Аннотация:

Где грань между осознанностью и сном наяву, реальностью и вымыслом? Что ждет впереди? Забвение? Или новая попытка прикоснуться и достучаться до фантома истины? Решится ли человек сделать выбор и проснуться? Или все же угаснет в темноте, проживая жизни в реальностях - отголосках скомканных и искаженных воспоминаний? Рассказ о выборе между реальностью и ее отражениями...

 

Произведение в лидерах конкурса "Пламенеющая лилия" по итогам ВТОРОГО ТУРА.

___________________________________________

 

'

 

'

 

'

 

'

 

'

 

По прошествии всех этих лет помнить касание рук

 

и понимать, что нет случайностей в цепочке причин и следствий.

 

===========================================

 

Скрипнули половицы.

В лучах света, проникающего сквозь щель в двери, закружились сверкая взвешенные частицы пыли. Мастер присел на табурет и положил изделие на стол. С нежностью он провел ладонью по контурам заготовки. Полированная поверхность без сопротивления заскользила под шершавой мозолистой кожей.

Довольно хмыкнув, он протянул руку за следующей деталью.

Достав из-за уха кусок грифеля, Мастер прищурил один глаз и за два коротких росчерка обозначил центр места будущего крепления. Затем с помощью винтового гвоздя он сделал в податливой ткани дерева небольшое отверстие.

Поправив очки, съехавшие на кончик носа, старик потянулся к ящику с инструментами и достал оттуда два заготовленных длинных шурупа с широким шлицем. Выбрав из комплекта отвертку с подходящей рабочей частью, он обмакнул один из шурупов в смазку и прислонил его остриё к проделанному отверстию. Вставив отвертку в прорезь на шляпке шурупа, Мастер стал осторожно закручивать, плавно поворачивая кисть по часовой стрелке.

 

***

Дорога от края.

 

Вик разлепил ссохшиеся веки. Левая часть лица нестерпимо горела.

Приподняв голову от раскаленного на солнце асфальта, он поморщился от боли и мутным взором уставился перед собой. Сплошная разметка широкой двусторонней дороги протянулась в бесконечную даль, теряясь в мареве восходящего от нагретой земли воздуха.

- Номер 1856! Выносится предупреждение. Принижение минимально допустимой скорости передвижения влечет за собой удаление с дистанции, - раздался механический голос сверху, - начинаю тридцатисекундный отсчет.

Скрепя зубы, Вик с усилием поднялся на ноги и огляделся.

Вокруг, до горизонта, простиралась равнина с красно-бурой песчаной землёй. Редкий засохший кустарник, скудно натыканный в затвердевшие барханы, лаконично акцентировал общую безрадостность пейзажа. В безоблачном небе палило ожесточенное от одиночества солнце.

По дороге, большей частью - чуть впереди, шли люди. Согнувшись в три погибели, они несли на спинах небольшие сейфы с кожаными лямками.

И только сейчас, глядя на них, он ощутил бескомпромиссно давящую тяжесть. Став заваливаться, он сделал несколько шагов назад и чудом вывернулся, принимая устойчивое положение. Вес сейфа оказался довольно ощутимым, и Вику пришлось согнуться, принимая на широкую спину основную тяжесть груза.

- Номер 1856! Напоминание! По окончании отсчета вы будете удалены. Скорость вашего передвижения ниже допустимой, - прохрипел динамик, составляющий львиную долю летающей шарообразной болванки, зависшей в метре над головой.

По дороге, против направления движения людей, пронеслись с жужжанием пропеллеров несколько похожих штуковин и присоединились к роботу, уже зависшему над человеческим телом. Раздались щелчки, и разряды тока с треском пробили воздух. Лишь обугленные кости скелета и насыпь пепла на асфальте остались лежать и красноречиво напоминать о произошедшем.

Вик сглотнул, поднатужился и, стараясь сохранять равновесие, зашагал, вливаясь в общее движение.

Машинный голос, скрипящий радио-помехами, тут же смолк, предупредив:

- Напоминание. Согласно табелю Движения в случае возникновения повторных нарушений, дальнейших предупреждений не последует, и к вам будут применены меры по удалению с дистанции.

Затрещав пропеллером, робот умчался в сторону.

Вик какое-то время просто угрюмо вышагивал под монотонное покачивание сейфа на хребте и всматривался в крупинки на полотне асфальта, бездумно уходящего в прошлое.

Вместе с нарастающим гудением икроножных мышц сокращалась и дистанция до двух ближайших соперников по Движению.

Едва поравнявшийся с ними Вик услышал:

- Лучше б ты сдох...- сухо и зло донеслось слева.

Вик повернул устало голову. Сквозь стекающий со лба крупными каплями едкий, режущий глаза пот он разглядел смуглого коренастого человека в черной кожаной косухе. Он нес на квадратной спине сейф темно-бордового цвета, местами покрытый кусками отваливающейся ржавчиной, с круглой ручкой в форме руля.

- Что уставился? - человек встретил взгляд Вика, сдвинул широкие надбровные дуги и выпятил челюсть, - всё равно вы все сдохните, а я выиграю, - отрывисто, брызгая слюной, выкрикнул он и сплюнул Вику под ноги.

Опешивший от наглости Вик едва удержался от порыва бросить сейф и впечатать в лицо хамоватого неадеквата рифленую подошву своего запыленного ботинка.

Его резко одернули за ветровку с противоположной стороны:

- Друг, не слушай Макди, - весело донеслось слева, - он скорее сварится в своей собственной желчи, чем дойдет до финала Движения.

Лямки от крепления сейфа врезались чуть глубже в куртку. Вик поморщился от боли, поправил, как смог, ношу на спине и повернулся к человеку, обратившемуся к нему справа.

На него, весело щурясь, с белозубой улыбкой смотрел молодой человек в панамке. Из-под головного убора торчали локоны вьющихся светлых волос.

- Думаешь? - холодно произнес Вик.- А я смотрю, тебе весело тут?

- Ну, да. А что горевать-то? Пойми меня, - заговорщицки понизил голос незнакомец, - если бы ты не поднялся, я переживать особо не стал бы. Но зла я тебе не желаю...

- И? - Вик вопросительно приподнял бровь.

- И? - усмехнулся блондин в панамке и восторженно затараторил,- посмотри на меня и на остальных. Вы едва на ногах держитесь, а я бодр как никогда. Ваш исход предрешен и ясен, как два плюс два.

- Три, - угрюмо бросил Вик, разговор стал утомлять.

- Что?! - изумленно воскликнул жизнерадостный собеседник.

- Ничего... Смотри вперед.

- Как хочешь, друг, меня зовут Асет,- улыбнулся блондин, - и знаешь, что я скажу - твой негатив это не твоя вина. Может, ты даже и обретешь знание прежде, чем проиграешь. Шоссе Нулевого километра меняет людей, - подмигнул он.

Вик перестал слушать восторженную речь что-то бубнящего идиота и уплыл в даль помыслов.

На задворках сознания словно что-то назойливо чесалось и пыталось пробиться в явь.

Чувство стало невыносимым, захотелось двигаться, дернуться, бросить всё и побежать - сделать что-то вне правил.

Вик скосил глаза. Мимо пронеслось перекати-поле, окруженное облаком дорожной пыли, ударилось об торчащий невысокий столб, отскочило и покатилось дальше, будто подчеркивая - никакие условности не сдержат в намеченном пути.

Вик посмотрел на вереницы одинаковых дорожных столбиков, с обеих сторон сопровождающих дорожное полотно к линии горизонта. Зарывшись на треть величины, в бурой пыли обочин величественно торчали Столбы Нулевого километра.

Как ни странно, но на всех бетонных столбах этой трассы сияли будто неон неровные нули, нанесенные белой краской. И традиционное ежегодное Движение устраивалось именно на этой дороге.

