С А У Н А

 

Пепельница давно переполнена окурками. Тесный кабинет сотрудников отдела уголовного розыска был окутан дымом. Никакие мысли не шли в голову. Доставленная по факту разбоя с убийством «мама-роза» Аида сонно кивала головой сидя на стуле в углу. Ее слишком приоткрытая грудь, напоминающая своей формой попку малыша, то приподымалась от вдохнутого кислорода, то плавно принимала исходное положение, выдавая грядущую старость паутиной мелких морщин.

Молодой старший лейтенант Уваров в такт с «мамашей» дремал в трофейном кресле, в ожидании, когда закипит чайник.

Заместителя начальника ОУР Вакиева больше беспокоили дела семейные. В его оперативной голове никак не укладывались слова жены: «Если папа такой честный и не сможет обеспечить нам достойную жизнь, то я сама позабочусь о себе и о детях».

«Боксирият», - так он называл жену, которая кроме как ссориться с соседями и его родственниками ничем больше себя не утруждала. Иногда брала у своей сестры женские вещи, которые та привозила из Турции и Китая и перепродавала, точнее, насильно вручала знакомым, а потом ходила, собирала деньги, беспардонно вступая в споры, что тогда была другая цена, а сейчас повысилась. Таким образом, она зарабатывала больше сплетни и ссоры, чем деньги, да и какой баракат (толк – тюркское) от них.

Но в последнее время дома появились деньги. Хотя он их не видел глазами и не держал в руках, майор своим оперативным чутьем замечал это.

Дочь прибарахлилась. Денег у него не просит на мелкие расходы. Даже стала сторониться, избегать прямого взгляда. Она стала его стыдиться, как перед женихом древняя невеста. После провала в университет, она замкнулась и стала другой. Больше не обнимет и не поцелует «папу» (ударение на «у»). Майор чувствовал и свою вину, что не смог достать деньги, чтобы дать взятку. Да и как он может!? Целый майор, заместитель начальника ОУР, грозная сила преступного элемента района. Хотя и знал, что не даст он деньги за поступление – дочка провалит экзамен. Эта была аксиома, да и знаниями она особо не блистала. Все ее свободное время занимал мобильник. Кто это придумал проклятую «аську» - ICQ. Дети целый день как гипнотизированные прикованы к дисплею и строчат.

Было желание организовать взятку, то есть дать взятку ректору и поймать его с поличным, но товарищи отговорили. «Кто сейчас ни берет? Зачем человеку портит жизнь. Ты тоже возьми и отдай…».

Не смог он на это пойти. Хотя и случай был подходящий. Сама судьба шептала.

Поймали сбытчика наркотиков. Его родственники просили, если нельзя поломать дело под "чистую". Хотя бы переквалифицировать сбыт наркотиков на хранение и то, что они давали за это, хватило бы на поступление дочери и поделиться с сотрудниками, которые принимали участие при задержании. Оперативники готовы были и отказаться от своей доли, только их уважаемый Иваныч (так они называли его на работе) решил свою проблему.

Но это была бы сделка с совестью.

- Уваров! – крикнул он на молодого, когда закипел чайник. – А ты что сопишь, - толкнул он в жирное плечо «мамашу», - для этого, что ли тебя сюда привели в столь поздний час. Мамуля, - обратился он к ней, - если не дашь мне информацию в ближайшее время по убийству, я тебе обещаю; богадельню твою закрою.

«Мамуля» равнодушно кивнула головой, но последние слова Иваныча зацепились на ней. Он никогда пустые угрозы не выбрасывал.

- Зачем закрывать, лучше приходи, отдохнешь с девочками, шашлычок покушаем. Информацию я и без угроз даю, когда есть, что сказать. Правда же Маратик, - обратилась она к Уварову.

