставят им в залог тысячу рублей и дадут двести, когда будут возвращать инструмент.

Автобус тем временем шёл на хорошей скорости уже в районе ВДНХ, пробок не было. Андрей повернулся к Валерке:

- Нам ещё полчаса примерно ехать, - сказал он вполголоса, - потом к таджикам в подсобку и часа полтора ходу до землянки. Успеваем.

- Ага, - рассеяно отозвался друг. Он выглядел немного разочарованным. Ожидалось, что вопросов про княжеские смуты начала тринадцатого века и последствия этих смут будет побольше. Валерка знал эту тему вдоль и поперёк, считал крайне интересной, однако так думали не все девятиклассники. Новых вопросов не последовало, экскурсанты дружно клевали носами.

Зато доехали они ещё быстрее, чем ожидали. Когда автобус подкатил к школе, оба друга уже стояли в дверях и первыми спрыгнули на асфальт. Андрей, ещё пробираясь между рядами, поймал негодующий Ленкин взгляд, но сделал вид, будто ничего не заметил: в другой раз провожу.

Дальше у них с Валеркой тоже всё пошло как по маслу. Сначала друзья поднялись к Валерке домой (его родители были на даче) и наскоро перекусили. Потом зашли в подсобку к дворникам. Те оказались на месте и лениво играли в нарды. Андрей отдал залог, получил две лопаты и ломик. Перекинув через плечо шанцевый инструмент, друзья бодро зашагали в сторону леса.

От Ново-Переделкина до просто Переделкина, писательского посёлка, когда-то знаменитого, а теперь просто дорогого, идёт асфальтовое шоссе, но ребятам надо было в сторону, сначала по грунтовке, затем по тропе через поле, оставив слева пруд. Потом ещё лесом километра три или четыре. Подмосковные леса, даже самые ближние, беспорядочно густы, и заблудиться в них можно на раз. Не тайга, конечно, куда-нибудь выбредешь, но запросто потеряешь половину дня, выбираясь из лесу и потом достигая автобусной остановки.

Но Андрей с Валеркой эти места знали хорошо, не считая последнего километра леса перед землянкой. Там они раньше почему-то никогда не бывали.

Вот закончилась большая поляна, на которой летом любители романтики стоят по нескольку дней с палатками, кострами и гитарами, вот набитая тропа от этой поляны дальше в глубину леса. Затем тропа постепенно становится уже, извилистей, делиться на две тропинки, поворот на левую – и она тоже запетляла, истончаясь и пропадая в траве и прошлогодних листьях. Всё правильно. Теперь уже недалеко.

И вдруг…

- Ты слышишь?

- Что это?!

В воздухе стоял, ещё минуту назад неразличимый, а теперь медленно и мощно нарастающий гул. Он взялся ниоткуда, и сначала непонятно было, с какой стороны исходил. Казалось, что гудел воздух, и гудела земля под ногами, и небо над головой.

- Ни фига себе, - сказал Валерка.- Он сначала остановился, потом попятился. – Это же не самолёт?

Они подняли головы – нет, не самолёт. Гул и вибрация исходили не сверху. Похоже, источник с той стороны, куда они идут.

Сняв с плеча лопату, Андрей сделал ещё несколько шагов вперёд, прислушиваясь. Гул всё нарастал, и земля под ногами начала тонко вибрировать.

- Слушай, ты как хочешь, - послышалось из-за спины, - а я…

Но Валерка не успел закончить. Одновременно друзья увидели, что там, впереди, где была землянка, появилось яркое золотистое свечение. Только что никакого свечения не было, а теперь, увеличиваясь в размерах, оно достигало уже метров пяти-семи в диаметре и продолжало расти.

- Как будто специально для нас, - вдруг сказал Валерка из-за спины.

В этот момент свечение перестало распространяться, и гул прекратился. Земля больше не дрожало.

- Пойдём, что ли, посмотрим? – неуверенно предложил Андрей.

Эх, если бы Валерка ответил: да ты что! Давай-ка отсюда сматываться!

Но он так же неуверенно сказал – пойдём. И остался стоять.

В общем, как обычно, Андрей должен быть героем. И он двинулся вперёд по чистому лесу, шурша прошлогодними листьями. Никаких дурных предчувствий у него не было.

На том месте, где в прошлый раз они нашли заросший дёрном вход в землянку и где, судя по всему, помещался источник гула и свечения, никакой землянки теперь не было. На ровной аккуратной полянке стояла небольшая, размером с автомобильчик «Ока», серебристая капсула на высоких ножках. Причём, верх у капсулы был откинут. Гостеприимно так.

Ребята, осторожно ступая, обошли агрегат по кругу.

- НЛО что ли? – спросил Валерка. – И сам же ответил: не похоже.

- Много ты их видел, - отозвался Андрей.

Он встал на цыпочки и с высоты своих ста восьмидесяти пяти сантиметров заглянул внутрь этой странной штуковины. Там было сидение и приборная доска. Причём, как раз под человеческие параметры. Уже легче. Андрей осторожно дотронулся черенком лопаты до борта капсулы. Ничего не взорвалось и не задымилось. Тронул пальцем – прохладная металлическая поверхность.

- Я, пожалуй, залезу, - сказал он ещё через полминуты.

- Давай.

Андрей взялся за борт, качнул. Капсула не шелохнулась. Чемпион округа положил обе руки на кромку борта и перебросил тренированное тело внутрь. Сел в кресло. Пожалуй, оно было ему тесновато. Так, теперь приборная доска. В основном там шли рядами сенсоры, они не светились, поэтому непонятно было, что к чему, но попадались и обычные, даже старомодные окошечки вроде автомобильных или самолётных. Язык незнакомый, пиктограммы какие-то, но цифры родные, русские! То есть родные арабские.

- Ну, что там? – Невысокий, зато сообразительный Валерка успел притащить какую-то корягу, встал на неё и тоже теперь засматривал в кабину.

Андрей не ответил.

- Как думаешь, где хозяева?

- Спроси чего-нибудь полегче.

- Я думаю, хозяева это мы, - сообщил вдруг Валерка.

- То есть?

- Ну, как-то оно выстраивается... Мы нашли землянку, которую почему-то никто до нас не нашёл и не раскопал, хотя народу тут за год проходит минимум человек пятьдесят. Тех же грибников. А за десять лет сколько их тут побывало? А за тридцать, прикинь? Потом: вот мы вернулись, а оно тут стоит и нас приветствует. А как дошли и сели, так и замолчало сразу. И светиться перестало.

- И наблюдает сейчас за нами?

- Не обязательно.

В этот момент все приборы на панели, и сенсорные, и окошечки, засветились мягким серебряным светом. Одновременно из боковых отверстий в кабине капсулы стал выходить лёгкий розоватый газ с приятным запахом; этот газ обволакивал тело и успокаивал, расслаблял мысли,

- Мама, - сказал Валерка. – Он стоял на коряге снаружи, но Валеркина голова возвышалась над кромкой борта и тоже оказывалась в зоне действия розоватового газа. И ноги уже не слушались. – Мамочка!

А газ всё расслаблял и успокаивал. Потом он, наконец, растаял. И всё вроде бы стало как раньше. Только было очень тихо, хорошо и спокойно.

- Это я один теперь знаю? – спросил, наконец, Валерка.

- Что знаешь?

- Ну, про путешествия во времени.

- Почему же один.

 

* * *

 

В понедельник на десять утра была назначена консультация по математике. Опаздывать было нельзя: Вера Васильевна фиксировала опоздания по минутам и потом, в соответствии с количеством минут, назначала штрафные вопросы на экзамене. Одна минута – один вопрос. Об этом знала вся школа. Выпускники прежних лет, уже став солидными дядьками при животах и при джипах, вспоминали за пивом о штрафных минутах Веры Васильевны, хоть и посмеиваясь, но с отблесками прежнего ужаса в глазах.

А такого, чтобы совсем не прийти перед экзаменом на консультацию к математичке, не позволял себе никто и никогда. Тут извинительных причин кроме внезапной смерти не существовало.

Однако вот уже двадцать пять минут Ковалёв и Прохоров на консультации отсутствовали. Это, в конце концов, обеспокоило даже Веру Васильевну. Она попросила кого-нибудь из ребят позвонить прогульщикам на мобильный. Но у обоих, как сразу выяснилось, телефоны были отключены. Им уже до этого потихоньку звонили и слали эсэмэски.

- Ладно, - сказала математичка. – Как прояснится ситуация, дайте мне знать. – И вернулась к своим котангенсам.

А Валерка с Андреем в это время были довольно далеко.

Вечером в воскресенье, отзвонившись родителям – мол, ночуем у Валерки, готовимся к экзамену по математике, - друзья продолжили изучение сказочного агрегата. Веселящий газ, как назвал его Валерка, каким-то образом дал им представление о том, как пользоваться машиной и какие у неё есть возможности. Оказывается, машинка способна передвигаться не только во времени, но и в пространстве, исчезая на старом и появляясь в заданном месте.

Правда, ресурс у неё ограничен: запаса энергии в батареях хватит на один хороший прыжок во времени - с возвращением в исходную точку и ещё на один большой прыжок в пространстве. Ну и можно вдоволь попрыгать тут неподалеку, осваиваясь. А вот как заряжать батареи и где они вообще находятся, было совершенно не понятно. На этот счёт розоватый газ никаких прояснений сознания не дал.

Тем временем длинный и светлый майский вечер всё же заканчивался. Стало прохладно. Валерку нестерпимо жрали комары. Андрея они всегда донимали как-то меньше.

- Мы тут околеем до утра, - сказал Валерка, хлопая себя по шее. – Или кровью изойдём. Давай, что ли, возвращаться. А утром придём обратно. К тому времени решим, что и как.

- А кто-нибудь за ночь утянет машину.

- Не утянет.

- Откуда такая уверенность?

- Это наша машина, понимаешь? Нам её дали. Мы должны на ней куда-то съездить и что-то сделать. Я подозреваю, что её кроме нас и не видит никто.

- Может, её и нет на самом деле? А у нас с тобой просто крыша поехала?

- С ума сходят поодиночке. И по-разному. Одинаковых глюков, совпадающих до мельчайших деталей, не существует.

- Ладно, убедил, - сказал Андрей, вылезая из капсулы.

Они ещё постояли на полянке, оглядываясь и прислушиваясь, потом собрали так и не понадобившийся дворницкий инструмент и потопали домой.

Поскольку ещё толком не стемнело, а впереди на ясном небе уже прорисовалась луна, друзья не боялись заблудиться. Вон и большая поляна впереди. Потянуло ветерком. Дальше совсем просто.

- Как ты думаешь, - спросил молчавший до этого и яростно отбивавшийся от хищных комаров Валерка, - чего они от нас хотят?

- Не знаю.

- Вот представь. Ты человек из будущего. Может быть, даже самый главный там у них, в России какого-нибудь тридцать пятого века. Председатель правительства. И ты принимаешь решение – направить в прошлое машину времени и что-то в этом прошлом подправить. Какое событие ты выберешь?

- Не знаю, - снова отозвался Андрей.

- Эх, всё самому приходится. Я вот думаю, что в Ростов мы тоже ездили не просто так.

- В смысле?

Ладно, дай ещё подумать.

Когда они добрались до высоток Ново-Переделкина, был уже первый час ночи. Дворники давно спали, поэтому лопаты и лом пришлось тащить наверх к Валерке. Друзья помыли руки, поставили чайник и сели на кухне за стол. Валерка был какой-то очень собранный, не похожий на себя.

- Кажется, я разобрался, - сказал он серьёзно и даже как-то испуганно. – Вот смотри. Ключевое событие русской истории раннего средневековья это, конечно, нашествие монголов. Так?

- Ну, допустим.

- Не допустим, а точно. Они всё у нас тут перебуровили. Если бы этого нашествия не было или если бы мы отбились, то Россия осталась в европейском поле развития, и тут не было бы многих неприятных вещей, из которых мы всё никак не выберемся. Согласен?

- Ты рассказывай, а я послушаю.

- Фронтальному нашествию монголов 1236-1240 годов предшествовала битва на Калке, это 1223 год. Тогда на Русь напал передовой отряд монголов, всего 20 тысяч человек, два тумена. Это была по сути дела разведка. Однако из-за несогласованности действий и просто из-за раздолбайства русские князья битву проиграли. После этого монголов на Руси стали панически бояться. Когда они пришли через тринадцать лет, это сказалось самым катастрофическим образом.

- И что?

- А то. Изменить ход сражения на Калке – и всё пойдёт по-другому. Наши наваляют захватчикам. Те потом три раза подумают, нападать им на эту страну или оставить её в покое.

- Крутой ты парень. Прилетишь к ним в голубом вертолёте, скажешь - здрасьте! А где тут у вас монгольские оккупанты? Давайте-ка их сюда. И всех победишь.

- Я думаю, десять-пятнадцать пулемётов или пятьдесят автоматов Калашникова действительно могут изменить ход битвы на Калке. Во-первых, эффект неожиданности. Монголы подумают, что это чужие боги пришли на помощь русским… О, ещё надо десяток мегафонов с собой захватить и орать в них пострашнее. Или записать какой-нибудь жуткий хохот. И крутить. Прикинь?

Андрей прикинул. В общем да, толково. Если допустить, что всё это не бред. С самого начала.

- Вот только где их взять, эти автоматы, - задумчиво проговорил Валерка.

- Я знаю, где взять.

- Где?

- Помнишь дядь Сашу? Отцовского друга?

- Александра Федоровича? Охотника?

- Ну да. Он же в Казахстане много лет работал. Даже депутатом у них там был. И вот как-то недавно они с отцом выпивали, а я с ними сидел. И дядь Саша рассказывал, как он, работая депутатом, пробил себе у казахского начальства разрешение на покупку карабина. Это вообще-то сложное дело: поскольку карабин нарезное оружие, требуется согласие областного шефа полиции и всё такое. Но Фёдорович мужик настырный, поэтому всё-таки решил вопрос. И, значит, рассказывал отцу, как поехал получать свой карабин и попутно узнал, что, оказывается, недалеко от города Алма-Аты находится крупнейший в СНГ склад стрелкового оружия. С советских времён в нём хранится полтора, что ли, миллиона автоматов, пулемётов, карабинов. Все новенькие, в масле. Когда Советский Союз развалился, это всё досталось Казахстану. Дядя Саша ходил по подземным рядам, уставленным тысячами ящиков с автоматами и пулемётами, и выбирал себе карабин. Прикинь?