Каждый год пятнадцатого числа третьего лунного цикла выбор организаторов падал на тысячу случайных добровольцев. Отказ от чести участвовать в мероприятии означал проигрыш и немедленную смерть. Победитель же получал выигрыш - жизнь и что-то особенное, что ждало в конце дистанции. Всякий раз дошедшего первым ждал уникальный приз. И каждый год счастливчик получал то, что...

- Уроды, а если всё это разводка? - яростно прохрипел Макди.

- Нет. Нет. Я точно знаю! Этот приз стоит того, чтобы идти!

- Откуда...

Вик мотнул досадливо головой и отстранился от голосов. Что-то важное озерной рябью коснулось понимания и увлекло за собой.

Символы бесконечности, сияющей вечности на бетонных столбах, подхватили Вика на следующем шаге. Воздух взыскрился, краски размылись от резкого движения. На горизонте появилась пятно.

Точка озарения.

Полотно дороги почти в унисон сотрясают сотни пар ног счастливых бедолаг. Таких же, как он. Таков установленный порядок. Так удобно идти. Так удобно не думать и отдаваться общему ритму строя. Следовать установленным организаторами целям Движения.

Но цель - она не где-то, она всегда рядом, всегда в нас. Нет ее вне, смысл рождается лишь только в нас самих.

Вику внезапно показалось, что он находится и видит окружающее одновременно в разных точках пространства. Он шел с сейфом по трассе, ковылял к неведомой цели и тащил ношу согласно табелю Движения. И в тоже время Вик чувствовал, что на спину больше ничего не давит.

Он выпрямил спину и с гордостью расправил плечи - дошел. Он дошел и нашел свой приз.

Вик с благоговением посмотрел на громадный, монолитный, высеченный из однородной глыбы, каменный обелиск. Его поверхность покрывала вязь загадочных символов. На уровне плеч, ровно в центре одной из сторон обелиска, зияло небольшое углубление в форме отпечатка ладони.

Смутно знакомые изгибы оттиска руки, покрытые извилистыми трещинами в поверхности, будто родные звали, манили прикоснуться - приложить ладонь и слиться с прохладой гладкого мрамора.

- Коснись... - прошептал тихим эхом ветер, - коснись... коснись...

Вик неуверенно вытянул руку, расставил пальцы. Сердце застучало от волнения - сейчас это случится...

Где-то невысоко над головой прожужжал удаляясь пропеллер робота-наблюдателя.

- Э, друг, ты совсем так заснешь, - снова дернули его справа за рукав, - а ну очнись, - донесся требовательный голос Асета.

Вик клюнул вытянутой рукой в пустоту и, опешив, едва не упал. Перед ним снова простиралась унылая гладь полотна дороги.

Он оторопело сморгнул, всматриваясь в размытые краски над дорогой на горизонте.

- Я должен дойти, - прошептал он вслух, - я хочу узнать...

Глаза Вика загорелись безумным желанием и намерением достичь, и ,черпая неведомо откуда силы, он ускорился. Неуклюже перебирая ногами, он стал обгонять соперников.

Макди сверкнул свирепым взглядом:

- Это ты зря, урод! - и, уйдя в сторону, подрезал Вика, толкнув с боку сейфом.

Тут же подключился Асет:

- Ничего личного, - и подбил, заплетая, отстающую ногу.

Вика развернуло вполоборота. В бешенстве он скинул лямки сейфа, размахнулся и приложил по скалящейся роже самодовольного идиота. От страшного удара Асета повело резко в сторону, и, беспорядочно семеня, он вылетел за обочину и рухнул, взметнув облако бурой пыли.

Вик, зверея от ярости, развернулся и с амплитудного замаха швырнул сейф в злорадно ухмыляющегося Макди, еще не успевшего осознать резкий поворот событий. Выпущенный массивный снаряд нехотя двинулся по короткой дуге и вписался в бок. Тело человека смело, словно кегли от метко брошенного шара.

Тут же Вик повернулся и побежал. Непослушные ноги с каждым шагом обретали твердость и уверенность в движениях. Через несколько секунд Вику уже казалось, что он не бежит , а парит. Серая поверхность асфальта проносилась с умопомрачительной скоростью.

Чуть позади раздались короткие электрические разряды.

- Я жив, - удивился Вик, - я жив, - уверенно произнес он, - я дойду, - вокруг засияло абсолютное знание, питаемое чистейшим концентратом намерения.

Вик увидел в нескольких метрах впереди по дороге знакомый силуэт обелиска.

- Я дойду... ли? - неопределенностью отразилась в голосе окутавшая мысли паутина сомнения.

Совсем рядом послышался шум пропеллеров роботов-наблюдателей.

И одновременно с треском разрядов тока высокого напряжения Вик прыгнул.

 

***

Инга и Святослав озорно переглянулись.

- Пойдем на качели? - щурясь от ярких солнечных лучей, предложила небольшого роста девочка с желтыми ромашками на красных сандалиях.

- Пойдем, пойдем. Может хоть в этот раз, трусиха, прыгнешь, - ответил ее рыжеволосый ровесник с россыпью веснушек на лице и потянул за руку на площадку перед домом.

Раскрасневшееся от встречного потока воздуха лицо Ингы лучилось от счастья:

- Я - небо! -визжала она радостно, взмывая вверх.

- Я -земля! - завывала она со смехом, отлетая назад и упираясь взглядом в утоптанную землю.

Святослав старательно раскачивал и раскачивал, поддерживая скорость движения качелей.

Девочка, расхрабрившись, сжалась и в высшей точке амплитуды резко оттолкнулась.

Приземлившись с шумом и звонким смехом в песок, она развернулась и ликующе замахала руками.

- Ты видел? Я сделала это! А ты говорил, я не смогу! -горделиво вздернула она нос.

Мальчик подошел и взял ее за руку:

- Я же шутил, дурёха. Я нисколько не сомневался, но хотел, что бы ты решилась, - подмигнул он, улыбнувшись и показав прореху в молочных зубах.

- Сам ты, дурёха, - обиженно отвернулась она, взмахнув косой, - если ты такой умный, скажи, что на обратной стороне луны?

- Не знаю

- А я знаю.

Святослав с сомнением посмотрел:

- Да, врешь ты всё!

- Нет! Я точно знаю.

- Тогда скажи!

- Вот ещё! Я знаю, а ты нет, - рассмеялась Инга, - зачем я тебе буду говорить?

- А я тебе покажу как незаметно подсмотреть ,чем занимается старик в том доме из больших брёвен напротив.

Девочка спрятала хитрую ухмылку и протянула руку:

- Договорились - показывай.

Они отодвинули со скрипом доску в заборе и пролезли в соседский двор.

Дети залезли на разросшееся за века шелковичное дерево и, затаившись, всмотрелись в окно напротив.

Мастер, видимо только завершив работу, накрыл плотной тканью что-то на столе и, подкатив специальную тачку, аккуратно переместил изделие со стола.

 

***

На ощупь сквозь темноту.

 

Итар захлопнул дверь автомобиля и посмотрел на часы.

Без пяти восемь. Осталось около тринадцати минут до их появления. Стоит поторопиться.

Он окинул взглядом тетраэдр высотного жилого здания. Над вершиной медленно тянулись к северу густые непроглядные облака, покрывая небо волнистой периной.

Он нашел глазами широкий темный провал, ведущий в вестибюль жилого дома, и решительно двинулся вперед. Брызги от лужи возле машины, будто встревоженные от резкого крика птицы, разлетелись под тяжелым шагом. Шагом человека, отчаявшегося от неизбежности, но готового идти.

Итар посмотрел на руку. Рана снова открылась, и на белоснежных бинтах вокруг запястья появились три небольших алых пятна.

