Часть 1. В поисках истины. В дали, над равниной, бледнел небосвод. Сполохи заката у призрачных вод Вгрызались в туман, и рвали на клочья Молочную пену. В лесу, у урочья, Шуршал сухостой, завывало и ухало, Кружило листву, стонало, люлюкало. Потом замолкало, звеня тишиной. И с новою силой, тревожа покой, Опять вырывалось из чащи лесной, Бросаясь на всадников жухлой листвой. Усталые кони, хрипя и понуро, брели, Спотыкаясь о кочки и груды осенней травы. Отряд был в пути уже несколько дней И несколько длинных, бессонных ночей. В главе, верховодя, не слазя с седла, Держалися два удальца-молодца. Течёт неспешливо меж ними беседа: Как им обуздать, хитроумно, соседа, Как веру вдохнуть в свой несчастный народ, И умно умерить разбой и разброд. Кого во главе на заставах поставить, Кого во собор, чтобы чинно там править. Наушников как одолеть самочинно, И корысть, и злобу унять благочинно. Не близок был путь, но тернист, и опасен, Ворог где-то рядом, прижимист, неясен. Усталость ложится на плечи скалой, И время бы встать где-нибудь на постой. И время обдумать деянья свои, И время взять в руки правленья бразды. Но так не хватает совета отцов, Совета сестер, матерей, мудрецов. Совета как править огромной страной, Великой, несчастной, до боли родной. Меж тем, на востоке, багрянец близ скал, Натужно зевая, туман разогнал. Умылась росою, подумав, трава, И кто-то спросонья чирикнул слегка. И тут же, в округе, ожил, загалдел, Счастливо зафыркал, и даже запел. В траве и в листве и даже у скал Звериный народ – он так утро встречал. И вспрянули кони, отряд подбодрился, Вокруг огляделись, никто б не отбился. Чу, тропка не тропка, дорога в лесу И тянет, и манит, наверно к добру. Наверное, пройден опасный предел, Наверно у цели. Вдруг лес поредел, Открылась поляна, на ней вкругоряд Стоят исполины из камня, а в ряд, От центра и в стороны - света лучи, Всё в камне, а в центре фигуры – мечи. Одни под наклоном из камня стоят, Другие – в обломках, а третьи – горят, Горят, освещая поляну вокруг, Ничто не тревожа. И марева круг, Уйдя в вышину и спускаясь на землю Вдруг высветил строгую белую келью. Один удалец посмотрел на другого: «Да, прав был отец, не видал я такого. И видно судьба мне дает этот трон, Я должен идти, и зайти в этот схрон. Я должен понять, вразуметь, в чем причина Великой страны и народа кручина, Я должен узнать, осознать кто творец Безмерного счастья и правды венец. Я должен совета спросить у волхвов Как правильно жить мне, как понять богов». Вдруг голос полился над ясной поляной, Журча благозвучно, приятно дурманя. И в голосе слышались, сталь и покой, И ласковый, греющий тело, прибой. И шум водопада, шуршание трав, И вихрь снегопада и молнии нрав. И был он степенный, не ранящий душу Он мягко окутывал тело и душу. Из кельи, неслышно поднявши полог, Встал старец, едва преступивши порог. «Ты, молодец, верной дорогой пришел, Но как, расскажи, здесь меня ты нашел? Почти никому не знаком этот путь, А тот, кто и знал, мог в сторонку свернуть. Сюда уж не ходят премного веков, А правды здесь нет, как и нет дураков. Здесь чистое знание дел и вещей, Хотя здесь нет раки, и нет здесь мощей. Здесь космос, вселенная, край и начало Здесь мир твой, рождение, свет и забрало. Здесь хаос, порядок, сливаясь в спирали Расходятся вновь. И здесь все по паре. А выбор – он твой навсегда. Кои веки Хозяином будь и все человеки Воззрят на любые деянья твои. И если ты чистый и светел душою, И грех, если был, не скрываешь порою, И разум твой истинный путь ощутил, И внемлешь молитвам - прибавится сил, Прибавится