Возвращаясь с курсов, беспокойно поглядываю на часы: без четверти десять. Мама будет недовольна. Быстро перебегаю дорогу, кутаюсь в шарф, стараясь спрятать лицо от ледяного ветра. Никогда не любила зиму. Поднимаюсь на лифте и, наконец-то, открываю дверь. - Мам, я дома! - кричу я, на ходу снимая шапку. С удивлением отмечаю, что в коридоре нет таких знакомых замшевых сапожек. Мамы нет дома? Словно в подтверждение, свет во всех комнатах выключен, и никто не отзывается на мои слова. Мама не выходит, как обычно из кухни, не спрашивает, почему я задержалась, и не зовет ужинать. Я и забыла, ее просто больше нет дома. В изнеможении падаю на колени, так и не сняв сапоги. Из зала выбегает кошка Тыква, названная так из-за серо-рыжей шерсти. В полумраке коридора ее глаза напоминают два ярких изумруда. Она тихо мяукает, садится рядом и тычет своим влажным носиком в мою ладонь. - Сейчас покормлю тебя, - рассеяно говорю я ей и чешу за ушком. - Я должна привыкнуть к одиночеству, - словно заведенная, повторяю я. Пока Тыква ужинает, захожу в мамину спальню. Она оставила много вещей, и потому я никак не могу привыкнуть к ее отсутствию. Неожиданно раздается звонок домашнего телефона, беру трубку. В полумраке комнаты мне становится немного неуютно. - Юлька, привет, - на том конце провода слышится веселый голос Димы, парня, с которым мы вместе ходим на курсы. – Не разбудил? - Нет. Я только что домой вернулась. - О, значит, ты была сегодня на занятиях. Это хорошо. Можешь дать мне конспекты? - М-м-м… Ладно, - не слишком охотно соглашаюсь я. - Тогда я зайду к тебе завтра. В три тебе удобно? - Да, конечно. В трубке слышится детский голос, а потом смех. Это, наверное, Анюта, младшая сестра Димы. - Ладно, Юль, я пошел. Анютка просит поиграть с ней, хотя ей давно уже пора спать, - по-доброму усмехается Дима и, бросает напоследок, - С меня тортик! Отключается. - Пока! - только и успеваю сказать я. В квартире тут же становиться тихо и очень одиноко. Захожу на кухню, ставлю чайник. Я не ела часов с пяти, и хотя аппетита нет, нужно заставить себя поесть. Машинально включаю телевизор, сажусь на диванчик, с боку тут же пристраивается Тыква. Она довольно урчит, когда я чешу ей живот, и в скором времени засыпает. После этого я действительно остаюсь одна. Никогда не думала, что буду испытывать такое острое чувство одиночества, ведь мама всегда была рядом. Теперь она за четыре тысячи километров. У нее новая жизнь, новая семья, которая требует много внимания. К тому же другая страна, культура и язык (с которым у нее проблемы). Маме некогда звонить мне каждый вечер и спрашивать о прошедшем дне. К тому же разница во времени, дорогие международные звонки – разделяют еще больше. Да, пытаюсь заглушить обиду. В глубине души я рада, что у мамы, наконец-то, появился человек, которого она любит и который любит ее. Она больше не будет вспоминать папу и все плохое, связанное с ним, не будет плакать. Она счастлива, и это главное! Мелодия из детского мультика прерывала мои размышления - этот ринг-тон стоит у меня на одного-единственного человека… - Привет, мама! – задыхаясь, кричу в трубку. - Юленька, привет! Как ты, моя родная? Все хорошо? Все в порядке? Ты поела? Я ведь знаю, как поздно ты возвращаешься со своих курсов. - Да, мама, я поужинала. У меня все в порядке, - на самом деле мне так много хочется ей рассказать, но что-то сдерживает. Мама начинает рассказывает о Риме, о том, как ей там нравиться и как с трудом осваивает итальянский. Когда разговор подходит к концу, понимаю, невыносимо хочется спать. А лицо уже болит от этой натянутой улыбки, но ради мамы держу эту маску. Ей вовсе не необязательно знать, как мне плохо без нее, иначе она первым рейсом вылетит в Россию. А этого допустить нельзя. Ложусь в постель, натягиваю одеяло до подбородка и из-за всех сил стараюсь не заплакать. И все-таки ловлю себя на мысли о том, что на самом деле я не осталась одна... Со мною Тыква, а завтра придет Дима. Все будет хорошо… Я справлюсь… я смогу, мама… |