Разбудили Радимку ещё до рассвета. Антошка, старший брат, пребольно дёрнул за вихор.

- Вставай, засоня!

«Вот вредина! Третье утро подряд! Ну ладно, завтра уж я постараюсь!..» - решил Радимка, поднимаясь.

Он зевнул. Когда то и дело тебя кто-то будит всю ночь, поневоле «засонею» станешь!

По лесенке спустившись с сеновала, где ночевал уже неделю, Радимка старательно умылся холодной водой из стоявшей у стены кадушки. Смыл остатки сна. И направился в дом, - помолиться перед образами. Спасителю. Матери Божьей. И Николаю Чудотворцу. Это – самое первое дело! А уж оттуда побежал в коровник – выполнять свою долю привычной утренней работы. За что и получил затем, от мамы, большую кружку свежего парного молока, и маленький кусочек хлеба.

С хлебом по весне всегда бывает туго.

Работы в мастерской, как обычно в субботу, было не так уж и много. Лишь уложить готовые горшки и миски в большие короба, и погрузить всё это на телегу. Потом отец с Антоном увезут их в Верхний город, продадут знакомому торговцу.

Радимка стал прикидывать, как бы ловчей удрать и заняться своими делами.

- Там, Радимка, пришли за тобой, - странным голосом сказал Антон, заходя в мастерскую. Он только что отнёс один из коробов.

Радимка уронил горшок, и выскочил за дверь.

Возле крыльца стоял знакомый бородатый дядька. Десятник с путного двора. Перед ним топтался сумрачный отец.

- Да, вот этого, - сказал десятник, завидев Радимку. Махнул тому рукой. – Иди сюда.

Радимка внутренне похолодел. Спустился по ступенькам, на негнущихся ногах.

- Во исполнение княжьего указа о ежегодном отрочьем наборе, наместник повелел купить твоего сына, для отправки в лесные работы. Вот тебе указ. А вот – условленная плата.

Он сунул в руки ошеломлённому отцу запечатанный свиток, и тугой кошелёк.

Радимку шатнуло. Позади кто-то охнул.

Отец непонимающе взглянул на кошелёк… На свиток… На десятника… Спросил с усилием:

- Когда… заберёте?

- Могу хоть сейчас, - хохотнул десятник. Посмотрел на Радимку. – Но он ведь отрок смелый, не сбежит? А?

Сглотнув, Радимка сипло прошептал:

- Я не сбегу.

- Ну, вот и славно. Гуляй тогда, до завтрашнего вечера. А то нагонят нынче целую ораву. Куда вас всех девать? Ты из посадских, вроде как, один такой везучий. На вот, к шапке прицепи, - протянул он мальчишке круглый жестяной значок-тамгу.

Десятник ушёл. Проводив его тоскливым взглядом. Радимка задрожал, и, всхлипнув, уткнулся лицом в бок отцу. Обхватил его крепко руками.

Он всё же постарался не заплакать. Совята не плачут!

- Ну, будет, будет, - отец погладил его своей сильной рукою по взъерошенной макушке. – Ты ж у меня самый лучший… Сильный, верный, надёжный…

- Ага, - шмыгнул носом Радимка, включаясь в игру. – Самый храбрый, умелый, и ловкий…

- И до любого дела жутко совкий! – Антон подошёл сзади, положил на братишке ладони на плечи. – Вот и досовался. Возьмут теперь в работу.

- Подумаешь! – храбро ответил Радимка. – Я ни какой работы не боюсь!.. Пап, можно мне в город, побегать немножко?

- Ну, беги.

Свою пёструю шапку-суварку, и приметную, буро-соснового цвета рубашку с продольными зелёными полосками Радимка получил прошлой осенью. На путном дворе. В награду, за верность и надёжность. Вместе с лучшим другом Лешеком, и другими надёжными ребятами. Им всем тогда и было сказано, что могут угодить в отбор. Чтоб по весне были готовы.

Ну, Лешек, тот сразу решил, что его-то возьмут обязательно! Сам этого хотел. Радимка – тоже чувствовал, что могут… Конечно, было страшновато. Ещё как! Работа лесная – не мёд. Там всякое случиться может. Зато, если будешь способным и совким…

Надо, первым делом, повидаться с Лешеком, - решил Радимка, выбегая из калитки.

На улице было ещё по-весеннему сыро и грязно. Босиком ещё не очень-то побегаешь. Но наплевать! Радимка – стойкий и выносливый, все знают! К тому же, снег уже сошёл. Значит, считается, лето! А летом ни один мальчишка на Посаде, даже самый хилый, обутым не станет ходить, - засмеют. А то и поколотят.

А князь своим кметам, - если будешь полезным и нужным, даёт и обувь, и одёжку… И что угодно. Всё, что угодно, можно заслужить, если стараться! Как Лешеков отец, к примеру. Он тоже был совёнком, вот! А стал – все знают, кем! Все знают наместника Чарнота!

Лешека Радимка разыскал у городского рва, что опоясал Замковую гору. Сидя на покатой кромке берега, тот жевал что-то вкусное, и кидал в воду мелкие камешки.