- А как называется это место, он говорил?

- Он говорил, но я не запомнил. Это не русское слово. Но там родился их президент Назарбаев, легко будет найти в интернете через поиск.

Валерка тут же снял с подоконника ноутбук, набрал в яндексе «где родился Назарбаев».

- Чемолган?

- Точно!

- Так, уже теплее.

Валерка открыл спутниковую карту гугла, нашёл Алма-Ату, увеличил, пошарился вокруг – так, вот он Чемолган. Их, оказывается, два: железнодорожная станция и село. На большом расстоянии друг от друга.

Снова поиск в яндексе. Назарбаев родился в том Чемолгане, который село. Это Каскеленский район. А станция находится в Илийском районе.

Опять гугл, наезд – вот Каскелен, за ним нужный посёлок. С одной стороны от него идёт дорога на Бишкек, с другой распаханные поля, с третьей невысокие горы. Поди разбери, где у них тут склад.

- Я что думаю, - подал голос Андрей. – Надо будет провести ходовые испытания нашего агрегата. Я ведь правильно понимаю, что его никто, кроме нас не видит?

- Вроде так.

- Вот. Надо в этом аккуратно убедиться. А потом мы можем на нём спокойно обпрыгать весь этот Чемолган по кругу и с двадцать пятого раза попасть в нужный нам склад.

Валерка посмотрел на друга с некоторой даже завистью.

- Ты иногда нефигово соображаешь для каратиста. – И выставил вперёд ладонь, по которой Андрей, подчёркнуто хмурый от сомнительной похвалы, но внутри всё же польщённый, хлопнул своей пятернёй.

- Ладно, гений, теперь надо поспать хотя бы пару часов. Завтра денёк у нас будет весёлый.

 

* * *

 

Денёк оказался и вправду нескучным.

Уже в пять утра Андрей с Валеркой были на месте. «Агрегат» терпеливо дожидался хозяев. Его корпус был так же прохладен на ощупь, и на нём почему-то не осталось ни одной капельки росы, хотя деревья вокруг и трава были мокрыми, и друзья, пока дошли, изрядно промочили себе кроссовки и штаны.

Андрей уже привычным движением положил руки на бортик и запрыгнул внутрь. Валерка подставил свою давешнюю корягу, вскарабкался на кромку корпуса и тоже влез в капсулу. Второго кресла там не было, зато имелся какой-то уступ, подразумевающий, скорее всего, второе посадочное место. В общем, поместились.

Андрей поднял руку и потянул прозрачную крышу кабины – у лётчиков она называется фонарь - за удобный выступающий рычажок. Она поехала вперёд и защёлкнулась с мягким, но отчётливым звуком. Андрей тут же повернул рычажок – и фонарь поехал назад. Откуда-то Андрей всё это знал.

Ещё по дороге друзья договорились, что сначала сделают несколько прыжков в капсуле по поляне, осваивая управление, а потом переместятся на опушку леса. Там надо будет дождаться раннего грибника или просто гражданина с собакой, обязательно одного, без спутников, и явиться перед ним во всей красе. Если дяденька ничего не заметит, значит, путешественники всё поняли правильно. Машину не видно. Если же человек испугается, то надо будет упрыгнуть обратно на свою полянку и там подумать, как действовать дальше. А грибник пускай себе потешает соседей и корреспондентов рассказами о том, как он встретил на краю переделкинского леса летающую тарелку.

Панель управления капсулой, теперь, когда ребята с помощью розоватого газа в ней разобрались, представлялась им очень простой и удобной. В самом центре помещался большой монитор, на котором сейчас виден был весь лес с большой поляной, с прудом на одном краю и писательским посёлком на другом. А в самом центре на маленькой полянке виднелась серебристая точка: капсула. С помощью джостика можно было увеличивать или уменьшать масштаб и перемещать центр картинки хоть в Антарктиду. Затем, нажатием гашетки, капсула переносилась в выбранное место.

У друзей одновременно мелькнула идея попутешествовать сначала по разным тайландам и критам, но её пришлось прогнать: оба они знали, что запас энергии в батарее ограничен.

Изображение на дисплее было потрясающие ясным и чётким. Когда Андрей перенёс перекрестие курсора во двор родной многоэтажки, они увидели, сначала с высоты птичьего полёта, потом с высоты десятого, пятого, второго этажа припаркованные во дворе машины, а также дворника Рустема, который в этот ранний час уже вышел на объект и докуривал свою первую сигарету. Вот он бросил окурок – наезд туда – и бычок от «явы», досмоленный до светло-жёлтого фильтра, отчётливо дымится перед глазами, пока на него не наступает огромный заношенный ботинок дворника с подкрашенным гуталином вытертым носком.

- Офигеть,- сказал Валерка. – Это тебе не гулг. Я думаю, чемолганский склад мы будем искать не очень долго.

Но сначала предстояли намеченные ходовые испытания. Андрей выбрал место на противоположном краю их маленькой полянки, навёл на него перекрестье курсора и нажал гашетку. На секунду окружающий мир за кабиной капсулы подёрнулся матовой дымкой, но тут же прояснился. Они стояли на другом краю поляны. Ни малейшей вибрации, ни толчков путешественники не ощутили. Вообще ничего.

- Офигеть, - снова сказал Валерка. – Давай теперь искать грибника.

Это оказалось совсем не трудным делом. «Взлетев» над лесом, монитор показал им край жилого массива, откуда они сами вышли два часа назад. Сейчас оттуда в сторону леса двигалось сразу несколько фигурок. Перемещаем курсор ближе к лесу, наезжаем – так, вот один собачник, но неподалеку ещё один. Не годится. Поехали вправо – ага. Крупный немолодой мужик в плаще и резиновых сапогах уверенно шагает по тропе в сторону большой поляны. Той самой, на которой летом стоят в палатках любители романтики.

- Наш клиент, - сосредоточенно вполголоса произнёс Андрей. Он переместил курсор метров на двадцать вперёд мужика и чуть в сторону от тропинки и нажал гашетку. Снаружи на секунду возникла матовая дымка и тут же пропала. Капсула стояла на открытом месте в полуметре от тропы, по которой приближался мужик. Он смотрел вправо-влево, потом снова вправо-влево. Высматривал вешенки, первые весенние грибы. Так и прошёл мимо, чуть не задев капсулу рукавом плаща.

- Йес!- в один голос заорали путешественники во времени. Точнее, пока в пространстве.

Теперь им предстояло перемещение в Чемолган за автоматами. Но сначала надо было решить один важный вопрос, который… Который в принципе не решался.

Дело в том, что ещё залезая в капсулу, а потом с восторгом в ней обживаясь, Андрей и Валерка потихоньку один от другого оглядывали её всю изнутри и прикидывали, как можно утолкать под ноги, за спинку сидения и ещё куда-нибудь пятьдесят автоматов Калашникова. И у них ничего не получалось. Даже десять не получалось.

Таким образом, на выручку князю Василько должен был отправляться кто-то один.

Или что-то можно придумать?

- Слушай, а вот автоматы, они там в ящиках хранятся? Или каждый отдельно? – начал подступаться к теме Валерка.

- Думаю, в ящиках.

- Это лишний объём. Имеет смысл разгрузить оружие и выбросить ящики.

- Да, имеет.

- Давай прикинем, сколько войдёт автоматов.

Тут друзья, наконец, посмотрели друг другу в глаза.

- Валерка, - сказал Андрей, - их и так-то не больше двадцати влезет. И надо же хотя бы по пять рожков к каждому взять. А мегафоны вообще не поместятся. В общем, это… Кто-то один должен ехать.

- Хорошо, кинем жребий.

- Послушай…

- Иди ты на фиг! – взбеленился лучший в мире знаток средневековой истории. - Тебя же там в первые пять минут выкупят. И зарубят нафиг как шпиона. Или в подвал на всю жизнь посадят.

- Ну а ты автомат в глаза видел когда-нибудь?

- Это дело нехитрое. Разберусь.

Друзья помолчали. Да, отправляться в тринадцатый век лучше всего было бы вдвоём. Валерка действительно много полезного знает о том времени и обычаях, и вообще он более ловко ориентируется в новой обстановке. Зато Андрей умеет обращаться с оружием. У него отец военный, с десяти лет водил сына в патриотический клуб. «Калаш» Андрюха разбирает и собирает с завязанными глазами и лупит из него уверенно и метко, что твой спецназовец.

Вообще у него с физподготовкой намного лучше, чем у Валерки. И выдержки побольше. А это ещё вопрос, что там понадобится больше – хитрость или крепкие нервы.

Но, если отправляться вдвоём, то автоматов влезет от силы штук пять. Это не дело.

Энергии в батареях - только на один большой прыжок и на возвращение, а то можно было бы отправить в прошлое Андрея с автоматами, там их разгрузить в укромном месте и вернуться за Валеркой. Но не получится.

Между тем майская заря сменилось зрелым солнечным утром, в лесу пели птицы, и в яркой зелени сверкали капли подсыхающей росы. На консультацию к математичке решили не идти: какая теперь консультация. Однако надо было чётко, пошагово, спланировать последовательность действий.

- Значит, смотри, – начал Валерка, открывая захваченный из дому учебник. - Битва при Калке состоялась 31 мая 1223 года. Река Калка, или в нынешней транскрипции Калица - это на территории современной Донецкой области в Восточной Украине. В деле участвовали с нашей стороны дружины южных князей: киевского, галицкого, волынского. Ну, и половцы. А северяне, то есть наш Василько, не успели добраться из-за весенней распутицы. Хотя я думаю, что многие дружинники и их начальники, не такие молодые и горячие, как ростовский князь, не очень-то и спешили. Типа – это не наша война.

- У русских так часто бывает.

- Ну вот. Теперь, что надо сделать: найти Василько не позднее…. Давай прикинем. Чтобы дружина могла выступить в поход зимой по хорошей дороге и до распутицы добраться до места… Ну, поход займёт месяца четыре. А до того надо потратить пару месяцев на подготовку воинов и на работу с другими северными князьями, чтобы они тоже активно подключились. В общем, если планировать всё с запасом, основательно, то надо назначить точкой нашего прибытия первое августа 1222 года. Согласен?

- Ну, допустим. Давай пока так.

- Теперь дальше. Надо продумать, во что одеться и что рассказывать встречным людям. И стражникам. В то время уже были вооружённые разъезды, ну, патрули, по границам княжеств. Я думаю, правильнее будет сказать, что, мол, иду к Василько с поручением от князя какого-нибудь дальнего славянского племени. А там уже ему самому всё объяснить.

- С ровесником легче будет разговаривать, согласен.

- Да. Взрослый мужик вряд ли поверит в реальность путешествия во времени, у них мозги уже заскорузлые, они точно знают, как бывает на свете, а как не бывает. А Василько поверит.

- С автоматами кто угодно поверит.

- Я думаю, что автоматы надо будет надёжно спрятать до поры до времени. Но это ладно. - Валерка озабоченно почесал макушку. – Что меня по-настоящему волнует, так это язык. Понимаешь, книжная речь тогда очень сильно отличалась от устной. «Не лепо ли нам бяше братия начатии старыми словеси» и тэдэ – это литературный язык. А как они вживую говорили между собой, никто не знает. Поэтому, возможно, придётся первое время работать по легенде немого.

Андрей хмыкнул. Валерка обиженно отозвался:

- Хорошо, предлагай свой вариант.

- Я думаю, надо высадиться где-нибудь в лесу, недалеко от Ростова и оттуда присмотреться, что и как. Потом выйти. Если понадобится, купить себе одежду. Или выменять. Но лучше здесь что-то подобрать заранее.

- Толково.

- Вообще, вести себя спокойно. Скорее всего, до Василько добраться будет нетрудно. Новые люди, я думаю, им были интересны, это ж такое развлечение. Тогда ни телевизора не было, ни интернета. С языком мы, хоть и через пень-колоду, всё равно разберёмся, потому что они русские и мы русские. А потом надо будет молодому князю всё показать на месте. Отвести его в схрон. Но один автомат я всё-таки с собой возьму. К людям буду выходить без автомата, но по ночам и в лесу во время переходов с ним спокойней.

- Или я возьму, - в упор посмотрел на друга Валерка.

- Ну да, ну да…

- Давай, короче говоря, тянуть жребий.

- Ну, давай. – Андрей понял, что друга не переубедить. Не тот случай.

Вырвали два листка из блокнота, на одном поставили плюс, на другом минус, сложили одинаково. Тянул Валерка. И вытянул минус.

- Блин! Вот же блин! – лучший в мире историк заколотил по обшивке капсулы. Андрею хотелось прикрикнуть на него, мол, ещё сломаешь тут что-нибудь, но он не стал.

 

* * *

Сборы заняли больше времени, чем ожидалось. Во-первых, друзья решили, что путешественнику во времени понадобятся деньги. Вообще, когда Валерка отошёл от проигрыша и успокоился, он стал деятельно помогать Андрею и, прежде всего, составил список вещей, которые будут необходимы его более везучему другу в тринадцатом веке.

- Тебе нужны деньги, - сказал он. – Лучше всего лом серебра. Пять-семь небольших кусочков. Много веков подряд это было универсальное платёжное средство.

- А где взять?

- Ну, это не проблема. По объявлению купим. Вопрос в том, на что.

- Я фотоаппарат могу продать. – Андрею подарили на пятнадцатилетие роскошный «Олимпус», который снимал даже под водой и они уже опробовали его прошлым летом в Крыму.

- Не жалко?

- Спрашиваешь. А что делать.

- Тогда я свою новую мобилу жертвую. Старую буду юзать, ничего.

- Спасибо.

- Теперь одежда. Я думаю, мы легко найдём ателье, которое шьёт для всяких там самодеятельных театров и объясним, что нам нужен прикид для школьного спектакля на историческую тему. Обувь там же закажем. Я думаю, что сапоги это будет дорого и вряд ли театральный сапожник попадёт с ними точно в тринадцатый век, поэтому сойдут поршни.

- Кто?

- Не кто, а что. Это такие средневековые кроссовки. Кожаная обувка по щиколотку, затягивается по кругу шнурком.

Андрей подумал - как всё-таки жалко, что придётся отправляться в прошлое без всезнающего друга. И очень страшно, если по-честному, но в этом он и сам себе не готов был признаться.

Зато некоторые другие вопросы необходимо было с Валеркой обсудить.

