Если бы вы знали, какие у меня сложные отношения с лифтом. Стоит только открыть дверь квартиры и сразу слышно, как он начинает своё движение. Сначала я думал, что в косяке установлено специальное реле. Ничего подобного. Лифт это делает мне назло, чтобы с утра испортить настроение. Я проверял, если дверь открывает жена или сын, он их послушно ждёт.

Лифт преуспел в том, чтобы сделать мою жизнь невыносимой.

В те редкие дни, когда надо поднять груз, он, как правило, не работает. И когда я тащу на горбу, на восьмой этаж, неудобные, без ручек, тридцатилитровые бутыли с питьевой водой, слышно, как он кряхтит от удовольствия в своей узкой шахте.

Я тоже не остаюсь в долгу.

Я обманываю его и иногда тихо поднимаюсь пешком. Лифт может не обратить на это внимание, а может, как собачка, догонять меня и любезно раскрывать дверки на каждом пролёте. А как он злится, когда я вызываю его, а сам спускаюсь по лестнице.

Я знаю, какое у него настроение, как он чувствует себя, что думает.

Например, после моих фокусов, лифт с лязгом и скрежетом опускает меня на грешную землю, а в воздухе висит зловещая угроза: Вот захочу и остановлюсь, и будешь сидеть во мне полдня. Или вообще оторвусь к чертовой матери, так мне всё надоело.

Лифту стыдно, когда ему приходится принимать меня в своё загаженное чрево.

А видели бы вы его в девяностые годы.

В одну ночь были содраны все алюминиевые украшения, и он до сих пор ходит в скромных деревянных дощечках. Лифт уродовали фломастерами. Сжигали клавиатуру кнопок. Лифт неделю был в коме, когда у него украли силовой кабель. Он достойно прошел все испытания судьбы.

Нашему лифту грустно одному, без грузового товарища.

Какой-то идиот благословил такую планировку ещё в советские времена, не думая о том, как поднимать громоздкую мебель или рояль.

В последнее время лифту всё тяжелей справляться с большой нагрузкой. Но он, по-прежнему, весело и лихо возносит в небеса воздушных красавиц.

Лифт постоянно служит нашему дому около тридцати лет. Он, как атлант в песне, «был поставлен когда-то, а смена до сих пор не пришла».

Иногда я сочувствую ему, иногда мне хочется взорвать его гранатой.

Вы скажите, что я брюзга и мизантроп, что я капризный пожилой мужчина, не понимающий, сколько благ даёт мне родина.

Но, ведь и лифт не лучше.