Был он рыжим,

как из рыжиков рагу;

рыжим, словно

апельсины на снегу...

Иногда гороскопы не врут

Родилась она погожим утром в разгар лета, в июле месяце. Отсюда такое теплое и душистое имя – Юлька. Особенностями новорожденной были маленький вес и рыжий клок волос на затылке. Заведующая родильным отделением Клара Захаровна, которая сама принимала роды (Юлин папа подсуетился...), подняв на вытянутых руках похожую на паучка новоявленную жительницу планеты, пророчески произнесла:

- Балеринка! Она вам ещё своё покажет...

Её не постигла участь всех рыжеволосых мальчишек и девчонок, которых на просторах родины широких повсеместно дразнили рыжими. Здесь свою роль сыграла соседка по лестничной клетке Лиля, приклеившая годовалой крохе меткое прозвище «Подсолнушек», потянувшееся за ней на всё детство и юность.

Росла Юлька быстро, впрочем как все её сверстники; вскоре стала рослой и достаточно крепенькой девчонкой. Что касается интеллектуального развития, то здесь проявилась неординарность, можно сказать, даже двойственность этого процесса. С одной стороны она читала в два-три годика десятки стишков, которым её обучила бабушка Геня, передав ей все свои знания, пробретенные в трёх классах дореволюционной гимназии. С другой стороны дитя демонстрировало полную беспомощность, выходя за порог дома, в детском садике или в начальных классах школы.

Такая инфантильность не на шутку тревожила родителей, особенно отца, который не без оснований полагал, что эти качества доченька приобрела из папиного генофонда.

Перевернув гору специальной литературы, обеспокоенный родитель нашел удовлетворивший его прогноз, как ни странно, в одном из гороскопов, которые на дух не переносил и в достоверность которых никогда не верил. Этот же поразил его абсолютной точностью определения исходных данных объекта предсказания:

«Тайский гороскоп – девочка-блондинка, рожденная под созвездием Рака

- Oтличается боязливостью,неуверенностью в себе, несобранностью; часто впадает в отчаяние...

... Но не бойтесь – девочки этого типа обладают недюжинными, часто скрытыми способностями, а главное – тихим упорством, которое позволяет им достигать поставленных целей...»

И то правда, начавшая занятия в школе с обложных двоек, горестных рыданий на весь этаж, залитых слезами и чернилами физиономии и рук, утерянных то ли в раздевалке, то ли на спортплощадке или в троллейбусе портфелей и ранцев, Подсолнушек

( а так Юльку называли все, зачастую даже учителя) уже к третьему классу стала записной отличницей и не опускала этот уровень в последующие годы.

Иногда гороскопы не врут...

Школа- как школа; класс – как класс: свои кумиры, свои слабаки и даже тупари.. Не примыкавшая ни к тем ни к другим, не хватавшая звёзд с неба Юлька, тем не менее, с тихим упорством делала своё дело - училась всё лучше и лучше, пока не выбилась уже на передовые позиции в школе. Обязательное для школьников той поры участие в общественной жизни применительно к Юльке носило своеобразный характер. Вечерами в её квартире беспрерывно звучал звонок. На лестничной площадке образовывалась очередь из сокашников, страстно желающих «одолжить» тетрадь с домашним заданием по математике, физике или химии, что гарантировало заботливым одноклассникам беззаботный школьный день. Случались диалоги подобные этому:

- Юль, дай списать геометрию на завтра.

- Да я ещё не сделала геометрию - завтра же контрольная по химии,надо подготовиться...

- Юлька, ты-бессовестная: у меня же по геометрии «пара» и Степашка точно вызовёт!

- Но Ролик, я же не могу делать всё сразу. Зайди через час-полтора, я постараюсь решить эти задачки.

- Ну Подсолнух, ты уже совсем обнаглела: в восемь часов по телеку серия «Санта-Барбары», а она со своими задачками!.

 

Хмык и прочее

 

По мере того, как Юлька вырастала, превращаясь в красивую девушку, хорошо сложенную, с чистым румяным личиком и копною рыжих упругих волос, стянутых в строгую прическу, очередь в квартиру Соркиных по вечерам уже состояла из одних ребят, а невыполненные уроки больше служили поводом для общения с одноклассницей. Впрочем, их попытки добиться взаимности были напрасны, так как тот, кому Юля сделала бы с радостью уроки на неделю вперед, в составе соискателей ни разу не появлялся.

