Утро...Противное, дождливое утро...И еще такое серое, однотонное...И сонный то ли осенний, то ли весенний дождик. Иногда с крупинками града, похожими на воздушный рис, которыйв шоколадках бывает. Кажется, что в облаках еще полно такой гадости, хоть сыпет она очень редко. Черный сучковатые деревья стыдятся того, что на них нетни единого листочка, и поэтому шумят в тишине. Дорога мокрая. Асфальт в листьях и дома, дома...Машины ни одной... Странное какое-то утро, полное одиночества и безнадежности.

 

Шлеп-шлеп, и мои ботинки по лужам. Вся моя красная куртка промокла и она - только одно яркое пятно в этом утре. Грустно...Не хочу открывать зонтик. Куда я иду? Зачем?

Что то зашумело за углом, сначала тихо, потом громче, и перед моими глазами уже стоит грязный, сине-белый троллейбус №8. Шины огромны и похнет от них пылью, грязью и резиной. Машин все нет, тихо. Троллейбус открыл двери, сжав их гармошкой. А где водитель? Может, вышел...Ладно, сяду...Достала талон, пробила. В салоне какие-то неизвестные люди в шляпах. Сидят и молчат...Лиц не видно совсем. За окном - серость. И остановка. Куда ехать? Поеду на окраину...

 

Скудный пейзаж. Да и окно не особо чистое...Все исчезло куда-то: люди, собаки...Только мои безликие спутники, то и дело выходящие из троллейбуса и исчезающие в воздухе, уносящиеся ветром. Словно рассыпались и уносились на восток...Или на юг - ветер все время меняется. Сиденье порвал кто-то, ножиком. Что даже желтый грязный парралон виден...Пол мокрый...И тоже грязный. С виду напоминает нефть - увязнем и все. Снова остановка...Почему никто не входит? Отряхну сумку от града...Где-то там яблоко было...Найду и сгрызу. А потом буду в тетрадке писать. Не знаю, что. За окном дома мелькают серые.

А какой из них мой?

Я заплакала...Слезы льют ручьем. А никто не видит...Ведь у моих спутников и лиц-то нет, не то что глаз...Где мой дом, не хочу ехать по прямой...Финишной...Почему безликие выходят домой, а я нет? Я же собралась на окраину, зачем мне сейчас выходить? В этот дождь...Буду словарь читать. Зачем я тащу с собой такую тяжесть?

Что-то долго на остановке стоим. Усы слетели с проводов? Или ждем кого?

А кого, люди здесь только выходят...Да и талончики негде купить, все киоски закрыты. Может, сегодня выходной? Какое число сегодня?

 

Сквозь капли на стекле начало искажаться какое-то зеленое изображение...Оно движется, и кажется, в сторону троллебуса. Да. Это человек. Машина точно кого-то ждала. Вот ноги, руки...Капля с ножками.

Я захихикала. В троллейбс вошел юноша в ярко-зеленой куртке с капюшоном. Положил в водительскую кабинку монеты, все. что были в кошельке и...вошел в салон. Приземлился напротив меня. На ногах - кеды.

- Не холодно? - спросила я.

- Ты о чем? - он посмотрел на меня. - Ты тоже в ярком?

- Не холодно? В кедах? - повторила я.

- Да нет...На улице-то солнышко.

Я посмотрела в окно. Все как обычно - серо, уныло, пессимистично. Но я не стала спорить.

- Ты куда едешь? - неожиданно спросил он.

- На окраину. А ты?

- Не знаю еще...А зачем тебе на окраину?

- Тоже не знаю... - я засмеялась. Так завязался наш разговор. Мы говорили обо всем: о космосе, керосиновых лампах, о странных людях в троллейбусе. Ехали мы нескончаемо долго. За окном стало заметно светлее, да и троллейбес не казался уже таким грязным. Теперь у меня есть Друг.

 

***

Серые облака начали потихоньку рваться. На них то и дело образовывались дыры. Проступало солнце. Теперь я отчетливо видела лицо Друга: каждая черта, каждый изъян был понятен, и в душе я радовалась этим изъянам.

Знаете, так бывает: едешь куда-нибудь и назодишь доброго хорошего попутчика - это удача. И тогда у безликих людей словно вырастают глаза. Пусть страшные, пугающие, но глаза. Некоторые из глаз казались вполне приветливыми, но так....казалось.

Эти глаза мы с Другом наблюдали в течение нашей поездки. И мы думали: отчего вдруг такие перемены? На улице - солнце, на лицах - глаза...Может это из-за того, что мы проехали уже достаточно большой путь?

За этот путь мы рассказали друг другу столько шуток, историй, я всем сердцем полюбила Друга, он - меня. Никогда в жизни у меня не было такой...счастливой поездки.

 

- Знаешь, - говорила я порой Другу - Я обязательно доеду до окраины. Я хочу посмотреть на луг.

- На окраине есть луг? Ты уверена?

- Нет, но...Я думаю там нет ничего страшного.

- Мы наверно никогда не узнаем, что такое окраина, пока не приедем туда.

- Слушай, а ты...ты ее поедешь?

- Куда?

- Ну...со мной...

- На окраину?

- Да.

- Я н езнаю...Мне кажется, моя остановка совсем скоро...

- Что?! Нет! Пожалуйста, посиди тут еще немного! Ты ведь не бросишь меня среди этих безликих чудиков?

- Хм....Нет, конечно...- лицо его погрустнело на мгновение, но затем он звонко рассмеялся.

 

Тогда на небе впервые показалась радуга...

 

***

За окном начиналась гроза. Многоэтажные здания остались позади, впереди через окно водителя были видны заводы и фабрики. Мы приближались к рабочему району.

