НЕСОСТОЯВШИЙСЯ ГЕНИЙ ШАШЕК

 

Однажды, когда только исполнилось мне семь лет, отец купил шашки и объяснил правила игры. Я так увлекся, что гулять ходил только с шашками. Через месяц во дворе со мной играть никто не хотел. Я обыгрывал всех, даже взрослых школьников. Внутри постоянно сидел зуд играть, а партнеров не было. Однажды вечером, когда отец пришел с работы, попросил его поиграть со мной, но отец отказался, и сказал, что ни в какие игры не играет, что он всегда занят и пустого времени у него нет. Я, конечно, огорчился. А буквально через день, в воскресенье, к нам зашел сосед, Василий Иванович, с шахматами под мышкой.

Надо заметить, что личность эта легендарная. Люди относились к нему с подчеркнутым уважением, хотя и знали, что он много пьет. Василий Иванович сильно от всех отличался. Он никогда не матерился, говорил культурным, сложным языком, и не пил с дворовыми мужиками. Внешне, правда, слега походил на чучело; взъерошенный, плохо выбритый, сутулый, хромой, с немного выпученными, как бы удивляющимися всему глазами, но при этом в костюме и часто при галстуке. Удивительно, но, несмотря на любовь к водке, пьяным его никто никогда не видел. Пил он дома, только со своей женой, такой же любительницей выпить, как и он. Говорили, что у него высшее образование, что до войны работал инженером в Москве, имел жену и ребенка. В войну, на фронте, ему перебило ноги, попал в плен, а жене пришла похоронка. После плена узнал, что его жена замужем, и в Москву не поехал. Запил, встретил Марфу, ставшую его верной собутыльницей, и расписался с ней. Было у Василия Ивановича три страсти – понятно, что водка, а еще футбол и шахматы. Две он утолял легко. Собутыльница-подруга – всегда рядом, а футбол волновал многих, и найти уши, в которые можно выплеснуть эмоции по поводу прошедшего тура, проблем не составляло. С шахматами сложнее, самая интеллектуальная игра во дворе – домино. Иногда с ним садились играть школьники, но он быстро их обыгрывал и расстроенный уходил домой.

Так вот, зайдя к нам, тут же с порога заявил:

- Анатолий, как я раньше-то не догадался, ты же умный человек и должен играть в шахматы! Представь, мучаюсь, играть не с кем, умеют только в домино. Сгоняем партию?

Отец с улыбкой смотрит на него:

- Извини, Василий, не могу. Я не играю ни во что, даже в домино.

Возникла пауза. Отец явно чувствовал неловкость. Вдруг он спохватился:

- Слушай, Василий Иванович, сыграй с сыном в шашки. Он тоже мучается, не может найти соперников.

Только тут, медленно опустив грустные глаза, он увидел меня, робко стоявшего в дверях комнаты.

- Ну что ты Анатолий Иванович так шутишь. Я с маленькими детьми играть не могу. Это смешно.

- Почему не можешь, что мешает? Попробуй, – сказал отец.

- А ведь действительно! – вдруг задорно воскликнул Василий Иванович.

- Неси Женя свои шашки, - обратился он ко мне.

Я бегом кинулся в свою комнату. Принес. Разложил картонную доску на журнальном столике, и быстро расставив шашки, стал рядом весь в волнении по стойке смирно.

Дядя Вася сел на диван. Стоя у столика ростом я едва доставал ему до плеча.

- Ну что, Евгений, твои белые, и давай я тебе дам фору, чтоб мне было интереснее? - сказал он.

- Не надо, не надо! – запротестовал я.

- Ну, как хочешь, - ответил Василий Иванович. – Твой ход.

Я мгновенно сделал первый ход. Проиграть я не боялся. Радость оттого, что такой уважаемый дядя играет со мной, затмевала все, даже возможность проигрыша. С третьего-четвертого хода дядя Вася стал задумываться. Мне же было все ясно, и я в нетерпении переминался с ноги на ногу, делал свои ходы мгновенно, и не понимал о чем можно так долго думать. Уже через несколько минут черных шашек на доске сильно поубавилось.

Отец стоял за моей спиной и наблюдал за нашим поединком. После того как Василий Иванович нервно смахнул шашки с доски со словами:

- Ну, это случайно. Я тут в самом начале зевнул.

Отец прокомментировал ситуацию:

- Ну, вот Василий, а ты хотел еще и фору давать.

Василий Иванович не ответил, а обратился ко мне:

- Расставь шашки. Твои снова белые.

Я быстро расставил, и мы начали вторую партию. Я ходил почти не задумываясь, а Василий Иванович над каждым ходом думал еще больше, чем в первой партии. Это не помогло и минут через пять стало ясно, что черным пора сдаваться, а дядя Вася сидел, и все думал, думал. Потом нервно задышал, резко встал, взял свои шахматы под мышку и молча пошел к дверям. У выхода остановился и, повернувшись в пол-оборота к отцу, сказал:

- Разучился в шашки. Давно не играл. А ты Анатолий купил бы мальчишке шахматы. Глядишь, и появился бы у меня во дворе соперник.

Василий Иванович ушел. Отец назвал меня молодцом и пошел на кухню заниматься своими делами, а я от радости сначала прыгал на месте и смеялся, а потом гордым петухом ходил по комнате, все не мог успокоиться.