- Я знал, что прибежишь. Будешь с рыбой пирожок?

Он вынул из-за пазухи большой румяный пирожище! И протянул его Радимке. Радимка тотчас же вцепился в добычу зубами. И заурчал от удовольствия. Сел рядом с приятелем. Взглянул на него благодарно…

Все говорят, будто они похожи. Наверно, так и есть. Лешек – невысокий, коренастый, как и сам Радимка. С худым обветренным лицом и крепкими руками. Такой же голоногий, и одет в такую же одёжку. Не скажешь, что сын воеводы. Волосы чуть потемней, и веснушек на носу побольше. И царапин на щеках и на руках.

Лешек, размахнувшись, бросил камешек в мутную воду.

- Ты уже знаешь?

- Угу, - Радимка, мыча, закивал головой. С набитым ртом немножко трудно разговаривать.

- А я ещё вчера узнал. Под вечер. Из города троих берут. Ну, мы – понятно. А кто третий? Отец молчит. Сказал, что мы его не знаем.

- Это как?! – Радимка чуть не подавился. Поспешно проглотил кусок. – Мы всех в нашем городе знаем!

- Я и подумал… Может быть, кто-то из Верхнего города?

- Ну, ты сказал! – возмутился Радимка. – Волохов в путь не забирают, только наших! А из других там по годам только один годится. Он вредина, и трус!

- А кто тогда?

- Чего гадать? Узнаем. Подожди до завтра.

Радимка вновь занялся пирогом.

Ещё один камешек булькнул на дно.

- Отец меня едва не отлупил. Когда узнал. Сказал, что он не для того меня растил, не для кметьей работы. И что не всякий кмет сумеет стать наместником. Что я могу остаться кметом на всю жизнь. Или погибнуть вовсе… Он сотню раз всё это говорил!

- А ты?

Лешек дёрнул плечом.

- Ну, он же сумел! А мы чем хуже?!

Ещё бросок…

- А кметом тоже быть неплохо. Ради Божьего дела!

- Ещё бы! – легко согласился Радимка.

- Пойдём в Верхний город, волохов лупить? – спросил Лешек, когда пироги были съедены.

- Да ну… Надоело. А подлый Негош свою хитрую морду из дома сегодня не высунет. Тоже знает, конечно, какой нынче день. Вот его бы не мешало отлупить. Чтобы запомнил!

- Тогда пойдём ещё куда-нибудь.

Пошли на рыночную площадь.

Лоток с восхитительно вкусными медовыми пряниками первым заметил Радимка. У него аж слюнки потекли! Купить, конечно, было не на что, но поглазеть-то можно!

Но путь к вожделенному лотку преграждали два каких-то пузатых торговца. Оба – в синих парчовых халатах, расшитых золотыми нитями, в червлёных сапогах. И пахнет от обоих дорогими заморскими пряностями. Сразу видно, люди именитые! И угораздило же их тут повстречаться, и завести беседу. Прямо у лотка! Не обойдёшь…

Радимка всё-таки попробовал сбоку протиснуться, самым нахальнейшим образом. Но кряжистый торговец-волох, с чёрной длинной косицей на бритой макушке, обвитой золотым шнуром, так взглянул на него, что Радимку словно ветром отнесло.

- Вот, я и говорю, обнаглели, - промолвил торговец рокочущим басом. Вынул из складок халата пузатую фляжку. Открыл. Смачно к ней приложился…

Радимка попытался зайти с другого бока. Но Лешек ухватил его за локоть.

- Стой, - шепнул он. – Слушай!

Обладатель позолоченной косицы был явно на взводе.

- Я одно не пойму. Отчего князь опять не желает продать немного кметов на наши рудники, как было впредь? Прямая ж выгода. Я тоже охотно купил бы с полсотни голов, хотя имею право забирать их даром. Всегда имел! Хазары обошлись бы мне дешевле, да больно быстро дохнут. А эти – и выносливей гораздо, и работают лучше, и жрут в три раза меньше… Мне такой полусотни хватило б года на три. А затем можно новых…

Он снова приложился к фляжке. Затем вдруг поперхнулся… Побледнел. Схватился за живот. Согнулся пополам… Раздался громкий треск, и сразу сильно завоняло. Совсем неблаговонно! Купец мешком осел на землю, стеная и ругаясь по волошски. Из-под парчового халата растеклась коричневая лужа.

Кругом раздался хохот.

- Что он говорит? – спросил, сквозь смех, Радимка.

- Поносит кого-то, - сказал презрительно Лешек. – Какого-то суварского лисёныша. Убить грозится белобрысого паршивца.

- Куда ему, поноснику, - сказал с усмешкой кто-то.

Купца поспешно увели. Лешек, бледный от злости, шепнул:

- Я чуть его не пнул, за те слова! Князь никогда не позволит, чтоб нас продавали!

- Он своё получил… Даже лучше! – корчась от хохота, фыркнул Радимка.

- Вот это представление, мальчики! – со смехом сказал молодой продавец. – Хотите пряников? Берите, я угощаю.