Дверь открылась, и в палату вошла медсестра с молодой девушкой.

 

- Новенькая,- пронеслось в голове у Катерины.

 

- Катюша, соседку тебе в палату подселяем, чтобы не скучала. Мариной ее звать. Сходи с ней сегодня в столовую, чтобы знала, что и где у нас тут находится. Марина, вот твоя кровать, устраивайся, переодевайся. А когда доктор вызовет, я зайду и скажу.

 

С этими словами медсестра Людмила Петровна помогла ей сложить вещи и вышла из палаты.

 

- Давно здесь лежишь? – спросила Марина.

 

- Четвертая неделя пошла.

 

Видно было, что Катя к беседе не расположена. Марина стала переодеваться. Соседка молча наблюдала за ней, потом накинула ветровку и, бросив на ходу:

 

- В столовую идем, покажу - это не в нашем корпусе, - неторопливо пошла к двери.

 

- Я не хочу есть.

 

- Твои проблемы.

 

Катя вышла из палаты, а Марина села на кровать и расплакалась.

 

- Господи, как же мне не хотелось в больницу ложиться, кто бы только знал! Но ведь доктор в поликлинике сказал, что без этого никак не обойтись, что только здесь мне помогут. Можно подумать, что они вернут мне моего Димку!

 

Марине недавно исполнилось двадцать семь лет, скоро будет три года, как они с Димкой поженились. Жили дружно, любили друг друга, вот только с ребеночком пока никак не получалось. Но они с мужем очень надеялись, что со временем все наладится. Однокомнатная квартира досталась Димке после смерти бабушки, они сделали в ней ремонт, переехали туда, и вот уже полтора года наслаждались свободой.

 

Ничто не предвещало беды, когда однажды, придя с работы, муж сообщил, что переезжает к родителям. Сказал, что у него есть женщина, которую он любит и собирается на ней жениться. Виноватым голосом произнес, что Марина и дальше может жить в этой квартире, и даже обещал в ближайшее время оформить дарственную.

 

Димка ходил по квартире молча и собирал свои вещи. На все вопросы отвечал, что пока не хочет вдаваться ни в какие подробности. Сославшись на плохое самочувствие, он сложил все в спортивную сумку, не глядя на жену, попрощался с ней и ушел.

 

Все было настолько странно и неожиданно, что Марина долго не могла прийти в себя, она даже подумала, что с мужем что-то неладно, он будто сошел с ума. Марина замечала, что Димка в последнее время очень изменился. Теперь он всегда был хмурым, почти не разговаривал и, ссылаясь на недомогание, вот уже две недели спал на кухонном диване. Но ведь еще сегодня утром ничто не предвещало беды.

 

Лишь на следующий день она позвонила родителям и все им рассказала, после чего приехала мама, и забрала ее к себе домой.

 

Марина постоянно плакала, жаловалась на чувство тоски и бессонницу. Димка ей не звонил, зато свекровь звонила уже дважды и сказала, что с сыном творится что-то непонятное. С ее слов Марина поняла, что никакой новой любви и женщины, у ее мужа нет и в помине. Мобильный телефон Димки был всегда отключен, отчего все казалось еще более странным.

 

После визита к психотерапевту, на котором настояла мама, Марина стала принимать лекарства. От них постоянно хотелось спать, но на душе было так же тревожно и тоскливо, как и прежде. На очередном визите врач дал направление в клинику неврозов. Вот так она и оказалась в этой двухместной палате с непонятной соседкой Катей, которая Марине сразу не понравилась.

 

Дверь в палату открылась, и вошла медсестра. Она разложила на тумбочке несколько бланков на сдачу анализов, сказав, что все это надо будет сделать в понедельник. Потом Людмила Петровна посмотрела на Марину и произнесла:

 

- Знаешь, Марин, твоя соседка очень хорошая девушка, просто она еще не совсем здорова, поэтому не пугайся, если Катя тебе скажет, что она ВИЧ-инфицированная. Понимаешь, у нее болезнь такая, спидофобия называется. Поэтому ничего не бойся, я специально тебя предупредила, мне доктор велел.

 

Марина согласно кивала головой, но в мыслях была далека от этого, она переживала собственное горе. Боль и тоска на сердце не унимались, ей было тяжело даже вникнуть в чью-то беду, хватало и своей.

 

Вернулась Катя, молча подошла к своей кровати, прилегла на нее и стала читать книгу. Потом вдруг отложила ее в сторону и обратилась к Марине:

 

- Давай хоть кофе выпей, у меня маленький электрочайник есть, ты же голодная.

 

Марина, молча кивнула. Катя налила в чайник воды и включила его в розетку. Затем достала из тумбочки печенье, сахар, банку растворимого кофе и, понизив голос, сказала:

 

- Хочу сразу тебя предупредить, что я ВИЧ-инфицированная, поэтому соблюдай осторожность. Кофе можешь пить спокойно, у меня для него отдельная ложечка всегда в банке лежит.

 

Марина кивнула, достала свою кружку, что-то из гостинцев, которые дала ей с собой мама, и чтобы не обижать соседку, составила ей компанию, хотя ни есть, ни пить не хотелось.

 

- Ты-то сюда как попала, стряслось что? – спросила Катя.

 

Марина, с трудом проглотив кофе, неожиданно для себя, расплакалась.

 

- Ладно, пока поплачь, говорят, помогает, потом поговорим, – миролюбиво сказала Катя.

