... Это было давно. Я шла по аллее вечернего города и думала о том, на какой трамвай мне всё же запрыгнуть, чтобы быстрее доехать до того скромного дома, где меня уже давно все ждали.

Погода стояла на редкость тёплая, в глубоких лужах, никого не стесняясь, плескались озорные воробьи, а из-под почти сошедшего снега, проглядывали большие проталины. Мне даже на мгновенье показалось, что этот день - первое апреля, войдёт в историю нашего города, как самый тёплый день новой счастливой весны.

Дойдя до трамвайной остановки, я поняла, что непременно успею на то великое событие, на которое так спешила: трамвай мой...

...Честно говоря, я не люблю ездить в таком виде транспорта, как трамвай, особенно в «час пик», когда в тесноте и среди чужих разговоров, нет места своим собственным мыслям...

Но этот трамвай был какой-то особенный: пустой и я тут же с радостью опустилась на мягкое удобное сидение, рядом с окошком и принялась думать о том, как скоро наступит долгожданное счастливое лето и мир заиграет поистине яркими красками.

Трамвай, проехав одну остановку, как обычно остановился и вместе с другими пассажирами, в трамвай робко вошёл мужчина. Его невысокий рост, скромная куртка синего цвета и большая гитара в руках сразу выдали его скромную ничем не примечательную на первый взгляд, персону. Он был музыкант. Тихо поздоровавшись с пассажирами и пожелав счастливого пути, он неожиданно попросил разрешения спеть, на что пассажиры ответили ему молчанием.

...А мои мысли, конечно же, сразу переключились на смысл того музыкального произведения, что исполнял наш случайный попутчик. Да, я люблю, когда поют. И каждый раз, когда я слышу какую-то музыку, мне кажется, что музыкант так точно передаёт словами и музыкой состояние своей души в данный момент, что ничего с этим не сравнится, лишь только весенняя капель, да пара маленьких воробьёв, мгновенно вспорхнувших в небо...

Песня – зеркало души, решила я, переделав известную пословицу... И всё бы ничего, только пел тот музыкант про снег... Да, именно – про снег. Это, наверное, и вызвало огромное недоумение у некоторых пассажиров, которые начали перешептываться друг с другом:

- «Вот чудак, на дворе весна, а он нам про снег поёт, нет других песен, что ли...?» - спросил тонкий женский голос, на сиденье позади меня.

- «А он часто поёт в трамваях, тем, наверное, и живёт...» - последовал лаконичный ответ.

Кто-то вмиг загрустил. Другие же, более скромные и безразличные к музыке люди, просто молчали, смотря в окно на весенние лужи.

...Конечно, каждый имеет право на собственное мнение, но этого всеобъемлющего равнодушия, мне было в тот момент просто не понять. Красивая музыка, правдивые слова, одинокая душа и красивый мир...

Спев свою грустную песню, музыкант пошёл в конец вагона, собирая у благородных пассажиров звенящую мелочь, и бесконечно благодаря всех, кому понравилась его песня.

На ближайшей остановке музыкант вышел и побрёл в сторону Центрального парка, может быть, за счастьем... И только неугомонные пассажиры, мечтающие услышать лирическую песню о весне и капели, никак не понимали, почему тот музыкант спел именно про снег, оставив неизгладимое впечатление великой широты и чистоты своей души в каждом, кто сегодня его услышал...

...Конечно, я люблю песни. Они наполняют наши сердца чем-то более глубоким, чем просто весенняя капель и чем-то более ярким, чем солнечный луч по утру, сквозь голубое небо.

Выйдя на нужной остановке, я направилась в тот дом, где меня уже давно ждали, где сегодня я должна была сама исполнить своё новое музыкальное произведение. Про жизнь.

...Давно забыв о том бедном попутчике-музыканте, я снова принялась думать о том, как всё-таки прекрасно, когда на дворе лето и как, тем не менее, великолепно, когда идёт первый долгожданный снег, как в той песне, что пел в трамвае музыкант.

...Время уже почти развеяла все мои мысли, как вдруг, будто неоткуда, посыпал хлопьями белый снег, робко касаясь, неровной мокрой от луж, дороги.

Я вспомнила в этот миг тех неугомонных пассажиров, которым не понравилась уже позабытая и совсем неактуальная, снежная тема. Но, обернувшись назад, я увидела лишь пустую трамвайную остановку и белый-белый снег, кружащий при свете вечерних фонарей, как символ забытой надежды на то, что с тем музыкантом мы ещё встретимся...