Ночью на Птичий Двор опять пробралась Рыжая Смерть и утащила двух самых уважаемых несушек. Хотя все понимали, что Смерть всегда забирает лучших, решено было созвать Большой Утком.

 

Председатель Жирный Кряк открыл заседание словами:

 

- Надо что-то делать, потому что что-то делать уже надо. Не время сидеть по гнездам и насестам! Сидеть по гнездам и насестам – значит, не жить активной жизненной позицией и вообще, может быть, не жить. Поэтому пора делать уже что-нибудь конкретное, что уже надо было делать давно, а мы не делали, потому что сидели по гнездам и насестам без активной жизненной позиции. Кто хочет высказаться? Может быть Вы, матушка Га?

 

Матушка Га начала, как всегда, привычно просто:

 

- Вот стою я перед вами, простая гусыня…

 

Старая индюшка Кво зарыдала в голос, но на этот раз никто не кинулся с утешениями: то ли боялись пропустить важное, то ли просто привыкли к ее постоянным истерикам.

 

Забияка Корявый, хоть и был еще совсем молоденьким петушком, против всяких приличий протолкался поближе к матушке Га и, перебивая ее, заорал:

 

- Это же офигеть можно, граждане! Простого капкана поставить не могут! И после этого они еще хотят от нас какой-то продуктивности! В знак протеста отказываюсь топтать кур!

 

Пеструха всполошилась:

 

- И меня?

 

- Всех! Даже Пеструху!

 

- Ну и кому от этого хуже будет? – обиделась Пеструха.

 

А Корявый орал дальше:

 

- Предлагаю перегородить нашими телами центральные ворота! Наша судьба – в наших лапах!

 

- Корявый, у тебя и лапы тоже корявые, – выкрикнул кто-то, и вся толпа рассмеялась. Тут должна была начаться драка, потому что Корявый шуток не понимал, но вмешалась обиженная Корявым Пеструха:

 

- Это Шарик виноват! Совсем сторожить нас перестал! Он мне всю жизнь поломал, паскуда!

 

Толпа дружно поддержала:

 

- Зажрался на наших хлебах! Ему же пофиг всё!

 

- Пусть он скажет! Пусть ответ держит: доколе?!

 

В птичий круг вперевалку вышел колченогий Шарик, почесал тощее брюхо, поймал зубами воображаемую блоху, демонстрируя удаль, и проворчал:

 

- Мне, конечно, не всё пофиг…, но она же конвенцию не соблюдает….

 

- Какую такую конвенцию? – завопил Корявый, – Да они же в сговоре, граждане!

 

Шарик понял, что сказал что-то не совсем то, и начал усердно чесаться и клацать по шерсти зубами, но ему уже никто не верил.

 

Единогласно постановили возложить вину и грех двух последних смертей на Шарика и предложить ему «уволиться по собственному».

 

Ночью Рыжая Смерть унесла Жирного Кряка.

 

Снятый с должности Шарик на этот раз не проспал, но вмешиваться не стал: не имел полномочий.