Тот махнул небрежно рукой и, не поворачиваясь в ее сторону, сказал:

- Иди лучше домой к своим куртизанкам и не забудь, что завтра я справляю очередное звание. Капитана дают один раз в жизни и отметить надо его так, чтобы не было мучительно больно…

- …за мало выпитое водку и недотраханных девочек, - закончила «мамуля». – Мои двери и ножки моих девочек для вашего отдела всегда открыты. Добро пожаловать, господа офицеры.

Майор махнул волосатой лапой, мол, отвяжись и "мама-роза" заковыляла, качая полными бедрами. словно базарными весами.

- Иваныч, скажу по секрету, она давно на вас положила глаз. Зря теряетесь. Она находка и как женщина и как кладезь оперативной информации. Вы с вашим опытом многое выудили бы у нее. А нас она остатками кормит, чтобы лишний раз не беспокоили ее бизнес.

То, что его называли «Иванычем» виноват был он сам. Когда три года назад он вернулся с повышения квалификации, рассказал, как подружился с начальником ОУР из Мордовии, которого все называли Иванычем. Он был Иваном Иванычем. Вакиев рассказал там, что имя Магомед у нас в Дагестане такое же распространенное как у русских Иван. Вот его Магомеда Магомедовича и стали там называть Иванычем. После этого рассказа подчиненные как бы в шутку называли его Иванычем. Вначале он сопротивлялся, но после привык и особого значения этому не придавал. Так и закрепилось за ним это прозвище.

- Я ее откуда-то знаю, - вдруг задумался Вакиев. – Точно, я вспомнил ее. – Встал и зашагал он по кабинету.

Накануне он видел ее, выходящую из их двора, и прощалась с его женой.

Что может связывать ее - «маму-розу» с Боксирият. Вот эта проблема. Не на шутку задумался майор. Возможно, за шмотками приходила, хотел было сам себя успокоить Иваныч, но данный повод и причину не очень успокоили его тревогу.

Жена и «мама-роза»… Странное знакомство.

Когда пришел домой, он сразу же задал ей вопрос, откуда она знает Аиду и какие у нее с ней отношения. Барият насторожилась, и нехотя ответила, что она ее случайная знакомая. Тогда Магомед сообщил ей, что она торгует девушками и чтобы он больше не видел ее никогда рядом с ней.

- Что здесь такого, какая разница, чем она зарабатывает на жизнь. Счастье денежное не в способе их заработания, а в их количестве, Вакиев…

- Может ей ты, и девочек поставляешь? – резко спросил майор.

- Будет возможность – не брезгуну, - свойственной ей цинизмом ответила она, не отрываясь от мытья посуды.

- Я убью тебя, если узнаю, - сказал Магомед.

Голос его прозвучал так строго и твердо и с реальной угрозой, еще ее необдуманное слово и без рукоприкладства не обошлось бы. Это она знала как Белявский прогноз погоды и промолчала.

 

* * *

Настроение было паршивое после совещания у начальника криминальной милиции УВД, аж захотелось выпить.

Невольно вспомнил Боксирият. Как могли такую женщину назвать так ласково Барият (свет солнца).

Вспомнил сына, который уехал за длинным рублем в Сургут. Его синеватые, похожие на него глаза и мамины скулы. Какой он смышленый и влюбленный в него. Никак не может забыть, как он спросил:

- Когда ты приехал? - увидев его в один из редких вечеров дома во времена второй чеченской компании.

Тогда вся милиция находилась на казарменном положении.

- Я никуда не уезжал, - растерянно ответил он.

- А я так давно тебя не видел, - и обнял майора сын в сердцах, будто с войны вернулся.

Перед сном жена сказала:

- Майор, а ты знаешь, что просил меня сын твой перед сном?

- Зарплата послезавтра, - заторопился он ответом.

- Вердушман (седьмой враг), какая зарплата? Он просил разбудить его рано, пока ты не ушел на работу, чтобы чай с тобой попить и руку поставить.

Тогда ему было десять, а уже призывник. «Эх ты жизнь «словно ветер в степи, словно в речке вода…», - вспомнил он мудрого Хайяма.