духа, и знать будешь точно дорогу свою И будешь ты в центре, не будешь в краю». Немного опешив, стоял молодец, У кельи, застывши так, словно малец. И мысль, вперемешку одна за одной: «Что это за старец, всеведущ такой, Как суть моей мысли сумел он узнать, Как быть мне, и все-таки мне нужно знать, Как правильно править страной и народом, Как быть мудрецом и не быть сумасбродом». «Войди, раз пришел»- вдруг послышался голос - «Да не падет с головы твоей волос. Ты не дорос до учений моих, Раз не разгонишь сомнений своих. Присядь у огня, разговор будет долог, Попробую тайны открыть тебе полог. Завесу с очей приоткрою немного. Начну я с далёка, и с мира другого. То байка не байка, то жизнь иль не жизнь, Но было когда-то, ты слушай, держись». «Когда-то везде здесь была пустота. Здесь не было ночи, и не было дня. Здесь не было вод, ни земли, ни огня. Везде лишь забытые Богом места. Ни ветер с деревьев листву не срывал, Ни море не билось со стоном у скал. А звезд еще не было даже в помине И солнце не грело, вставая в вершине. И тучи дождём проливаться не смели, Их не было здесь. Здесь не было трели Весёлых пичужек ватаги смешной. Здесь был лишь покой, лишь покой и покой». «Но вдруг что-то вмиг изменилось слегка: Подул ветерок, и разверзлась стена, Поток волновой и искрящийся светом Вдруг всколыхнул всё здесь, вроде рассветом. И замелькал мириадом огней Наш бренный мир, закрутился быстрей. Встали сполохи, вскрутились спиралью, И возникать стали здесь, по преданью, Звёзды, планеты, кометы и свет, Небо и горы, вода, человек. Кто, спросишь ты, сотворил это чудо? Я не отвечу, но думаю – люди. Люди пришельцы из чудных миров, Божества-люди – ответ мой таков. Видно наскучил им наш серый мир, Видно им в тягость спокойный эфир. Красок, огня и борьбы не хватало, И началось здесь - ни много, ни мало, Жизнь появилась и с нею заботы, В общем, хватало им всем тут работы». «Божества-люди, создав города, Стали учить человека, когда: Тайны, понятные им, применять, Ученья-мистерии вновь создавать. Как обеспечивать жизнью природу, Как жить в согласии всяким народам. Выбрав из сонма народов жрецов, Им поверяли все тайны отцов». «Всё было вроде в порядке сначала, Жизнь пробуждалась, росли города, И всем, стоящим тогда у начала, Всё показалось сияньем тогда. Всё показалось сиянием правды, Истины, жизни, сияньем надежд. Вновь обретенного рая, награды За отлученье от власти невежд. Истины все о творении мира Были воссозданы в письменах. Дабы оставить на память потомкам, Скрыли их в разных потайных местах. Вовремя сладили тайное действо, Видать ожидали опять прохиндейства От вероломных незваных врагов, Магов-злодеев, безумных слепцов». «Что, посмотри, сотворили народы, Ночью и днем – одни лишь невзгоды. Войны и брань, разрушение жизни, Не почитание прежней Отчизны, Буйство природы, несчастий размах, Будто бы близится нам общий крах. Крах разрушения мира, вселенной, Крах этой жизни, как будто нетленной. Видно писаний священных канон, Кем-то нарушен, и это не сон. Дьявольский замысел вышел наружу, Тайно, поэтому он обнаружен Слишком не вовремя и запоздало. И человечество просто не ждало Этих свершений опасный напор. Надо поставить им это в укор». Тихо, спокойно текла их беседа, А молодец, он такой непоседа, Всё разузнать порывался скорей, Что же свершится, что будет? Морфей Вроде сначала пытался с ним сладить, Но отступил, и ему не поладить С прыткою хваткой услышанных вед, Да и хотелось услышать ответ, Что же в дальнейшем готовят они, Мира крушители, маги-плуты. «Я понимать начинаю Начала, Но