Пью я воду, а не молоко.

Образ жизни у меня здоровый.

Потому и отношусь легко

к перипетиям судьбы суровой.

Без улыбки не могу принять

все её кульбиты и забавы.

И считаю, что нельзя пенять

на судьбу, ну нету просто права.

 

Ведь не я её же выбирал –

мне она досталась при рожденье.

Тот же, кто её мне даровал,

был, видать, в хорошем настроенье.

 

Как-то мне оно передалось,

с ним по жизни я легко шагаю.

И хоть много повидать пришлось,

горечи особой я не знаю.

 

И сейчас больничная кровать*

слышит не стенания от боли:

мужики, – а нас в палате пять, –

корчатся от хохота до колик.

 

А рассказ мой, как я негром стал –

сверху белый, зад мой, словно вакса,

как меня испуганно встречал,

а потом «на гору» выдавал

камеронщик Наливайко Вася.

 

Нет лекарства лучше и сильней,

чем самоирония простая.

Много-много лет уже я с ней

счастлив, книгу бытия листая.

 

Примечание: В 1962 году на горизонте 186 метра шахты

Центральная бут, выпавший из крепи, ударил меня по заднице, превратив её в сплошную гематому.