Он поднял отворот пальто, засунул поврежденную руку в карман и поспешил в безопасное место.

Первый раз они пришли за ним во вторник, три дня назад. Хотя нет! Все началось еще за день до этого.

В тот вечер, возвращаясь с вечеринки , он сел за руль изрядно выпившим.

Итар рассудил, что с затуманненым разумом лучше не показываться на глаза стражей порядка, часто патрулирующих основную дорогу, и свернул на узком повороте к слабо освещенным улочкам Старого города.

Основную часть полузаброшенной территории составляли либо ветхие лачуги, либо мрачные кричащие богатым орнаментом дома с острыми шпилями на крышах и сигнализацией по периметру. Итар никогда особо не интересовался тем, кто в них живет. Да и район этот всегда пользовался той особенной славой, которая леденит в венах кровь и заставляет сердце испуганно жаться к земле. И даже намек на связь с обитателями мира уходящих теней мог отразиться на репутации не в лучшую сторону.

Разблэренные огни редких фонарей лениво скользнули с лобового стекла на дверные и умчавшись скрылись в уходящем.

Итар резко, одним движением, повернул руль влево и едва вписался в поворот. Автомобиль проскользил вдоль забора из острых металлических прутьев. В колонках, захрипев помехами, заиграл незатейливый мотив незнакомой песни. Звонкая солистка с тягучим, будто эль, голосом что-то задорно пела о желтой дороге, гармонии, торнадо и мечте. Смысл ускользал, но искренность исполнения заставляла верить и проникаться оптимизмом и беззаботностью пульсации слов.

Благодаря инерции зрения, участки дороги, освещенные неравномерно, сработали будто стробоскоп, воспроизводя иллюзию обратного движения.

Итар качнул головой, медленно закрыл и открыл глаза, чувство эйфории расползлось по телу. Упоение волшебством мелькания света, наслаждение полетом и жажда движения лавиной накатили на сознание. Щелкнуло в коробке передач, и он вдавил педаль газа. Стрелка скорости на табло поползла вправо. Зрачки Итара расширились.

Что-то мелькнуло, фары внезапно выхватили из темноты женскую фигуру в платье макового цвета и черном плаще с капюшоном.

Итар ударил по тормозам. Как-то издалека донесся визг шин. Тело девушки смело, будто спичку. Подбросило, ударило о лобовое стекло и откинуло на порядочное расстояние.

Он судорожно вцепился в руль и сквозь редкую паутину трещин на стекле с ужасом разглядел лежащее на асфальте неподвижное тело.

Я убил ее? Что делать?

Панический страх отдался дрожью в руках.

Смалодушничать? Уехать? Или рискнуть карьерой, привычной жизнью и дождаться полицейских?

Решение не заставило себя долго ждать.

Итар сдал задним ходом, развернулся и на ближайшем перекрестке улиц ушел влево.

Картина с распростертым телом, лежащим на мокром от тумана асфальте, так и стояла перед глазами.

Проехав пару кварталов, он остановил машину. Хлопнул в досаде по рулю, зло ругнулся и развернул автомобиль обратно.

- Так - нельзя... Нельзя так... - зашептал едва слышно Итар.

Свернув на злосчастную улицу и проехав несколько метров, он в недоумении остановился.

На его глазах женщина начала подниматься, судорожно дергая конечностями.

Итар мигом протрезвел. Увиденную картину при всем желании не удалось бы списать на разыгравшееся воображение. По коже пробежал холодок. Накатившая волна страха и болезненной незащищенности стопудовой гирей вдавила в кожаное сиденье.

Он беспомощно с суеверным ужасом уставился на поднявшуюся на ноги женщину. Налетевший ветер разметал полы плаща и маковое платье, будто пятно густой крови, мгновенно растеклось под лучами фар на фоне едва освещенного пространства.

Лицо, скрытое под глубоко накинутым капюшоном, разглядеть не удалось, свет машины выхватил из-под его покрова только вытянутый, будто выточенный твердой рукой мастера, овал подбородка .

Женщина вскинула руки и выставила в направлении автомобиля скрюченные, неестественно белые пальцы. Она что-то выкрикнула, и в тени, за обочиной, с изнанки улицы проявилась череда размытых силуэтов, резво метнувшихся по дуге к дороге.

Шесть черных гончих псов выскочили на трассу и стремительно понеслись к автомобилю, сверкая в свете фар залитыми кровью глазами.

Еще больший ужас и проснувшийся инстинкт самосохранения вывели Итара из безвольного оцепенения. Взревел мотор. Пробуксовывая задними колесами, стальной зверь развернулся и умчался прочь, унося Итара в мнимую безопасность привычного мира.

 

...

Марк откинулся с характерным звуком на спинку кожаного корпоративного кресла для посетителей и открыл свежую газету.

Итар отвлекся на шум и приподнял бровь:

- В отделе разработок снова болеет начальник? - усмехнулся он, спрашивая коллегу из другого отдела, заходящего порой в кабинет.

- Нет, то есть да. Но не в этом дело, - отозвался Марк, так и не оторвавшись от просмотра свежей периодики. - Мы, в отличии от вас, "творцов" - обычные технари и в облаках не летаем. Задачу решил, значит задачи больше нет.

- Да уж, - Итар потер глаза, снял с головы обруч альфамера и аккуратно положил запатентованную дорогостоящую разработку на стол, в специальное углубление.

Уже пять лет как корпорация "Другая жизнь" официально объявила о новой разработке и областях ее применения. Затем через месяц в продаже появился необычный "наркотик" для состоятельных людей - кристаллы с записанными на них сценариями вымышленной жизни, качественно смоделированными операторами альфамеров в недрах корпорации.

И потом наступили перемены...

Во всем.

Буквально за несколько мгновений,прожив заключенный в кристалле образ, проецируемый прямиком в мозг, человек и в реальной жизни наследовал весь опыт в этих снах наяву. Обучение в школах стало излишним. Начиная с пятилетнего возраста, дети получали свой первый бесплатный кристалл для формирования начального опыта и багажа знаний.

Особым шиком стали кристаллы вымышленных миров. Их детальные фантастические образы создавали люди с предельно ясным воображением. Люди, обладающие "эйдетическим" воображением. Создаваемые ими мысленные образы оказывались такими же четкими и цельными, как и реально существующие объекты.

Благодаря папе, маме и причуде природы Итар оказался из числа людей, обладающих именно таким воображением. Эйдетики ценились в корпорации на вес золота. Они трудились как пчелки, собирая дорогостоящие сценарии жизни. Клиенты на их кристаллы за сутки спускали целые состояния. Но вряд ли кто в подлунном мире сможет ручаться, что оно того не стоило...

Итар посмотрел на дорогие кожаные туфли ручной работы и тяжело вздохнул. Врожденная способность к детальному воображению подарила шанс получить очень много от "Другой жизни", но в любой момент он мог и потерять всё, что имеет. Еще больше чем штатный эйдетик в корпорации ценились охрана и безопасность технологии создания кристаллов альфомера. И любой намек на нежелательные контакты означал увольнение.

- Приятно высоко летать - когда нет страха, что крылья подрежут, - прошептал Итар.

- Ты что-то сказал? - отозвался Марк.

- Да не. Ничего, - поправился Итар и отшутился. - Устал. Бурчу под нос, сам себе,? - и, вспомнив вчерашний вечер, незаметно перевел разговор, - что-нибудь интересное слышал? Кто-то мне говорил, что вчера за кем-то по Старому городу гонялись полицейские...

- Я такого не слышал... - раздался из-за газеты голос Марка, - говорят, Элиза из отдела рекламы переспала со своим боссом, теперь назревает служебное расследование, - усмехнулся он.

- Бывает... - задумчиво протянул Итар.