Звали этого парнишку Генка Хмык и в Юлькину школу он пришел только в восьмой класс. Генке повезло ещё больше, чем Юле: школьного прозвища он не имел, так как его фамилия по фонетическому звучанию давала сто очков форы любой кличке.

Красивый, с нежным почти девичьим лицом, серо–голубыми ангельскими глазами Хмык и впрямь мог сойти за ангела... Только не для учителей школы №16, для которых (если уже окончательно перейти на религиозную терминологию) он скорее походил на исчадье ада. Для них (особенно для преподавателей гуманитарных дисциплин) уроки в «А» классе были суровым испытанием. Особенно для «англичанки» Жанны Ахметовны, прозванной учениками за далеко выдающуюся деталь её лица « Хэпинос»-ом. К каждому такому уроку с рефлексирующими гуманитариями Хмык готовился особо. Хамить или дерзить – этого в помине не было в его манере.. Ужас на сеятелей разумного, доброго, вечного наводили его невинные в первом приближении вопросы и последующие дискуссии с любознательным учеником. Вместо урока с неизменными вызовами к доске и потенциальными неудами «училки» и весь класс втягивались в сложный философский диспут, самым надежным выходом из которого, как правило, служил спасительный школьный звонок...

При этом, быстро соображающий и много знавший Генка по понятным причинам был далеко не отличником, хотя (как теперь сказали бы) обладал IQ значительно более высоким, чем у сверстников. Об этом постоянно декларировал преподаватель математики Самуил Израилевич( школьное прозвище Шлёма) защищая своего любимца на педсовете, где периодически возбуждался вопрос об его исключении из школы.

Наверное, о Генке Хмыке не стоило бы столько говорить, если бы он не оказался предметом первой школьной Юлькиной любви. Случилась эта любовь, когда вопрос о выезде в Америку в недрах семьи уже был принципиально решен.

Со свойственным ей тихим упорством (когда дело касается судьбоносных проблем) Юлька ухватилась бульдожьей хваткой за изучение английского и явно преуспела в этом, став дипломантом двух республиканских олимпиад.

Именно в последний перед выездом год повзрослевший, резко изменившийся Генка стал неотступной тенью тоже повзрослевшей от первого чувства одноклассницы.

 

Лакмусовая бумажка

Эмиграция – лакмусовая бумажка для всех проблем, включая и семейные. Не обошла печальная традиция и Юлиных родителей. Зревший много лет «флюс» разногласий, недоверия, взаимного непонимания вскрылся, когда выезд стал реальностью.

Здесь надо заметить, что все годы по отношению к дочери родители исповедывали каждый свою доктрину: мать заботилась о быте и считала главным передать дочери способность обустраиваться в этом сложном мире, заселенном хитрыми и коварными людьми. Отец же декларировал светскую жизнь: спорт, исскуство, друзья, общение – вот приоритеты, которые он пытался привить единственному чадо, преодолевая упорное сопротивление супруги. Эта борьба идеологий шла с переменным успехом (естественно, с материнским преимуществом), пока на горизонте не замаячил Хмык. С его появлением в Юлькиной жизни авторитет отца сильно возрос и последние два года был доминирующим. Дипломатичный Хмык при этом умудрялся состоять и фаворитом у Юлькиной мамы.

...С выездом в Штаты юридически оформился фактически уже состоявшийся разрыв между родителями. Безмерно любивший Юльку отец, тем не менее, сознавал неизбежность решения о выезде в существующих реалиях ради будущего дочери.

Не ослабляя сосредоточенности в школьных занятиях, Юлька собиралась в дальний путь с отличным знанием языка, в хорошей спортивной форме, со здоровым тщеславием и верой в удачу. И в этом главными помощниками были отец и Хмык, внушавшие ей эту уверенность.

Отъезжавшая в дальние края , Юля не мыслила своего будущего без отца, полагая, что разлука будет иметь временный характер и конечно же, в исторически короткий срок тот окажется где-то неподалёку.

Касаясь Генки: он со свойственным талантливым юношам максимализмом был уверен, что пробъётся, то бишь въедет на белом коне в такое дальнее зарубежье.

