Мы живем в век, если не повальной, то, как минимум, повсеместной поэтизации. Очевидно, что причин тому несколько.

 

Во-первых, это насаженная всеобщая грамотность, которая, хоть понемногу и сдает свои позиции, но набранная инерция слишком уж велика. Всеобщая грамотность принизила литературу. "Принизила" - это не оценка, а простая констатация. В конце концов, и Пушкин принизил высокий штиль, подарив литературе народный язык. Кстати, про подобный эффект "принижения" писал в начале двадцатого века товарищ Джек Лондон на американском материале. Смысл был такой, мол: а чего вы хотели, пролетарские и крестьянские массы научились читать, появился спрос на чтение, общий уровень литературы упал до уровня читательских запросов. Теперь предстоит долгая дорога в гору одновременно литературы и новых ее адептов.

 

Отсюда следует второй факт. Поскольку одновременно со всеобщей грамотностью понизился и общий уровень литературы - читатель стал потенциальным писателем. Кстати, надо вспомнить, что в советское время это было организовано даже на государственном уровне. Особенно в самом начале становления власти. Поскольку все живые писатели были из чуждой социальной среды, писателей создавали из нужной пролетарской. Не без помощи буржуев, конечно, но это

уже другой вопрос.

 

Таким образом, сложилось несколько факторов - достаточная смесь для писательского взрыва. Но не хватало кислорода (я естественно все про нашу страну-матушку). Кислород был достаточно плотно перекрыт цензурой. которая отметала и все гениально-новое-чуждо-социальное. Но при этом и следила, чтоб нижняя планка качества была достаточно высока. Но цензура ушла, и в результате мы имеем то, что имеем. Кроме ухода самой цензуры, дровишек подбросила технология, подарив возможность напрямую обращаться к читателю через интернет (свою страничку, порталы и т.д.).

 

И вот на этом фоне, мне кажется, можно говорить о новой тенденции: все большем внедрении писательского процесса в интернет. Сеть все больше начинает выполнять такого живого черновика, где текст живет, распространяется, меняется, взаимодействует. Тут же рядом находится некий обобщенный виртуальный редактор, (глупый, умный, слепой, зоркий и т.д.), в общем случае оказывающий влияние на текст и на автора. Отшлифованные тексты, пройдя огонь и воду литературных порталов, двигаются в сторону меднотрубного воя различных конкурсов, солидных порталов и изданий.

 

И в будущем историки-литераторы будут рыться по электронным архивам, находя варианты текстов, сравнивая их даты, пытаясь оценить воздействие на эти тексты (и на творчество автора в целом) рецензий и комментариев. А в писательском музее будет красоваться старенький компьютер, на котором все желающие смогут полюбоваться оригиналами работ Мастера. ("А вот обратите внимание, отдыхая от писательства писатель N раскладывал пасьянс "Косынку". И этот образ русского платка впоследствии неосознанно не один раз был отражен им в различных работах...")