- Итар, а ты что какой-то невеселый? - высунулся из-под газеты собеседник, - и где твоя тачила? Смотрю, на старой любимице прикатил сегодня?

- Да вчера в лобовое стекло камень попал, заказал поменять на новое, - смешал Итар в разумных пределах ложь и истину и, посмотрев на часы, продолжил, - ну, всё! Полдевятого. Моя смена закончилась. Можешь взять с собой газету, а я уже ухожу, - поторопил он Марка.

- О! Везет же вам! Гибкий график, и всё такое! - воскликнул весело Марк, - который раз удивляюсь. Мы, как лошади, пашем, а вам все льготы, - иронично запричитал он.

- Да уж... Пашете! - скептически хмыкнул Итар.

Он взял кейс, дождался, пока Марк покинет помещение, и, приложив ладонь к панели управления, застопорил снаружи дверь.

Итар зашел в транспортер, выбрал пункт назначения - Главный вестибюль, и вышел в разъехавшиеся створки противоположной двери. Пройдя на автомате какое-то расстояние, он изумленно остановился.

В зоне контрольно-пропускного пункта царило непривычное оживление. Старший охраны что-то шепнул в рацию и подошел к Итару.

- Уважаемый! Не стойте, проходите к выходу. Ситуация под контролем.

- Что здесь произошло?

Человек в форме посмотрел на бейджик Итара, скривил недовольное лицо, но ответил:

- Несколько минут назад сюда ворвалась стая диких собак с улицы. После того, как один охранник применил спец. средство, звери накинулись на него, и нам пришлось применить меры по ликвидации угрозы, - он жестом махнул на черные пластиковые пакеты, которые двое охранников с угрюмыми лицами один за одним выносили на запасной выход.

- Странно, - пожал плечами Итар, - с чего бы животным вести себя так?

Он сделал пару шагов по направлению к сканеру возле выхода из сооружения и, неожиданно услышав разговор двух охранников, остановился:

- Я чуть не обделался, когда эта тварь на меня кинулась. Клыки этой псины почти достали до горла.

- А ты видел их глаза? Они будто кровью залиты! Я такого никогда не видел.

- Бешеные? Или, думаешь, что-то неизвестное?

- Может вызвать бактериологов? И обеззаразить?

- Пойду у начальника охраны мнение спрошу ...

Сердце Итара упало камнем в воду и тревожно замерло:

- Красные глаза псов, - едва слышно прошептал он и стекленеющим взглядом уставился в никуда, вспоминая вчерашние события.

Кейс выпал из рук, и громкий до неприличия стук разнеся эхом, отражаясь от мраморных стен.

- Эй, вы! Все в порядке? - окликнул его старший охраны.

- Да, - горло у Итара стало в миг сухим. Он сглотнул колючий ком, перевел дыхание и, повернувшись, медленно поднял кейс, - ручка выскользнула. Так бывает.

- Бывает... - задумчиво протянул человек в униформе, подозрительно всматриваясь в глаза. - Вам придется остаться.

- По какой причине? - ровно тоном спросил Итар.

- Сейчас приедут биологи, осмотрят этих чертовых псин. При необходимости вы должны быть рядом. До выполнения контрольных мероприятий это помещение покидать запрещается.

- Транспортер тоже отключен, - бросил он на всякий случай через плечо, отходя к пульту мониторинга здания.

Итар пожал демонстративно плечами, отошел к стене и присел в ожидании на диван.

Через двадцать минут прибыли люди в специальных изолирующих костюмах и вышли к запасному выходу. Вскоре раздался громкий хлопок двери, и один из бактериологов внес в помещения, держа за шкуру, небольшого размера дворняжку:

- Эй, ребятки! Я смотрю, вы тут шутники? Говорите, гончие с алыми глазами? - он кинул под ноги охраны тушу, - это что ли? Кроме обычных бездомных собак в пластиковых пакетах там ничего нет!

Начальник охраны потупился и недоумевающе произнес:

- Не понимаю. Я своими глазами видел.

- Вот что! Мне все равно, парни, что вы тут потребляете! Но ваша контора оплатит заказ по полной, - специалист в костюме махнул коллегам рукой и направился на выход.

Охрана, пряча друг от друга глаза, сделала вид ,что ничего не произошло. Очистив помещение и сняв карантин с вестибюля, они как ни в чем не бывало приступили к исполнению обязанностей.

 

Всю дорогу к дому Итар прокручивал в памяти калейдоскоп вчерашних событий и пытался найти логическое объяснение. Могло ли это все оказаться совпадением? Бывает ли такое? Страх затаился где-то под "ложечкой", и человеческое естество затрепетало и сжалось, пытаясь исторгнуть инородное. Но поздно - страх уже вцепился острыми тонкими когтями в самое нутро и не собирался уходить.

Последующую за этим вечером ночь он провел в метаниях на кровати. В похожих на бред беспокойных снах виделась девушка. В дурацкой куртке с капюшоном на меху он стоял в сугробе, на улице возле ее дома. Падал мирно снег. Девушка держала его за руки и что-то, улыбаясь, говорила. Потом следовала вспышка, все сменялось, и откуда-то из темноты слышался зовущий мелодичный голос... Дорога.

 

На следующее утро не выспавшийся он прибыл на работу и едва дотерпел до вечера, желая проверить внушающие опасения догадки.

Посмотрев на часы, стрелка на которых переминула полдевятого, он выждал еще минут двадцать и спустился вниз.

Выйдя из транспортера, он с замиранием сердца огляделся.

Ничего необычного.

Проходя мимо охраны, он приветственно кивнул и, прочитав на бейджике имя, подмигнул:

- Егор, как служба? Очередные набеги собак с красными глазами не беспокоят?

Охранник кивнул в ответ и сухо ответил:

- Проходите, гражданин, - и, вперив тяжелый взгляд, буквально пробурил наглого эйдетика.

Итар вышел на улицу.

Настроение заметно улучшилось, самые худшие опасения не сбылись.

Улыбнувшись вечернему небу розовому от смога, он достал сигарету. Закурил. Сделал затяжку и затаил дыхание. Затем сфокусировал взгляд на тлеющем кончике сигареты и, выдохнув дым тонкой струей кверху, хмыкнул:

- А почему бы и нет! Раз уж... всё хорошо.

Он выкинул сигарету. Достал пачку, смял ее и выбросил в урну.

Легкой энергичной походкой человека, начавшего новую жизнь, он подошел к машине, открыл дверь и, уже садясь в кресло, заметил метнувшуюся сбоку тень.

Руку пронзила резкая боль. Перед лицом Итара сверкнули два алых зрачка рычащей псины, ретиво вгрызающейся в руку. По крыше и капоту забарабанили лапы других гончих, свирепо лающих и кидающихся на стекло.

В состоянии аффекта он попытался откинуться подальше, в глубь салона.

Вопя от боли, он ухватил ручку двери другой рукой и что есть силы ударил по телу зверя, сминая верхнею часть туловища.

Раздался характерный хруст, и собака, ослабив хватку, вывалилась из салона автомобиля.

Итар захлопнул дверь и, вставив ключ зажигания, дал газу. Кружа по кругу полупустой стоянки, воя от ужаса и отчаяния, он сминал адских псов, не бросающих попыток добраться до цели, одного за другим.

По прошествии времени Итар осознал, что всё закончилось и везде кровь - алая, будто глаза чертовых псин.

Кровь сочилась из раны и впитывалась в обивку салона, кровь стекала снаружи, с лобового стекла, и затекала куда-то под капот.

Включив зачем-то дворники, он выбрался из машины и медленно помахал выбежавшим на шум охранникам, браво сжимающим табельное оружие. Закрыл глаза, выплеснул содержимое желудка на асфальт и осел рядом с машиной.