- Слушай, мы с тобой как-то легко проскочили такой момент, что машину, мол, нам дали хорошие люди для хорошего дела. А если всё не так? Кто они вообще, как думаешь? И почему сами не поехали исправлять историю?

- Хорошие вопросы, - знакомым лекторским тоном ответил знаток всего на свете. – Я уже думал на эту тему. И у меня есть целых две версии. Первая – техническая. Не исключено, что люди из далёкого будущего просто не могут проникать очень далеко в прошлое. Там какая-нибудь биологическая задвижка в организме может стоять. Нельзя дальше – и всё. Поэтому приходится путешествовать в два приёма.

- А почему они не приехали к нам и сами всё толком не объяснили? А то может мы с тобой неправильно сориентировались. Надо было, допустим, Александру Невскому помогать, а мы монголов мочить собираемся.

- Ну, Невский справился без нас. А не показались хозяева машины потому, допустим, что мы начали бы задавать слишком много вопросов, ответы на которые нам знать не положено, поскольку это изменит историю. Да и видеть их, возможно, нам не стоит: вдруг они какие-нибудь большеголовые дистрофики, а мы им покажемся питекантропами… Особенно ты.

- Андрей хладнокровно пропустил тонкую дружескую шутку мимо ушей:

- А вторая версия?

- Вторая… Не исключаю, всё это задумано не только для выправления древней истории.

- А для чего?

- Для того. Я ещё эту мысль не додумал.

- Но почему мы вообще решили, что это хорошая затея, а не афёра? Что не пираты какие-нибудь захватили капсулу, подбросили её нам, и планы у них совсем другие.

- Какие? Вот ты же не собираешься грабить банк с помощью капсулы, хотя мог бы. А почему тогда сами пираты этого не делают? Без нашей с тобой помощи? Так что нет, не получается с пиратами.

- Не получается, - с облегчением согласился Андрей.

То обстоятельство, что они собираются для начала слетать в Казахстан и свиснуть там со склада пару десятков автоматов с боекомплектом, как-то не очень его смущало. Во-первых, это бывшее наше оружие, оно досталось соседям, можно сказать, по историческому недоразумению. Во-вторых, для хорошего же дела берём! И всего два десятка. А там этих стволов без счёта.

Составив подробный план, друзья принялись его реализовывать.

Путешествие в Чемолган за автоматами, поразмыслив, оставили на самый последок. Это было логично. Оттуда Андрей и стартует в прошлое, чтобы не мотаться обратно в Москву и не расходовать попусту энергию. А вот вернуться из тринадцатого века он должен будет сразу сюда, на родную полянку, в девять утра 31 мая 2009 года, то есть завтра. Валерка будет ждать его на своей коряге на краю поляны.

Из этого следовало, что Андрею не надо беспокоиться насчёт подготовки к экзаменам и консультаций: он сейчас может всё это пропустить, готовясь к путешествию, отправиться в него, допустим, аж 10 июня - а потом вернуться обратно 31 мая и наверстать.

Но что делать Валерке? Он никуда не отправляется и ниоткуда не возвращается. И как он станет объяснять учителям, одноклассникам и родителям Андрея отсутствие друга?

- Ты не усложняй, - остановил Андрей Валеркины размышления. – Ночевать-то я по любому в эти дни буду дома. И на экзамены смогу приходить. Только сдавать их, конечно, придётся через пень-колоду. Трояков нахватаю или даже завалю, вон, математику. Это вызовет вопросы, но всё-таки не очень серьёзные. Не такие, как если бы я исчез и всё. А я потом вернусь в 31 мая и всё исправлю.

- Ну да, ну да… - как-то неуверенно отозвался на это Валерка. Однако спорить не стал.

На следующий день Андрей довольно выгодно продал свою подводную камеру, а Валерка сбыл за четверть цены мобильный телефон. Вырученных денег Андрею хватило, чтобы, во-первых, купить по объявлению серебряный стерженёк, который он посёк зубилом на короткие обрубки; затем Андрей нашёл в интернете мастерскую, которая шила театральный реквизит, созвонился, поторговался и в итоге недорого справил себе роскошные холщовые штаны и длинную, практически по колени, рубаху.

С обувью друзья по ходу дела передумали: поршни - это для недолгих, местных передвижений, а какой же посланник из дальнего княжества – в поршнях? Нужны сапоги. С ними на раз-два не получилось, пришлось ехать к другому мастеру, он запросил дорого – в общем, путешественник во времени уже размышлял, не отправиться ли ему в тринадцатый век босиком и уже там на первом базаре справить себе обувку. Но Валерка был категорически против. Он сказал, что босиком ходили только смерды, и что отношение к босому Андрею будет совсем не правильное. Могут прямо на базаре поколотить и отобрать деньги. Пришлось торговаться с сапожником, соглашаться не на кожу, а на кожзаменитель – мол, кто там со сцены разберёт. В общем, всё-таки разобрались.

Оставалось ещё постричься. Валерка честно сказал, что никто не знает, как стриглись русичи в первой половине тринадцатого века. Как они стриглись во второй половине – тоже не известно. Данная тема не фиксировалась в летописях. Портретов в то время не писали. Сохранились, правда, заметки греческого путешественника, встретившего на днепровских порогах князя Святослава: он был с бритой головой и длинным клоком волос на макушке – чисто запорожский казак. Но дело происходило в десятом веке, а не в тринадцатом и гораздо южнее Ростова.

- Может, всё-таки налысо тебя побрить? – с сомнением спросил Валерка.

В конце концов, решили оставить всё как есть: довольно длинные волосы, до середины закрывающие уши. Если местные будут удивляться, Андрей станет отвечать, что у них в северо-западных землях так стригутся.

Всё. Теперь Чемолган – и вперёд, в прошлое.

По правде сказать, Андрей до конца не верил, что это происходит с ним. Кажется, и Валерка не верил. А иногда он так смотрел на друга, что Андрею казалось, вот-вот скажет: слушай, ну его к чёрту. Мы же ещё школьники, давай пойдем в Академию Наук… Или в ФСБ… Пускай взрослые сами разбираются с этим… агрегатом.

Однако понятно же, что машинку сразу заберут и больше никогда её ребята не увидят. И, скорее всего, никогда о ней не услышат. А потом всю жизнь будут жалеть.

В общем, в раннее воскресное утро 31 мая 2009 года девятиклассник … средней школы города Москвы Андрей Ковалёв стоял в холщовых портах, длинной рубахе и красивых высоких сапогах из кожзаменителя в переделкинском лесу, а рядом стоял его лучший друг Валерка Прохоров. Дул прохладный ветерок.

- Ну, я поехал, - сказал Андрей.

- Давай, Гагарин, - ответил на это Валерка. И ткнулся рослому другу макушкой в плечо.

В ответ Андрей ощутимо стукнул его ладонью по спине, затем шагнул к стоящей посреди полянки серебристой машине, положил руки на борт, оттолкнулся и отработанным движением перелетел внутрь, в капсулу. Поднял кулак – всё, пока - и потянул вперёд фонарь кабины. Через несколько секунд машина подёрнулась дымкой и растворилась в воздухе. Валерка не удержался, хлюпнул носом. Сквозняки, блин.

Его друг в это мгновение материализовался на пыльном пригорке недалеко от большого села в сердце Центральной Азии. Тут был уже день, по южному горячий. Место они с Валеркой выбрали удачно: с пригорка всё видно и людей нет.

Так, смотрим. За спиной автотрасса на Бишкек. Склад впереди, прямо по курсу. В этом ребята разобрались заранее и без особого труда: при «наезде» монитора на окрестности села неподалеку от него сразу же обнаружилась обнесённая высоким забором с колючей проволокой территория, на ней ровные ряды каких-то холмиков, КПП на въезде, вышагивающий по периметру караульный. Что это ещё, если не склад оружия?

На всякий случай Андрей с Валеркой просканировали другие окрестности посёлка. Но кроме пастбищ, пригорков, поросших короткой и уже сухой – в конце-то мая - травкой и мелких речушек в ложбинах меж холмами ничего не нашли.

Теперь надо было точно рассчитать, куда именно Андрей должен нырнуть. В принципе машина, как друзья успели убедиться во время испытаний в переделкинском лесу, сама корректировала точность посадки. Допустим, если безрукий водитель нацелил курсор впритык к дереву и, выполняя команду, Агрегат должен был вписаться в сосновый или осиновый ствол – он делал поправку и приземлялся рядом. И даже если горе-пилот направлял машину в узкий проём между двумя деревьями (ребята долго колебались, решая, надо ли подвергать аппарат столь суровому испытанию) – то машина меняла форму, вытягивалась так, чтобы поместиться в нужном пространстве и не покалечить при этом водителя.

Однако всё же валиться на голову охранникам склада или выбираться глубоко из-под земли Андрею не хотелось, поэтому он принял решение материализоваться в ближнем из длинных холмов, прямо по центру, на глубине двух с половиной метров. Скорее всего, это выше подземного пола, но умница-машина сама что надо подправит.

Нажатие гашетки, матовый свет, прояснение – и вот машина уже стоит в центре длиннющего тускло освещённого помещения. Вправо и влево уходят стеллажи с ящиками защитного цвета. На них номера и ещё какая-то маркировка. Людей не видно. Это было важно: Андрей сам невидим, только пока он в капсуле. А как вылезет, все чудеса кончаются, можно брать путешественника тёпленьким. Правда, это в случае, если он не сумеет отбиться и нырнуть обратно в капсулу. Но лучше не рисковать.

Андрей ещё раз посмотрел по сторонам. Произвёл два перемещения, в один конец склада и в другой. Тишина. Никого нет. И самое замечательное: на крайнем стеллаже автоматы лежат россыпью, а не в ящиках. И коробки с рожками тут же. Наверное, это оружие готовили к отправке в воинскую часть или проверяли его состояние. Плановый осмотр какой-нибудь. Это было крупное везение: не придётся вскрывать ящики и терять время. Его вряд ли будет много.

Путешественник откинул фонарь - и тут же завыла сирена. Андрей был к этому готов: понятно, что склад охраняют с помощью видеокамер, и дежурный сразу увидел на экране мониторе незваного гостя. Но минут пять у гостя есть.

Андрей подскочил к стеллажу со «штучными» автоматами, сложил пять или шесть штук себе на руку, как дрова и, поддерживая эту охапку второй рукой, повернулся и сбросил их в капсулу, под ноги. Обратно к стеллажу – ещё пять автоматов на руку – и туда же. Потом пять за спинку сиденья. И ещё столько же – на приступочку где как-то удавалось примоститься Валерке. Всё. Теперь патроны. Рожки с патронами лежали в коробках, и это доставило Андрею некоторые неудобства. Надо было вытряхивать их на стеллаж, потом складывать в охапку, как и автоматы, но рожки короткие, неудобно.

В общем, когда Андрей загружал в капсулу первую сотню рожков (в капсуле оставалось место ещё примерно для пятидесяти), двери склада распахнулись. В глаза ударил свет. Андрей прыгнул в кабину. Задёрнул верх. От дверей ударило уже не светом, а вспышками автоматных очередей. Они не причиняли никакого вреда кабине. Большими прыжками, продолжая поливать свинцом пространство перед собой, к нему неслись двое служивых в камуфляже.

- Молодцы! - сказал Андрей, неизвестно к кому адресуясь. То ли к охранникам, которые так исправно несли службу, то ли к создателям сверхпрочной умной машины, которой всё нипочём. А может к себе и Валерке.

Неплохо они всё рассчитали, а?

Андрей отпрыгнул на машине в дальний угол склада, чтобы ему никто не мешал. Иначе, того и гляди, солдатики стукнутся о неведомую преграду и начнут крушить её прикладами. Преграде, конечно, ничего, но зачем лишнее беспокойство.

Теперь можно было не суетиться.

Андрей, никуда не спеша, переместил ниточку настройки на 1222 год. Есть. Теперь месяц: восьмой. День: единица. Порядок. Дальше выбираем место. Андрей с Валеркой убедились, что чудесная машина давала «картинку», причём, с высоким разрешением, не только в реальном времени, но и в прошлом!

То есть при желании запросто можно было «зависнуть», допустим, над Везувием в 79 году новой эры и понаблюдать последний день Помпеи в натуральную величину. Или, например, увидеть разгром шведов под Полтавой. Правда, и энергии при этом было бы израсходовано непозволительно много. Поэтому ребята ограничились коротким видеопутешествием в майский Берлин 1945 года, чтобы посмотреть на взятие Рейхстага, но из-за сильного дыма мало что там разобрали, и больше не экспериментировали.

Однако теперь это была не игра. Андрей для начала открутил масштаб далеко вверх. Так, городов совсем не видно, они тогда были небольшие. Но реки и озёра никуда не делись. Это, значит, у них река Или, дальше вот тут озеро Балхаш, потом Аральское море. Так, а это уже Каспий – теперь вверх.

Волга, Ока, вот Москва-река, нескончаемые боры на её берегах, снова вверх – Переяславское озеро и вот оно, озеро Неро. А на берегу Ростов Великий. Приближаем. Деревянный маленький городок. Вот собор, очень красивый. А это, кажется, рынок. Влево, в лес - сканируем – никого на несколько километров – а вот огромный рубленый терем с подворьем, хозпостройки. Стяги какие-то развеваются.

Кажется, это летний лагерь Василько!

Валерка рассказывал, что летом, в хорошую погоду, князья обычно жили за городом. Охотились, рыбачили, дружину тренировали.

Вот повезло, так повезло! Надо приземлиться в нескольких километрах отсюда, осмотреться и двигать к ростовскому князю в гости. Нет никакого смысла заходить в город, кого-то расспрашивать. И деньги, наверное, не понадобятся. Зря свои гаджеты продавали.

Андрей без труда выбрал подходящее место для посадки: длинная прогалина в лесу. Безлюдно. Метрах в ста пятидесяти проходит большая тропа или даже дорога. Ведёт к терему.

Прицел курсором, нажатие на гашетку - ну, вперёд…

 

* * *

 

Капсула стояла на краю длинной лесной прогалины. С двух сторон к ней склонялись ветки огромных сосен, а впереди в высоченной траве прогуливался какой-то зверь. Он не пасся и не перебегал через поляну, а именно что прогуливался: не спеша топал себе к дальнему краю, останавливался, что-то нюхал в траве и двигал дальше.

Медведь! Андрей не сразу это определил. Трава на поляне в метр высотой и окрас у зверя очень уж светлый.

