Студенческую практику, по окончании третьего курса ВУЗа, я проходил в составе геологического отряда в Мурманской области.

Так уж получилось, что в одном из маршрутов мне удалось поймать маленького серого зайчонка. Поразмыслив немного, как с ним быть, я всё же, несмотря на очевидные проблемы в будущем, решил прихватить нежданного пленника с собой.

Вернувшись в лагерь после маршрута, я огородил досками небольшой участок в углу палатки и посадил зайчишку в этот своеобразный загон.

В течение месяца длинноухий принимал пищу из моих рук. За это время он заметно подрос, а я привязался к своему юному питомцу.

По завершении полевых работ, когда настала пора возвращаться домой в Москву, мне не захотелось расставаться со своим воспитанником – пришла в голову мысль понаблюдать за ним, еще и в условиях городской жизни. Естественно встал вопрос о транспортировке этого достаточно резвого существа.

Перебрав все имеющееся снаряжение в поисках тары, пригодной для перевозки столь деликатного груза, я, наконец, остановился на старом вьючном ящике, в котором ранее хранилось кое-что из наших канцелярских принадлежностей. Его-то и удалось приспособить в качестве клетки, проделав сбоку небольшие вентиляционные отверстия.

Перед отъездом, я поместил зайчонка во вьючник, снабдил необходимым довольствием, и, в отсутствие дурных предчувствий, двинулся в путь.

В купейном вагоне поезда, которым членам отряда предстояло добираться до Москвы, мне досталось верхнее место. Напротив, расположились два пожилых геолога из наших, а нижнюю полку подо мною, перед самым отъездом, заняла дама преклонных лет с выражением неудовлетворенности жизнью на лице.

Походный дом зайчонка, пришлось оставить на полу купе, так как громоздкий ящик больше никуда не помещался.

Согласно расписанию, поезд отправлялся поздно вечером. Не мудрено, что вскоре после его отбытия, пассажиры уже дремали на своих местах.

Начал было засыпать и я, но тут вдруг услышал четкую барабанную дробь, доносившуюся с нижнего яруса. После небольшого перерыва стук опять повторился.

Не трудно было догадаться, что это шалит мой зверек.

Я быстро спрыгнул вниз, приподнял крышку вьючника и потрепал животное за спинку. Заяц стучать перестал. Пожилая дама сквозь сон что-то недовольно проворчала, по-видимому, в мой адрес.

Немного переждав, я вернулся на место, намереваясь теперь-то уснуть, но в этот момент вновь раздались уже знакомые звуки. Ушастому, видно, надоело смирно сидеть в своей темнице, и он бойко молотил передними лапами по её днищу.

Мои коллеги, привычные к транспортным невзгодам, крепко спали. В отличие от них, дама постоянно ворочалась с боку на бок.

Опасаясь вызвать недовольство соседки снизу, я вновь поспешил заняться усмирением зайчонка. Барабанщик затих и на этот раз, но, как оказалось, – лишь для передышки. Не успел я достичь своей постели, как его лапки заработали с новой силой …

Эта ночь запомнилась мне надолго, – каждые полчаса я повторял маршрут сверху вниз и обратно, совершенно забыв про сон.

Дама, очевидно из-за проделок моего подопечного, тоже не могла уснуть, – сидя возле заячьих застенков, я временами ощущал на себе тяжесть ее взгляда, устремленного из темноты купе.

Понять суть происходящего она была явно не в силах, но её нарастающее негодование, по поводу странного шума, пропитывало атмосферу вагона и чувствовалось даже без слов.

Временами оно прорывалось ввиде какого-то злобного шипения, однако адресовать свой гнев лично мне было затруднительно, так как сам-то я не шумел ...

 

Утром, наша попутчица, наблюдавшая пейзаж за окном, то и дело подозрительно поглядывала на ящик, хотя оттуда уже не доносилось ни звука. Несомненно, ее заинтриговало содержимое сего загадочного предмета, но спросить об этом дама почему-то не решалась.

Вскоре, однако, терпению женщины пришел конец, и она все же поинтересовалась, что мы везем в ящике.

- Зайчика, - ответил я.

- …?!

- Ваши шутки не остроумны, - неожиданно заявила она и сердито отвернулась в сторону.