С такими мыслями о ближайших перспективах Юлька взмыла в поднебесье на «Боинге», взявшем курс в сторону благословенной Америки.

 

Перемелется – мука будет

( Сюжет из писем)

 

Дальнейшая жизнь Подсолнушка потекла по руслу, знакомому каждому приехавшему из бывшего Союза её сверстнику: первые шаги в незнакомой стране, первые опыты в Highschool, новые друзья, масса интересного и... ноющая тоска по родине, по двум таким близким человечекам. Впрочем, об этом лучше скажут выдержки из первых же писем.

Здравствуй , дорогой папусик!

Вот и сбылись мечты и тревоги последнего года! Я в Штатах!

До сих пор не верится, хотя на третью неделю сдала тест и уже посещаю свой 11-й класс, а не, как опасалась, десятый...

Предметы сами по себе несложные, но дают их нам немного

иначе... Трудность в том, что везде опаздываю- ощущение, будто вернулась снова в 1-ый класс... С языком проблем нет, но есть проблема с училкой английского. Мой British действует на неё, как красное на быка. Да и соученики посмеиваются надо мной, хотя сами несут тарабарщину... Подрабатываю в соседней булочной- сорок баксов в неделю на личные расходы... Каждый день возникают вопросы, а ты так далеко... Ответь мне быстро и вообще, пиши почаще – чаще, чем я.

Скучаю, обнимаю, Твоя Юлька.

Октябрь 1992

 

Подсолнушек, родная, здравствуй!

...Чтобы твои письма не пропали на из ящика, я предупредил на почте, что буду забегать за ними сам. И вот, три недели день за днём «терзал» почтовиков, пока они с облегчением не отдали мне твоё письмо. Представил себе, как мой подсолнушек, привыкший всегда опаздывать, мечется в поисках аудитории, пытается за раз сделать несколько дел, мчится за уходящим школьным автобусом...

Не впадай в отчаяние и капризную истерику, подходи ко всему с юмором, всё это пройдет и покажется смешным. Перемелется – мука будет!

В ответ на придирки «англичанки» и насмешки сокашников: ты помнишь наш рецепт в похожих ситуациях- работать сцепив зубы, не оглядываясь (пока) на результат...

Скучаю, верю, целую Твой Dad.

Ноябрь 1992

 

HI, Dad!

С новым Годом! Вот и закончилось моё первое полугодие в highschool. Ты спрашиваешь об успехах. Главное – я втянулась в новый ритм. Обогнала ли я соученицу-китаянку? Увы, папусик, китайцев обогнать невозможно, даже догнать...

От Генки давно не было письма-дерни его за ухо: он недавно был именинником. Хожу по твоим советам в музеи, театр, читаю русские книги... Надо много работать-предстоит сдача SAT , от которого зависит продолжение учебы. Всё отдаю этой цели- 11-й класс решающий...

Не обижайся, если буду писать не так часто...

Обнимаю, целую. Твоя Юлька.

Январь 1993

 

Здравствуй, мой Подсолнушек!

Очень редко приходят твои письма. Тем радостнее было получить последнее. Горд за тебя, что ты прошла в свой университет на столь любимую тобой химию. .. Вопреки опасениям твои показатели высоки, потому что ты работаешь и смотришь вперёд. Молодчина!..

У нас в отечестве дела хуже некуда. Работать трудно, но жить надо... Хмык – молодец, успешно работает программистом и также успешно заканчивает политех...

Первое время в колледже тебе придется поупираться: сначала поработать на авторитет, потом авторитет будет работать на тебя. Впрочем, зная тебя, предполагаю, что работать ты будешь не на авторитет...

Подсолнушек, ты мне пишешь совсем редко и очень коротко. Why?..

Целую, родная моя. Папа.

Сентябрь 1994

 

Все Юлькины помыслы сконцентрировались на успешном университетском образовании, особенно в первые два года. Почему именно в эти годы? Секрет в том, что в её голове родилась идея (в которой Юлька боялась признаться самой себе) стать врачом. А что такое доктор в Америке-не мне вам рассказывать.