В кабинете было муторно и прокурено. Никто ничего не говорил, каждый был занят своим немудреным делом обычного опера, или делал вид, что занят. В таком настроении с Иванычем никто не шутить. Иногда полезнее молчат. В такие минуты для него не имело значение, виноват он или ты. Наорет как бешенный, словно Мимино на своего соседа в гостинице, или придумает неисполнимую операцию и может заставит просидеть в засаде до утра.

- Что сидим так грустно, - вошел Марат и оглядел всех. Только он мог в такой ситуации поладить с майором, - Иваныч я готов к отпразднованию звании и маленькому разврату.

- А не готов, ли ты пойти вон со своей готовностью, - синевою хмурых глаз застыл он на «бессовестной мордашке», так он называл его красивое и всегда бодрое лицо.

Он мог сутками не спать работать, но унынья от него никогда не услышишь. Может обмануть, придумать небылицу и ему подобнее, но унывать – грусть и печаль прекрасны на чужих лицах.

- Что по вчерашнему разбою на твоем участке?

- Имеется информация для обмывки, если позволите, товарищ майор, я доложу ее за столом в руках с пенистым бокалом, ибо она только так может быть воспринята ее неописуемая ценность. И тогда вы поймете, что мне не зря присвоили капитана.

- Только таким как ты балаболам дают очередные звания, - отвернулся он от него с каким-то презрением, но поймал себя, что ему завистно, что он вот так запросто не может жить. – А я уже одиннадцатый год хожу в майорах.

- Пригласили бы вы тоже, как и я начальника отдела кадров в сауну или в ресторан, вы были бы сейчас полковником, Иваныч.

- Не быть мне полковником, Марат, хоть бы до пенсии дожить, - долговязо махнул он рукой.

- Дружите со мной, я обещаю, вы точно будете полковником и персональным пенсионером. Жизнь в наше время так прекрасна для того, кто может подстраиваться и во время перестроиться. Джентльменские понятия нынче не в моде, Иваныч.

- За что тебе еще звание дали, бездельник, - закурил Вакиев. – Ну и где же ты сауну или ресторан заказал? – уже остывшим голосом допросился майор.

- В «Ромашке», там и девочки получше и источник информации желает с вами познакомиться.

- А без девочек нельзя?

- Это, Иваныч, на десерт. Любой может отказаться.

- Вот времена настали, уже людей на десерт подают, на живой десерт, - и стал нервно оправлять рубашку в брюках. Плохая примета, имеется возможность очутиться в засаде вместе сауны, но гроза прошла, быстро прогремев где-то за горизонтом. – Как вы, молодые красивые здоровые мужики, можете дойти до того, чтобы заплатить женщине и что страшнее дать деньги посреднику «маме-розе», чтобы свой животный инстинкт удовлетворить?! В крайнем случае, это глупо – поиметь женщину за деньги.

В сауне – притоне под прикрытием для занятия проституцией – было шикарно. Евроремонт, богатая обстановка. Успокаивает и то, что хоть научились дорого и роскошно себя продавать.

Когда Магомед узнал, что они пришли в сауну Аиде, он хотел было уйти, но ребята не дали. Напомнили, начальнику, что в бани и в столовой все равны и старший здесь тамада, а не начальник отдела.

- При условии, что мамуля к нам не зайдет, - дал себя уговорить Вакиев.

 

* * *

 

Пар был отличный, да и бассейн блестел голубизной и чистотой. Сервис был на уровне. «Вот тебе и мамуля. Знать бы кто ей крышует?» - пришло в голову майору.

После поздравлений виновника торжеств, сотрудники прилегли к спиртному и развязались языки, Магомеду захотелось покинуть шумную компанию и заняться бумагами на работе в одиночестве. Его что-то тревожило и мешало расслабиться напиться, в конце концов, имеет же он право. Он вспомнил сына, повзрослевшую дочь. Как незаметно жизнь-то прошла без остановки, без привала, словно в утреннем тумане, заморосив землю легкой моросью. Вот и пенсия на носу. Сколько еще бог разрешить ему пожить в этом перевернутом мире.

