Он почувствовал беду раньше, чем услышал «Ка…» в наушниках.

- Виктор, я пройдусь по салону. Смотри тут повнимательнее.

Первый пилот – Михаил Новиков – спокойно поднялся с кресла, спокойно снял наушники и бросил их на подлокотник, спокойно потянулся… А в его душе рвалось все на части, словно он чувствовал, что происходит с машиной.

Он вышел в салон и все сразу понял. В эконом-классе все пассажиры были в респираторах и смотрели на своего пилота огромными испуганными глазами. В них читался ужас и безысходность.

- Все нормально, дамы и господа! – сказал он, двигаясь дальше. – Маленькие неполадки…

А душа все рвалась и рвалась дальше… Он прошел в следующий салон… Он не видел, а, словно ощущал, что машина рвется на части. Хотя видимых повреждений не замечал, но чувствовал, что дышать-то практически уже нечем…

Он подсознательно видел, как рвутся лонжероны, трещины в корпусе самолета расползаются, как тараканы, почувствовашие запах дихлофоса. Маша и Танюха, его симпатичные девчонки-бортпроводницы, в следующем салоне лежали без сознания. Да и пассажиры не могли смотреть на него. Они были мертвы…

«Надо вернуться и сообщить базе…» - мелькнула у Михаила мысль. Но он-то в свои пятьдесят пять, из которых тридцать пять – летных, понимал, что последняя песенка спета. «Что-то я больно спокоен?» - удивился мысленно он. Может быть, время пришло? А, впрочем, какое еще время? Я же еще не старик! Не старик? А, кто?

Он возвращался в кабину, видя, как в панике люди хватаются друг за друга, словно соломинка в виде соседа сможет в этой ситуации их спасти…

Оглянувшись назад в последний раз Михаил увидел, как невидимые трещины, которые он ощущал неким шестым (или пятым? впрочем, уже и не важно…) чувством, стали видимыми. Они расползались по корпусу, разрывая его на кусочки…

- Вить! – сказал первый пилот, входя в рубку, - у нас проблемы…

- Че? Миш, какие проблемы? – удивленно посмотрел на него второй пилот.

- А… Ты прав, Витек. Нет никаких проблем, - сказал Михаил, всем существом своим чувствуя, как отрываются куски обшивки ЕГО самолета…

Он видел фильм. На экране (или лобовом стекле самолета? Михаил уже все перпутал…) перед ними высилась сопка, которая все приближалась и приближалась…

 

- И, что теперь?

Первый пилот недоуменно посмотрел на своего второго.

- Майкл, может, надо было свистнуть диспетчеру о наших проблемах?

- Вить! Оно тебе надо? – Михаил и сам себе удивлялся. Своему спокойствию и невосприятию той боли, которая несколько мгновений ранее накрыла его темной волной, когда вековые сосны разрывали корпус ЕГО самолета, и не только корпус… но и тела пассажиров и членов экипажа рейса 424 «Москва-Владивосток».

Теперь у него ничего не болело. Да, странно бы это было – у души болит тело…

Они, девять призрачных силуэтов, стояли на склоне сопки, на которой догорали обломки ИХ бывшего самолета.

- И, что теперь? – спросил Виктор.

- Теперь? – удивленно посмотрел на него первый пилот. – А теперь будем жить!

И призрачные силуэты растворились в надвигающихся сумерках…