Однажды весной я гуляла на пустыре с домашним питомцем. Где-то пел соловей. Собака бегала по свежей траве и даже пощипывала её, словно козочка, а я слушала соловушку и любовалась закатом. Небо на западе менялось каждую секунду, и я остановилась, словно загипнотизированная. Вскоре появились признаки приближающейся грозы и далёкие вспышками молнии. И тут во мне словно что-то замкнуло, и в мозгу возникли строки: Мы, сестрёнка, теперь под Калугой, Ночи ласковы тут, хороши. Хоть гроза приближается с юга, Соловьи здесь поют от души… Вспышка молнии всё озарила – Помогает писать мне письмо… С небывалою, истовой силой В бой мы вступим смертям всем назло… Я ужасно боялась потерять пришедшее озарение и быстро записала всё в память старенького сотового телефона. Зная, что память в телефоне слишком мала, я, прицепив собаку на поводок, скорей побежала домой, записала всё в чистую тетрадь. Потом вновь пошла гулять. И когда я оказалась на том же месте пустыря, ко мне явилось продолжение: Перед боем всегда мне не спится, И сегодня уснуть я не смог… Не прощаюсь с тобою, сестрица, Будет время, закончу письмо… Я сунула руку в карман за сотовым телефоном, чтобы записать всё, и обнаружила, что нет ни телефона, ни ключей. Говорю собаке: ищи ключи! Собака тянет к дому. Побежала туда, куда она потянула. Собака привела меня домой. Ключи я оставила в двери, вместе с телефоном на одной связке! Вошла в квартиру, всё записала. И вновь пошла, уже не забыв ни ключи, ни телефон. И вновь на том же месте меня осенило вдохновение. И я уже не сошла с места, пока не написала стих полностью: «Передай нашей маме поклон мой И скажи: благодарен я ей, Верность Родине, чувство земное, Всё, что вложено в нас, сыновей, С молоком мы впитали и свято Будем нынче свой долг выполнять… Командир и простые солдаты, Умирая, в бреду кличут мать... Я вернусь! Разве может иначе Повернуться судьба к Васильку?..» Вот над этим письмом мама плачет, А потом убирает в фольгу, Чтоб не выцвела эта святыня, То письмо, что пришло ей с войны… И ждала моя бабушка сына Тридцать лет! «Хоть хромым, хоть слепым, Возвратился б сынок мой Васятка, - У иконы шептала она, - Без него мне на свете несладко…» Вот каких погубила война! Будь же проклята эта война! Пустырь, на котором я гуляла, как после выяснилось, был в годы войны линией фронта. Здесь пролито много солдатской крови. Нет, не крови нашего Василия. Но крови таких же солдат, как и он. Таких же чьих-то заботливых сыновей, чьих-то любящих братьев, которых ждали домой мамы и сестрёнки. О том, что стихи станут песней, я тогда не догадывалась. Просто записывала то, что пришло само вместе с приближающейся грозой. А песни... Обычно я пою своё настроение, и так рождается песня. А тут словно мужской голос в моей голове надиктовывал стихи. Так родилось стихотворение памяти маминого брата – гвардии старшего сержанта Василия Васильевича Кабанова, который погиб на фронте весной 1945 года. Василия с раннего детства любили все – за приветливый взор, за добрую душу, задушевные песни, какие он пел под гармошку, за его золотые руки, которые всё умели починить и наладить. А сильней всех любили Василия мама и сестрёнка. Когда в 1941 году началась война, Василия не взяли на фронт, он был ещё молод - 1924 года рождения. Призвали только в 1942 году. Он сразу же получил ранение, у него началась гангрена, и его отпустили домой умирать. Кто-то посоветовал как последнее, но самое верное средство, втирать в рану соль. Он уговорил сестрёнку обрабатывать ему рану вот таким невыносимо мучительным способом. Чтобы не закричать от нестерпимой боли, он зажимал зубами деревяшку и руками крепко держался за неё же, и терпел адскую боль. Анютке, как он звал сестрёнку, было чуть больше десяти лет, но она хорошо понимала, что если не будет, превозмогая свою жалость, втирать соль в рану, то брат точно