*Все ошибки являются авторским стилем. Сорвав с груди нательный крест и дико озираясь оком В округе шлялся пьяный бес, ходивший ранее пророком. Достала жизнь его под старь - горя желанием поквитаться- Он мыслил : - Экая же тварь, ну скоро ль кончишь издеваться? Влачась сквозь полночный погост, меж обветшалыми крестами Он злобно теребил свой хвост и чмокал ртом с двумя клыками. Дорогой бес вошел в село, увидел избу на отшибке. Откуда брагою несло – он брагу чуял без ошибки. Бес дверью хлоп, в сенцы бочком – и басом : - Дома ли хозяин? Глядь – мужичонка с топором, ну этакий библейский Каин. - Чего шумишь? -спросил мужик. – По что крестьянский сон тревожишь? А то гляди, по темю - вжик! И поминай потом, как сможешь. - Ну полно, с миром я к тебе, без злобы вроде как по делу. Ты подпусти меня к себе, чтоб избежать нам беспределу. - Что мне с тобою за дела? -Тут вопрошал мужик сурово. Меж тем, хозяйка не спала - и слышала всё слово в слово. Бес речь околицей повёл - что жизнь, мол, зла, судьба зубаста - Опохмелиться, мол, зашёл... Литровкою спасай и баста! Мужик прикрякнул – Во -но как !? Чудно ей богу, мать честнАя! - Ты выпить видно не дурак, антихрист, Ё, душа лесная. Что ж – дело тянет на ЧП, не каждый то бишь день случится - Чтоб бес и выпить и т.п. – Грешно не дать опохмелиться. - Ну, коли так - давай к столу, всё по-славянски, чин по чину. Бутыль, картошечку, свеклу... И с богом приступать к почину. Бес выпить явно был мастак, ну а закусывал не часто. И окривел, что просто мрак. И к бытию стал не причастен. Устал он есть, устал он пить, устал и плакать и смеяться – Стал в грудь замшелую лупить и непечатно изъясняться. Потом залаял, заскулил, сказал – Эх, ма ! И чертыхнулся. Стакашек брагою налил и подбоченившись надулся. И спьяну развязав язык, заладил снова в прежнем стиле : - Послушай -ка меня мужик, совсем славяне стыд забыли. Вот, давиче, украл овцу, не то, чтоб крал – сама отбилась. Мне ж красть, ты знаешь, не к лицу - ты слушай, во - на как случилось : Иду себе, гляжу – овца. Одна, в лесу да без пригляда... Её на волка -подлеца, мне оставлять какого ляда? Я к ней, родной, а сам в уме – не глупо вышло бы жаркое, Она ж метаться "бэ" да "мэ",кричать и рваться, что такое? Не долго пробирался с ней через завалы бурелома. Гляжу я, на тропе моей, стоят с колами два облома. Обидно было мне до слёз, я ж их просил по-человечьи. Дай бог, что ноги хоть унёс, в руках сжимая хвост овечий. - А тут, на днях, припёрся поп. Спаси, спаси меня ,заладил. И денег посулил мне чтоб, молву я от него отвадил. Был сукин сын до баб охочь. Уж тут охальник разошёлся... Надул приказчикову дочь, надул, да видно прокололся. Картина – баба на сносях, приказчик просто мечет гневы. И в ужасе деревня вся от отрока до старой девы. Молва стучится в дом к попу. Страх всё сильней кольцо сжимая... И так и просится в трубу душа... крестов не замечая. А я - дурак, на жалость слаб, попу решил помочь, не скрою. К тому же понимаю баб... и тоже их люблю порою. Ну в общем я туда сюда, обстряпал кое-какое дельце. И что бы не было суда и что бы не болело сердце. Да только, чёрт его дери, попутал малость с девкой тою. Та всё люблю, как не ряди, люблю – и в омут с головою. А поп, да чтоб он был здоров, пожитки в одеяльце скутал, Сплёл лапти, да и был таков – крестясь, мол, бес его попутал. Нет, мне конечно всё равно, но за кого-то отдуваться – Мужик, признайся, всё ж смешно, ну как тут мне