СЛОВО ПРЕДОСТАВЛЯЕТСЯ ПРОКУРОРУ АЛИСЕ ПАНИНОЙ Мрачный слон. Автор Ольга Либердовская -------------- Господа присяжные! Высокий суд! Уважаемые присутствующие! Моя речь касается рассмотрения произведения «Мрачный слон» автора Ольги Либердовской. Что это за произведение? К какому жанру его отнести? Стихотворному, по-видимому. Но тогда, что это за стихи, если в них часть «белого» текста, часть верлибра, часть рифмованного? Строфы разномастны. То десять строчек, то четыре. Ритмика срывается в речитатив. А рифмы? Нельзя взрослому поэту рифмовать «счастье - ненастье, ясное - прекрасное, вечности - бесконечности» - это приелось уже, это было, было. Плохая, никудышная рифма: «небеса – не знал». Не следует злоупотреблять созвучием глаголов, а такое здесь имеется. А что это: «Ходит, бродит старый дед, Он во сто одежд одет» - это же детская всем известная загадка. Ещё есть хорошо известные образы. Ну и, наконец, нельзя делать такое количество орфографических ошибок, о пунктуационных уже и не говорю. Ещё раз: нельзя писать таким странным стилем в духе дадаизма (в переносном смысле, дадаизм - детский лепет)! А… почему, собственно, нельзя? А кто устанавливает законы, по которым стихотворение, здесь – поэма, должны быть выдержаны в определённой структуре строф, не иметь «белых» вставок, верлибра, не включать своеобразные перепевы народных сказок-частушек? Я, по крайней мере, не собираюсь этого делать. ------- Жила-была девочка. «Мне разрешали ходить только до угла, В который, меня ставили на соль, На колени, Но, я как - то, не вписывалась, и по лени, Меня просто, наказывали впрок». Потом: «Дома меня обижали больше». Это и оттуда, в том числе, из того «угла», пришли эти спокойные строчки, от которых я почувствовала дрожь и уколы в сердце. « Мне урок это был, Я наверно, запомнила, верно, учла, Что, моя траектория…до угла»..– и об этом написано тоже спокойно, даже буднично, хотя боль из строчек этих уже криком кричит. Теперь уже я, я попрошу читающих это не обращать внимания на орфографию и знаки препинания в цитатах, которые я привожу, хоть временно не обращать. У девочки этой был небольшой ареал обитания, если так можно сказать, небольшое количество людей, окружавших её, живших поблизости, не очень много или почти не было ярких впечатлений, путешествий, любви, даже простого тепла от взрослых, кроме бабушки. Но она не озлобилась на мир, нет. Именно поэтому девочка так пристально вглядывалась в то немногое, что видела вокруг, впитывала невольно все тонкости отношений, все страшные горести и мелкие радости. Вот о знакомой девочке Майе: «А девочка Майя была красива! Как она танцевала, ей спасибо». Потом почти есенинское: «Руки ее, пара лебедей» - как мы спокойно воспринимаем это сравнение, не так ли! Но дальше-то, дальше написано просто невообразимое, ни в какие ворота: « Ноги ее, красивей, ее самей, Да и там тела то, не было…» - уверена, что именно так «самей» (потому что красивей. Хотя правильно красИвей). Так что делать будем с этой отсебятиной? Посоветуем заменить на правильное? Не хочется что-то. Здесь не хочется. Потому что оно не выдумано, слово это, оно само пришло и легло. Ну, не гнать же его!:) Кстати, неужели это о самой Плисецкой? Или случайное совпадение имён? Впрочем, здесь это не столь важно. Или вот это новослово: «обыдно» (от «обыденно»): « Как это обыдно, а кому – то, наверно обидно» - вполне даже нормально. Врезавшаяся в детскую память героини сцена похорон девочки Светы. Именно детские впечатления: отдельные моменты, как вспышки. Нет слёз у нашей маленькой героини. Дети редко понимают настоящее свалившееся горе. Только останется это в памяти навсегда: «А мать, брала цветы, и клала ей на грудь.. Хотя руки ей сводило, Она плакала, она орала, Я не могу больше Света, А Света просила.. Пожалуйста, делай, Пожалуйста, еще один цветочек, мама…» Обращаю внимание, перечитываю: «она орала…». Какое непоэтическое слово, нестихотворное, грубое, резкое. Но