 

Врач скорой помощи что-то недовольно буркнул себе под нос, стянул с усилием края бинта и хлопнул Итара по плечу:

- Рану я зашил, кровотечение должно прекратиться. Меняйте бинты раз в сутки. Если других жалоб нет, то можете идти, - он указал в сторону приоткрытой дверцы санитарной машины, - но вы точно уверены, что какая-то из этих собак вас укусила? Судя по следам на руке, зверюга должна быть гораздо крупнее тех беспризорных шавок, что вы раздавили, - произнес лекарь и мотнул головой в сторону стоянки.

- Да..не... доктор, я не помню... - протянул едва слышно Итар, предпочтя уйти от ответа, - я сел в машину, и что-то вцепилось в руку. Я нажал на педаль газа... потом всё будто в тумане... не могу вспомнить.

Врач посмотрел на пациента и хмыкнул:

- Что ж, это - не мое дело, - завершил он разговор. - Против бешенства вы уже привиты, но при возникновении головных болей или других осложнений немедленно обращайтесь к мед. центр вашей организации. Все необходимые сведения об этом инциденте я уже отправил в единую базу.

 

Измученный от ноющей боли в руке, не дающей всю ночь заснуть, Итар прибыл на работу следующим утром и попросил штатного медика осмотреть руку. Молодой человек в белом халате с ирокезом на голове и кольцом в ноздре размотал бинт и присвистнул. Обрабатывая дезинфицирующим раствором края раны, он высказал удивление по поводу того, что кровь продолжает сочиться. Нанеся дополнительный склеивающий гель поверх швов, он дал пачку капсул с сильным обезболивающим и велел показаться в понедельник.

Действие препаратов возымело действие, и Итар смог сосредоточиться на работе, с которой рисковал вылететь. Какие-то слухи о необъяснимых и странных нападениях собак уже докатились до руководителя отдела эйдетиков. Поэтому на дневной планерке Итар успел несколько раз поймать его нахмуренный и неоднозначный взгляд, брошенный на поврежденную руку.

Рабочие часы подходили к концу, и перед Итаром встала непростая дилемма - что делать дальше?

Многим специалистам позволялось самим формировать рабочий график, и здание корпорации дышало своей суетливой жизнью по будням круглосуточно, лишь на субботу и воскресенье в офисных коридорах выдвигались портативные пулеметные турели и включалась общая сигнализация. Поэтому Итар, подойдя к окну кабинета после окончания рабочего дня, посмотрел на забинтованную руку, перевел взгляд на пустынную площадку с припаркованными автомобилями и решил остаться в здании. Он мог ручаться, что адские псы ждут, где-то затаившись. С каждым разом они действовали умнее. И что именно они приготовили сегодня, Итар счел себя не готовым узнать.Устроившись на диване и не став испытывать этим вечером в очередной раз судьбу, он незаметно ушел в беспробудный сон под защитой охранных систем корпорации.

В пятницу же, вечером следующего дня, Итар отпросился на час раньше и, сев за машину, поспешно умчался по трассе к жилым кварталам, рассчитывая до появления псов уже очутиться под защитой стен собственной квартиры .

Попав в пробку, он едва успевал. Псы могли появится в любую минуту...

 

Отойдя от машины, Итар поднял отворот пальто и,закрываясь им от сильного ветра, поспешил под безопасные стены жилого здания в форме тетраэдра. Особенностью этого элитного жилья являлось отсутствие лифтов и лестниц, не считая пожарных. Новое решение проектировщиков называлось "три поворота". Каждый поворот коридора телепортировал жильца на несколько этажей ближе к конечной точке. От жильца требовалось одно - чётко представлять в голове образ или номер квартиры. "Умный дом" сам доставлял человека к нужной квартире. В начале Итару такая система показалась богатой прихотью, но со временем он оценил ее удобство - проживая в квартире уже не один год, он практически никогда не пересекался с другими жильцами, что вполне соответствовало потребностям его врожденной закрытости от общения.

В кармане пальто, с правой стороны, Итар сжал кистью здоровой руки прадедовский кольт 45 калибра, что бережно хранил в бардачке старой машины. Вот ты и пригодишься, дружище! Прохладная поверхность рукояти дала ту уверенность, которой обычно недоставало Итару.

- Да что мне там каких -то псов бояться?! - подбодрил он себя, проходя по темному туннелю в вестибюль элитного жилого дома. - Шесть патронов. Стреляю метко, ничего, справлюсь! По одному на каждую, - издал он нервный смешок, проходя мимо разъехавшихся в сторону дверей в освещенное пространство холла.

 

Войдя в зал, он замер. Из-за стойки ресепшена торчала человеческая стопа и дергалась в конвульсиях.

Раздалось рычание.

- Они уже здесь! -пронеслась паническая мысль.

Элегантно ступая, цокая лапами по мрамору, показалась сначала одна гончая с оскаленной мордой, а за ней, двигаясь практически в унисон, другая.

Камеры наблюдения зафиксировали немую сцену. Псы двинулись навстречу человеку. Мужчина в пальто вскинул руку, и помещение озарила череда коротких вспышек.

Одна псина упала, как подкошенная, другую снесло в полете и откинуло в угол за пределы видимости камеры.

Мужчина обернулся, посмотрел на вход и бросился бежать в левый коридор, ведущий к жилым помещениям. Следом за ним, из туннеля, снаружи, метнулись четыре звериных силуэта.

Итар добежал до развилки, повернул влево и, одолев несколько метров, обернулся.

Псы остановились и заводили мордами - очевидно, при выслеживании жертвы они пользовались чем-то иным, чем нюх и зрение. Фактически Итар находился для них на несколько этажей выше. Оставалась надежда, что стая преследователей не пройдет переход-сдвиг в пространстве.

Но вот одна из них осторожно переступила незримую черту и бросилась вперед.

Итар выстрелил и бросился бежать.

Скулящее завывание раненной псины позади смешалось с бешеным рыком других тварей.

Он ушел на повороте в сторону поврежденной руки и, уже не останавливаясь, пронесся до окончания коридора и, рывком уйдя на повороте влево, выбежал к массивной двери своей уютной квартиры.

Итар приложил ладонь к панели замка и, навалившись на податливую поверхность, залетел внутрь. И, уже закрывая вход, он выпустил в показавшихся из-за поворота гончих еще две пули.

Зафиксировав замок входной двери в закрытом положении, он с облегчением облокотился на ее пластиковое покрытие. Звукоизоляция не давала услышать происходящее по ту строну и создавала иллюзию комфорта и надежности.

Переведя дух, он прошел из прихожей в комнату и кинул взгляд на картину перемен, изображение на которой отражало графические композиции, согласно настрою и состоянию владельца. Кривые потеки на холсте, пересекающая белое черная черта, будто ленивый дождь, стекающая краска. Именно такое состояние владело Итаром по мнению картины.

Он повернулся и подошел к итальянскому дивану из грубой кожи, собираясь хоть немного расслабиться и привести мысли в порядок. Но, взглянув в зеркало на правой стене, внезапно замер.

Из зеркальной глади смотрело его отражение. На Итара, уставшего от событий крайних дней, накатило двойственное чувство. С одной стороны - он любит себя таким, какой есть, но с другой стороны - разве он хочет быть этим человеком, разве мог он стать этим ВСЕМ, что вокруг? Нет! Что-то не так! Чувство брезгливости к себе одолело им всецело.

Итар посмотрел на руки. Разве не я загнал себя в эту яму? Вот этими вот руками.

Стоп! Аналитическая система в его мозгу выстроила занятную гипотезу.

При построении образов вымышленных миров эйдетики на случай сбоя предусматривают аварийный выход. События вне линии сценария жизни накатывают волной на персонажа, подводя к решению, которое без их влияния он никогда бы не принял. После точки выхода идет фаза перехода и фиксация понимания исходной реальности.