Мог ли я тогда думать, что мое так удачно начавшееся увлечение закончиться навсегда ровно через неделю. А дело было так.

В следующее воскресенье сижу я за столом и перерисовываю в свой альбом из книги «Сказки Пушкина» картинку, где витязь сражается с головой. Когда слышу, открывается входная дверь, и кто-то входит. Смотрю на дверь комнаты, в ней появляется голова моего дяди – дяди Степы:

- Женя, а где папа?

- На рыбалке, - отвечаю я. – А мама на кухне.

Дядя Степа кричит в сторону кухни:

- Мария, а я вчера премию получил, купил вот кое-что и пришел к вам на обед!

Голос с кухни:

- Мне от плиты не отойти! Раздевайся, посиди в комнате! Подожди. Анатолий вот-вот должен прийти!

Дядя Степа заходит в комнату, садиться на диван.

- Чем там занимаешься? - обращается ко мне.

Отвечаю, - рисую.

- А покажи-ка мне.

Я с готовностью несу альбом. Пролистав, он говорит:

- Неплохо у тебя получается.

Тут меня осеняет, что дяде делать нечего, и может согласиться он поиграть со мной в шашки?

- Дядя Степа. Давай сыграем в шашки, - говорю я с надеждой в голосе.

- Давай. Неси, - тут же отвечает он.

Бегу в свою комнату, несу шашки, забираюсь на диван, и быстро расставляю их на доске. Дядя наблюдает за моими действиями, и как только я расставил шашки, говорит:

- Твои белые. Ходи.

И я пошел. Складывалось все по такому же сценарию как с Василием Ивановичем, только еще проще. Было впечатление, что дядя Степа играет со мной в поддавки. Десяток ходов и он сдался. Снова расставил я шашки, и взял черные. Дядя не сопротивлялся. Рокировка не изменила ничего. Несколько ходов, и дядя Степа надолго задумался. Потом походил и, передвигая шашку, мизинцем прихватил с доски в руку одну из моих. Я бурно запротестовал и попросил вернуть шашку на место. Дядя посмотрел на меня с удивлением, сказал, что никакой шашки не брал и возвращать ничего не будет. Я смирился, думая, что все равно выиграю. Через несколько ходов дядя Степа снова попал в тяжелую ситуацию и надолго задумался. А, делая очередной ход, снова мизинцем снял еще одну мою шашку с доски. Я опять отчаянно запротестовал, но результат был тот же. Дядя пожал плечами, и сказал, что ничего не брал. Удивительно, но я сомневался в себе, и не мог поверить, что взрослые могут так поступать, обманывать и врать в глаза. Вторую партию я проиграл, и тут же азартно стал расставлять шашки на доске. Я страстно хотел не только справедливого результата, но и убедиться, что это мне не кажется. Дядя Степа в бой не рвался:

- Ну, что племянник, соглашайся на ничью, ставим точку? – сказал он мне.

- Нет, я не согласен, играем еще, - ответил я, и тут же сделал свой ход.

Сейчас самое важное для меня совсем не выиграть, а все-таки убедиться, что дядя меня обманывает. Я уже не так думал об игре, как внимательно смотрел за рукой дяди. Вот он делает очередной ход и опять быстрым движением мизинца забирает в руку мою шашку с поля. На этот раз я четко все отследил, и сомнений не было. В волнении соскочил с дивана на пол и дрожащим голосом потребовал вернуть мою шашку. Дядя посмотрел на меня честными глазами и в очередной раз сказал, что мне показалось, и он ничего не брал. Навернулись слезы. Душила обида, рушился авторитет и непогрешимость взрослых. Свою правду, совершенно очевидную, я никак не мог доказать. От беспомощности вдруг накатилась ненависть и злоба на дядю. Я увидел в нем коварного, хитрого врага, и тут же кинулся на него, пытаясь уничтожить своими кулачками.

Удивительно, но он испугался меня, такого маленького. Вскочил с дивана и быстро пошел на кухню. По дороге крича:

- Мария! Мария! Как ты воспитываешь своего сына! Ты растишь хулигана! Он набросился на меня и бьет кулаками!

В дверях комнаты появляется мать, на лице гримаса негодования. Я в растерянности, стою и плачу. Она с какой-то злобой хватает меня за ухо и тащит в другую комнату, там бьет руками, куда попало, потом ставит в угол, выключает свет и говорит, чтобы я стоял там до ночи. Болит ухо, болят бока, от обиды разрывается грудь, но пожалеть меня некому.

Слышу, приходит отец. Мать с дядей хором рассказывают, какой я хулиган и безобразник. Отец открывает дверь в мою комнату и включает свет. Как мне хочется, чтобы он пожалел меня и встал на мою сторону. Но он строгим голосом говорит, что я неправ, и старших всегда нужно уважать. Велит покинуть угол и заниматься своими делами.

Дня через три после этого случая бегаю во дворе и слышу, что зовет меня друг Сашка с соседнего двора. Подбегаю. Рядом с ним стоит большой мальчик с шахматной коробкой под мышкой:

- Жека, это Витька из 4-го А. Хочет с тобой сыграть.

Внутри что-то сжалось, и я быстро ответил:

- Нет, я не буду, я не хочу.

С тех пор прошло много лет. Я не играю ни в какие игры, и мне не хочется, а на шахматную доску у меня до сих пор аллергия.