 

В это время дверь открылась и Марину пригласили пройти в кабинет врача. Она быстро встала и вышла из палаты.

 

Спустя час она вернулась. Катя сидела на кровати, в ее руках были бланки анализов. Она посмотрела на Марину и сказала:

 

- Никогда не думала, что сдача анализов может превратиться в пытку. Знаешь, я ведь каждый понедельник это делаю.

 

- А зачем так часто, у тебя хоть раз уже был плохой?

 

- Нет, все анализы приходят с отрицательным ответом, но у этой болезни есть скрытый период, поэтому и сдаю.

 

Марина молчала, она никогда не сталкивалась с такой ситуацией, но все-таки спросила:

 

- Катя, а у тебя есть повод для того, чтобы вот так переживать?

 

- Ну, а ты сама, как думаешь? Стала бы я ломать голову и таскаться по врачам и больницам, если б не было такого повода? Конечно же есть. Был у меня дружок, расстались мы с ним, и я ни о чем не жалела. Но вдруг мне кто-то из наших общих знакомых сказал, что Валерка сифилисом заболел. А потом добавил, что есть предположение, что не только сифилисом, а еще чем-то покруче. Меня словно обухом по голове! Вот с тех пор из больниц и диспансеров не вылезаю. Сначала сифилис отмела. А вот что касается СПИДа, то тут столько литературы перелопатила, что крыша даже едет.

 

- Поняла я, что теперь мне надо постоянно наблюдаться. Правда, Ольга Александровна, врач мой, сказала, что связывалась с Валеркиными родителями и, якобы, и с ним самим разговаривала. Там ей ответили, что все это брехня, будто меня просто разыграли. Но пока ничего поделать с собой не могу, никому я сейчас не верю. Вот так.

 

Марина и не заметила, как рассказала этой незнакомой девушке все, что с ней приключилось за последнее время. Катя слушала ее, не перебивая, а потом сказала:

 

- Надо брать себя в руки. Лекарства лекарствами, а от самой очень много зависит. Это тебе не смертельную болезнь подцепить. Молодая ты еще, и замуж выйдешь, и детей родишь. Знаешь, Марин, чужая беда всегда кажется не такой страшной, как своя, но я тебе так скажу, пусть это звучит сейчас для тебя и неутешительно, но ведь муж твой все-таки проявил некую порядочность, оставив тебе квартиру. Пока лечись и привыкай к мысли, что такая судьба у тебя на этом этапе. А пройдет время и все забудется.

 

В четверг, поздно вечером, Марине позвонила подружка, которая сообщила ей страшную новость. Она сказала, что ее муж, Димка, вчера покончил с собой. Принял что-то из сильнодействующих лекарств, и спасти его не удалось. В субботу его будут хоронить. Марина в это время была в коридоре около процедурного кабинета, там и упала в обморок. Ее быстро привели в чувство и отвели в палату.

 

В пятницу Марина проснулась очень рано и удивилась, что Катя уже не спит, а ходит по палате. Марина впервые видела ее в таком состоянии: соседка была бледной, руки у нее дрожали, в глазах застыл ужас.

 

- Кать, ты чего такая?

 

- Ты что забыла, ведь сегодня пятница?! Часов в девять анализы принесут.

 

- Забыла, мне сейчас не до анализов. Жду Ольгу Александровну, чтобы документы забрать, выписываться буду. Может, потом и приду на долечивание. Надо ведь как-то пережить весь этот кошмар!

 

Похоже, они говорили на разных языках. Марину не волновали анализы, она вся была в своих проблемах. Что же касается Кати, то ее ждало еще почти два часа жуткой тревоги наедине со своими страшными мыслями.

 

В половине девятого к ним заглянула медсестра. Катя вздрогнула и быстро пошла ей навстречу. Та с улыбкой протянула ей очередной отрицательный результат обследования.

 

- Видишь, Кать, я к тебе сразу с радостной вестью, знаю ведь, как ты всегда волнуешься. Ну вот, теперь отдыхай спокойно целую неделю. Может, наступит время, когда и совсем не будешь их делать, поймешь, наконец, что здорова.

 

В это время в палату вошла Ольга Александровна и пригласила Марину к себе в кабинет. Там она усадила ее в кресло у своего стола и сказала:

 

- Марина, новость не из приятных…, твой анализ на ВИЧ дал положительный результат. Ты должна постараться хоть как-то смириться с этим. Я написала тебе направление в инфекционную больницу, где ты пройдешь дообследование в специализированном центре. Там же тебя пролечат и от депрессии. Анализ привезут через час, пока только телефонограмма пришла. Хочу тебе сказать, что бывают случаи, когда при более детальном обследовании, диагноз не подтверждается.

 

Последнюю фразу Ольга Александровна произнесла нарочито уверенным тоном, но на Марину в это время не смотрела, делая вид, что внимательно разглядывает запись в истории болезни.

 

Марина в полном смятении вышла из кабинета. Она еще до конца не осознала сути происшедшего, и все сказанное доктором, казалось ей кошмарным сном….

 

ПОСЛЕСЛОВИЕ

 

Дима оставил посмертную записку. В ней говорилось, что месяц назад он прошел анонимное обследование, которое выявило наличие у него ВИЧ-инфекции. Обследование он повторил еще дважды в разных лабораториях. Диагноз подтвердился. Просил прощения у жены и родителей. Где и когда он мог заразиться этой болезнью, так и осталось тайной.