расскажи, разве жизнь перестала Следовать истине богов-творцов, Мир наш создавших. Отцов-мудрецов Разве сокрыты всей правды заветы. Разве остались одни лишь наветы, Тех тёмных сил, что лишь жаждут наживы, А как остальные - были бы живы? Пусть грабят наш дом, разрушают гробницы. И пусть вертопрахом ломают границы Всех начинаний и всех добрых дел. Пусть смотрит народ на безумный раздел Святынь и угодий, лесов и полей, Что должно беречься потомством людей. Скажи, посоветуй мне» - молвил юнец – «Ты ж знаешь течение жизни, отец. И расскажи, что за символы здесь, Вкруг, у поляны. Что это за смесь Каменных, грозных, в кругу истуканов, Света камней и мечей – великанов. Всё вроде в камне, откуда ж здесь свет, Маревом вставший. И в чем здесь секрет». «Я расскажу тебе тайну волхвов. Путь это древний в глубины миров. Боги-творцы не забыли о нас, Здесь всё как было при них, без прикрас. Здесь, всем дошедшим, до этой святыни Вновь открываются мира латыни. Здесь действо всё и огонь не угас, Не обжигает он. Только лишь глас Мысли свободной он воли богов. Уразумеешь, и понять готов, Знать сей урок по плечу и во всём Следовать будешь ты миром, умом. Значит, ты выбран не только за силу, Веры и судеб людских ты хранитель. Значит, ты путь не проделал в пылу Страстных амбиций. И будешь в миру Ты, как защитник и прав и свобод, Вновь поднимать свой, из праха, народ». «Ты же вступаешь в стезю Водолея, Славных примеров вскрывай не жалея. Черед настал вновь сразиться со злом, Но не ломай всё, а делай добром. Верь, и воспрянет страна, а удача Встанет с тобой, рядом. И мир без плача, Без вожделения страстных грехов, Вновь обретёшь ты, как в годы богов, Мудрых богов, создававших Логос, Светлых богов, пробудивших Хаос». «Ну, а пока, приоткрой мне чело, Хочу я понять, как тебя завело В дикую темень, в объятья дурмана. Или ты думал, что всё без обмана. И что, раздавши боярам места, Будешь вкушать ты с любого куста Плод нежно-сладкого персика - славы. Ну, а дождался ты – плода отравы. В дебрях наживы плутает народ. И потому-то везде недород. Истины пламя угасло совсем Только понять это можно не всем. Сердце раскрой ты навстречу богам Душу встряхни, чтоб ушло всё к ногам. Сбрось созерцанье чужого величья. Земля всё очистит, дурного обличья Не терпит она, она за добро сотворит чудеса. Она приоткроет в тебе небеса. Приблизит твой разум к виденью проблем, Ты только поверь в чудеса насовсем». «Здесь, в центре вот этих в кругу великанов Войди сам с собою ты в лад и нирвану. Расслабься на миг и проникни к скрижалям Найдёшь там ответы ко всем своим жалям. Возьми себе столько, сколь сможешь поправить, И уходя, не забудь всё прославить: И свет, что помог тебе тьму разогнать, И балиев знань - за себя постоять И горний Мир, что воспринял тебя И нижний Мир, отпустивший тебя В лоно творцов, непоруганных вед. Глядишь и обрящешь ты главный обет. Ну, а, мечи – символ славы иль бед, Каков для себя подберешь ты ответ? Всё это знание только в тебе, Мы лишь подручные в благой борьбе». Привстав, призадумался наш молодец - «Ты прав, вышел срок, хоть я вроде юнец. Сейчас, очень кстати твой мудрый совет, Я должен пойти и войти в этот свет. Я должен увидеть, обресть те скрижали, Они там давненько меня поджидали. Я должен проникнуться в веды богов, Пусть путь мне укажут в храм светлых миров. Всмотреться в себя и отринув пристрастья Узнать, кто Я есть для державы в ненастье». «Услышал слова я степенного мужа, И голос не дрожкий и разум разбужен. Настал твой черёд. Расступившись, зарница, Возьмёт твою плоть и душа полонится. Но