А что, если произошёл сбой? И меня к чему-то ведут?

Итар осмотрелся в комнате. Взгляд непроизвольно упал на альфабокс и лежащий рядом кристалл к нему, приобретенный с год назад в "Лавке судеб". Использовать его он не стал - раздумал. Попасть на крючок собственной конторы было бы очень глупо. Даже служащие табачных компаний за редким исключением не курят, а что уж тут говорить...

Итар положил кристалл в ложе альфабокса. В воздухе приглашающе закрутилась голограмма отпечатка ладони. Стоило лишь поднять руку, и лавина информации со световой скоростью вторглась бы в мозг.

Итар повернул голову. Изображение на картине перемен приобрело новый вид - холм, дерево, широкая крона качается на ветру на фоне рыжего неба, у его подножья колосится трава.

- Коснись! Коснись! - пронеслось шепотом в воздухе, - Я здесь, с тобой.

Раздался хлопок и грохот. Дверь, сорвавшись с петель, влетела внутрь квартиры и ударилась о стену.

За порогом показалась женщина в алом платье и черном пальто с попрежнему накинутым на голову капюшоном. Рядом, возле ноги, капая слюной на дорогой паркет, стояла оставшаяся на ногах псина.

 

Итар сжал кольт, пробуя пальцем мнимую твердость спускового крючка. Оставалось принять только одно важное и верное решение. Сделать выбор. Вероятная точка выхода или ...

А сколько патронов осталось? В воображении перед глазами пронеслась череда выстрелов.

Женщина театрально подняла костлявую руку и указала скрюченным перстом на Итара.

Гончая теней зарычала и прыгнула.

Итар мгновенно отреагировал и вскинул руку, успевая ...

 

***

 

Редкое облако ушло, и солнечные лучи озарили массивный стол. На столешнице, переливаясь под светом, лежало практически готовое огромное зеркало.

Мастер сдвинул брови, придирчиво осматривая изделие, и довольно хмыкнул.

Искусная резьба на раме зеркала отражала застывшее мгновение, будто бы вырванное из чьей-то жизни. Скрепленные потаёнными шурупами стороны рамы по периметру зеркальной поверхности хрустального листа изображали цельную картину образов. Вырезанные из красного дерева причудливые очертания форм приковывали интерес, но все же являлись лишь дополнительным контекстом для самого зеркала, которое и само по себе являлось шедевром.

Мастер провел шершавой ладонью по гладкой поверхности стекла. Такое качественное стекло можно получить только, если прокатать его, еще раскаленным до красна, по медной отполированной поверхности. Именно таким способом он добился индивидуальности у хрустальной прозрачности стекла и придал особую глубину отражению.

А после - на уже готовый лист он нанёс микрослой серебра и покрыл его медью, которая защитит серебряный фильм от влаги и механических повреждений. И уже на этот слой-основу он нанес третий слой - слой полимерного покрытия.

Ручная обработка позволила достичь требуемого эффекта. При едва уловимой смене позиции восприятия, угла наблюдения, обнаруживалось резкое различие понимания сути картины в отражении. Так же как у фотографии повышается резкость во время проявки - появляются какие-то объекты, которые несколько меняют общее восприятие. Так и отражение обретает при тщательной полировке заботливыми умелыми руками особую чарующую глубину и смысл.

Мастер накрыл плотной тканью зеркало и, подкатив специальную тачку, переместил изделие со стола в специальные зажимы. Накинув на голову потрепанную кепку, он взялся за ручку тачки и покатил неспешно груз по специальному мостику, во двор.

Выкатив зеркало из мастерской, он прищурился и взглянул на дерево с широкой кроной, росшее по левую сторону.

- А ну геть оттуда, шалопаи! Ишь, что вздумали! - грозно и деланно сердито, по-старчески, произнес Мастер.

Дети обменялись взглядами и слезли с шелковичного дерева:

- Мы больше не будем, - сразу запричитали они.

Старик смягчил взор и потрепал по головам ребятишек:

- Да знаю я, молодость! День два пройдет - любопытство пересилит и снова полезете в подглядки играть, - усмехнулся в густую бороду старик, - разве нет?

Дети виновато потупили глаза. Инга поводила носком сандалии по пыльной земле, рассохшейся и потрескавшейся от недельной жары, и шмыгнула носом. Святослав взял ее за руку, подбадривая своей поддержкой, и смело с вызовом воскликнул:

- И что? А если и так! А что вы там делаете? Нам же интересно!

- Интересно... - прикрякнул от смеха Мастер, разговор его явно забавил, - поди, интересно, куда я сейчас качу эту здоровенную штуковину?

- Да... - нерешительно кивнули Инга и Святослав.

- Ежели хотите, можете и глянуть, - бросил добродушно старик, развернул и покатил тачку мимо дома, в глубь двора, - только чур потом никому не рассказывать! - обернувшись подмигнул он из-под кепки.

Дети переглянулись и дружно решили:

- Хорошо, а что это на тачке?

- Терпение, молодость! Скоро сами все увидите!

Ребятишки незаметно сорвали горсть тютины и затрусили немного позади старика с тачкой, периодически подпрыгивая от нетерпения прикоснуться к тайне.

Под монотонный скрип колес тележки троица приблизилась к широкому спуску в объемный погреб. Из-под прикрытых ворот с облезлой зеленой краской веяло прохладой.

 

***

Невесомость одиночества.

 

Камера взяла общий план. Закатное небо. Широкое дерево. По всей кроне свисают спелые плоды шелковицы. Тютина - так её зовут в родных краях. Затем камера выхватила крупный план, сопровождая оторвавшийся лист. Одинокий странник кружит и кружит, плывя на волнах игривого ветра. Он почти падает на землю, но вновь оказывается подхвачен восходящим потоком воздуха и уже с новыми силами возносится ввысь.

Мужчина в белом свитере под горло отвел взгляд от заставки на компьютере, повторяющей в которой раз сюжет, успевший опостылеть за время нахождения на полярной станции, и потянулся к радиостанции. Вихор попробовал снова выйти на связь с большой землей. Тишина и молчание...

Молчание уже два месяца заполняло собой жизненное пространство молодого ученого. Может быть, он бы и привык к этой засасывающей тишине и одиночеству, если бы не начавшиеся странности...

Полгода назад вместе с экспедицией они прибыли на полузаброшенный исследовательский пункт, оставшийся еще с тех времен, до Изменения. Вдвоем с женой они остались делать замеры и наблюдать за таянием многовековых льдов. Угроза неконтролируемого стихийного таяния всерьез беспокоила Объединенную Лигу Наций.

Всё шло по плану - замеры, отчеты, тихие вечера, но однажды жена, она же и напарник, исчезла. Он связался с землей и сообщил о возникшей ситуации. Доклад приняли и пообещали прислать группу специалистов.

Вихор самостоятельно, на снегоходе, обшарил местность в радиусе десяти километров, но ничего, проясняющего судьбу жены, не нашел.

В ближайшие сутки помощь так и не прибыла, а потом, через четыре дня, уровень льда резко упал и связь с миром пропала. На радио-запросы никто не отвечал, и динамик станции, воспроизводя белый шум, лишь хрипел усердно помехами.

Жизнеобеспечение станции являлось автономным, и ресурсов хватило бы еще на полгода. Поэтому педантично, несмотря ни на что, Вихор продолжал выполнять штатные обязанности - возможно, именно это и спасало его разум от сумасшествия.

Механически, словно робот, он поднимался с утра, делал никому ненужные замеры, готовил пищу из запаса продуктов на складе. Перед обедом занимался на спортивном тренажере, а по вечерам надевал игрошлем и подгружал сознание в четвертый Fallout. Ему даже стало казаться, что он перешел ту грань, когда человек прекращает терзаться одинокостью, тоской и начинает находить гармонию в тишине и неспешном потоке собственных мыслей.