Вот это да! Они тут непуганые. Интересно, людей хоть боятся? Должны ведь оружие чуять. Или это позже у зверей разовьётся, в следующие века?

Однако надо было выходить. А то, может, этот косолапый тут до вечера захочет пастись. Андрей взял с боковой приступки лежащий сверху «Калашников», из груды рожков на полу тоже поднял верхний, вставил, передёрнул затвор автомата и снял с предохранителя. Ну что? Двинули?

Он повернул рычажок над головой – и крышка кабины поехала назад. Пьянящий летний воздух, настоянный на сосновой коре, на горячей хвое и ещё на каких-то незнакомых или забытых запахах волной накатил на путешественника во времени. Андрей аж замер. Так вкусно лес и трава не пахли с глубокого детства, когда они с отцом ездили в Архангельскую область к дальней родне и жили там в маленькой деревушке далеко от заводов и автомагистралей. А тут от заводов ещё дальше, на полтысячи лет. Вот и воздух такой волшебный. Ну ладно.

Андрей вылез из капсулы и спрыгнул на землю. Трава под ногами мягко спружинила. Держа в одной руке автомат со снятым предохранителем, Андрей взял другой рукой из кабины холщовый мешок, в котором лежало ещё два рожка к автомату, кусочки серебра в кожаном кошеле, который сшил ему сапожник в качестве бонуса при заказе сапог, и кой-какое бельишко. Задвинул фонарь кабины. И сразу повернулся в ту сторону, куда ушёл медведь. Зверя на поляне не было.

Смылся? Или затаился и готовится к нападению?

Тропа, ведущая к летнему лагерю князя, была впереди, к ней надо было пройти всю прогалину и потом ещё метров сто пятьдесят через лес. Андрей двинулся вперёд, держа палец на спусковом крючке. Но медведь больше не появился. Может, он действительно почуял запах оружия, а скорее всего в этот летний день у него было много других занятий кроме схватки с человеком, несущим железную палку в руках. Например, малины нажраться и поспать.

Рассуждая таким образом, Андрей дошёл до тропы. Это была скорее не тропа, а дорога: шириной примерно в метр или чуть больше, хорошо натоптанная конскими копытами и даже накатанная колёсами. Пожалуй, это междугордняя трасса. Ярославское шоссе тринадцатого века.

Как бы в подтверждение с дороги послышались громкие голоса. Андрей отступил назад и спрятался за высокое дерево.

Из-за поворота дороги показалась группа всадников, человек восемь. Бросилось в глаза, какие они все крупные и широкоплечие. И те, что помоложе, и пожилые. Одеты примерно в такие же, как у Андрея рубахи, только потемнее, то ли цвет такой, то ли просто давно не стиранные, а двое молодых вовсе голые по пояс, с могучими торсами. Правда, как отметил путешественник во времени, рельеф мускулатуры у парней оставлял желать лучшего. Но это потому, сообразил он вдогонку, что мышцы им нужны не для того, чтобы понтоваться на пляже или на подиуме.

На всех дружинниках (так определил их Андрей) были надеты крепкие и широкие кожаные пояса, с левого бока у каждого свисал меч в ножнах, а впереди на изгибе седла лежала сумка, из которой торчал лук и колчан со стрелами.

- И вот, стал-быть, сговорились мы с ею: как потемней сделается, стренемся за мельней, - сладко улыбаясь рассказывал молодой дружинник со светлой курчавой бородкой, даже не бородкой ещё, а с густым пухом, который только превращается в бородку. – Ну, стемнело…

- Ты с братовьями еёными не боишься стренуться? Те шутить не станут, – недовольным басом перебил молодца жилистый спутник, средних лет мужик с огромными ручищами и горбатым носом.

- А я чё ж? Я не охальник какой. Я, может, думаю честью дело сладить…

- Вот коли честью, так языком и не мели.

Надо же, подумал Андрей. И всё понятно, и проблемы те же самые.

Ватага тем временем проехала мимо. Одна из лошадей всхрапнула и скосила огненный глаз на дерево, за которым стоял путешественник во времени. Почуяла. Но дружинники не придали этому значения: мало ли зверья в лесу.

Когда последний конский хвост исчез за поворотом, Андрей вышел на тропу и тихо двинулся вслед за дружинниками. Ему надо было в ту же сторону. Километра через три лагерь Василько. Сердце у нашего героя колотилось. С ума сойти! Он в тринадцатом веке, и это никакое не кино и не сон.

Действовать Андрей решил так: дойдёт до лагеря, спрячет на опушке леса автомат и выйдет прямо к терему. Охране скажет, что у него важный разговор к Василько. Дел у князя сейчас вряд ли много, так что наверняка он согласится гостя принять. Хотя бы из любопытства. А там уже Андрей всё ему объяснит и покажет.

Так поначалу и шло: когда вдали показался просвет между деревьями, Андрей на всякий случай свернул с дороги, вдруг там охрана, дошёл до опушки, засунул автомат и сумку в густой куст шиповника и двинулся к видневшемуся впереди высокому княжескому терему. Неподалеку от терема толстый бородатый дядька в одних портах чистил пучком травы коня, время от времени макая пучок в берестяное ведёрко. Заслышав за спиною шаги, он обернулся и с удивлением уставился на Андрея.

- Кто таков будешь?

- Мне князь нужен, - неторопливо и веско ответил ему Андрей.

- На что тебе князь?

- Ему и скажу.

Мужик подумал чуть и крикнул:

- Олекса! Олекса Микулич! Тут человек какой-то. Говорит, до Юрия Всеволодовича ему надо.

Но Андрей шёл к ростовскому князю Василько! А пришёл, получается, к его дяде. Великому князю Владимирскому. У него, оказывается, и под Ростовом тоже есть резиденция.

Вот же чёрт…

- Что там за человек? – из-под крыльца терема, с лежанки, покрытой бараньим тулупом, поднялся здоровенный лоб, заспанный, в красной рубахе. Какие они тут все амбалы, успел подумать Андрей.

- А я знаю? - уже равнодушно ответил тот, который чистил коня. – Это уж вы сами там... Мне чего.

Олекса Микулич уставился на пришлеца. Взгляд у Олексы был тяжёлый.

- Ну?

- Чего «ну»?

- Надо чего?

- Веди до князя, ему скажу.

Олекса почесал в бороде. Потом подошёл к Андрею, взял его руки и поднял их кверху.

- Стой так.

Обхлопал по бокам, по груди, по спине. Штанины проверил.

Разогнулся уже не такой настороженный.

- Ты откуль? Чего сказать-то?

- Так и скажи: непонятный человек. Князю, поди, скушно.

- Ишь ты… - Олекса с интересом заглянул пришельцу в глаза. Видать, не дурак парень. – Ладно, ежели князь не спит…

Стольник поднялся на крыльцо терема, тихонько приоткрыл дверь. Юрий Всеволодович не спал.

- Княже, к тебе человек… Нездешний…

А дальше вы знаете.

 

И вот теперь Андрей стоит со своим «Калашом», извлечённым из куста шиповника. Он успел продемонстрировать кучность стрельбы лучшего в мире автомата. Громко спросить у выглянувшего на шум князя – мол, ничего машинка?

Вышло красиво, хоть в кино снимай.

А теперь-то что делать?

Вон из-за терема, с другой его стороны, уже отправились в лес двое молодцев с луками. Сейчас обойдут – и пока Олекса, стражники, да и сам князь стоят в замешательстве (но ведь и тянут время, хитрованы) – легко подстрелят наглого щенка, неизвестно где раздобывшего заморское оружье и теперь этим оружьем похваляющегося.

- Князь, а ведь я мог всех тут покрошить и уйти, - сказал Андрей.

- Что ж не ушёл? – ответил князь спокойно и доброжелательно. Он тоже заметил краем глаза тех двоих, что двинулись в лес и теперь считал своей главной задачей не обозлить до поры этого сумасшедшего с его гром-трещоткой.

- А то, что я не убивать вас сюда приехал, а помогать вам. И у меня в надёжном месте спрятано ещё два десятка таких автоматов.

- Во как. Ну, хорошо. Чего ж.

Не верит! И отвлекает, ждёт, когда те двое закончат свой маневр и меня подстрелят, - отчётливо понял Андрей.

- Мужики! – сказал он громко. – Ну ёшкин кот! Я могу сейчас повернуться и ваших двоих этих с луками одной очередью срезать. Я тоже их заметил. Но не за тем я сюда прибыл!

- Какие мы тебе мужики, - хмуро сказал Олекса. – Мужики они землю пашут, а мы…

Однако князь коротким движением вскинул руку, заставил его замолчать.

- Всё же откуда ты? – спросил он Андрея, в который раз внимательно его оглядывая. – Вот сам рассуди: приходит человек, плетёт невесть что. Про Василько спрашивает, потом оружью страшную достаёт… Мы что должны подумать?

- Но я же не стрелил из того оружья! – сам для себя неожиданно Андрей уже усваивал строй старинной русской речи. – Не стрелил! Хотя мог бы.

- Не стрелил, - согласился князь. И неожиданно опять вскинул руку, на этот раз высоко. Крикнул властно:

- Нет! Не делать!

Останавливает тех, с луками, понял Андрей. Быстро они подобрались. И незаметно.

- Откуда ты? – снова спросил князь. От варягов?

- Я из будущего, князь. Знал, что ты не поверишь, поэтому плёл про неведомые земли. А Василько молодой, он быстрее бы поверил. Я привёз вам хорошее оружие, чтоб вы могли победить монголов. Иначе большая беда будет, князь. Страшная беда, на три века.

- На три века? На мой, стал-быть, на Василькин и на его детей?

- Нет, больше. На три столетия.

Князь стоял молча. Олекса и другие стражники не понимали, что происходит: лучники уже заняли позицию, этот дурак со страшной палкой развесил уши, а князь запрещает стрелять! Стоит и чешет лясы с пришлецом.

А не из волхвов ли тот? Не чары ли напустил на светлого князя? Может, мы должны без него управиться?

- Стоять, я сказал! – заорал Юрий Всеволодович в голос, потом неожиданно прыгнул вперёд и двумя руками толканул Андрей в грудь. Тот полетел назад, выронил автомат, грохнулся навзничь, а пока летел, услышал свист и затем короткий стук. Это воткнулась в берёзу за спиною стрела.

Князь спас ему жизнь.

Уф-ф. Теперь дело пойдёт на лад.

- Есть, стал-быть, контакт, - самому себе, но вслух сказал Андрей.

- Чего? – не понял Юрий Всеволодович.

 

* * *

 

- Ну, вот представь, княже: люди не видели колеса, а тут на них вся телега катится. Они ж перепугаются! Мол – волховство, быть такого не может!

- Ты не равняй.

- А всё-таки.

- Как устроен твой афтамат, я могу понять. Хоть и не сразу. А вот поверить, что ты явился от тех людей, какие ещё не родились, я не способен. И что люди могут из ниоткуда вынимать вещи, оружье всякое. Это, в моём разумении, не человеческих рук дело… А ну, давай, ещё раз крестное знаменье сотвори.

Андрей размашисто перекрестился.

Они сидели с Великим князем Владимирским на той самой прогалине, где наш путешественник во времени приземлился, и откуда начались его приключения в тринадцатом веке. Сидели на разостланной большой холстине, удобно. Юрий Всеволодович тот вообще полулежал, облокотясь на ковровую подушку, рядом стоял молодец с кувшином холодного кваса и серебряной кружкой – в общем, с комфортом они разместились, по-княжески. Свита почтительно маячила на краю поляны. Там же паслись стреноженные кони.

Андрей уже перенёс из капсулы все автоматы и все рожки. Для князя, для охранников и для коней эти манипуляции выглядели в высшей степени странно: человек подпрыгивал – и пропадал в воздухе. А потом снова появлялся, с железными палками в охапке. Или палки сами возникали над землёй, на высоте конской головы – и валились на траву.

Потом случился неприятный эпизод, который мог дорого обойтись юному путешественнику во времени. Кроме оружия Андрей захватил в прошлое мобильный телефон, не удержался. Понятно было, что ловить он там ничего не сможет, но в телефоне есть ещё плейер и камера. Глядишь и пригодятся. И вот сейчас он достал мобильник и стал нажимать кнопки. Вошёл в каталог «аудиозаписи». Князь в это время пребывал в глубокой задумчивости относительно тех сил, какие могли послать к нему этого неплохого, по первому впечатлению, человека, да вот человека ли - но тут он отвлёкся и уставился на странную штучку в руке у гостя.

- Эт чего у тебя?

- Сейчас увидишь, княже. Верней, услышишь.

Андрей выбрал «Подмосковные вечера», служившие сигналом, что звонит отец. Нажал «воспроизвести». Красивая медлительная мелодия зазвучала над поляной.

Всхрапнули кони, охранники, мирно толковавшие о своих делах у кромки леса, испуганно повернули головы, а Юрий Всеволодович вытаращил глаза. Потом лицо его смягчилось – князю явно нравилась музыка.

«Иван Васильевич меняет профессию» - мелькнула у Андрея дурашливая детская мысль, он не выдержал и засмеялся.

Князь, было заслушавшийся, вскинул голову. Глаза его наливались бешенством.

- У меня отец так же эту музыку слушает, - быстро сказал Андрей. – С таким же лицом. Я подумал – до чего похожи!

- А, отец… - смягчился князь. – Он кто у тебя?

- Военный.

- Военный… - повторил Юрий Всеволодович незнакомое, но, видно, понятное слово. Покосился ещё раз на мобильник. – Ладно, хватит игрушек. Он снова взял в руки автомат без рожка и стал осторожно, внимательно – Андрею пришло в голову самое точное слово: уважительно – его рассматривать. Потянул и отпустил затвор. Приложил приклад к плечу, прицелился.

- Неужели на тысячу шагов бьёт?

- Я же показывал.

- Ну да, ну да…

По дороге к поляне Андрей успел прочитать Юрию Всеволодовичу довольно подробную лекцию об устройстве «Калашникова» и ещё раз показать его в действии. А потом высыпал из машины на холстину ещё два десятка автоматов и кучу рожков к ним.

Владимирский князь, опытный вояка, понимал, что перед ним чудо-оружье для целой дружины. Такого нет ни у кого на свете!

- А как стрелы кончатся? – поинтересовался он у Андрея. – Новые где брать?

- Когда патроны закончатся, тогда всё. Я взял патронов, чтоб хватило потренироваться и потом на один хороший бой. Больше не поместилось в капсулу.