автор чувствует, что оно на месте, что вернее и не скажешь, не опишешь этот ужас смерти ребёнка. А ещё эта девочка часто сидела на заборе. Как точно описание попытки хоть немного расширить круг виденного. Ведь ей строго внушили, и она запомнила: «Я наверно, запомнила, верно, учла, Что, моя траектория…до угла».. – вот и сидит эта птичка в клетке своей, но любознательность, желание расширить мирок свой влечет её в и в мир реалий, и в мир фантазий. Так какие же образы могут рождаться в голове ребёнка (условно, приведу диапазон возраста: 5 – 10 лет, как мне показалось)? Да как раз и перепевы тех сказок, прибауток, которые слышаны были. А посчитала бы я правильным, если бы поэма была написана полностью выдержанным метром? С красивыми звучными рифмами? Думаю, что нет. Скорее всего, именно так и следовало: немного приблизительных рифм, немного верлибра. Такое бывает и у взрослых сочинителей, например, когда тема рвётся наружу, строки складываются, но вот не всегда сразу получается в чётко отработанном, обработанном виде. Потому мне и показался достаточно оправданным, даже достаточно точным, именно такой стиль, такая манера поэтического изложения детского восприятия жизни. Теперь мне кажется органичным то, что сначала раздражало: и это «каракатица - катится», и это: « В этой ночи все, кто хочет Могут найти зверя, Могут найти счастье, Могут найти ненастье, Могут найти хлеба, Могут найти дело, Могут найти радость, Могут найти гадость,…». Есть по-детски простенькое-простенькое: «Одна мушка пролетела,, А куда летела? И чего хотела? У нее есть тело, У нее есть дело» - как будто впервые, как будто на зубок пробует человечек рифмовать слова. И что-то формируется, складывается, но нет никакого опыта, начитанности, нет осознания, что это было-перебыло уже: «Небо желтое, как желток яйца А у яйца, начала нет и нет конца Как у кольца». Бегут-бегут немудрящие строчки. А потом юная героиня начинает фантазировать, как будто взлетает. «Я была маленькая, Но мне было мало, быть просто маленькой.. Если б я сумела, Я бы, и землю всю облетела, И в небо бы улетела, И всю вселенную бы облетела, И вообще бы, я делала все, что хотела». Этому ребёнку очень мало ходить только до угла: «А еще бывают, такие чудеса, Когда руки рвутся в небеса! Хотят быть цветами, гвоздями, Еще, чем - нибудь, Ну, чем - нибудь, чего, Как вроде бы, вот не хватает, И не хватает слишком часто». Бегут так, бегут немудрящие строчки. А потом, бах-бабах – нечто! И этих «нечто» много. И они останавливают и ошарашивают глубиной, точностью, красотой. А юная героиня и не замечает этого. Она бежит вприпрыжку, мысленно, конечно. Она ещё там, в детстве. Она всё ещё мечтает, в облаках… Ну, теперь можно «приписать» это «нечто» и выросшей ЛГ, но хочется мне сказать (хоть и не положено:)), что оно, конечно, голос самого автора. Впечатлившие строки: « Есть синий цвет, Есть желтый цвет, Есть цвет – букет, и есть ответ, Есть парус. Может быть и белый, Но цвет одежды, чаще серый» - здесь идёт романтика, интересно сказано «цвет – букет», а потом будничная констатация: о цвете своей ли одежды, окружающих ли. Вот она, последняя строчка. Это пуант строфы. Здесь он грустный, безрадостный. Ещё есть отдельные интересные строки. Чётко выверенные свои собственные «крылатые фразы» могут и стать таковыми без кавычек. - «А у животных, глаза как милость». - «Как жалко, нам и не слонится». - «Баба – яга, это наш народ». - «Стихи, что песня! Что читать, что писать, что вздыхать». - «Он умел такое придумать, Что наверно, облака стеснялись своих румян». -------- Формат произведения «Мрачный слон» – лирико-драматическая поэма: есть главная героиня, от лица которой ведётся рассказ о детских впечатлениях и переживаниях; есть зарисовки и характеры второстепенных героев; немного взрослого восприятия действительности; вставлены отдельные нравственные и философские размышления; есть фольклорные вкрапления. Диапазон