будь неотступным, не ведая страха, Хоть будешь ты рядом, в мгновенье от праха, Хоть будут кружить над душою химеры, А в тело вгрызаться твоё - вельзевелы. Чистилище это, преддверие Ада, Подюжишь - тебя ожидает награда. Найдёшь ты скрижали, услышишь богов, Утратишь печали, отринешь врагов. Иди же, и стойко всмотрись в эту суть, Не каждый храбрец отстоит этот путь. Иди же и знай, за тобою - Народ, В вериги одетый – он верит, и ждёт». Часть 2. Шаг к скрижалям. К дружине, из кельи вернулся храбрец: «Я с вами проститься, наверно конец Тернистой дороге, и всем трудным дням, Что были мы вместе. А я по гостям. Обязан направить я свой правый схим На божий суд. Мы с вами, конечно, ещё устоим От всяких соблазнов, лишений и бед, И если вернусь, соберём мы совет. Нам нужно скорей донести до народа, Что впредь не допустим в стране колоброда. А вдруг, что не так, то замолвите слово, Как жил, как исправить хотел я крамолу. Но думаю я, не придется позору Коснуться главы. Опускать очи долу Не смейте, мы с вами совсем ведь не воры. Мы только заблудшие в лести стратиги, Хотя и народ облачили в вериги». Сказав, повернулся храбрец-молодец, Направился к капищу, где марева свет Вставал из земли, поднимаясь в вершину, И опускался, вскрутяся, в низину. Шагнул чрез границу раздела миров, Исчезнув за светом, и был он таков. Ничто не встревожа в кругу на поляне, Лишь листья стланца, всколыхнув на варгане. Дружина - ж в надежде на скорую встречу, Стреножив коней, собралася на вече. Юнца-молодца, потрепавши наружность, Вдруг подхватила какая - то сущность. Вокруг замелькали, кружась в вихре - тени, Невиданных ране нигде приведений. Сполохи зарниц, зародясь в Ойкумене, Стеной надвигались, грозясь к перемене, Грозясь к изначальной замене миров, Снимая с Вселенной защитный покров. Стремглав проносились в пространстве кометы, Своими хвостами, тревожа планеты. Влетая, с размаха, рождая капели Огня, из разбрызганной звёздной купели. Но это всего лишь борьба - в колыбели Рождение звёзд, и кончина творений, Уму неподвластных. То боги скорбели Об всех судных днях, о судьбе поколений. Огня, приближаясь, сплошная стена Вдруг пыхнула жаром. Чело обожгла, И смагом и смогом окутала тело, Да так, что душа без догляд отлетела, До самых, до пяток. Укрывшись тайком В заветном пристанище, тихом, студном. А в тело вонзились Вулкана плевелы, И закружили вокруг вельзевелы, Пытаясь поближе к душе – полонить, А тело, сдвигая к жаре – уронить, Отдать на поруху слугам Сатаны, Низвергнуть с высот, и с собой в тарары. А сил и осталось, чтоб с мшицами сладить, И душу унять. Остальное б спровадить, Отринуть, отбросить и путы стряхнуть, И тело наладить и душу вернуть. Где боги, где други? Кругом всё враги, А в темени тикает – «Сам помоги Себе ты. Ты здеся один на один С целою сворой зловредных вражин. Вздохни, разгони наваждений мезгу, Расслабься, сядь стойко во вражьем кругу. Отдайся нирване и бога прославь, Вглядись, и увидишь ты новую явь. Вглядись, и увидишь ты лучик надежды, Его не увидели б только невежды. Вглядись, разлетаются к нави химеры, Огонь отступает, и к жизни, к Венере Уже возвратились побегов ростки, И ты возвернись, своё слово реки. Зачем ты нарушил Вселенский покой, Ведь ты же сюда не на вечный постой. Не муки же ада хотел испытать, Ты вроде бы только скрижали достать. За мудростью богов-творцов из далече, И столько забот ты взвалил всем на плечи. Теперь разбери, неторопко, все жали, Чтоб знать, что, во-первых, узнать из скрижалей. Вон ширится света святого граница, Ты сдюжил. А вон, совсем рядом, и