В октябре появилось солнце, и Вера стала уговаривать мужа поехать на их клюквенное болото. Никогда, даже после долгих дождей, оно не бывало топким, и ей не терпелось как можно скорее попасть на светлое, безмолвное пространство, где в необыкновенной прозрачности воздуха восхитительно переливаются краски осеннего леса. Где увядающие листья всевозможных оттенков, от светло-жёлтых до буро-коричневых, вдруг вспыхивают огненно-рыжими сполохами, отдавая накопленное за лето тепло, и где на мягких моховых подушках алеет щедро насыпанная клюква, а в небесной вышине нет-нет да промелькнёт и прокурлычет прощально журавлиный клин, навеяв лёгкую грусть, неясное сожаление о чём-то ушедшем, не сбывшемся… Но не только – в такие моменты рождаются восторг и нежность ко всему окружающему, вплоть до того малюсенького лягушонка, который однажды на глазах у Веры никак не мог запрыгнуть на высокую кочку. Он прыгал и сваливался обратно, прыгал и опять сваливался… И таким трогательным был он в своей детской беспомощности, что она взяла и подсадила его. Словом, нигде осень не проявляет себя так многолико, как на небольшом болоте, окружённом лесом! Но Степан, Верин муж, увы, клюкве предпочёл рыбалку в компании друга.

 

В середине выходного дня машин было мало, и по дороге домой, в Петродворце, Степан поймал «зелёную волну».

– Пустячок, а приятно, – заметил с соседнего сиденья Николай. – Ещё и переезд вовремя проскочили…

– Должно же хоть когда-то везти, не всё же быть таким курьёзам...

Упомянутый курьёз случился утром. На Финском заливе у них имелось одно заветное местечко: от берега уходила череда отмелей на полукилометровом расстоянии друг от друга, за первой было мелковато, а вот между второй и третьей глубина была что надо, и здесь они любили половить окушков. Правда, ещё ни разу не приходилось друзьям рыбачить в таком густом тумане, каким залив встретил их в это утро. Однако решение не отступать было принято без разногласий!

Плыли в неподвижном молоке, в тишине, нарушаемой лишь скрипом уключин да всплесками воды от вёсел. Гребли вдвоём. Интуиция и чувство времени подсказали приближение мели, и лодка действительно пошла тяжелее, задевая днищем за песок. Миновав первое мелководье, они подналегли на вёсла и так же благополучно прошли второе.

– Ну что, начнём?

– Давай ещё чуток подгребём, а то в прошлый раз… – Степан осёкся, не веря своим глазам: из тумана выступили дома и прямо по ходу из белой мути вынырнул… металлический кол, от которого они только что, перед отплытием, отвязали свою лодку!

– О! Финляндия! А где встречающие? – острили друзья.

Они подняли вёсла, и послушная лодка ещё какое-то время скользила в направлении привязи, как бы советуя больше не искушать судьбу.

– Ты вообрази, вообрази только, – горячился Николай, – могли бы мы по своему желанию попасть в таком тумане так точно к нашему колу?!

– Ты, Коля, лучше подумай, почему мы вообще назад повернули. А всё дело, Коля, в твоём аппетите, набрался ты сил за завтраком, вот и вышло нам это боком.

– Чьим боком? К колу мы подошли твоим боком!

– Вот, вот! Значит, кто сильнее загребал?

Каждый раз повторённое слово "боком" вызывало приступы смеха… А Степан представлял, как Вера будет смеяться и, конечно, утверждать: он наказан за то, что не поехал с ней.

 

Вере же компанию составила подруга Нина, так же любившая лесные приключения. Выехали рано утром на автобусе. Большую часть пути они продремали, а перед выходом с удивлением обнаружили стелившийся за окнами туман.

– Ну и дела! Как же прогноз – солнечная погода по всей области?

– Прогноз ещё может сбыться! Но, если подведёт, плакали наши осенние пейзажи!

Переминаясь на обочине, они вопросительно смотрели друг на друга.

– Давай всё же пойдём! – решилась Вера. – Мне кажется, рассеется. Нет, так хоть клюквы пособираем по самому краешку, у входа.

– А, правда, не возвращаться же! Может, ещё и повезёт… Платок не забыла?

– Нет, конечно! – ярким платком, привязанным к кустам, они непременно обозначали выход с болота, иначе там, куда ни посмотришь, со всех сторон всё одинаково. – Ну, идём?!

Деревня, через которую пролегал их путь, как будто ещё спала, только дымки из труб выдавали утреннее оживление в домах, разместившихся на пригорке. Туман уходил вниз, к речке, где смутно виднелись баньки и паривший в облаках мостик.

Поднявшись на другой берег, подруги огляделись: все низины были заполнены плотным туманом... Такой же ждал их и на болоте...

– Была не была! – они решительно ступили на лесную дорогу.

Туман здесь почти не ощущался. В цветном хороводе на передний план выступали по очереди золотые листья берёзы, красные – осины, а то вдруг всё заслоняли ветви разлапистой ели. А воздух! Прохладный и свежий, он впитал в себя все ароматы осеннего леса!