В случае блестящего (не менее того) завершения двух первых курсов колледжа могла возникнуть вероятность досрочного попадания в Medical School . В этих условиях отвлечение сил или даже мыслей на приглашение отца или хотя бы на моральную поддержку Хмыка в его устремлениях выглядело нерациональным.

 

Здравствуй, папа!

Уже отвыкаю от русского письма....Главное сегодня-учёба. Беру специальные «кредиты»... Я тебе говорила-собираюсь податься на врача. Работать для этого нужно так, что моя прежняя учеба покажется разминкой... Подрабатываю в большом супермаркете-72 доллара в неделю, не густо, но и не пусто...

В последнем письме ты спрашиваешь о переписке с Хмыком. Её практически нет-занятия забирают всё время, силы и даже мысли...

Буду тебе звонить, писать некогда.

Целую Юля.

P.S. Кака ты себя чувствуешь? Привет Лидии Петровне. (супруга отца-прим. автора) октябрь1995

 

Юленька, дочка! Родной мой Подсолнушек, здравствуй!

Не стал дожидаться ответа на свои последние два письма, решил черкнуть тебе снова. Как я был рад и счастлив, узнав из последнего нашего разговора, что ты уже (досрочно!) студентка Medical School!.

Черт побери, меня распирает гордость, хоть сам я ничем не мог тебе помочь и всё достигнутое –плод исключительно твоих усилий.

А в Америку я съезжу в другой раз, когда твоё напряжение немного спадёт... Лида тебя тоже поздравляет.

Целую тебя, Юлька. Твой папа.

Август 1997

 

Два года непосильного труда, двенадцатичасовых слушаний лекций, посещений библиотек, вечерних и даже ночных бдений в лаборатории, изнурительной подготовки к презентациям и докладам дали результат-Юлька пробилась (тихое упорство!!) на престижную программу. ...Прошлое постепенно теряло свою первоначальную важность.

 

Здравствуй, папа!

...Первый год в Medical School дался очень тяжело... Как подумаю, что мне предстоит ещё преодолеть, становится страшно: не ошиблась ли я в выборе... На занятиях, в госпитале провожу по 12-14 часов; времени, чтобы заработать какую-то денежку нет. Буду брать loan…

Наша встреча в этом году тоже, наверное, не состоится... Со следующей осени буду жить ближе к университету. Так будет лучше и мне и маме...

Прости, папуля, писать становится всё труднее, да и здесь это не принято-буду пользоваться телефоном...

Целую. Твоя Юлька.

Март 1998

Дорогая дочка Юленька!

Ты не ответила мне на три письма, но я продолжаю писать- это для меня , как глоток радости. Я вижу тебя, говорю с тобой прежней...

Мои дела на работе без особого блеска, впрочем, как и всё окружающее... Что-то стало прижимать сердце. Сходил на прием к Дане Михайловне(ты её помнишь). Она советует лечь на профилактическое лечение. Еще чего нехватает! Пройдет, как всё проходило – перемелется-мука будет... Тем более, что у меня дочь- будущий врач(шучу)...

Напиши хоть страничку. Каждое слово твоего письма стократ сильнее самой эффективной сердечной пилюли...

Очень скучаю. Обнимаю и целую. Твой папа.

Февраль 1999

NO ANSWER…

 

Родной мой подсолнушек, дорогая Юленька!

Уже два года пишу безответные письма, а отрывистые разговоры по телефону оставляют только чувство тревоги...

Как твоя учеба, твой быт; кто твои друзья, как и чем живешь? Всё это стало для меня непонятным, дружочек ты мой... Ты отдаляешься, а я этого так боюсь...

...Не хочу обременять своими делами, но ты уже какой ни есть доктор и твой совет мне важен. Врачи говорят о моих проблемах с сосудами и о возможно необходимой операции... Давление прыгает, сердце побаливает. Неплохо, если бы кто-то глянул мои снимки и анализы...

Впрочем, ты занята очень и я напрасно тебя отвлекаю...

Напиши, Подсолнушек, мне очень нужно твоё слово. Обнимаю и целую, дорогая доченька. Папа. Октябрь 2000

 

NO ANSWER…

 

Тихое упорство

За всё надо платить... За десять прошедших в иммиграции лет Юлька ни разу не теряла темп: не тормозила по «языковой» проблеме в самом начале пути, успешно завершила учёбу в highschool и удачно выбрала университетский курс; как все американские сверстники подрабатывала в разных местах, обозначая свою материальную независимость. Она решила «сверхзадачу» поступив и пройдя программу Medical School, а теперь, выбрав и попав на желанную кардиологию, в трудах праведных заканчивала резидентуру.

