СУЛЕКСКАЯ ПИСАНИЦА

(Глава из путевых заметок «Путешествия моей семьи. Хакасия»)

 

Погода портилась, с запада надвигались низкие чернильные тучи. Стремясь успеть на писаницу до дождя, мы в шесть пар глаз искали правый поворот за семнадцатым километром от Копьево. Вот влево пошла дорога на Устинкино-Гайдаровск, а метров через триста справа показалась пыльная грунтовка. Полтора километра тряски, но ничего примечательного, кроме стада пятнистых коров! А небо хмурится, облака тяжело нависают над окружающими долину горами. Пришлось вернуться к указателю с отметкой «17», и тут, повертев головами, мы увидели чуть в стороне от дороги, у подножья небольшого холма, два микроавтобуса и группу людей. Может быть, нам туда? Припарковавшись вблизи от автобусов, поняли, что на этот раз не ошиблись – экскурсовод, нестарый бородатый мужчина, указывал на узкую полосу скальных обнажений на вершине холма и что-то говорил о рунах.

Подъем на писаницу крутой. По травянистому склону вьется тропинка. Оглядываясь на грозную тучу, закрывшую уже полнеба, чуть не бегом карабкаемся наверх. Кое-кто для облегчения и ускорения движения временами переходит на четыре конечности.

Сулекская писаница – это наскальные рисунки и надписи, называемые рунами или петроглифами. Первые изображения были нанесены на каменные «холсты» 3-4 тысячи лет назад, есть рисунки, которые относятся к средневековью Хакасии - VI-VIII вв. н. э. Последние изображения на писанице относятся к XVIII веку. Это всемирно известные шедевры древнего изобразительного искусства, но мы здесь впервые, хоть и живем совсем рядом. По сибирским меркам 300-400 км - не расстояние.

В народе это место называют «Пичиктиг-Таг», что в переводе с хакаского означает Писаная гора. Официальное название писаницы произошло от фамилии знатного рода Сулековых, улус (поселок) которых располагался неподалеку. Возвышенность, увенчанная скальником, считалась священным местом. Ее видно издалека со всех сторон. (Тем не менее, мы ухитрились проскочить).

Первое научное описание Сулекской писаницы было сделано в 1847 году. Позднее сюда прибыла экспедиция финского общества по изучению древностей, которая проработала в степях Хакасии три года (1887-1889). Финский художник копировал рисунки писаницы с натуры, фотоаппараты тогда еще не были в ходу. После финнов здесь работал известный отечественный исследователь петроглифов Андриянов. В результате ученые сошлись во мнении, что место это жутко древнее. И удивительное. Каким образом царапины на камнях могли сохраниться не одну тысячу лет, если другие камни выветриваются и рассыпаются за столетия.

Наверху, вместо ожидаемых древних рисунков, знакомых по газетам, журналам и инернету, в глаза бросилась современная размашистая роспись. Русские буквы глубоко врезались в камень, прямо поверх шедевров окуневской культуры. Не только хакасы, но и русский народ любит оставить о себе память! Имена, фамилии, годы… Самых разных размеров и способов нанесения: нарисовано, нацарапано, выдолблено… Можно найти следы 20-х годов прошлого (двадцатого) века, но особенно многочисленны почему-то автографы 30-х - 50-х годов. Под буквами и цифрами скрывается вязь древних рисунков, о которых местами можно лишь догадаться по характерным выбитым точкам.

Кое-где встречаются красные и зеленые пятна. Это еще в советское время группа телевизионщиков решила поярче выделить рисунки, чтобы они лучше смотрелись при экране, ну и покрасили их краской. И ведь надо же, до сих пор не смылась! Качественные, однако, краски выпускали в СССР!

На гладкой скале размером со школьную доску экскурсовод показывал группе туристов рунические знаки. Мы было пристроились рядом, но ветер крепчал, воздух ощутимо запах дождем. Пришлось по-быстрому пробежаться по «галерее». Хотелось хотя бы сфотографировать наиболее четкие и понятные рисунки, чтобы потом разглядеть их подробнее.

Вот всадник сидит на странном животном с длинным телом и мощными задними ногами. Мы почему-то считаем древних людей наивными, как дети, с минимумом знаний и умений, но вряд ли древний художник исказил пропорции, ведь человек у него выглядит вполне нормальным. Наверно, все-таки, гуляли по хакасским степям такие неказистые звери, только не суждено было им сохраниться до нашего времени.