божья десница». И, впрямь, над главой вдруг раздвинулось пламя, Ушло, лишь немного ресницы оплавив. Виски и макушку чуть-чуть подпалив, И рядом совсем, из кромешного ада - вдруг Знамя. Всю смагу и смог, от юнца заслонив, Восстал белый крест, ада глум укротив. И сами собой залечились все раны, И дух укрепился, отринув дурманы, И с новою силой запела душа, Под Богом, с надеждою – жизнь хороша. А там где надежда, там вера, любовь, Там царство ума, неподкупная кровь. И вновь проявилась природы краса, И вновь засинели вверху небеса. И море, и поле, и долы, и лес, Всё стало прекрасней, как-будто бы днесь, Пока низвергалися в бездну миры, Здесь Ангелы жизни молитву рекли. Вдали показалась земли вдруг граница, Среди океана. Как Солнца зеница, Встаёт утром ранним, лаская прибой. Как звёзд разноярких нарушив покой, Сорвав в одночасье тумана вуаль И звёздную пыль разбросав, кружа, вдаль. Как лучик Луны в беспросветную ночь, Ты ждёшь, свято веря, что могут помочь, И солнце, и звёзды, и лучик Луны, И звёздная пыль от тенёт Сатаны. Так тянешься к свету и к радости ты, И воспаряешь, завидя, что сбылись все мечты. Мечты о прекрасном, мечты о благом. И вот, наконец-то, ты в шаге одном, От вед, от дозволенных Богом скрижалей, Теперь ты узнаешь народа печали. «Вон остров зелёный, мне видно туда, Там видно скрижали, иль рая врата». И сущность тихонько к скале поднесла Юнца-храбреца, и неслышно ушла, Оставив обдумать, как выбрать свой путь, Как выше подняться, в скрижали взглянуть. Давно позабыли их в этих местах, Быльём поросли все тропинки, и прах Всё быстрей и быстрей их от мира скрывал, Чуть-чуть бы промедлил, и всё, опоздал. И всё, не узнал бы ты веды богов, Остались бы только следы облаков, Когда-то скрывавших всю мудрость веков От взора бездарных и глупых слепцов. Остались бы только частицы миров, Во тьму уносящих их звёздных ветров. Лишь звёздную пыль оставлял бы прибой Космических волн, нарушая покой Межзвёздной гармонии, музы вселенной, Лишь изредка, тихо, по-детски безмерно. А вон, показалась тропинка меж скал, Там даже архар бы резвиться устал. И ветер с опаской с камнями играл, Боясь заблудиться, сорваться в провал. Но нужно идти, подниматься, дерзать, Искать, и найти, и увидеть, познать. Вернуть из забвенья всю мудрость волхвов, Народу, восставшему из лона богов. Как тяжек, опасен путь к правде порой, И можно сорваться, разбиться в любой, Совсем незаметной и очень крутой Расщелине скал, иль каверне пустой, Потайной совсем, незамеченной сразу. Как-будто поддаться чьему-либо сглазу. Пройти, не заметить, вернуться в себя, Вглядеться, понять, и объять всё любя. Объять всё, что любо, взлететь в небеса, И сердце унять, приоткрыть чудеса. И крылья расправить, и воздух глотнуть, И дальше смелей продолжать этот путь. Пусть камни, скользя, вдруг уходят с под ног. Пусть пальцы не могут найти корешок, Иль твёрдую грань, иль кусочек у скал, Чтоб тело твоё, провисая, держал. И всё-таки верить, ползти. Дотянуться в натяг, Не раз, и не два попадая в раздряг. Взобраться, вскарабкаться в эту вершину, Встать смело, в рост. Прокричать всему миру: «Вот Я. Дошёл, одолел все невзгоды, И милости Я, не просил у погоды. Я просто прислушался к зову природы. Теперь, даст мне Бог, приведу Я народы В страну без обмана, без глума, без бед, Где каждый разбойник, при власти иль нет, Пред честным законом представши, как перст, За блазнь и за чванство несёт пусть свой крест. Пусть «слуги» народа всхваляя запрет, На каждый закон обусловят ответ. Чтоб каждый: хоть сирый, хоть стар или млад, Решенью