Ну, вот!

Вот тот самый «первый звоночек», прикатился колобочек!

Да какой уж там первый, как бы последним не стал? А то вместо колокольного и приятного звона можно услышать набат или ещё того хуже – сирену скорой помощи.

Нет, не пойдёт. Так почему-то не хотелось.

Такое совсем не нужно, это как-то не очень, но…

 

Что-то стукнуло, что-то брякнуло!

И на тебе!

Башка набекрень, хоть местами уже и седая.

Неужели это – то самое, когда седина в бороду, а бес в ребро? Что-то сильно в это не верилось. Где же тогда моя новая возлюбленная-недолюбленная – та, что мне голову закружит страстями влекущими и греховными? Да, какие там уже грехи – грех уже и думать то о таком, в энтом возрасте.

Или это только начало?

 

Да, нет! Какое уж там…

Сверху лысина, но так – небольшая, может даже для солидности и симпатичная. Хорошо еще, что хоть сам её не видишь – это немного успокаивает. Вот только ума как не было, так и нет. Прёт дурь какая-то без остановки, дополняя и без того потерянность душевную. Как бы при всём притом ещё в другую больничку «под весёлое настроение» не угодить.

А что – в этом возрасте уже всё возможно.

 

Вон мой сосед Лёха долго сопротивление оказывал бригаде скорой помощи и всё кричал и бесновался, что он всех их запомнил и с утра они будут уволены, причём без выходного пособия и восстановления на работу в течение всех оставшихся лет своей жизни.

Это он так сильно до сих пор переживал за своё увольнение с завода, где он честно «отбарабанил» почти тридцать лет.

А на хрен спрашивается, кто-то про его этот «трудовой подвиг» сейчас помнит?

 

Мне его было по-честному жалко.

Ну, судите сами, какой же это нормальный человек может столько времени работать на одном месте? Только как мне теперь кажется – полный…

Нет, нет полнейший умалишённый. Мягко так говоря и то между нами.

У меня вот в трудовой книжке вся география нашей страны прописана. От Калининграда до Владивостока и от Сургута до Ташкента. Есть что вспомнить, когда её откроешь – целый роман с множеством лиц и ролей. Я уж не говорю про свой старый советский паспорт, где одних жён – не пересчитать, а про детей я и не говорю. Хорошо, что хоть поменяли.

А тут на одном месте!

 

Да я бы на его месте даже постыдился об этом говорить в полный голос, а он просто орал на весь подъезд не стесняясь своих соседей, с которыми тоже прожил те же самые почти тридцать. Нет так, конечно же, нельзя.

Вокруг и так много неуравновешенных, да и слабонервных…

Хотя и не весна уже, чтобы под обострение попадать. Но опять же, жара.

Скорее всего, жара то его и накрыла.

 

Точно. Так оно и есть.

Он ещё всё время пока его тащили по подъезду вниз к выходу, вытирался своим старым и грязным замусоленным носовым платком, больше похожим на половую тряпку. Оно и понятно, что постирать то ему некому – жена и дети уже давно сбежали, куда глаза глядят. И при этом специально ему не сказали, куда их глаза глядели…

Чтобы он при обострении снова за ними не прибежал, как тогда из больницы.

 

Но что-то я отвлёкся с этим соседом?

Всё не о том, не о том!

Сейчас главное выстоять мне самому душевно и не «сломаться» при всём этом «позитиве», ведущему, конечно же, к полному негативу. Ты хоть и не желаешь это слышать, но тебе все это говорят, как бы так невзначай напоминают, поздравляя с пришедшим юбилеем. А кто и специально, я это за версту чувствую.

И как при этом быть?

Одна только подобная фраза – убивает наповал, как один грамм никотина лошадь.

А тут – поздравляем с пятидесятилетием!

Ну, скажите, кто всё это выдержит?

 

Да-а…

Вот уже и действительно к полтиннику привалило!

Что уж тут сказать то?

А в голове только гул стоит от вдруг узнанного тобой и так неприятного. И никак не скажешь при этом факте привалившем, что они годики то неожиданно пришли. Как-то так из-за горизонта брякнули-рухнули, да так что ты и в сторону отпрыгнуть не успел.

Это как счастье, что свалилось на тебя нежданно и негаданно.

Ты его долго на протяжении всей жизни ждал, а оно так вот неожиданно…

 

Блин, клин! Как в навоз наступил…

Вот она прореха времени! А что будет, когда стукнут все семьдесят? Нет, об этом лучше и не думать, давайте тогда уж лучше про более земное и весёлое. Хрен с ними с этими годами, будем веселиться! Но после веселья – я, однако же, видимо напьюсь.

Всё-таки полтинник привалил уже…