Подруги шли по твёрдой бровке с пожухлой травой, изредка над ними раздавались птичьи голоса да стук дятла, и, невольно стараясь сохранять тишину, они говорили вполголоса.

– Туда ли мы идём? Пора уже быть развилке! – встревожилась Нина.

И тотчас появилась развилка.

– А домик где? – они недоумённо озирались. Домика дегтярников, который всегда служил им надёжным ориентиром, не было.

– Значит, не та развилка! Придётся вернуться и начать всё сначала, от входа. Вот ведь Стёпка! С ним не перепутали бы!

Повернув обратно, они вдруг нос к носу столкнулись с мужичком. Он остановился и стал сверлить их маленькими, острыми глазками из-под лохматых бровей. Небольшой, корявый, со всклокоченной бородой, мужичок походил на лешего.

«Уж этот знает все ходы и выходы», – одновременно подумали подруги и кинулись к нему с расспросами.

– Дак, вы, что ль, на болото? А не боязно в туман-то? – голос у «лешего» был высокий, и после каждого слова он громко шмыгал носом, – шли бы, девки, вы домой!

Но Вера и Нина были полны решимости, и, видимо, поняв, что отговорить их не удастся, он постоял, задумчиво глядя в землю, пожевал губами и опять «зашмыгал»:

– Ну, дак, тогда я думаю, вам лучше срезать, не выходить совсем-то из леса, – он привёл их на дорожку, ведущую на болото, и велел никуда с неё не сворачивать.

Тропа оказалась хорошо нахоженной, но вязкие, широкие разливы от сентябрьских дождей заставляли углубляться в лес, пробираться по валежнику, продираться сквозь кусты. Там подруг обдавало запахом сырой земли, прелых листьев, грибным духом; сапоги скользили и разъезжались по замшелым, мокрым остаткам стволов, досаждала липкая паутина…

«Каково будет идти с ягодами? И туман». Но, не дав хода сомнениям, Вера бодро сообщила:

– Клюква в этом году, говорят, очень крупная!

– Ага, найти бы её ещё… Может, он нас на какое другое болото послал? Что-то идём больно долго!

– Другого здесь нет, так что скоро придём! – продолжала бодриться Вера.

А болота всё не было. Вселявшие надежду просветы каждый раз оборачивались очередным редколесьем. Шли быстро, молча… Внезапно Нина затормозила:

– Голоса! Слышишь?

– Да… вроде, какие-то приглушённые. Может, на болоте кто заблудился? Смотри, туман стал заметнее.

– Ой, неужели уж близко? Вот и поможем им выйти.

– Эге-гей! Аууу! Идите на нас! – закричали они наперебой что было мочи. Но голоса исчезли... Лес вскоре оборвался, и прямо перед ними вырос столб линии электропередачи!

– Тьфу, высоковольтка! Выходит, не болото вовсе, а просека?

Не успели они придти в себя от этой неожиданности, как раздался шум, и в небольшом отдалении, в низине, туманным призраком промчался… автобус!

– Шоссе… – разом выдохнули оторопевшие подруги.

– Ну, леший! – опомнилась первой Нина. – Не к болоту он нас отправил, а – от болота! Ну, мы и дуры! – она уже не могла остановиться: – Вот дуры-то! Срезали, так срезали! Отрезали! Поверили неизвестно кому!

То, что они упорно месили сапогами грязную жижу, преодолевали завалы, отмахивались, отплёвывались от противной паутины – всё это выглядело теперь таким ненужным и нелепым, что их начал разбирать смех… И вот уже его безудержные приступы доводили подруг до слёз.

– Нет, не могу… как… как… ты лезла… через ту корягу-каракатицу… – сотрясалась от смеха Нина, с трудом выговаривая слова, – зачееем? – рыдала она. – Ой, не могу над тобой…

– А… а… а… над собой… ты можешь? – покатывалась Вера.

– Ой… не вспоминай…

– Всё, всё, всё, хватит, невозможно уже больше… – Вера набрала в себя воздух и задержала дыхание, чтобы унять вызванную смехом икоту.

– Да, да! Всё, молчим!

Подруги в изнеможении присели на поваленное дерево.

– Всё-таки, что это был за мужик? Откуда он, вообще, взялся?

– А мы-то, такие: «Спасибо, спасибо! Ой, как хорошо, что мы вас встретили!»… – и хохот овладевал ими снова.

– А может, и правда, хорошо, что встретили?

 

Вечером в доме Веры и Степана, где собралась вся компания, не смолкал смех. Друзьям было чем поделиться. Но ничто не вызвало такой бури весёлого негодования, как признание Степана в том, что он забыл предупредить подруг о переезде дегтярников в другое место, вместе с домиком!

Назавтра светило солнце и продолжалось запоздалое бабье лето. Оно дарило последние отголоски тепла и своим очарованием опять манило в лес и на рыбалку.