Она лежала в ванной, в давно остывшей воде и крови. Это странно, как теперь воспринимают бедность старых ванн и помещают в ореол сексуальности. Я видела это во множестве фильмов и музыкальных клипов, где течет вода по стенам, сырость цветет между кафелем, ржавые трубы, окислившийся зеленоватый кран, и сама чугунная ванна стоит посредине комнаты на старинных изогнутых лапах. Но здесь было сделано все специально, чтобы создать видимость настроения и притвориться, что больше-то ничего и не надо в смысле комфорта и нужд вдохновения.

Девушка лежала одетой, вместе с сумочкой, из которой было высыпано все, и это все плавало в воде, словно листья странного дерева. И здесь же, под плавающим барахлом женской сумочки, спокойно лежали руки с перерезанными венами. Одна нога девушки была положена на край ванны, голова запрокинута и взгляд уперся в потолок. Только теперь я рассмотрела, что на потолке нарисовано небо. Оно смутно проглядывалось из-под искусственно сделанных водяных подтеков. Хотелось знать, на что она смотрела; На небо? На убогость? Или на странность мысли дизайнера?

Поводив рукой в красно непроглядной воде, ощупывая дно, я нашла кусочек разбитого зеркала, - ... а чем же еще она могла это сделать. – Сказанные мной слова сразу встали здесь невидимыми колоннами под своды искусственно заплесневелого неба.

Здесь в ванне и плавала раскрытая пудреница с разбитым зеркальцем. Взяв ее, я легла на кафель рядом с ванной и увидела, как это было...

В предшествующий вечер подружка спросила ее: - Как это, встречаться с женатым мужчиной? – она ответила с отстраненным взглядом рыбы, которая могла дышать только водой, а дышала дымом дешевых сигарет, - Это как поцелуй с тем, у кого нету языка. Вы смотрите друг на друга, взгляд падает то на губы, то в глаза, он ничего не говорит, а ты думаешь – «Черт с ними со словами. Они не нужны совсем». – Вы медленно сближаетесь, прикасаетесь губами, ты засовываешь ему в рот язык... А там ничего нету. Сначала, от удивления судорожно вспоминаешь, что там должно быть, а когда вспоминаешь, то все так и остается. Это зияющая пустота, без которой не можешь жить.

 

... и вот сегодня, он прижал ее в темном уголке кафе, в котором они встретились вроде бы случайно, и выйдя из кафе после этой минуты, она шла с размазанным невидимым поцелуем и обласканной грудью и думала о том – как бы она могла быть все время с ним. Дело не в том, что он не предлагал, а в том, что существовать рядом с ним она могла бы только как соляной столб – от занятия любовью до замирания и ожидания снова занятий любовью. Встречи, секс, их обоюдные желания, расставания и эти чувства, смешения их накапливались в какую-то грязь, которая отравляла то место и время, куда она возвращалась. Хотя это странно. Ведь все было замешано на высоких чувствах, благородном желании любить.

Вернувшись домой, не хотелось хранить в себе эти мысли. Глупые неосознанные движения открыли воду в ванной. Сама ее сущность сидела на краешке ванны и плакала. Вытирала слезы и плакала снова. Все это было, как умирающая безысходность, вместе с которой умираешь сам. Те же глупые неосознанные движения открыли сумочку, нашли пудреницу, открыли ее и вместо заплаканного лица увиделось разбитое изображение незавершенной мысли.

- Разбилось. – пальцы выковыряли кусочек зеркала. Глаза смотрели на острый кусочек, как на очищение.

 

Я и перерезавшая вены, я и созерцатель.