не чертыхаться? - Да бес, попал ты брат впросак, врагу того не пожелаю. Чтоб столько бед- за просто так, ну наливай, а то страдаю... Мужчины бражничали всласть. Чадили – дым, как коромысло. Яснее проступала масть, темнее становились мысли. Мужик лукавил всё сильней, работал варежкой охотно. И бесу подливал полней - чтоб раскрутить на то, что годно. А годно было во греху – сменить на раз всю обстановку. Тулупчик заячий на меху и трёхзарядную винтовку. Должок давнишний свой списать, скостить годочков два десятка, Дворянский титул схлопотать и генеральский для порядка. Петра оглоблей по хребту, усадьбу - барскую домину. Жену - зануду под плиту...И тёщу – тоже в домовину. А бес, меж тем, желал чудить. Он падок был на безобразия. Он мастер был посуду бить и морды, для разнообразия. Окурки он кидал на пол, в лицо Ивану улыбаясь – И мелкую нужду под стол справлял, зараза, не стесняясь. Ивана расхвалял как мог, а сам ему погибель стряпал, Он говорил: - Мужик – ты бог! (а хитрый глаз хозяйку лапал). Бес мыслил так, надув губу – устрою я себе раздолье. Попорчу баб, спалю избу... Потом ищи, как ветра в поле. Ну а хозяйка, знай себе, вкушая умысел не добрый. Отмстить запала на уме, эх баба, даром что ли кобра?! Зеленья капнула в стакан, три капли, мужу за старания. И беса лаской на аркан – что б исполнял её желания. Ну, пред нечистым хлопотать, без устали, и так и этак. Подкладывать да подливать, намёки строить напоследок. А бес – бестыжие глаза, от радости, аж зайцем скачет. На теле вздыбил волоса, а под полою кукишь прячет. Мужик смекнул, да как сказать, и вдруг к жене в притворной речи: - А что, коль нам Петра позвать – и на троих – по-человечьи?! - Сходи - ка жёнка за Петром! Сходи и всё тут, сикось - накось! (А сам рукой за топором – мол, вас, #лядей я вижу насквозь). А бесу так и говорит : - На двор мне нужно, просто дышло. - Уж больно в животе свербит, как бы оказия не вышла. Сказал и тут же за порог, он во все тяжкие пустился... На входе жинку подстерёг...И став вдовцом - перекрестился. Бес шкурой чует – дело дрянь. Бес брови лохмами насупил. И мужичонку спозарань ногой от стула приголубил. Тот только крякнул и обмяк, а бес в руках дубину взвесил, Для верности ещё раз – шмяк! И сразу стал мужик не весел. Покончив с этой суетой, бес захотел опосошиться. Ведь бес, он был мужик простой – ну как простому не напиться?! Глазами по столу ведёт и штоф мужицкий замечает – Его родимого берёт...И воздух выдохнув - вливает. Затем встаёт и к печке - шась, уголья на пол сыплет кучей. И для потехи покрестясь – из дома вон! – Гори трескучий. Но видно бесу невдомек, являлись тайной бабьи мысли. И поплатился дурачок – от посошка кишки и скисли. И на опушке, под ольхой, загнулся бес оскалив зубы. Глаза налились желтизной, а в животе свернулись трубы. Эпилог Тускнее становилась тень. Луна ушла, погасли звёзды. Вставал над лесом новый день и ветер пел мотивчик слёзный. Всё было, как в немом кино...И три судьбы, как три дороги – Той ночью всё слилось в одно : рога, копыта, руки, ноги… Наружу просится мораль, довлея логикой простою. Что мужику мудрить едва ль с руки, что с бесом, что с женою. А может быть иная суть и с бесом тяжелы попойки – Куда желания заведут, коль глаз залит и ум не стойкий? Ты сам сыщи свой скрытый смысл – о чём подумать здесь, найдётся. Чем чаще напряжёшь ты мысль – тем реже сожалеть придётся. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
