Две параллельных полосы от глажки лыжных утюгов, блестят, как золото, часы для перелетных облаков. Я по стерне не погоню, такой мой странный интерес, а протопчу свою лыжню в дремучий-предремучий лес. Зайду в чащобную ноздрю, где ветер бревна наволок, там с древним лешим покурю, он тоже стар и одинок. Он вовсе и не живодер, и мне поухает совой, про ту русалку из озер что стала бабою-Ягой. |