- Жалко.

Тем временем с дороги, до которой от прогалины было саженей восемьдесят, послышались голоса и конское ржание.

- О, Василько поспел, - обрадовался князь.

Он послал за племянником сразу, как только они с Андреем закончили объясняться там, у терема и собрались ехать смотреть остальные автоматы. Василько в это время пребывал на охоте, однако недалеко, и вот его уже сыскали. Ну, будет племяшу новость. Всем новостям новость.

Юрий Всеволодович заулыбался и повернулся в ту сторону, откуда доносились голоса.

На прогалину въехал из леса на тонконогом коне крупный светловолосый юноша. Даже, скорей, подросток. Отрок по-здешнему. Подъезжая, улыбнулся дяде – и Андрей понял: не зря Валерка рассказывал, что юного ростовского князя любили и стар и млад. Улыбка у него была гагаринская. Сразу видно, что парень свой, надёжный и добрый.

- Здравствовать тебе, Юрий Всеволодович! – весело и звонко приветствовал тот своего дядю, останавливая коня. И с любопытством глянул на Андрея.

- И тебе не болеть, - добродушно отозвался владимирский князь, продолжая сидеть, облокотившись на подушку. – Вот гость у нас, познакомьтесь.

Василько легко, как-то одним движением, спрыгнул с коня и передал поводья дружиннику. Подошёл ближе. Андрей стоял, готовясь протянуть и пожать руку, но, кажется, здесь это ещё было не принято: Василько, продолжая улыбаться, приложил ладонь к груди и наклонил голову. Андрей сделал так же.

Юный ростовский князь был одного с ним роста, и, пожалуй, одного телосложения. А то и пошире в плечах. И поуже в поясе. Неслабый паренёк. При этом его отличала какая-то кошачья или, скорее, тигриная лёгкость и точность движений.

- Ты откуда к нам пожаловал? – доброжелательно осведомился Василько.

- Это долго объяснять. Вот Юрию Всеволодовичу до сих пор объясняю.

- Садись, дорогой племянник, - отозвался Всеволодович, - вместе будем разбирать, что, куда и как. А то моего ума не хватает.

Примерно через полчаса свита обоих князей, мирно обсуждавшая на краю поляны ростовские и владимирские новости, начала всё чаще засматривать туда, где сидели два князя и неведомый вьюнош. Поскольку у них там становилось как-то беспокойно. То Василько, то вьюнош принимались поочерёдно или вместе размахивать руками и кричать громкими голосами. Потом старший князь вступал басовито. Досюда долетали только обрывки речей:

- Так они и передушат вас по одному! Как котят передушат! – Это пришлый.

- И не по-христиански – братьям в беде не помочь! – Василько.

- Вы как дети рассуждаете, али по-книжному. А жизнь – она не геройская сказка… - это князь.

Дружинники переглядывались. Вот же чудеса какие. Так шуметь князья, бывало, начинали на пиру. Но тут кроме кваса ничего перед ними не стояло. И молоды двое из трёх спорщиков, рано им пировать.

- Я думаю, слышь-ко, воевать они задумали, - предположил, наконец, самый смышлёный из дружинников.- С этими трещотками много делов можно наделать. Вот молодые и подбивают князя, куда-сь отправиться и кому-сь молодецку силу показать.

 

* * *

 

Через неделю Андрей и Василько были уже друзьями - не разлей вода. Каждый день, закончив дела, включавшие в себя обучение отобранных дружинников умению обращаться с автоматом, долгие и сложные тренировки с мечами, кулачный бой и много других занятий, а также частые совещания у князя Юрия относительно того, с чем ехать к рязанцам, москвичам, смолянам, какие слова находить, чтобы сагитировать их на поход, да ещё под общим началом, – ребята садились на берегу лесного озера, неподалеку от которого стоял летний лагерь Василько и начинали расспрашивать друг друга обо всём на свете.

Сначала Андрей думал, что расспрашивать будут главным образом его самого: он немало чудес привёз в тринадцатый век, но дома-то, в двадцать первом, их осталось вообще немерено! И людям из тринадцатого всё это должно быть очень интересно.

Так оно, конечно, и было. Василько выспрашивал о том, как живут русичи в далёком будущем, в каких домах, что едят, как развлекаются, куда и на чём путешествуют. Был очень впечатлён рассказами про телевизор, магнитофон, видеокамеру и особенно про компьютер с интернетом. Но как-то в меру он был всем этим впечатлён. И мыслей о том, что – эх, а мы тут… у него не появилось.

Потом Василько начал рассказывать Андрею о своём житье-бытье. И оно оказалось потрясающе интересным. Одна только история про охоту на медведя с рогатиной чего стоила. Это у них тут был такой обряд инициации: юноша-воин должен убить медведя, чтобы считаться взрослым. Причём, рогатина, оказалось, это не ухват такой, как раньше думал Андрей, не вилы, а просто копьё с длинным как рог наконечником. И вот с этим копьём надо было пойти в лес и завалить там медведя. Обычно русичи делали это лет в восемнадцать-девятнадцать, но Василько своего первого медведя уже убил. В четырнадцать лет.

Или походы к Великому Новгороду: не военные, а торговые и дипломатические. Василько уже два раза туда отправлялся. Через чудские леса, где живут настоящие волхвы, по берегу студёных северных озёр. И потом сам Новгород, в котором был представлен весь тогдашний западный мир: и немцы, и шведы, и англичане. Василько рассказывал, как они одеты, как ведут себя, чем торгуют. И про сам этот город необыкновенный, стоящий на окраине русского и западного миров, соединяющий их.

И лишь одну тему они обсуждали неохотно. Вернее, Василько ею очень интересовался, но Андрей уходил от ответов, петлял, потом честно сказал: я думаю, это будет не правильно, если я всё подробно стану рассказывать. Этой темой была русская история с тринадцатого века. Юному ростовскому князю будущее Руси представлялось светлым праздником. Ну, с трудами, с битвами, конечно, с победами и поражениями, не без того, однако русичи век за веком расширяют свои пределы, покоряют, где миром, а где и оружием, соседние племена. Так ведь и дальше будет?

Андрей сказал, что будет всякое. Русь действительно расширит свои владения на западе, а про восток и объяснить-то трудно. Там до крайнего моря ещё пять таких расстояний, как от Ростова до Новгорода. Или семь. И все теперь наши. Но кроме этого столько всего случится…

Андрей подумал, что, если б знали они тут про всё, то, может, так и сидели в лесах, на медведей охотились. Только ведь не отсидишься.

А про монголов он уже рассказал и Васильку, и Юрию Всеволодовичу. Честно, однако без лишних деталей относительно личной судьбы обоих князей.

Где-то на третий или четвёртый день Василько задал вопрос, поставивший Андрея в тупик.

- Слушай, а вот если мы с твоей помощью и с помощью твоих автоматов отобьёмся от захватчиков. И они сюда больше не явятся. Тогда у Руси будет другая история. Но ведь и ты в этом случае, скорее всего, на свет не родишься? И твой друг Валерка не родится.

- Как это?

- Ну, как. Чтобы ты родился, надо, чтобы встретились твои родители. А ещё раньше – чтобы встретились родители твоего отца и твоей мамы. А до этого их родители тоже: получается уже восемь человек. Если копнуть глубже, на два-три века – там уже десятки человек должны найти друг друга. А за восемь веков – сотни! И вот из-за того, что Батый в 1240 году по вашему исчислению не сожжёт город Владимир, чей-то пра-пра-пра… Я не знаю, сколько раз надо сказать «пра» - не погибнет в бою, а женится, как и собирался, на любимой девушке. И ей не придётся бежать в леса, хорониться там и выходить замуж за другого человека… И у них родятся совсем другие дети. Понимаешь?

Андрей был поражён, что такие очевидные вещи не пришли ему в голову сразу, ещё дома. И Валерке не пришли.

Хотя… Как-то странно его друг-одноклассник реагировал на слова Андрея о том, что он, дескать, вернётся 31 мая и наверстает все школьные экзамены и консультации.

И носом при расставании Валерка хлюпал так, будто не надеялся больше увидеть друга.

Но если Василько верно рассуждает, то что, в самом деле, произойдёт с Андреем, если русские воины одолеют захватчиков в битве при Калке? И если монгольского ига не будет?

Андрей исчезнет прямо в решающий момент победы? Но кто тогда отправился через восемьсот лет в прошлое помогать русичам?

Блин, ум за разум заходит…

Василько ждал, пока его новый друг немного соберётся с мыслями. Покусывал травинку и смотрел на Андрея с улыбкой, доброй, но немного и лукавой. Иронично так поглядывал на него ростовский князь.

- Ладно, не переживай, - сказал он наконец. – Я вот думаю, что это не от нас с тобой зависит.

- А от кого?

- Ну, вот машину-то вы получили непонятным, чудесным образом, так?

- Так.

- И на хорошее дело вас кто-то навёл – как думаешь, случайно?

- Не знаю.

- И я не знаю. Но думаю, что ты должен просто исполнить что можешь, и пускай будет что будет.

- Вообще, это английская поговорка такая. Она появится лет через семьсот.

- Вот и ладно. А теперь давай о делах потолкуем. Ты вот говорил, что тебе не нравится Онфимка, которого дядя Юрий поставил старшим над автоматчиками. Что так?

- Вёрткий он какой-то, - ответил Андрей. – Всё угодить старается, лебезит. А на дружинников орёт.

- Мне, по правде сказать, он тоже не глянется. Но дядя его любит. Смышлёный, говорит, очень. С детства мастерит всякие колёсики, мельнички. Предан старшему князю по-собачьи. И дело, если правду говорить, Онфим хорошо поставил. Молодцы у него собирают-разбирают твои автоматы очень живо. Стреляют метко. Лошадей приучили не пугаться стрельбы. И патроны берегут. Чего ещё надо?

- Так-то оно так. Не подвёл бы только в нужный момент.

- Ну, командовать стрелками в бою не он станет, а ты. Или я сам. Ближе к делу решим.

- Ладно, вам с дядей виднее.

 

* * *

 

День катился за днём, неделя проходила за неделей. Незаметно пподступила осень, а вслед за нею и зима. Климат в тринадцатом веке был пожёстче нынешнего; ноябрь считался уже зимним месяцем. И вот, когда замёрзли реки, которые древние русичи называли божьими дорогами, – войско Великого князя Владимирского двинулось в поход. Оно насчитывало более десяти тысяч неплохо обученных и снабжённых добротным кованым оружьем ратников. Ядром войска была княжеская дружина, две тысячи профессиональных воинов. Отдельный отряд составляли двадцать автоматчиков, которым была придана сотня охраны из самых отборных рубак.

Задолго до начала похода, ещё в сентябре, князь Юрий Всеволодович объехал самых значительных соседей и рассказал, что собирается помогать южным князьям в битве с монгольскими захватчиками. Говорил, что те захватчики много народу побили и городов взяли в чужих странах, и надо им дать хороший окорот, чтобы потом самим не нахлебаться.

Юрий умел выбирать слова, его авторитет умелого и не паникующего по пустякам полководца сомнению не подлежал, однако соседи поначалу всё же были удивлены такими переменами в речах и настроениях князя. То он вместе с ними потешался над половецкими послами, приехавшими пугать северных князей немытыми кочевниками, а тут вдруг озаботился и стал собирать войско.

Да и поход предстоял нешуточный! Легко ли сказать: с Оки до низовий Днепра. Да не с тремя сотнями всадников, а с многотысячным войском!

Однако Юрий был красноречив, настойчив, где требовалось – хитёр, а когда надо - и суров. Рязанскому князю он пообещал отдать без выкупа спорные окраинные угодья, если между соседями будет лад и понимание, смоленскому – что рано или поздно тот приедет просить помощи в сварах с половцами, и что Юрию придётся три раза подумать, прежде чем соглашаться на неё. В общем, для каждого нашёл князь аргументы. Собрали соседи ещё десять тысяч воинов и тоже двинулись с началом холодов в дальний поход.

К южным князьям, которым предстояло собирать основные силы, Юрий снарядил тогда же в сентябре верного и толкового боярина своего Никодима, тот хорошо был известен дальним соседям по прежним походам, ценился за ратную доблесть и за умение сказать не только красиво да складно, но верно и крепко.

Главное, с чем ехал Никодим: владимирский князь шлёт большое войско и готов встать в битве против монголов под руку киевского князя. Такое известие должно было порадовать киевлян и вразумить других южных князей. Мол, если уж своевольный и независимый Юрий из гнезда Всеволодова согласен поступиться гордостью ради общего дела, то и нам не след гонор свой показывать.

Во многих дипломатических переговорах участвовал и Василько. Андрей бывал на них в качестве сопровождающего или под видом охранника, и немало поражался тому, как толково и хитроумно это отрок, который младше его на полтора года, умеет построить беседу, как легко и непринуждённо удаётся ему расположить к себе собеседника.

Василько как-то признался Андрею, что понял однажды, открылось ему знание: таланты надо направлять на честную цель. Тогда они крепнут и расцветают. А если на корысть их тратить, на обман, то быстро расходуются и пропадают вовсе.

В общем, совсем неплохо показывал себя юный Василько Ростовский на поприще дипломатии. А уж в ратном деле как был искусен! Любым оружием владел виртуозно, знал много хитроумных приёмов рукопашного боя и был в нём совершенно неутомим. Мог хоть час махать мечом или палицей.

Андрей тоже брал уроки владения холодным оружием. Получалось вроде и неплохо, однако понятно было, что любой из ратников, кто учился обращаться с ножом и мечом не вот так, с наскоку, а с четырёх-пяти лет, как все русичи того времени, легко его одолеет.

Поначалу, правда, на дружинников произвело некоторое впечатление Андреево каратэ: когда он лихо, пяткой, сбил шапку со своего спарринг-партнёра на первой тренировке, все одобрительно захохотали. Но парнишка-соперник быстро приловичился, стал мотать корпусом из стороны в сторону, уклоняться от ударов, делать ложные выпады и скоро, улучив момент, так заехал нашему каратисту кулаком в лоб, что тот не удержался на ногах. В общем, уровень физподготовки у здешних ребят был завидный. Это потому, смекнул Андрей, что для них сила и ловкость – условие выживания, а не забава, как в двадцать первом веке.

И вот наступило время похода.

