Учитель музыки Ингар Хейч, вдовец с двухлетним стажем, заприметил её давно, ещё весной. Это было в День независимости страны. Ингар шёл по городу и любовался праздничными колоннами демонстрантов. Лица молодёжи были раскрашены под трёхцветный флаг страны троллей. Все приветливо улыбались друг другу. И тут он увидел молодую радостную женщину с девочкой лет шести. Она так поразила его своим внешним видом, что он невольно остановился и смотрел на неё во все глаза. Опомнившись, Ингар пошёл рядом с колонной, не сводя глаз с чародейки. Так они прошли мимо королевского дворца, с балкона которого демонстрантов приветствовала семья монарха, и направился в церковь. В церкви было многолюдно. Все были нарядно одеты. Некоторые из прихожан были в национальных костюмах. На входе в церковь женщина сняла свою шапочку, обнажив белоснежные волосы. Учитель музыки смотрел на её светлый образ, как на ангела. Выйдя из церкви, Ингар направился в рыбный ресторанчик, любуясь по дороге, красивым видом на залив и крепость Акерсхус. Заказав кусок лосося и кружку пива, Ингар развернул газету. Пробежав глазами заметку об очередном исчезновении «Сердитого малыша» из парка скульптур «Фрогнера», он хлебнул пива и стал читать статью о сегодняшнем празднике. Перед ним снова возник обворожительный образ незнакомки. Тут же в голове возникла неясная мелодия… Ангельский образ, весна, праздник… Мелодия стала обретать более ясные черты, в некоторых местах она слышалась маэстро настолько чётко, что просилась на бумагу, и он, недопив пиво, поспешил рассчитаться с официантом. Дома, наигрывая мотив на пианино и записывая его в тетрадь, он продолжил своё сочинение. Через неделю Ингар снова увидел её небесный лик. Она привела свою дочурку Ингу в музыкальную школу, в его класс. Женщину звали Эльвира. Она прочно заняла красное место в душе учителя музыки. Он считал её дамой своего сердца, своей Дульсинеей. Ингар не пытался пригласить её в кино, в театр, в ресторан или другим способом намекнуть на свои чувства из-за большой разницы в возрасте, считая её наполовину моложе себя. И он не ошибался в определении её возраста – ей было двадцать шесть лет. В отличие от других учеников, с Ингой он занимался как-то по-отечески, с большей нежностью и мягкой требовательностью. Как-то зимой, после занятий, Эльвира пришла за дочуркой. Ингар заметил, что она в этот день была необыкновенно красивой. Большие, синие глаза горели, на щеках румянился свежий морозец… Словом, она была мила, как никогда и чрезвычайно прекрасной. Лишь только Инга с мамой вышли из класса, Ингар под напором нахлынувших чувств, бросился к пианино и заиграл Шопена. Его тоска и грёзы запели в унисон с g-moll-ным произведением польского гения. Вот, среди плача аккордов, появились слабые ростки любви. Они стали крепнуть, расти всё больше и больше, затмевая всё вокруг. Его эмоциональная игра привлекла внимание многих. У приоткрытых дверей стали собираться люди. Некоторые из них прошли внутрь класса и стояли у дверей, наблюдая за виртуозной игрой Ингара. Среди протиснувшихся в класс людей, была и Эльвира с дочкой, на которую она ещё не успела одеть шапочку. Учитель музыки ничего этого не замечал. Он растворился в волне музыки и любви, которая то вздымала его и слушателей на гребень волны, то сбрасывала на самое дно. Тут всё стихает в очередной раз. Музыка звучит безотрадно, но держит слушателей в напряжении. Вот вновь собираются тучи. И новая волна мощным, гремящим потоком накатывается на всех, круша надежды и унося с собой в пучину страсти… Когда инструмент затих, послышались бурные аплодисменты собравшихся и крики «Браво». Ингар, смутившись, встал, и на просьбы сыграть ещё что-нибудь, сделал протестующий жест руками и головой. Слушатели стали расходиться. У дверей осталась лишь Эльвира с дочкой. Она подошла к нему и сказала: – Маэстро, я очень люблю играть на пианино и прошу вас дать мне несколько уроков! – Ну что ж, – отвечал Ингар, усаживая Ингу в кресло за столом, – давай послушаем, как играет твоя мама. – Как, прямо сейчас? – спросила Эльвира. – Конечно, мне необходимо знать как вы играете, – ответил педагог и подошел к стулу у пианино. Эльвира села, на услужливо пододвинутый стул и, сосредоточившись, дотронулась пальцами до клавиш. Ингар внимательно слушал мелодию, одобрительно кивая головою и приговаривая: – Не дурно, не дурно. Очень не плохо... Хорошо... Эльвира перестала музицировать и, потирая уставшие кисти рук, вопросительно посмотрела на учителя. Ингар высказал ей некоторые замечания и переиграл фрагмент «Венгерского танца» Брамса, указав Эльвире на допущенную неточность в её исполнении. Потом они договорились о времени следующего урока… А ещё через два месяца они слушали «Свадебный марш Мендельсона, по их вине исполняемый во дворце бракосочетания. |
Положение о Клубе
Сделать стартовой