старейшин всегда был бы рад». Юнец-молодец подобрался к вершине, Там тучи свинцовые кружат и ныне. А тут, враз пропала чернильная мгла, Всё светом объяло. Вон там вроде мха Два холмика малых лучом осветило И глас вдруг раздался – в ушах засвербило: «Надежду в стремлении к миру и братству, Отрече все лживы пути к святотатству, Ты, отрок, с собою повсюду пронёс. Хоть мог бы не сладить. Последний утёс Мог домом твоим на века здесь остаться, А в жар и огонь мог с душою расстаться. Но вынес все тяготы, крепок. Не скрою, Что всё это время следил за тобою. И в вере твоей усомниться мне сложно, А значит - скрижали доверить? Да, можно. Вчитайся, вплетись ты в канву древних строк, Там в каждом Глаголе свой, нужный урок. Вон холмики в мхе, на вершинной поляне, Скрижали там скрыты. Открой и древляне На помощь к тебе из былого придут, Азы все раскроют, советы дадут. Азы все прописаны в камнях-скрижалях, И скрыты от демонов в шифрах-Граалях. Тебе приоткроют прадревний язык, Чтоб мог ты в любой, усомнившися, миг Взглянуть на скрижали и сразу понять, Здесь истина Мира. Не нужно менять, Тебе непонятных устоев канон, Так было, так будет. Прими как закон». «Когда всё усвоишь, скрижали прикрой, Присядь на полянке и очи закрой. А я позабочусь, чтоб после нощной, Тебя пронесли чрез врата, и домой». Юнец-молодец вмиг очистил скрижали От моха и трав. Здесь когда-то узнали Прапращуры наши всю мудрость веков, К ним Бог снизошёл, чтобы скинуть покров Дремучей гордыни, невежества, хамства, Распутства и зависти, лени, коварства, Обжорства, наживы, зазнайства и блуда. Наставил на Путь, чтобы не было худа. Промчались века, и забылось всё, вроде Для памяти вящей всех добрых Начал, Огнём прижигать всех, достойных, в народе, В Священном писании Сам Бог завещал. Ужель приоткрылась Священная вязь. Юнца-молодца вдруг окутала бязь, Из сотканных, в мыслях, Святых образов И ясен, стал сразу писаний тех зов. «Да, право, как просто всё, очень легко, Неужто напрасно меня занесло За тридевять царствий, сквозь пекло и мрак. Неужто здесь таинства, мудрости знак. Иль может быть клинопись сродни потехе, А может быть, кто-то здесь каялся в грехе. И потому-то во первых строках Здесь имя Бога на главных местах. А может излишне доверился я, И это навеки моя западня?» «Нет, ты не ошибся в отборе пути, И многие люди тебе помогли, Найти меж ристалищ единственный путь, Чтоб истины Мира народу вернуть. И ясность понятий даётся не всем, А только тому, чей верховный тотем Был призван на службу, в ряды верховодцев. И вверен хранителям всех полководцев. Сомнений отринь ты своих пелену Не будь у заблудших раздумий в плену. Ты должен поверить в удачу свою, Всё это из истин - тебе говорю». «А я уж подумал, что добрый совет, Был даден, чтоб быстро сокрыть белый свет. И язвы и тьму возвеличить в ответ. Уж больно всё просто, как-будто привет, Был послан воздушный, иль, право же, нет, Как воздуха чисто-прозрачная клеть, Тебя вдруг, нежданно, в движеньях сковала, И слова не молвить – все мысли связала». «Обдумай, что с лёгкостью, думаем мы, Исполнить готовы. Какие мечты Лелеем, возносим, беречь обещаем? Не те ли, что проще, иных мы не знаем? А что мы потом, поделом, получаем? Чем проще мечты – тем быстрей забываем. А вдуматься в истину строк – не желаем. И также дела. Что кажется лёгким – мы упускаем. А зря, ведь в продуманной лёгкости истина вся, Попробуй, исполнить и, Правда, твоя, Как Солнце в верхах для людей засияет, Природа взбодрится, Земля – возмужает. Не будут народы в холопах ходить, А будут по праву - здесь праведно