Андрей ехал на гнедом жеребце рядом с Василько во главе ростовской дружины. Двигались они неспешно, шагом, по замёрзшей Волге, вверх по её течению, далее путь предстоял через густые еловые леса до озера Селигер, там по льду и снова лесами до Волхова и дальше вниз, далеко к югу. Андрей подивился, когда Василько подробно растолковывал ему маршрут, - насколько точно у них там в тринадцатом веке всё уже было рассчитано и промерено.

Поход проходил по безлюдным местам, красивым первобытной дочеловеческой красотой. Иногда встречались маленькие, в несколько избушек поселения, жители которых испуганно смотрели на ратников, ко всему готовые. Но войско ехало с хорошим припасом в обозе, еды для людей и корма для коней у владимирцев и ростовцев заготовлено было вдоволь.

И снова день проходил за днём, неделя за неделей. В начале декабря дошли до первых застав новгородского княжества. Их там уже ждали. Старший по заставе тут же послал гонца к князю в Новгород, а Юрию с Василько предложил размещаться пока на отдых и размещать дружину. Попариться в баньке, отоспаться в людских условиях.

Через два дня, к вечер,у приехал новгородский князь. Встретились они с Юрием холодновато. Когда-то были врагами, в памятной обоим Липицкой битве сражались на разных сторонах, да много воды утекло с тех пор. Сели за стол, помолчали. Тут же сидели Василько и Андрей, которого Юрий Всеволодович представил как начальника ростовской дружины.

- Молодые какие у тебя начальники, - отозвался новгородский князь.

Стали толковать. Новгородец не очень понимал, отчего Юрий Всеволодович так взгоношился с этими монголами. Ну, пришли дикари из неведомых степей. Первый раз, что ли? Пожгут-позарят немного южных соседей. Да ведь те сами, считай, разбойники. Может, и неплохо, что меньше нам станут досаждать южные княжества на какое-то время. Отчего шуму столько?

У Юрия все доводы были наготове. Он сказал, что идёт на Русь не простое кочевое племя, а страшная немереная орда без конца и без краю. Сейчас только одной лапой заходит она в наши земли, и если эту лапу не отсечь беспощадно, разом, показав силу удара, то завтра заползёт сюда весь зверь и тогда никому не спастись.

Новгородский князь слушал, почёсывая бороду.

- Складно, - сказал он наконец. – И корысти никакой твоей я тут не вижу. Ты ж согласен, что киевский князь во главе станет? Не передумал?

- Не передумал.

- Что ж. Пусть и мои соколики разомнутся, силушкой поиграют. А то засиделись, бока понаели. Даю пять тысяч ратников. Довольно ли?

- Довольно.

Князья встали из-за стола, обнялись. Новгородец хлопнул Юрия Всеволодовича по плечу, кивнул Васильке и вышел за порог. С улицы донёсся его зычный голос, окликавший стольника:

- Яким, скажи там, чтоб седлали! Едем.

- За что люблю северных людей, - говорил в это время довольный владимирский князь, - так это за то, что они не рассусоливают. Спросил, услышал ответ, подумал – и либо согласился, либо отказал. Всё. А то эти южные византийские хитрости, полунамёки, полусоюзы… Тьфу.

Андрей не до конца понимал, что у них там к чему, но видел, что дело идёт в нужном направлении. Вот и славно.

После этого двинулись вниз по Волхову, по ещё одной божьей дороге. Славно они прокатились! Василько сказал, что зимой по рекам путешествовать удобно, а летом – мило. С рыбалкой, с купаниями, с малиной да черёмухой.

 

* * *

 

Весеннюю распутицу войска переждали в угодьях киевского князя, как было условлено заранее, а в апреле снова двинулись к югу. До нижнего течения Днепра добрались к середине мая, в лодьях. После этого пришлось свернуть на обычную дорогу, ещё грязноватую, и по ней короткий – по сравнению с предыдущим маршрутом – бросок к малой реке Калке, на которой всё и должно было решиться.

Зимой монголы присылали к киевскому князю Мстиславу посольство, просили не вмешиваться в их распри с половцами. Дескать, это наши степные дела. Но половецкий хан Котян, за которым гнались монголы, вполне убедительно объяснил Мстиславу, что это у монголов обычная тактика: обещать, что мы вас не тронем, только немного с соседями поквитаемся, а потом всех разбить поодиночке.

Князь сказал посланникам, что половецкие князья его друзья и родственники. Те предерзко ответили, что в семье не без урода, после чего князь велел казнить наглецов.

Теперь вот отовсюду подтягивались к Калке русские дружины. Вдвое против прежде сказанного прислали ратников смоленские князья, не подкачали галицкие, сам киевский приехал с лучшими своими воинами.

На большой подсохшей поляне съехались князья со свитами на смотр и на первый военный совет. Андрей отметил про себя, что выглядели собравшиеся в высшей степени живописно и величественно. Сверкающие серебром и золотом кольчуги и латы, разноцветные плащи, тонкой и сложной ковки шлемы с перьями. Даже в кино всё выглядело не так красиво.

Однако совет не очень задался. Как ни старался Юрий Всеволодович деликатно направить мысли князей в нужную сторону, он был теперь просто одним из двенадцати равных, подчинявшихся Великому князю Киевскому. Сам же такую идею предложил и отстаивал. А киевский князь Мстислав, хоть и умён был, и многоопытен, однако ни в коей мере не представлял себе той реальной опасности, какая исходила от монголов. Он в который уже раз с недоумением осматривал пышные наряды собравшихся, глядел вправо-влево на холмы, усеянные многими десятками тысяч воинов, тысячами походных шатров и простых шалашей и тысячами же дымов, тянущихся к небу – и, наконец, сказал Юрию Всеволодовичу:

- Когда б не знал тебя, князь, столько лет, то подумал бы, что смеёшься надо мною. Куда нам столько войска? Мы что, с самим антихристом выехали биться? И с силой его несметной?

- Считай что так, княже, - серьёзно отозвался Юрий.

- А разведка докладывает, что там всего тысяч двадцать косоглазых.

- Я уже говорил. Они искусны в бою, хитроумны, быстры, катаются как ртуть, и уже многих разделали под орех. Хорезмский шах на что был…

- Не узнаю тебя, Юрий, - с обидным огорчением в голосе перебил киевский князь. – Ты уже не обижайся. Но ведь сам предложил под моим началом всем выступать?

- Сам.

- Тогда слушай, как биться станем. И все слушайте. В центр выставим ополчение, побольше мужичья с вилами да оглоблями. По правую руку половцы встанут, вон им не терпится поквитаться за обиду, - князь показал на хана Котяна, стоявшего чуть поодаль и не принимавшего участия в общем разговоре. - Они и ударят монголам в бок, когда те увязнут в ополчении. А если и половцы не справятся, тут уже наши герои потешатся. С левой руки я думаю поставить сборную дружину тысяч из десяти лучших хоробров. Остальное войско будет в это время кулеш варить да брагу процеживать, чтоб потом было чем праздновать. А там и домой поедем.

Как вам такой план?

Князья одобрительно загудели: план не хитрый, да что тут мудрить?

Только Юрий и половецкий князь хмуро переглядывались.

Василько с Андреем дожидались старшего друга у него в шатре. Юрий Всеволодович вернулся сердитый, молчаливый, сел на ковёр и начал барабанить пальцами с тяжёлыми серебряными перстнями по коленке.

- Про автоматы мы так никому и не сказали. Правильно ли это? – наконец прервал молчание Андрей.

- А как тут скажешь? И без этого исподтишка все посмеиваются, мол, нагнали войска, чтобы князь Владимирский не боялся… Попробовал бы кто-нибудь в лицо мне это сказать! - Юрий пристукнул по коленке кулаком. – А теперь я им ещё про чудо-оружье начну рассказывать…

- Надо бы киевскому князю, пока не поздно, открыть всё про Андрея и его машину, – подал голос Василько. – Тогда он поймёт, что монголы это не шутка.

- А ну как не поверит? – это Юрий.

- Автоматы и мобильный телефон покажем, поверит, – отозвался Андрей.

Юрий Всеволодович задумался:

- Не знаю… Князь уже в возрасте. Недоверчив. И если б мы к нему заране приехали, толком всё объяснили, не спеша. А теперь вокруг него сто человек вертится, каждый со своим. Не знаю... А про афтаматы никто из наших не разболтал? Не треплют охранники языками?

Андрей ответил, что, вроде, не треплют. По крайней мере, с тех пор, как он демонстрировал князю первый «Калаш» у терема в ростовском лесу и как обучали отборных дружинников в тайном месте и всем наказали держать язык за зубами, а то голова с плеч - никаких слухов про чудо-оружие даже в основное владимирское войско не просочилось.

Андрея, однако, беспокоило другое. Ему всё меньше нравился расторопный и услужливый Онфимка. За весь поход раза три довелось перемолвиться с ним словцом, по производственной, так сказать, необходимости, и во все эти разы чувствовалась в человеке затаённая обида или даже злость: всё ему чего-то недодают и всё-то его не ценят.

Андрей опять поделился сомнениями с Василько: мол, на таком ответственном деле у нас человек не самый надёжный. Но ростовский князь засмеялся и ответил, что ты, друже, бываешь слишком суров с людьми. А люди они подхода требуют, и каждый человек это свой мир. Онфимку-де он с детства знает, тот всегда такие занятные игрушки мастерил! А что обидчив – так что ж. Не задаётся у парня личная жизнь, девки его что-то не жалуют. Вот и вся причина.

Ну и ладно, снова подумал Андрей. Князьям видней.

Однако вчера, уже тут, на Калке, Онфимка куда-то надолго пропал. «Секретным» дружинникам строго-настрого было запрещено отлучаться из лагеря. Приказ, понятное дело, распространялся на их непосредственного начальника, но тот, явившись в лагерь только к вечеру, как ни в чём не бывало поведал разозлённому Андрею, что ходил смотреть здешние лечебные травки, коих по берегам Калки великое множество, и что Андрей Станиславич за это ещё спасибо скажут холопу недостойному Онфимке, когда, не дай Господи, прихватит у них живот либо чирей вскочит.

В подтверждение своих слов Онфим показал целый пучок каких-то листьев и кореньев, в которых Андрей, ясное дело, ничего не понимал.

Между тем дело шло к сражению. Очередная разведка донесла, что войско монголов уже в двух днях пути от Калки и приближается стремительной лавой. Наверняка и монголы высылали разведку и имеют представление о численности и расположении русского войска. Что они станут делать дальше? Будут ли нападать, узнав, что противник намного многочисленней, чем они ожидали?

Юрий так и не решился рассказать киевскому князю про машину времени. Вдруг всё же не поверит? Позору тогда не оберёшься на всю жизнь.

В конце концов, тактику он выбрал следующую: сперва участвовать в общем бою со всеми наравне. Войско теперь намного больше того, что собрали бы русские княжества без его, Юрия Всеволодовича, забот. И командир у войска теперь один. Даже галицкого князя, который всё норовил вперёд выскочить и без общего плана с монголами биться, заставили побожиться, что так делать не станет. А нет, так забирай свою дружину и уходи. Сам план у киевского князя Мстислава хоть и немудрящий, но при численном превосходстве русичей и слаженности действий должен привести к победе.

А уж если не будет получаться, тогда Юрий даст сигнал Васильке, и двадцать автоматчиков под охраной отборной сотни вмешаются в дело.

 

И вот наступило утро битвы. С вечера дозорные донесли, что монголы встали лагерем в трёх верстах у Калки и с утра, скорее всего, к ней выйдут. Решатся ли они нападать сходу, форсируя реку? И видя на другом берегу огромное русское войско? Сейчас это прояснится.

В предутреннем тумане на другом, низком, берегу неширокой речки показалось войско. Монголы ехали несколькими клиньями. Приблизились к воде. Посмотрели на русичей. И двинулись, разделившись надвое, вверх и вниз по течению. Когда всё войско разошлось так на две стороны и пропало из виду, Мстислав киевский собрал князей на короткий совет.

- Первым делом надо послать дозоры на стороны и смотреть, с какой руки монголы начнут переправу. И где потом соединятся. Нам с такой прорвой народу гоняться за ними не след. Будем стоять на месте. Как разберёмся, откуда они пойдут, на ту сторону и выставим ополченцев. А дальше всё, как задумано: левый край, правый край… Что задумчив Юрий Всеволодович?

- Уверен, что пойдут они отсюда, – показал владимирский князь на правую сторону, поднимавшуюся от позиции русских войск длинным невысоким взгорком. С этой стороны им намного сподручней. И думаю также, что случится это очень скоро, мы даже не успеем переменить позицию, даже если захотим.

- Поглядим… - неуверенно ответил Мстислав Киевский.

В это время с той стороны, куда указывал Юрий, показался летящий во весь опор всадник. Подскакав к княжескому стану и осадив храпящего запалённого коня, он крикнул, что монголы уже ведут переправу и что переправляется, похоже, всё войско разом: вторая его часть только сделала вид, что уходит вдоль реки влево. Скрывшись за первым же пригорком, монголы развернулись и поскакали по лощине туда, где переправлялась основная часть орды.

- Смышлёные… - сказал кто-то из князей. Уже с опаской.

- Ну что, братья, - спокойно и просто распорядился Мстислав. Занимайте позицию как условились. Бейтесь храбро. Тут не план решает дело, а кто как себя окажет на своём месте.

Эх, не нравилось всё это Юрию Всеволодовичу! Совсем не нравилось. Хоть и собрали много народу, хоть и согласились князья встать под единую руку – но войско всё равно неповоротливо, и князь киевский не собирается им управлять в ходе боя. А монголы хитры и текучи. Всё снова идёт тем чередом, каким шло, по рассказу Андрея, в той, проигранной битве.

Юрий поскакал к своим владимирцам и ростовчанам. Они стояли бодро, перешучиваясь. Соскучились дюжие да боевые молодцы по ратному делу, наслушались рассказов о том, какие монголы лихие вояки и вот горели теперь желанием померяться с ними силушкой. Это хорошо. А что же наши афтаматчики? Кто это скачет от них, коня нахлёстывает? Никак Андрей?

Это и в самом деле был Андрей. Не очень умелый наездник, он, тем не менее, гнал жеребца галопом и что-то кричал князю уже с дороги. Что там стряслось?

- Княже, Онфимка пропал! – сообщил Андрей, подлетая к Юрию Всеволодовичу.

- Как пропал?

- Да кто его знает. Нет нигде.

- А чего ты всполошился так?