умрёт. Соль помогла! Рана зажила, брат окреп и вновь ушёл на фронт. На этот раз они расставались навсегда, хотя он всегда верил в свою удачу. Но весной 1945 года пришла на него похоронка. Ни Анютка, ни её мама не верили в Васину гибель, он снился им каждую ночь весёлый и живой. И они продолжали ждать его возвращения. Жили они очень трудно: во время войны их деревня оказалась на пути следования войск. Каратели спалили деревню. Пришлось заново отстраиваться. Анютке пришлось рано начать работать, и учёба её закончилась, потому что пенсия по потере кормильца не могла обеспечить их двоих. Анютка была десятым ребёнком. Но во времена, когда не делали прививок, выживали не все родившиеся дети. После гибели Васи остались мама и бабушка брошеными на произвол судьбы, бабушкин муж погиб ещё до Великой Отечественной войны. В те времена всем было трудно. Питание у всех было скудным. Отцы воевали то на гражданской войне, то на других войнах, какие случались тогда. Однако тем, у кого мужья и сыновья возвратились с фронта, жилось чуточку легче, и младшие дети имели возможность получить образование. Но отличнице, умнице Анютке не пришлось продолжить учёбу, на её руках была мать-старушка, а значит нужно работать, забыв об учёбе, работать за «палочки», как они тогда называли трудодни. Спустя годы Анютка вышла замуж за Исаева Алексея, который тоже вырос сиротой, его отец погиб на фронте, и тринадцатилетним мальчиком он остался единственным кормильцем для своих младших сёстёр. Достаток в наш дом пришёл нескоро. В несамые лучшие времена у них родилась я. Для мамы были тяжелы воспоминания о погибшем брате, и она крайне редко говорила о нём. Но уж если начинала рассказывать, то мне живо представлялось, как Вася нянчил её, маленькую, как кормил с ложечки, как учил её читать и писать, как она провожала его на фронт, как писала ему письма, как тяжело раненый вернулся домой с гангреной, и как она лечила его, и как потом он опять ушёл на фронт, и как она плакала, получив похоронку. Каждую ночь он снился ей во сне, и бабушке Лене тоже, и они обе продолжали верить, что Вася жив и обязательно вернётся. Любовь мамы и бабушки к Васе передалась и мне. А потом эти сны маме перестали сниться. Зато мне начали снились сны о войне, и в этих снах я была гвардии сержантом Василием Кабановым! Меня окликали Василием, и я отзывалась. Отзывался! Но это всё были не запоминающиеся фрагменты, как если бы я смотрела кино о войне. А нужно отметить, что телевизора в нашей семье тогда ещё не было, и фильмов о войне я ещё не могла увидеть нигде. Но один сон врезался в мою память навсегда. Будучи совсем ещё маленькой девочкой, я во сне увидела себя взрослым красивым мужчиной, умирающим от осколочного ранения. Тогда я ещё не знала, что мамин брат погиб от осколка разорвавшейся мины, будучи командиром рации, об этом я узнаю только в 2009 году. А в том сне я вижу себя крепким мужчиной, лежащим со смертельным осколочным ранением и понимаю, что жить осталось недолго. А рядом со мной плачет молодая женщина в солдатской гимнастёрке. И последняя, предсмертная мысль в голове: «Как же она будет жить без меня?». Проснувшись утром, я никому не рассказала об этом сне. Меня не покидало чувство, что это моё и только моё, и что я сейчас даже не проникла в святую тайну, а всегда жила вместе с этим знанием. Тогда я не знала о гипотезе многократного рождения души. Просто приняла все эти сны как тайну моей души. А между тем, родители считали, что я, их малышка, всегда откровенна с ними. До сих пор не пойму, почему я никогда не попыталась рассказать им о своих снах про войну и про Василия. Вероятно, посчитала, что меня никто не поймёт, что мне не поверят. Бабушка и родители так и умерли, не узнав о моих странных снах. А сны про Василия продолжали приходить ко мне с завидной регулярностью, и я привыкла к ним, как