Но несколько дней назад он заметил краем глаза какое-то движение. Что-то мелькнуло едва уловимо на оборотной стороне взгляда.

В последующие дни Вихор все чаще замечал какой-то силуэт на периферии зрения, но, стоило повернуться, и он обнаруживал пустое пространство.

Может, это она? А может, это то, что забрало ее?.. А может я ?..

Горестные мысли ледяным штыком вгрызались в сердце и таяли под тяжестью ежедневной рутины. Монотонность повседневности лечит, усыпляя воспаленный разум, не хуже микстур лекарей.

Раздался отчетливый щелчок. Вихор повернул голову и успел заметить сквозь приоткрытый полог проема мелькнувшую на полу в коридоре тень.

Застучало тревожно сердце.

Я точно видел... Точно... Я не могу ошибиться! Не могу!

Он подскочил и выбежал в коридор.

С чуть слышным скрипом дверь на склад в конце коридора вернулась в закрытое положение.

Температура воздуха на складе поддерживалась едва выше, чем снаружи станции. Вихор вернулся в комнату и открыл хромированный шкаф, предназначенный для хранения вещей и средств для проведения безопасных работ в условиях критических температур, вне лаборатории. Он влез в защитный комбинезон и натянул теплые сапоги. Затем, накинув на плечи куртку, он подошел к герметической двери склада. Зажав в правой руке фонарь, а в левой - электрошокер австралийской фирмы "Прайд", Вихор собрался с духом и рывком распахнул ее.

Луч включенного фонаря выхватил из темноты стеллажи с провиантом.

Вихор шагнул вправо и включил тумблер освещения. Сквозь пар от дыхания он разглядел какое-то движение между полками. Выключив фонарь, он наклонился к полу и посмотрел в просвет под стеллажами. В противоположном углу, в тени коробок с тушенкой, определенно кто-то стоял. Вихор приподнялся и, выставив перед собой электрошокер, подкрался к повороту и замер. Послышался хриплый отвратительный шепот:

- Коснись...коснись...

Вихора пробрал озноб. Он выскочил вперед и, развернувшись к дальнему углу, выкрикнул:

- Я знаю, ты - там. У меня оружие. Выходи с поднятыми руками! - расхрабрившись, он выкрикнул первые пришедшие на ум фразы, - или я устрою тебе! Кузькину мать!

На последних словах в складском помещении погас свет. В углу что-то шаркнуло.

Вихор включил фонарь и направил луч вдоль ряда.

Из-за края стеллажа показалось нечто темное, и в ученого полетел ящик с тушенкой. Фонарь от удара выпал, закатился под стеллаж и погас.

Вихор прижался спиной к стене и, едва удерживаясь от безрассудного бегства, двинулся к щиту управления освещением. Он несколько раз щелкнул тумблером - результата никакого.

Тьма стала еще гуще, и в Вихора полетели банки, консервы и другой провиант, хранящийся на полках стеллажей.

Что-то увесистое и твердое попало в лоб, и ученый едва удержался на ногах. Понимая, что шанс на спасение с каждой секундой уменьшается, он бросился в направлении двери и, нащупав ручку, поспешно выбежал в коридор.

Будто ошпаренный, он развернулся, закрыл дверь и задвинул внешний засов.

- Что бы там ни было, оно останется там, - будто убеждая себя, прошептал Вихор и, срываясь на крик, с силой впечатал подошву сапога в дверь, - ты поняла меня, тварь?!

- Коснись! Коснись! - монотонно донеслось из-за двери, - коснись. Я с тобой. Иди за мной.

Вихор запнулся. Голос показался смутно знакомым. Нет, это не голос жены. Но он точно знал этот голос.

Раздалось шипение. Он опустил взгляд. Из-под двери заструилась темная дымка. Воздух вспенился тьмой, нити мрака пронзили пространство в десятке мест и вплелись в его структуру, делая в местах поражения недоступным для света.

Ученый отступил назад.

Дверь за считанные секунды покрылась ржавчиной и осыпалась кусками металла. Щупальца мрака расползлись из провала по стенам и потолку и затем, по змеиному извиваясь, устремились к человеку, будто поглощая и пожирая под собой саму ткань реальности и оставляя лишь зияющую пустоту.

Вихор стремглав кинулся к выходу со станции.

Распахнув тяжелую наружную дверь, он выскочил на мороз. Холод мигом вторгся под распахнутую куртку, выветривая крохи оставшегося тепла.

Вихор развернулся и закрыл дверь в надежде на то, что, хоть на время, но это сдержит надвигающееся нечто. И тут же уставился удивленно на фасад жилого дома, дверь парадной которого только что с силой захлопнул. Громкий звук разбудил жильцов. В окне, на первом этаже, зажегся приглушенный свет, дернулась занавеска, и за стеклом показался хмурый грузин. Взмахнув рукой, он что-то затараторил.

- Любимый, смотри! Какой мягкий снег! - раздалось позади.

От знакомого тембра в голосе где-то внутри, в сердце, раздулся шипастый шар и впился острыми иглами в ткань.

Да что это такое со мной творится?

Вихор развернулся и никого не обнаружил. Лишь в сугробе девственно чистого снега, через дорогу от дома, едва заметно темнился отпечаток ладони.

- Как думаешь? Если ты коснешься, я почувствую? - раздался тот самый знакомый женский голос.

- Ах ты, моя фантазерка! А давай и вправду проверим! - Вихор услышал свой собственный голос.

Фонарный столб, склонившись над дорогой, чуть с высока и безразлично наблюдал за разворачивающейся перед ним фантасмагорией. С каноничным молчанием он смотрел: как Вихор, чему-то улыбаясь, переходит широкую асфальтовую дорогу; как щупальца тьмы просачиваются наружу из парадной, и широкая входная дверь осыпается трухой; как человек останавливается перед сугробом с аккуратным отпечатком ладони на снегу; и как тьма выползает из подъезда и расползается, сгущаясь перед дорогой, со стороны дома.

Вихор протянул в нерешительности руку и замер.

Что я делаю? Кто я?..

Ответом стала звенящая тишина, внезапно немереной массой навалившаяся на сознание потерянного среди всполохов сомнений человека. Хлопья снега прекратили падать и зависли в морозном воздухе. Вихор обернулся. Покров тьмы по ту сторону дороги застыл, будто хищник, перед решающим броском. Мир словно оцепенел в ожидании того выбора, который он должен принять. Из глубины души пришло отчетливое понимание - последний предел. Именно сейчас тот край, после которого уже не повернуть.

Будто из-под глубокого слоя воды, донесся мучительно тревожащий сердце голос:

- Иди ко мне. Я здесь. Слышишь? Ви..х-х-х..ор.

Усилием воли он сдвинул руку и впечатал ладонь в четкий оттиск на снегу. И тут же почувствовал кожей горячее тепло. От неожиданности он отшатнулся, сделал несколько шагов и вышел на проезжую часть. Где-то там на оборотной стороне, сплетя пальцы рук, крепко и заботливо ухватили, не давая упасть.

Мрак, сметающий все на пути, сорвался с места и хлынул безжалостным потоком сквозь треснувшую плотину бытия, окутав человека будто одеялом. Темнота...

Яркая, ослепительная вспышка белого света. Со стремительной скоростью перед глазами, будто взбесившаяся кинопленка, пронеслась вереница образов. Дорога... Тающий росчерк улыбки... Испуг в широко распахнутых глазах... Крик. Удар. Визг шин. Свет... Невесомость.

Невесомость...