- Да как чего? Он же все секреты знает!

- Думаешь, монголы выкрали?

- Или сам ушёл.

- Ты с ума, что ли, спятил? – уставился на Андрея владимирский князь. – Онфимка мне служит с восьми лет!

- Княже! Если монголы узнают про автоматы, они постараются их отбить. Сильно постараются. А человеку, который им расскажет про это чудо-оружие, да ещё научит пользоваться, дадут столько золота, сколько он унесёт. Ты это понимаешь? Онфим, мне кажется, такой человек.

Юрий задумался.

- А как он с ними объясняться станет? С монголами?

- Онфим где-то пропадал третьего дня. С утра до вечера в лагере не был. Мог с кем-то из половцев столковаться, они язык монгольский разбирают. Или в походе ещё столковался, а теперь ходил к монголам на переговоры.

Юрий ещё немного подумал.

- Сделаем так. Я дам тебе двух самых лучших гонцов, которым накажу чуть что – скакать ко мне за подмогой. А ты смотри там в оба. И без сигнала моего в дело не вступать, как и было велено. Всё понял?

- Да.

- С Богом.

- Андрей развернул коня и поскакал обратно, к своим засекреченным автоматчикам.

 

* * *

 

Битва началась для русских войск удачно.

Монгольская конница, вылетев на длинный пологий пригорок, покатилась вниз, на стоящее в долине ополчение. Наблюдавший за этим с высокого холма на левом фланге киевский князь Мстислав сразу же отметил, что кочевников не так много: тысяч пять-семь. Ополченцев же стояло в долине – вчетверо. Двадцать пять тысяч здоровых и рослых мужиков, не очень искусных в ратном деле, но неробких. Их задачей было достойно принять первый удар. И они его приняли.

Монгольские всадники на высокой скорости врубились в первые шеренги ратников. Зазвенела сталь, затрещали кости, гулкие удары дубин и сырые, тяжёлые - тело в тело, разнеслись далеко окрест. Долина огласилась визгами ярости и предсмертными криками.

Далеко монголы не пробились: смяв первые ряды, они вязли в следующих, и ратники, чуть расступившись, лупили всадников оглоблями и дубинами сбоку, страшными ударами сшибая их на землю. Валили и коней, забивая насмерь вместе с седоками. Рассвирипевшие пахари не боялись смерти и были страшны в бою. Монголы это скоро почуяли. Их наступление стало терять задор и скоро остановилось. После этого ратники стали теснить захватчиков, сначала медленно, а потом всё быстрей. Ещё немного – и монгольская конница, развернувшись, стала рысью уходить обратно на пологий взгорок.

Мстислав на своём бугре с сомнением потёр подбородок: что-то больно скоро монголы скисают. Однако всё же поднял руку и резко ею махнул, а подручный с алым стягом продублировал княжий знак. Это был приказ половцам.

Конная лава хана Котяна снялась с места и, нахлёстывая коней, стала подниматься по косогору, стараясь сбоку нагнать отступающих. Половцы сильно растянулись. И когда из-за бугра вылетела и пошла им навстречу плотным острым клином свежая монгольская конница, они ничего не успели сделать.

Обманувшие всех монголы как нож в масло вошли в половецкие ряды, проделали в них огромную брешь, и, разбрызгивая по полю, оставляя за спиной незадачливых союзников киевского князя, понеслись прямо к нему на холм, сшибая по пути головы растянувшимся в наступлении ополченцам. На счастье Мстислава, захватывать его лагерь отправилась только первая сотня монголов, а остальные, оказавшись в тылу у русичей и у половцев, занялись рубкой беззащитных разрозненных толп, пытавшихся организовать круговую оборону.

Мстислав, стоявший на холме всего лишь с десятком личной охраны и с ординарцами, поскольку никак не мог предположить, что сюда, в дальний тыл, прорвутся монголы, теперь оказался в отчаянном положении. На выручку князю из засадного полка, в котором ждали своего часа лучшие дружинники сборного войска, рванулось несколько сот русичей на самых быстрых конях.

Они успели: монгольская сотня всё же сбилась с темпа, не сумев обогнуть без боя большую толпу ополченцев, которые кинулись на конных с оглоблями и вилами. Князь успел оценить, как умелы монголы в бою: без лишних движений, чуть отклоняя корпус, уходили они от ударов и рубили ополченцев экономными точными взмахами длинных сабель.

Однако на несколько минут монголы всё же увязли в толпе, и конным русичам из засадного полка хватило этого, чтобы доскакать до княжеского стана и встать круговой обороной.

Командир монгольской сотни вскинул руку и гортанно что-то крикнул. Всадники повернули коней и поскакали назад, в долину, где их товарищи расправлялись с ополченцами и остатками половецкой лавы.

Это был ещё, конечно, не разгром: лучшие войска русичей так и стояли в засаде, а основная часть войска вообще сидела в дальнем тылу и готовилась, как приказывал князь, варить кулеш для вечернего пира. Да и ополчение, потерявшее половину состава убитыми и ещё четверть ранеными, всё ещё могло участвовать в бою пятью-семью тысячами воинов. Рассеянные по дальним холмам половцы тоже потихоньку приходили в себя и собирались в гомонящую кучу.

Но и там и тут уже царила растерянность, того и гляди, вспыхнет паника. Очень уж ловок в бою и хитёр, не по-людски, непредсказуемо, был противник.

 

Андрей ничего этого не знал. Он стоял на краю большой рощи, в которой был спрятан отряд автоматчиков. Впереди гарцевали на сытых конях молодцы из сотни охраны. От поля боя рощу отделял большой холм. Начало сражение и его продолжение можно было определить только по крикам и лязгу оружия, слабо, издалека, доносившимся из-за холма.

- Уже, поди, наваляли косоглазым, пока мы тут прохлаждаемся, – недовольно сказал Андрею стоявший рядом командир сотни. – Так и воротимся домой не повоевавши. Чего сказывать будем?

Андрей не успел ответить.

С высокого дуба, на верху которого сидел дозорный, обязанностью которого было наблюдать за сигналами второго дозорного, стоявшего на невидимом отсюда, снизу, холме, послышался тревожный крик:

- Монголы!

- С какой стороны? – крикнул в ответ командир сотни.

- Не разберу, - отозвался человек с дуба. – Вроде он кричит, будто в тыл заходят.

Андрей и сотник переглянулись.

- Давай со своими на ту сторону, - сказал Андрей.

Сотник посмотрел на него с сомнением, потом всё-таки сел на коня и рысью поехал к остальным дружинникам, на ходу окликая ординарца.

Андрей вошёл в рощу. Там на небольшой поляне сидели автоматчики. Всё оружие и боекомплект к нему были сложены в три окованных железом сундука. Их так и везли всю дорогу под неусыпным присмотром шестерых самых преданных Юрию Всеволодовичу и самых дюжих охранников. На этом настоял сам владимирский князь: он считал, что держать оружье в сундуках надёжней, чем раздавать его заранее. Андрей был в этом не уверен, однако спорить не стал. Зато подбором ребят для отряда автоматчиков с самого начала ведали Андрей и Василько. Дружинников они выбирали самых смышлёных и хладнокровных. На всякий случай у них было и обычное оружие, мечи со щитами.

- Ну что там, Станиславич? – поинтересовался у Андрея один из автоматчиков, кудрявый Николка.

- Пока не знаю.

В этот момент с противоположной стороны леса донеслись крики и звуки завязавшейся схватки. Причём, нешуточной схватки: ржали сотни коней, орали раненые, звенела сталь.

Все автоматчики вскочили.

Андрей замешкался: раздавать оружие он имел право только по приказу князя, этот приказ ему должен передать посыльный, сказав специальное слово. Самостоятельно открывать сундуки без разрешения Юрия Всеволодовича настрого запрещалось.

А если монголы сейчас сюда прорвутся? И возникнет реальная угроза захвата ими оружия?

К этому, похоже, и шло: шум схватки за деревьями усиливался, приближался, и вот на опушку вылетел разгорячённый и окровавленный командир сотни охраны. Сотник был уже без коня, зажимал ладонью сабельную рану на плече и был бледен. Он закричал Андрею:

- Где твои трещотки? Сотен пять монголов нас обложили, не сдюжить…

Из леса послышался знакомый голос:

- Вот они, здесь!

И на поляну выехал Онфимка. С ним несколько монголов и половец, толмач, которого Андрей несколько раз встречал во время похода по Днепру. Потом все говорили, что толмач убежал к монголам, и киевский князь ещё громко объявил, что даст кошель золота тому, кто приведёт к нему эту собаку живой.

Вот они оба, значит, где.

Группа остановилась, и Онфим показал монголам на Андрея:

- Этот. Он притащил палки, которые плюются огнём. Я правду сказал. А вон сами палки.

В это время раненый сотник с криком бросился на конных монголов. Он успел ударить мечом одного из них, рассёк ему ногу, но другой монгол, высокий и жилистый, в дорогой кольчуге, коротким точным движением вогнал сотнику длинную саблю в грудь. Подержал так мгновение – и выдернул. Сотник рухнул ничком. Монгол засмеялся.

- Урус, - сказал он Андрею. – Иди сюда, урус. – И спрыгнул с коня.

Бой на дальней окраине леса тем временем затихал. Видно монголы успели расправиться с сотней охраны. Или просто схватка отдалилась?

Монгол в дорогой кольчуге сделал шаг навстречу. Андрей стоял напротив него с голыми руками. Посмотрел направо-налево и увидел лежащую в траве длинную дубовую палку, оружие ополченца. Как она тут оказалось? Неважно. Он нагнулся и поднял палку. Перехватил её поудобней. Вот так.

Монгол посмотрел на него с интересом. Это был смуглый, худощавый, отлично сложенный воин лет тридцати пяти. На щеке длинный шрам. Аккуратные тонкие усики подковой и весёлые глаза.

- Урус, - сказал он снова. Урус богатур. – И залился хохотом.

Потом монгол наклонился, подхватил меч убитого сотника, ещё дёргавшего ногой в сафьяновом сапоге, и швырнул меч Андрею под ноги.

Андрей отрицательно качнул головой. Он понимал, что с мечом против опытного рубаки ему надеяться не на что. С дубовой палкой есть один шанс из десяти.

Страха не было совсем, как и не было ослепляющей ярости. Андрей понимал, что сейчас умрёт и был готов к этому.

Монгол сделал ложный выпад, и Андрей так же легко, не втягиваясь, махнул своей палкой. Враг отступил, поднял саблю над головой, снова махнул – и Андрей опять, отодвинувшись, рассёк палкой воздух. Пожалуй, если монгол будет очень уж выделываться, демонстрируя своё искусство, удастся зацепить его ногой. Вряд ли он подозревает про каратэ.

Но монголу начхать было на каратэ. Он ожидал, что этот урус станет просить пощады, и тогда можно будет над ним поиздеваться, отрубая поочерёдно ухо, потом нос, одну руку, другую, слушая, как он визжит по-собачьи, но урус не хотел просить, что ж, он заслужил право умереть достойно, как воин.

Монгол ускорил движения. Сабля над головой, сбоку и перед ним ходила кругами, со свистом рассекая воздух. Андрей попытался сбить это вращение, подсечь его палкой – но промазал, и сабля свистнула совсем близко, едва убрал голову. Новый виток – и он стал бы для Андрея последним, если бы на поляну не вылетел на запалённом коне Василько.

- Вот ты где! – и спрыгнул с коня. Одним движением, как только он это умел.

Половец-толмач, наблюдавший вместе с Онфимкой и тремя монгольскими воинами за поединком, что-то быстро сказал главному монголу. В голосе у него была опаска.

- Ростов конязь?! – обрадовано воскликнул могол. – А? – и он, сразу забыв про Андрея, выставил саблю в сторону Василько.

Просто монгольский Д’Артаньян, коллекционирующий победы.

Рядовые воины у него за спиной недовольно зароптали. Наверное – что нет времени, надо торопиться. Однако он что-то крикнул им в ответ, и они заткнулись.

Василько сбросил на траву плащ и стал напротив.

Монгол снова засмеялся, но скупо так, экономно. Просто демонстрируя высокую боеготовность.

Они скрестили оружие. Звякнула сталь. Монгол прыгнул вперёд – Василько отскочил по-кошачьи, поворачиваясь в воздухе и нанося удар из-под руки – теперь увернулся монгол, тут же переходя в контратаку, стремительную и беспощадную.

Они двигались легко и красиво, будто исполняли танец. Это и была пляска смерти, в которой неточное, недостаточно отшлифованное движение могло стоить всего сразу.

Андрей стоял неподвижно. Монгольские воины, как и русские, приехавшие с Василько, не шевелились. Поединок продолжался в бешеном темпе уже минут пять. Монгол был, пожалуй, мощнее Василько, и, безусловно, опытней, но ведь и старше. Он начал уставать.

Ростовский князь продолжал рубиться с кошачьей грацией, а монгол отражал его выпады всё резче, всё злее. Андрей пару раз поймал взгляд, который бросал монгольский воин на своего соперника. Теперь в этом взгляде не было весёлой уверенности, а была злоба и был страх - не пропустить удар. Но он его пропустил.

Андрей увидел ярко и медленно, как в голливудском фильме, замах ростовского князя, слева, с полуоборота, чуть преувеличено мощный, и монгол не смог в этот раз правильно оценить, «считать» преувеличенную мощь, он не разгадал, что выпад ложный – и Василько, уводя меч с рубящей траектории на прямую колющую вонзил его по рукоять в грудь своего врага, сминая чешуи кольчуги. И сразу выдернул меч.

Из горла монгола хлынула кровь, он рухнул на колени. Потом упал ничком.

Василько, тяжело дыша, повернулся к своим воинам. Их было трое.

- Онфимку – взять!

Воины кинулись ловить предателя. Это оказалось нетрудным делом: монголы, потеряв своего командира, вскочили на коней и бросились наутёк, с ними и половец-толмач, а Онфимкин конь, самый неказистый, замешкался – и на бывшего инструктора автоматного боя сходу налетел крепкий расторопный дружинник, вышиб его из седла и, прижав коленкой к земле, стал вязать сыромятным ремнём.

- Где оружие? – спросил Василько у Андрея.

- Не знаю. Давай посмотрим.

Они побежали на поляну, где хранились сундуки с «Калашниковыми» и рожками и где должны были ждать автоматчики.