За всё надо платить... Напряженная учеба сузила круг друзей-приятелей, ограничила светскую жизнь молодого человека, заставила пренебречь прежними ценностями: исчез из её жизни верный Хмык, потерялись связи с живущими в Штатах родственниками. Отдалилась занятая своими проблемами мама и случилось то, что казалось раньше невероятным – стал не то, чтобы чужим, но замутненным течением времени образ отца. Начала исчезать та нить, нерв, кровеносный сосуд, соединявшие два этих некогда любящих сердца.

...Телефонный звонок раздался в пятницу вечером. Звонил Зеленодол – город, в котором последние четыре года проживал отец. Юлька узнала голос тёти Аси, папиной двоюродной сестры:

- Юленька, два часа тому папу увезла «Скорая»...

- Ася, что случилось с папой? Он жив?..

- Тяжелый середечный приступ, потерял сознание.. Лида уехала с ним, до сих пор не звонила. Я не знаю, что произошло и насколько это серьёзно. Если будут новости – перезвоню..

Юлька почувствовала тяжесть в ногах и тут же присела на стул у телефонного столика. Все заботы вдруг ушли в сторону, всё сегодняшнее, сиюминутное показалось мелким и никчемным. Она сидела, не сводя глаз с телефонного аппарата, ожидая и боясь желанного звонка. Телефон молчал.

Юлька набрала номер отцовской квартиры. Никто не отвечал. Позвонила тете Асе. Там тоже никого не было. Она продолжала сидеть на том же стуле. Сколько прошло времени она не помнила. Периодически набирала зеленодольские номера – они по-прежнему были безответны.

Уставшая и слегка отупевшая от потрясения Юлька прикорнула на софе. В полузабытьи она видела один и тот же повторявшийся навязчивый сон-видение: сидящего в кресле напротив отца с, как всегда, ироничным взглядом больших сквозь толстые очки глаз, произносящего свою любимую поговорку:

- Не трусь, Подсолнушек! Перемелется – мука будет...

Юлька отчетливо вспомнила содержание последних писем, где папа с привычной самоиронией, но и с необычной тревогой жаловался на недомогание. Надо было оформить документы на вызов в Штаты (отец уже готов был к переезду), но каждый раз какая-нибудь текущая проблема заслоняла эту...

- Чем ему смогут там помочь, в этом бедламе?! – с отчаянием подумала Юлька. Вот она – первая крупная плата за американское Golden Window Opportunity!

Телефон зазвонил рано утром. Юля судорожно схватила трубку. Она узнала голос Лидии Петровны, папиной супруги. Смысл сказанного не сразу доходил до сознания не отошедшей от тревожного сна Юльки:

- Юленька, папа находится в отделении интенсивной терапии. К счастью , худшего не произошло: был глубокий гипертонический криз... Врачи сделали всё необходимое и сейчас он спит. Слава Б-гу, на этот раз всё обошлось...

...Юлька вышла на back yard : раннее солнышко поднималось из-за зарослей высокого кустарника, обильная роса и прохладный воздух обещали погожий weekend; птицы, как всегда, пели только о радостном. В мире царила гармония, так отличавшаяся от сумбура прошедшей тревожной ночи.

В ванной, внимательно вглядываясь в своё отражение, Юлька заметила на виске блеснувший на солнце волосок. Аккуратно его выделила из волны цвета червоного золота волос, внимательно рассмотрела:

- Нет, не седой – просто выгоревший добела на солнце.

На всякий случай вырвала его с корнем... Время тайского гороскопа для маленькой девочки прошло. Затянувшаяся юность и ранняя молодость уступили место взрослой жизни.

 

Post Scriptum. Чуть более года спустя Юлькин папа приехал в Штаты, а еще через три месяца ему сделали операцию шунтирования сосудов. Две недели с ним рядом , не отходя, находилась Юлька, впервые за десять лет взявшая для этого vacation сразу за весь год.

Happy End? В Юлькиной истории так точно...