человек привыкает видеть своё лицо в зеркале. И меня уже не удивляли эти сны, но я по-прежнему предпочитала молчать о них. Став старше, свои сны для самой себя я назвала генной памятью поколений. Когда я стала взрослой, мама поведала мне, что сразу после войны приезжал фронтовой товарищ Василия и рассказал, что Вася на фронте встретил замечательную девушку, и после войны они собирались пожениться. И этот товарищ подробно описал внешность девушки. Слушая маму, я отметила для себя, что описание девушки со слов фронтового товарища полностью совпадало с тем, что я видела во сне. Но у меня было чувство, что я знаю об этой девушке гораздо больше, чем рассказал тот товарищ. Но и тогда я промолчала. Слишком уж невероятными казались все мои сны и мысли на этот счёт. В 2009 году в рассекреченных архивах я смогла найти документы и знаю не только точную дату, когда Василий был призван, где погиб и где похоронен, но даже знаю, кто погиб в тот же день вместе с ним. В Донесениях о безвозвратных потерях написано, что они убиты осколком мины. С маминым братом связано много мистического в нашей семье. Он спасал маму спустя много лет после войны. Один такой случай расскажу. Ровно за семь лет до маминой смерти, он показался ей в окошко. Дело было так. После сильного снегопада мама расчищала дорожку возле дома. Светило яркое солнце. Словно что-то толкнуло её в спину. Она оглянулась на окна своего дома и увидела в окне улыбающееся родное лицо. Она решила, что это приехал её восемнадцатилетний внук, что ради сюрприза он незаметно проник в дом и теперь смотрит в окно и ждёт её. Она обрадовалась, бросила лопату и побежала в дом. В доме оказалось тихо и пусто. Она позвала внука по имени. Никто не отозвался. И только тут она осознала, что её внук и её брат – одно лицо. И как она этого прежде не замечала?! И ей стало не по себе от нахлынувших воспоминаний и пришедших мыслей. Она подумала, что Василий приходил за ней, за своей любимой младшей сестрой. Вот точно так же он приходил к их маме, а вскоре старушка, которой исполнилось восемьдесят девять лет, тихо и радостно скончалась, сообщив всем, что вот же за ней пришёл Вася, чтобы взять её жить к себе, как они его не видят? Перед своей смертью набожная старушка видела его каждую ночь и всё собирала вещи, рассказывая, что Вася жив и женат, и очень хорошо живёт, и зовёт её жить в свою семье. Это была весна 1979 года. Васи на свете не было уже 34 года... Бабушка Лена умерла в очередную годовщину гибели Васи, немного не дожив до своего девяностолетия. И вот теперь, увидев лицо брата в окне, его сестра испугалась. Умирать одной в пустом доме ей было страшно. Почувствовав сильную боль в области сердца, она приняла все нужные лекарства, и позвонила соседке, благо дома был телефон. Соседка прибежала, вызвала скорую. Маму положили в больницу. А на другой день ровно в полдень по тихой окраине прошлись два недобрых немолодца, вышибли закрытые двери там, где никто не отозвался на стук, взяли всё, что понравилось. Одной старушке совсем не повезло. Она не услышала стука в дверь, и очень испугалась, когда чужие люди вломились в её дом. А они потребовали деньги, какие есть в её доме. Старушка отдала. А что ей было делать? Они взяли деньги и ушли. А старушка пережила стресс, стала заикаться, а летом скончалась. А наша мама полежала в больнице пару недель, оправилась от стресса, а потом прожила ещё семь лет. Стихотворение «Письмо с фронта» написалось у меня спустя несколько лет после смерти мамы. Текст увидели три музыканта и независимо друг от друга написали три абсолютно разных самостоятельных песни: 1 песня - АЛЕКСЕЙ КРУПНОВ, 2 песня - СЕРГЕЙ КАКПАКОВ, 3 песня - ОЛЬГА КАРАГОДИНА. Все песни можно послушать и скачать бесплатно без авторизации: Алексей Крупнов: Свидетельство о публикации №21112301336 |
Положение о Клубе
Сделать стартовой