Поляна была завалена трупами, русскими и монгольскими. Видно, враг решил во что бы то ни стало отбить оружие, а русичи точно так же – ни за что его не отдать. Но врагов было больше, и они были лучше вооружены. Два сундука они сумели унести. Третий был погребён под грудой тел, виднелся только окованный угол. Сверху лежал Николка с рассечённой надвое головой. Василько начал бережно снимать с сундука тела убитых земляков и сбрасывать монгольские трупы. Андрей ему помогал. Они молчали, но в движениях чувствовалось огромное нетерпение: какой из сундуков удалось сохранить?

От этого зависело очень многое.

- Он! – выдохнул, наконец, Василько.

Да, это был сундук с рожками. Монголы утащили разряженные автоматы, а весь боекомплект остался здесь, в лесу. Русские воины, так и не ставшие автоматчиками, погибли все до одного, завалив своими телами путь врагу к секретному оружию.

- Как там бой? – спросил Андрей.

- Наши проснулись, - просто ответил Василько. – Теперь всё будет как надо.

Он рассказал, что киевский князь наконец-то понял, что дело нешуточное и отдал по совету Юрия Всеволодовича три простых и ясных приказа. Первый – ратникам и всему пешему войску занять круговую оборону и стоять неподвижно, загородив монгольской коннице удобные проходы и ни в коем случае её не преследуя. Конным дружинам сбиться в плотные клинья по монгольскому примеру и не растягиваться. И клиньями этими, куда прикажет князь с холма – врубаться и бить врага, опять же не увлекаясь преследованием.

Эти перемены в тактике сразу же выявили огромное численное преимущество русского войска. Пешие дружины плотными толпами крепко перегородили долину в самых узких местах от оврага до оврага, разделив монгольское войско. А туда, где противник пытался прорваться, князь движением руки направлял конницу, и она тугой лавой, по-будённовски, сносила монголов в овраги, и там добивала.

Оказалось, что и в личных схватках монголы, когда они не добивают бегущих и окружённых, не такие уж большие мастера. И что тяжеловатые русские воины вполне способны по ним попадать, снося врагу полтуловища.

Теперь паника начиналась у монголов. Их сотники и тысячники перешли с криков на визг. Мстислав видел со своего холма, как, подлетая к крутящимся на месте растерявшимся воинам, монгольский начальник рубил голову одному, сёк второго и, взмахнув рукой, увлекал за собой остальных в новую атаку.

Всё же, подумал князь, если бы мы были равны числом, то не сдюжили бы против такого врага.

К пяти часам пополудни всё было кончено. Совсем небольшой отряд моголов во главе с начальниками войска сумел вырваться из котла, уйти за дальние холмы, и там, оторвавшись от преследования, переправиться через реку. Остальные все были побиты, а около сотни монголов взято в плен.

Мстислав с Юрием Всеволодовичем и другими князьями поехал на них посмотреть. Монголы стояли, согнанные в кучу, грязные, окровавленные. Киевский князь подивился, насколько они разные: кроме черноволосых воинов с приплюснутыми носами, много светлых, горбоносых, высоких.

- Они предлагают ратникам из побеждённых племён им служить, - негромко пояснял Юрий Всеволодович. – Многие соглашаются.

- Знаю, - коротко отозвался киевский князь.

Он остановился напротив одного «настоящего» монгола. Сын далёких степей имел огромный кровоподтёк на голове, полученный от тяжёлой русской дубины. Из-за него он и попал в плен, потеряв сознание. Одет был монгол в кованый панцирь тонкой генуэзской работы поверх простой кожаной рубахи. На лице у него читалось спокойное и непоказное равнодушие к смерти и презрение к этим рыхлым варварам, одолевшим лучших в подлунном мире воинов огромной толпой.

Он не отвёл взгляда, когда киевский князь посмотрел ему в зрачки, и взгляд монгола был прям и прост, как у волка.

 

* * *

 

Никакого праздника русичи устраивать не стали. Слишком тяжёлой и кровавой выдалась победа. До позднего вечера собирали по полям и оврагам раненных, на другой день хоронили убитых. Монголов никто не хоронил. Из всех пережитых приключений Андрею больше всего запомнился этот ужасный смрад, стоявший над долиной.

Прежде чем разъезжаться по домам, князья ещё раз собрались на совет. Все с молчаливым вниманием слушали Юрия Всеволодовича, который рассказывал, что, по его мнению, теперь надо делать.

- Победа наша оказалась не такой уж и убедительной, - говорил владимирский князь. – Я думаю, монголы снова рано или поздно приедут на Русь. И нам надо, первое дело, проводить хоть раз в год общие учения, чтобы князья и тысячники научились действовать ладно, понимая друг друга. Потом, я думаю, надо укрепить подходы к Руси, особенно в двух местах: пониже Рязани, поставив там хорошую, добрую засеку – по реке Шая, и дальше на востоке: там есть очень удобная для подхода Тургайская впадина…

- Ты откуда про всё это знаешь? – спросил поражённый рязанский князь. – Мне сказывали половцы, но сам я не бывал в тех местах. А тебе, значит, известно!

- От старых людей слышал, - уклончиво ответил на эти речи Юрий Всеволодович. Не мог же он, в самом деле, признаться, что сказывал ему об этом Андрей, которого, в свою очередь, подробным образом проинструктировал Валерка.

- А ещё, - продолжал владимирский князь, - коли известно станет, что идут поганцы на одно из крайних княжеств, надо собирать и туда направлять единое войско, вышибать монголов напрочь с русской земли. А то, коли опять рядиться станем, поодиночке всех и раскокают.

- Поди меня раскокай с каменными-то стенами, - снова подал голос рязанский князь.

- Первого тебя и разобьют, - ответил всезнающий Юрий Всеволодович. – Ты можешь выставить тридцать тысяч народу, а как придёт под твои стены сто тысяч, да станут бить по ним стенобойными орудьями, за три недели и разобьют.

- И как верно молвил один мудрый человек, - сказал Юрий в заключение, - монголы это нам наказание за грехи да раздоры. Не будет грехов с раздорами, не станет и монголов.

Все князья слушали владимирца задумчиво, не споря. И разъезжались тоже задумчиво.

Обратный путь до Ростова занял три месяца. Шли посуху, через летние южные степи, потом лесами, через земли вятичей, считавшихся соперниками и даже врагами северных князей, но тут всем было не до старого, не тот случай, поэтому никакой опаски русские воины, возвращавшиеся с общей русской победой, не чувствовали.

Севернее нынешних Курска и Воронежа начинались бесконечные смешанные леса, тот огромный зелёный пояс, который тянулся в древности широченной лентой от Западной Европы через Карпаты, потом через Среднерусскую равнину и смыкался с сибирской тайгой. Ратники ехали в прохладной тени вековых деревьев, останавливаясь на ночлег на берегу чистейших прозрачных озёр, в которых полным-полно было рыбы.

Андрей и Василько в дороге переговорили, кажется, обо всём. И ещё крепче подружились. К концу пути молодой ростовский князь всё настойчивее стал уговаривать Андрея остаться.

- Во-первых, скорее всего, тебе некуда возвращаться, - снова поднимал Василько самую болезненную и самую непонятную для Андрея тему. – Будущее ведь изменилось. Тебя там нет.

- Но я же не исчез сразу, как мы победили монголов, - отвечал на это путешественник во времени. – Может, и там обойдётся.

Тогда Василько стал рассказывать, как Андрей заживёт в Ростове. Какой терем ему построят. Какую невесту он себе выберет. Девушки в Ростове и правда были чудо как хороши. Однако Андрей на все уговоры серьёзно качал головой: нет и нет. Мне нужно домой.

- Ну что ж, - тоже серьёзно сказал, наконец, Василько. – Так, наверное, и должно быть.

Они вернулись из похода в начале августа. Юрий Всеволодович устроил у себя во Владимире большой пир по случаю благополучного возвращения. После этого, на пути из Владимира в Ростов, Андрей и решил отправиться домой, в двадцать первый век. Когда ростовские дружинники доехали до того участка дороги, откуда надо было сворачивать на прогалину, Василько велел им подождать тут, а сам отправился провожать Андрея.

Они стояли у капсулы и смотрели друг на друга.

- Ты сможешь вернуться сюда, если там ничего твоего не осталось?

- Нет. Заряда у батарей хватит только в одну сторону.

- Ну, тогда прощай, Андрей. – Ростовский князь помолчал. – Может быть, так и задумано. Может, у вас там назревает своя битва при Калке, вот тебя сюда и отправили, чтобы ты понял, как это всё бывает. Вы уж давайте там не ротозейничайте.

Андрей хотел о чём-то спросить друга, но тот хлопнул его рукой по плечу, потом коротко обнял, повернулся, и пошёл к коням.

Путешественник во времени взялся за край капсулы и влез внутрь. Сел поудобнее. Ещё раз глянул на Василько. Тот уже стоял на краю поляны, держал коня под уздцы и смотрел в сторону капсулы задумчиво и грустно, как будто знал что-то недоступное Андрею и не очень радостное.

Тут путешественнику во времени пришла в голову отличная идея. Как же он раньше не сообразил!

Андрей сдвинул настройки с 31 мая 2009 года и прокрутил их далеко назад. До 1240 года. День решил не менять, пусть будет конец мая. А вот точку приземления поменяем. Андрей «взлетел» над лесом, вдали заблестели маковки ростовских церквей – возле одной из них он и выбрал место на невысоком холме.

Идея состояла в том, чтобы глянуть – в порядке ли дела у ростовского князя через семнадцать лет. Без перемен в истории, там, в 1240 году, всё было бы очень плохо.

А заряд батарей почти не уменьшится, потому что движение во времени попутное, в будущее, и на небольшое расстояние.

Андрей нажал на гашетку. За окном капсулы возникла матовая дымка – и рассеялась. Ярко светило солнце. Празднично одетые люди выходили из церкви. Путешественник во времени отодвинул фонарь кабины. Воздух за бортом огласился птичьим гомоном и громкими голосами. Мимо холма как раз проходили двое дружинников, со смутно знакомыми лицами. Кажется, это были ребята из свиты Василько, только теперь бородатые, сильно раздавшиеся в плечах и погрузневшие.

Один дружинник весело рассказывал:

- Третьего дня Василий Константинович на охоту собираются, а старший княжич ему: тятя, и я с тобою! А самому только десятый годок.

- Василькин сын! – отозвался второй бородач. - Что ты хотел…

Дружинники по-доброму засмеялись.

Ну, порядок. Всё у них теперь пошло как надо. Можно возвращаться.

Так, ниточку настройки обратно на 2009 год, на девять утра. Теперь место: поднимаемся, вот Владимир, дальше Москва, уменьшаем масштаб, тут Ново-Переделкино, лес, большая поляна, малая – и Андрей нажал на гашетку.

 

* * *

 

Капсула стояла посередине их маленькой поляны, а с краю сидел на своей коряге Валерка с учебником в руке. Он глянул на часы, потом перевёл взгляд – и увидел капсулу. Вскочил. Подбежал к ней.

Андрей сдвинул фонарь и посмотрел на друга.

- Как ты изменился! – это были первые слова, которые он услышал от Валерки.

- Теперь там всё в порядке. Это главное.

Валерка смотрел на него с сомнением. Стоял и смотрел.

Пауза затягивалась.

- Что? – спросил Андрей.

- Я не знаю. Не уверен.

- То есть?

- Ну… На Калке что было?

Андрей, не вылезая из кабины, коротко рассказал. Добавил, что потом ещё заглянул в 1240 год. «По-старому» там должны были хозяйничать монголы, но никаких монголов в сороковом году не оказалось. И с Василько всё было в порядке. Он стал Василием Константиновичем и собирался на охоту.

- Если бы так, то и здесь произошли бы грандиозные перемены, - сказал Валерка.- В учебнике истории тоже всё было бы иначе. Но никаких перемен нет, а в учебнике всё по-старому.

Андрей вылез из капсулы. Взял у Валерки университетский учебник истории, сел на корягу и стал читать. Он прочитал о поражении русских войск на Калке: о том, как галицкий князь со своей дружиной сдуру полез вперёд, за реку, и там его дружину всю перебили. Потом монголы поодиночке разбили остальных князей, положили их связанными на землю, настелили сверху доски и сели пировать.

Затем он прочитал о нашествии монголов в 1236 году, когда они сожгли Рязань, а потом пришли опять, сожгли Владимир и захватили Ростов. О гибели князя Юрия Всеволодовича в 1238 году в битве на реке Сить, когда русские войска как всегда растянулись, и монголы разгромили их порознь. О пленении в этой же битве двадцатидевятилетнего Василько. О том, как монголы возили его с собой, две недели уговаривая перейти к ним на службу, но он отказался, и тогда его зверски убили. Как подросшие сыновья Василько «служили монголам и спасали христиан» - так напишет летописец.

Андрей вскочил, в глазах было темно.

- Почему?- закричал он. – Почему?!

И начал лупить кулаками в ствол берёзы, сдирая кожу с костяшек пальцев.

Валерка схватил его в охапку, но Андрей отшвырнул друга.

- Кто это устраивает и зачем? – В его голосе звучала ярость. – Они что, развлекаются?

- Нет, - серьёзно ответил Валерка. – Они не развлекаются. Я вот в последние дни постоянно думал: неужели так легко можно будет вмешиваться в прошлое? Ну, когда появится техническая возможность туда путешествовать. И запросто перекраивать историю? Наверняка же нет. Должна быть какая-то защита. Скорее всего, существует бесконечное множество параллельных миров, которые в таких случаях начинают «отслаиваться», развиваться с учётом полученных изменений. И значит тот Василько, с которым ты подружился и с которым вы победили монголов, после этого прожил долгую и счастливую жизнь. А следом и вся российская история у них сложилась по-другому. Понимаешь? Это произошло в том мире, который изменился после твоего вмешательства. А в нашем мире, куда ты вернулся, изменить что-то можем только мы сами. И я, кажется, понял, для чего нам вообще присылали машину времени. Чтобы мы лучше поняли…

Куда она делась, кстати?

Машины на поляне не было.

Друзья вскочили и подбежали к тому месту, где пять минут тому назад стояла серебристая капсула. Ни следа. И поляна изменилась: она уже не была ровной и гладкой, всюду валялись ветки и сучья, имевшие такой вид, будто лежали тут не один десяток лет. А на дальнем краю поляны темнела заросшая дёрном землянка.

- Всё правильно, - сказал Валерка. - Да, теперь правильно…