Такой район есть в каждом городе. Здесь живут самые подозрительные граждане этоо городе: маньяки, наркоманы и пьяницы. Они находят свое призвание, работая на заводах и в странных киосках с шаурмой под названием "Донер". Правда, улицы города ка квсегда оставались пустынны. Над этими улицами собирались темно-синие тучи, в которых барахтались яркие угловатые молнии. Мой Друг с каждой остановкой становился все грустнееи мне было искренне жаль его.

- Ты боишься грозы? - сочувствовала я.

- Нет.- откликался он.

- Что же тогда?

- Я....не люблю рабочие районы. - говорил он мне, но причина его грусти выяснилась чуть позже.

Впервые я услышала название остановки: "Аэропорт". Когда раньше выходили безликие, я не слышала. Поэтому "Аэропорт" меня насторожил.

Двери троллейбуса открылись. Друг молчал.

- Почему никто не вызодит? - засуетилась я. Отвнта не последовало. На минуту воцарилась полная тишина. Друг озадаченно глядел в нефтяной пол, а я неотрываясь смотрела в лицо Друга. Троллейбус не двинулся с места.

Неожиданно Друг вскочил.

- Что случилось? - спросила я, вскакивая следом.

- Кажется, этомоя остановка...- пробормотал Друг и направился к двери. Я озабоченно посмотрела на него. Сознание отключилось. Я не знала, что делать.

- Стой! Как?! - закричала я, опомнившись.

- Вот так...Троллейбус задерживается из-за меня...Мне надо идти.

- Нет...Нет, не выходи? Останься со мной еще немного!

- Я не могу... Мне надо выйти здесь, на этой остановке.

- Тогда...Тогда я пойду с тобой! - я, обняв Друга за плечи, умоляюще глядела на него. Из моих глаз лились слезы.

- Ну, ну...Не плачь...Так надо, понимаешь? Так надо.

- Нет...Я...Я пойду с тобой...СЛЫШИШЬ, Я ПОЙДУ С ТОБОЙ!!!

- Тебе нальзя, выйти здесь. Пойми, нельзя. Ты же хотела доехать до окраины,верно? Ты помнишь?

- Я...я никуда без тебя не доеду...

- Доедешь, пообещай мне,что доедешь!

- Нет...Я...Не могу...- говорила я сквозь слезы.

- Пойми, моему пути суждено окончиться здесь, а твой еще не завершен. Так закончи его РАДИ МЕНЯ, пообещай мне, что увидишь луг, пообещай мне, что во что бы то ни стало доберещься до окраины!

 

Я слушала Друга, я не плакала больше. Он говорил. что верит в меня, чтобы я не беспокоилсь о нем и вспоминала наши разговоры о жестянках и цветках сакуры... Единственная мысль, усвоенная мною: Друга я никогда не увижу больше.

- Не теряй надежды. Ты обещаешь мне, что не выйдешь раньше конечной остановки?

- Обещаю. - прошептала я. - Обещаю.

- Ну вот и замечательно.

Мы крепко обнялись. Друг был теплый, но создавалось впечатление, что вся эта теплота вот-вот исчезнет куда-то. Наши руки в последний раз соприкаснулись, и Друг неторопливо вышел из троллейбуса №8. Машина набрала ход. Я, припав к мокрому стеклу, в последний раз увидела Друга. В него ударила огромная голубая молния. От Друга не осталось ни следа. На мои глаза навернулись слезы, но я понимала, что нужно ехать дальше.

 

***

Я открыла глаза. За окном на фоне серого неба мелькали высоченные желтые подъемные краны. Блок за блоком они собирали конструкторы-многоэтажки. Белые дома-коробки. Безликие вышли. В троллейбусе осталась в полном одиночестве. Перед моими глазами вновь и вновь проносилась картинка поражения Друга молнией. Разве нельз было сделать так, чтобы мы смогли вместе завершить этот путь? Зачем ему нужно было выходить именно там? Зачем было нужно разлучать нас навсегда? Ну замем? Зачем? ЗАЧЕМ???

И зачем строят эти коробки,которые развалятся при первом же дуновении ветра? И зачем нужны такие пугающе-высокие краны? Зачем?

Может, выйти и узнать ответы на эти вопросы? Нет, я же обещала...До окраины осталось совсем чуть-чуть...

 

***

По одинокой проселочной дороге ехал троллейбус №8. Вокруг втер перебирал красно-оранжевую траву, освещенную огромным диском заходящего солнца. Троллейбус остановился около деревянной платформы, освещенной розовыми лучами. Было тихо.

"Вот какая она, окраина" - подумала я. - "Пора и мне выходить". Я вышла на платформу. Троллейбус исчез. Я вдохнула вечрений горячий воздух. Осмотрелась. Все было спокойно и девственно. Шумела красная от солнца трава, покачивалась маленькая ветряная мельничка. Необычайной красоты фиолетово-алое небо стыдливо угасало, склоняясь к западу охровой пастелью. Время, казалось, не текло здесь.

Ну вот я и на окраине. А...где была я до этого? Как попала сюда? Ничего не вспомнить...Ну что можно помнить в этом прекрастном вечернем пейзаже? Куда я отправлюсь дальше?

И тут я почувствовала соленый запах моря. Свежий, соленый запах моря. Он был далеко, но ветер приносил его.

Я спрыгнула на рельсы, слегка заросшие травой. Решено: пойду к морю. Может, меня там ждет пароход?

Я повернулась и пошла навстречу закату. Навстречу огромному горячему оранжево-красному солнцу. В надежде на то, что я встречу там единственное свое воспоминание - человека в ярко-зеленой куртке...

 

Небо гасло, и на нем, как бриллиантовые гвоздики, зажигались поющие серебристые звезды...