Пена на пиве затухала как сама жизнь и была к этому безразлична, а горечь жидкости согревала душу прохладой и мысли уносились в радугу. Жизнь становилась милей и желанней.

Магомед начал было одеваться, чтобы уйти, но Марат перегородил ему дорогу.

- Хоть посмотри, начальник, сегодня свеженькие будут, студентки. Зажги в себе мужчину.

Он не успел еще одеться, сделал как бы на прощанье последний глоток «Балтики семерки», посмотрел на себя в зеркало, взъерошил седину, ласково улыбнулся и привычной жестью махнул огромной рукой. Он был почти счастлив как ребенок и направился к выходу.

В это время в фойе зашли путаны. Марат не обманул, видно было по их поведению, что они новенькие. Они еще стеснялись, а глаза искали оправдание, тела прикрыты простынями и нижнее белье еще не снята.

- Давайте ребята, не буду я вас больше стеснять, расслабляйтесь, но меру знайте, а то организую засаду на две сутки, - и хотел было выйти, но в это время дверь открылась и, окутанная в простыню стыдливо припустив голову и заслонив волнистыми темными волосами пол лица, зашла третья. Она была прекрасна и невинна в избранной позе...

Магомед встал как окаменелый, как истукан. Земля ушла под ногами, а потолок испарился. Кругом немая пустота и прекрасное создание, в появлении на свет которой он и виноват.

Призвав на помощь все свою сдержанность и спокойствие, он второпях, хотел было уйти, но ноги его не слушались, и смотрел он стеклом синих глаз на ошеломленную дочь.

Простыня с нее упала и ее упругий стан в малиновом белье застыла в неописуемой боли, будто облили кипятком, но губительный его жар еще не почувствовала.

Так жестоко был сорван ее дебет.

Она опомнилась и убежала, прихватив простыню.

Наступила космическая тишина, будто вода остановилась в течении.

Все посмотрели на Вакиева.

- Знакомая? - спросил один из сотрудников майора.

Он так посмотрел на него словно на дурака, постаревшее его в миг лицо в клубке морщин свисло как шагрень.

- К сожалению, - как занозу выдавил он и сжал кулаки, сдерживая извержение вулкана.

Он вышел в предбанник, вызвал Аиду и спросил:

- Как она здесь оказалась? Обманешь – убью, - вытащил табельный «Макар» и приставил к груди, утопив в ее мягкости.

- Барият прислала, - ответила она, убедившись в серьезности намерений майора.

Он ничего не сказал, опустил пистолет и ушел прочь.

- Где дочь? – спросил он жену, схватив ее за горло, и приставив к груди пистолет.

- Ты что с ума выжил, мент, попыталась Боксирият сопративиться, но в душе почувствовала, что она доигралась, и кара небесная ее настигла.

- Я сказал тебе, что убью? Ну, вот и помирай, - хладнокровно взвел курок и выстрелил в упор.

А дочку еле спали от самоубийства.

 

* * *

 

Когда Магомед рассказал это историю сокамернику, сотруднику ОБЭП, которого взяли с поличным при получении взятки, тот, глядя в пустоту, с горестью и сочувствием изложил:

- Возьми ты тогда деньги, реши проблему задержанного, и ты решил бы свою проблему – устроил бы дочь в универ, жена была бы жива, дочка не вскрыла бы вены, да и сам сейчас вынашивал бы на работе план задержания очередного преступника. Соверши ты сделку с совестью, соверши преступление, и у тебя все было бы хорошо. Нет добра без худа, майор, - покачал он головой. – А у меня все наоборот. Жена в реанимации из-за того, что любимого мужа поймали с поличным и детям позор и срок мне светит немалый, если родственники деньги пожалеют на судью. Вот сиди и думай, что такое хорошо и что такое плохо.

 

2009г.