На самом четком, хорошо сохранившемся рисунке писаницы животное очень напоминает обычного скакуна, только хвост почему-то завернут вверх, как у дворняги, а от шеи отходит непонятная изогнутая линия, напоминающая … руку. Всадник явно воин - в его правой руке что-то типа булавы или палицы.

На другом рисунке скотинка с ветвистыми рогами очень похожа на оленя.

Рисунков много, около сотни или больше. Они небольшие по размеру – всего-то с ладонь взрослого человека. Одни едва различимые, другие – хорошо видимые; то выбиты точками, то очерчены тонкими линиями.

Сцена с изображением целого стада разных животных сильно испорчена более поздними «художниками». Но все равно можно разглядеть мастерски точно изображенные фигуры козлов с загнутыми на спину рогами. Внизу на переднем плане – явно молодой олень с небольшими, еще слабо разветвленными рожками. В правом нижнем углу – что-то похожее на волка, жаль, голова полностью уничтожена. Рядом – упитанный архар с огромными, во всю спину, старательно прописанными витыми рогами.

«Подкорректированная» краской батальная сцена. Воины на лошадях в сапогах, в одежде, перетянутой ремнем. В руках – натянутый лук, у пояса – колчан со стрелами. Верблюды в странной позе, словно кусают друг друга. Интересно, они и правда, кусались? Сейчас в Хакасии верблюдов не увидишь, но разводили их в этих местах вплоть до конца 19 века.

На более ранних рисунках человек изображен схематично, и видимо, чтобы не путать мужчину и женщину, первому пририсовывали между ног гипертрофированный половой признак. Правда, самый старший член нашей группы, говорит, что неправдоподобная величина – это дань уважения к чуть ли не божественному предмету, который означал и плодородие, и благополучие в целом. Может, и так…

На трехлучевой знак с полуокружностью с одной стороны мы не обратили бы внимания, если бы не экскурсовод. Оказывается, так изображали Умай - богиню плодородия, покровительницу детей и матерей. Непременная принадлежность Умай - небольшая чашечка, где в освященном молоке помещались души детей. Во время болезни ребенка из такой чашечки производили обрядовое кормление Умай. По другим описаниям – это просто божество в трехрогом головном уборе.

Высота плит, удобных для рисования, невелика, метра два-два с половиной. Местами сверху нависают карнизы. Если немного отвлечься, то можно легко представить, как подолгу трудились здесь древние художники, выбивая острыми орудиями точечные изображения. Еще нет городов и стран, нет машин и компьютеров, но уже в действии первый закон диалектики – единство и борьба противоположностей. Конкуренция за место под солнцем – это почти единственное, что достойно памяти веков. Так считают древние умельцы и высекают …сцены сражений. Одиночество среди степных далей, горы на горизонте, высокое небо, плюс воображение и умелая рука – и вот уже результат изучают-наблюдают-восхваляют потомки через много-много лет…

Кстати, о небе. Вместо синего далекого простора над нами, куда ни глянь, черный мрачный полог. За дорогой небо и землю уже соединяет серый косой частокол – там идет дождь. Порывы ветра швыряют в нас пока еще редкие капли, но до настоящего ливня, судя по всему, остались считанные минуты. Промокнуть в двух шагах от машины – нелепо. Мы торопливо спускаемся, кто напрямую, кто траверсом, успев запечатлеть на фотоаппарат подходы к писанице. Вернемся домой, поместим фото с описанием дороги в интернете. Для будущих туристов. Чтобы не блудили в трех соснах, как мы.

Едва захлопнулась последняя дверь, как на машины обрушился невероятный поток воды. Мы сочли за благо поскорее выбраться на асфальт. Кто знает, во что может превратиться местная земелька под таким напором. Струи нещадно лупили по стеклам. Дворники безуспешно мотались, сгребая волну за волной. Но в салонах тепло и сухо. И хотя дождь яростно поливает снаружи, мы с надеждой на лучшее движемся на Агаскыр-Саралу, в предвкушении новых маленьких открытий на следующем объекте нашего маршрута – красивейших Ивановских озерах, которых мы тоже еще не видели.

Татьяна Крючкова, 2011