затронутых тем, хотя и не столь широк, но разнообразен; словарный состав соответствует фрагментам: детство, более взрослые впечатления. Выше я писала, что признала достаточно вольный стиль и формат строф, где приводятся рассуждения маленькой героини. Однако это не столь приемлемо, на мой взгляд, в тех строфах, где говорит уже взрослая ЛГ. Например: «Недавно читала книжку, японскую, Называлась она, жажда любви…. ….. Он умел такое придумать, Что наверно, облака стеснялись своих румян Он никогда не был пьян, и был пьян всегда, от себя, От незнакомого для многих, чувства вечности». Сам текст верлибра интересен, где-то неожидан, впечатления оригинальны. Интересны и глубоки небольшие размышления об Александре Грине (автор упоминает настоящую фамилию великого романтика): «Он увидел города, Которые должны быть везде – одновременно. Озаренно! Но мне кажется, если бы именно эти «взрослые» части поэмы были и оформлены более «взрослым поэтическим голосом», если бы исчезли здесь проходные рифмы, не столь резко и легко парные рифмованные строки уступали место верлибру, то могло бы сложиться впечатление, что героиня, начав своё стихотворчество в детстве, постепенно выводит свой дар на новый, более высокий уровень. Увы, нет. Причем «взрослые фрагменты» находятся в середине общего текста, но голос, стиль не меняется. Такое у меня резковатое, простите, от этого впечатление: несколько заигралась героиня (автор!), не вырос, не развился её поэтический голос. Не понравилось, не показалось глубоким небрежно свёрстанное (просьбу не обращать внимания на правописание пока сохраняю): «А еще недавно, Я ходила, вокруг кинотеатра Мне это было очень интересно, Потому, что он, давно мне уже, неизвестный Что такое кинотеатр, по нонешним временам? Так то он вроде и ненужен нам. Есть телевизор, остался театр. И теперь шоу, концерты Короче, кто - то, чего - то делает. И уж совсем выпала из тонкости стиля концовка этой строфы: «И открыли пути, и сказали как надо А, сдохни ты, эстрада!» Или здесь: « Я не знаю, может я мерзлячка, И одета не очень тепло, И может быть нет, Мне все равно, что модно, Для меня модно то, что на меня удобно одето…» - не удержусь: нужно «надето». Но это вообще не текст стихотворения, это из серии: «а вот что захотела, вот то и написала – сойдёт». Вот таких «сойдёт» здесь немало, к сожалению. --------------- Подведу итоги. Я очень не люблю хорошо «утрамбованные» ритмом стихотворения, в которых нет ни одной не затёртой мысли, ни одного нового образа, которые «настаивают» на своей принадлежности к поэзии только потому, что они зарифмованы и построены по формальным правилам этого удивительного литературного жанра. Как легко иные авторы пишут «детским языком», вкладывая в это понятие розово-ласкательно-уменьшительные словечки, не давая себе труда понять глубину детских переживаний, подменяя всю тематику сплошными скоками-поскоками. В поэме «Мрачный слон» бьются живые оригинальные мысли, есть удивительные, пронзительные образы. Да, это произведение не для детей младшего возраста, но оно может быть услышано старшими детьми при чтении им вслух. Оно может послужить темой для обсуждения с думающими подростками. И оно интересно для взрослых. Это произведение неординарно – вот главное, что я хочу отметить. Оно создано безусловно талантливым автором. Но я ни в коей мере не могу отнести эту поэму к завершенным литературным произведениям, в первую очередь – из-за вопиющей небрежности автора по отношению к элементарной грамотности. Во-вторых, у меня не сложилось впечатления полной продуманности формы отдельных строф поэмы. То есть, автор слишком легко, на мой взгляд, идёт на уступки самому себе: не получается в ритм, в рифму – ну и бог с ними! Слишком много этих «сойдёт и так!» Очень жаль, если поэма «Мрачный слон» не будет подвергнута тщательному анализу самим автором. Вердикт-Прокурор Алиса Панина | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
