Миру можно позволить быть мрачным и серым, можно пользоваться только углем и мелом... Но когда вдруг поймешь, что и вечность не вечна, что и бесконечная жизнь конечна, то радугу рука раскрасит сама, и солнце с рисунка осветит дома, насупленные и горемычные, к бесцветности будней угрюмо привычные. И сердце, как птица, на пронзительной ноте рванется к счастью, сгорая в полете... Всему свое время. И тьма не страшна, когда много еще впереди. Совсем иначе будет ближе к концу пути... |