- Коснись.. Если ты коснешься, я почувствую? Ты же чувствуешь мое тепло?.. - будто на заевшей пластинке патефона, завертелась в сознании повторяющаяся фраза.

 

***

Мастер отворил створки ворот. Скрипнули поржавевшими петлями креплений и с глухим стуком они упали по обе стороны от полого спуска в провал погреба.

По специальной колее, со ступеньками посредине, он скатил тачку и обернулся на застывших в нерешительности детей:

- Ну что? Боитесь?

Инга и Святослав мотнули головами и спустились за стариком.

Перешагнув через порог, отделяющий основную часть погреба от узкого проема пологого спуска, они попали в на удивление просторное помещение - далекие стены абсолютно скрыты во мраке. Да и есть ли они вообще - непонятно. Высоко в потолке сквозь марево, как от горячего воздуха, видно небо и проплывающие облака.

Мастер подбил кепку на голове и покатил, будто преобразившись и став моложе, тележку по вымощенной желтой дорожке, устремившейся в бесконечность.

Скрип. Скрип. Скрип. Казалось, скрип колес тачки - единственный звук, нарушающий величественную тишину пространства.

Притихшие от дезориентации дети прижались друг к другу и запинаясь побрели за удаляющимся поскрипыванием тележки, будто хронометр отсчитывающим только ему видимое расстояние.

Спустя какое-то время они обернулись и удивленно спросили:

- А почему мы идем, а выход как был от нас на одном расстоянии, так и остался?

- Молодость! Времени движение проявляется порой в самых причудливых формах, - тут же усмехнулся Мастер, будто ждал вопроса, - и это есть лишь малая толика дивности здешнего места.

Пройдя с несколько метров, дети удивленно зашептались, увидев по обе стороны от тропы ряды здоровенных зеркал в причудливых рамах.

Вначале по правой стороне на свет показалось зеркало с потемневшей в нескольких местах амальгамой и рамой, изображающей сцену, на которой человек с очертаниями крыльев за спиной, держа в руках статуэтку, противостоял бесформенному монстру. Затем слева из темноты выплыло зеркало с вкраплениями бурой пыли по краям. Украшала его рама с изображением длинной дороги и фигур людей, несущих на спинах цельные ящики.

- А кто это всё сделал? - спросил мальчуган.

- Я, - весело ответил Мастер.

- А зачем? - серьезно, наморщив лоб, спросила девочка.

- Это мое ремесло. Есть понимание, как это делать. И когда приходит знание, что именно просится быть созданным, я помогаю ему появиться на свет.

- А разве можно так? Что-то делать, не зная зачем? - тоном учительницы спросила девочка.

- А ты знаешь - зачем живешь? - задал встречный вопрос старик.

- Ну... - девочка замолчала.

- Вот... - произнес старик, - а знаешь - зачем до этого жила?

- Я знаю! - весело бросил Святослав.

Старик остановился и, обернувшись, вопросительно приподнял бровь:

- И?

- Что бы в этот момент оказаться именно здесь и сейчас! Это же просто! - воскликнул мальчуган, пихнув по дружески свою подругу в бок. Инга, занятая перестройкой системы ценностей, не обратила на тычок никакого внимания:

- Может быть и так... - протянула она, - я спрошу в школе.

- А сама-то, как думаешь? - усмехнулся Мастер, - школа есть совокупность знаний. Но в нас самих - знание изначальное, - произнес он и, повернувшись, продолжил путь.

- Мне надо подумать, - дипломатично и по-взрослому ушла от ответа девочка, - нельзя так - без цели.

- Цель всегда есть... - донесся удаляющийся старческий голос, - движение само по себе уже несет смысл. Нет истинных целей, не связанных цепью причин и следствий, как нет и и движений, в истоке которых не лежала бы более изначальное движение.

Святослав посмотрел на подругу:

- Вот ты иногда - зануда! - и схватил ее за руку, - пошли догонять!

Они пробежали зеркало, рама которого отражала сцену нападения стаи гончих собак на отстреливающегося от них человека. Затем появилось и кануло в темноту за спиной зеркало с изображением мужчины в теплой одежде - держа в руках фонарь, тот озадаченно выглядывал из-за поверхности зеркала.

Мастер остановился, немного не доезжая до зеркала с обрамлением в виде свода пещеры, усыпанной колокольчиками различной величины, и решительно сдернул плотную ткань с изделия на тачке.

Зеркало будто почувствовало, что пришло время. И, поднявшись в воздух, плавно отплыло на правую сторону вымощенной дорожки и зависло в воздухе.

Дети, ошарашенные увиденным, смотрели на образы по периметру рамы. Девушка в легком летнем платье, склонив голову, держала за руку мужчину в больничной робе, на кровати.

- Ой, а это же мы! - указала Инга на изображения детских лиц возле зеркала, с другой стороны рамы.

- Да, как вылитые!

Дети прислонили ладони к зеркальной поверхности и приблизили лица, пытаясь разглядеть что там, с другой стороны, в чарующей глубине за спинами их отражений.

- Как думаешь, что там - внутри? - прошептал Святослав, глянув на Ингу.

- Так! А ну не шалить! - хмуро бросил Мастер, и, развернув тележку, покатил ее обратно, - нам пора возвращаться.

Троица медленно уходила под хронометр скрипа к просвету выхода вдали, а за их спинами медленно таяли на поверхности зеркала отпечатки детских ладоней. Вместе с ними иссыхали и пятна от пара, оставленные дыханием...

 

***

Пересечение отражений.

 

- Я здесь, я с тобой, - в который раз прошептала Жанна, держа человека на больничной койке за руку,- держись за меня... Ты чувствуешь мое касание? - она погладила кожу на внешней стороне кисти, - дай знать, что слышишь. Шевельнись хотя бы чуть-чуть, сожми пальцы...

Слеза скатилась по щеке девушки, оторвалась и упала на руку пациента, находящегося в длительной коме. На долю секунды сверкнула в золотистых лучах взошедшего солнца и закатилась под рукав больничной робы, в полутень.

Виктор открыл глаза, узнавание промелькнуло во взгляде.

Едва совладав с мышцами, он дернул пальцами и постарался ответить на пожатие.

- Жанна, - сорвался он на невнятный хрип.

Девушка вздрогнула, выронила мобильный телефон и кинулась звать врача.

 

Несколько дней спустя.

Девушка прижалась к Виктору и положила голову на грудь.

- Ну, хватит, котенок, - поднял он руку и неуклюже, подергивая пальцами, погладил ее волосы, - прекращай. Я здесь, с тобой. Я вернулся...

Жанна вздохнула и отрешенно произнесла:

- Я.. я звала. Разговаривала с тобой... Сжимала руку и просила небеса, что бы ты услышал мой голос и нашел дорогу вернуться в сознание.

- Ты знаешь, - коверкая слова, произнес он,- кажется, я что-то слышал. Разные сны. Словно другие жизни. Образы сменяли друг друга: широкая трасса и тяжесть за спиной, женщина в черном плаще, окруженная присевшими у ее ног гончими, полярная станция. И каждый раз виделся тот отпечаток ладони, что ты оставила на снегу. Помнишь? Когда просила прикоснуться и проверить, почувствуешь ли ты касание моей ладони.

- Помню, - сказала девушка, - это был тот самый вечер, когда все случилось.

- Видимо, это как-то помогло вернуться, - улыбнулся Виктор краешками глаз и приобнял девушку покрепче. - Спасение ты мое.

Продолжая гладить ее рукой, он перевел взгляд вправо, в окно.

Девушка не заметила, как веселые морщинки возле глаз сменились на лице Виктора задумчивым выражением.

На поверхности окна, на фоне ясного и чистого неба, медленно таяли два пятна, будто бы от пара, а вместе с ними, рядом, постепенно исчезали и отпечатки двух пар детских рук.

 

***