Жить». «Узрел я, сей час наставленья твои, Ты право за слабость меня не гони. Во всём усомниться, чтоб позже принять, Я должен. Азы чтоб душою понять, Мне надобно время, ведь где-то меж строк, Скрывается мой, самый важный урок. Написано всё здесь, Твоею десницей, И потому даже слово ложится В расщелину камня, как будто печать. И все каллиграфы не смогут понять, Как клинопись вдруг превратилась в слова. А это всё в сердце – там память жива, Всех тех поколений, что жаждут ответа, Как дальше нам жить – во тьме и без Света. А здесь, я при помощи вед и древлян, Сей шифр раскрою, и всяк из Землян, Устоев законы обязан узнать. Чтоб истины искру своею признать». «Ну что же, по праву ты в этих местах. И будет наверно у всех на устах, По возвращении имя твоё. Надейся, чтоб больше тебе повезло, И поскорее тебя завело, В Ирий - страну, Беловодье своё». Рассыпался инеем блёклый туман, И свет угасал, и похож на обман, Стал каждый кусток. Здесь же голос звучал, И слышен был он, и уму поучал. Скрижали, как азбуку - всё прочитал, Запомнил, усвоил, зарок сразу дал. Друзьям и народу все тайны раскрыть, И также как понял, им всё объяснить. Скрижали прикрыл, и, собравши в кулак, Всю волю свою, стал угадывать знак, Знамение нужное, чтоб воротиться, И Ада круги проскочить, и не сбиться. Но сон одолел, и усталость напала, И так до утра в сновиденьях держала, Пока проносились сквозь тело миры, И Рая врата. Ну, а Бога дары, Юнец глубоко, в своём сердце, запрятал. Чтоб всё сохранить, чтобы бес не засватал, Души вновь окрепшей ослабшую плоть. Пока он в прострации, всяк уколоть Готов из засады. С несносной сноровкой Его окружали виденья бояр. И всяк был готов на любой крутояр Соседа подвигнуть, и скинуть с уловкой. Как будто не души, а куклы – копилки, Без злата зачахнут под чьи-то ухмылки. Ну вот, и закончился путь, полный смирений, Юнец проявился, с ним рой завихрений Из марева вышел. И тут же угас Весь свет над поляной, и только лишь глас, Степенный и строгий над всеми пролился: «Всё, здесь я не нужен, не зря торопился, Юнец, ты обратно быстрее попасть. И я ухожу, и скажу лишь, та Власть, Что из рук всенародных ты скоро получишь, Дана тебе будет, чтоб войны унять. Бояр всех своих правой жизни научишь. Народ всё увидит, и сможет принять, На долгие годы твоё верховодство. Ну что же, прощай, а твоё благородство Наверно оценит твой умный народ, А я удаляюсь в свой, вечный, приход». Дружина, собравшись, юнца окружила, Про капище с кельей совсем позабыла. Расспросы, вопросы, объятья и смех, Что вот, возвернулся. А мы уже грех, На душу свою чуть-чуть было, не взяли. Тебя не живым мы во снах увидали. А то нам с указкой привиделся знак. Ведь всё хорошо, но мы поняли так, В то время, как только тебя опознали Живым-невредимым. От старца узнали, Что день ты и ночь с Вельзевулом сражался. Он нам не сказал, что живым ты остался. «Он вас проверял на стойкость к беде, Теперь мы все вместе, всегда и везде. Пора восвояси нам путь проторять, Пора нам Отчизну от срама спасать. Пора научиться, нам жить по завету, Чтоб не было места лихому навету. Пора возгордиться за наши места, Здесь наша Отчизна, здесь наша Страна. Отсюда ведь жизнь по Земле разошлась, А наша мечта до сих пор не сбылась. Должны мы сподвигнуть наш бедный народ, На счастье при жизни, на правый исход». Часть 3. Путь домой. Легко на душе, отступили тревоги, И сами собой передвинулись ноги, Почуяв призывный и ласковый голос, В дорогу домой. Как раскрывшийся колос Дурманит по осени люда станицу. Как чисто-прозрачной криницы водицу, Вкушаешь любовно и с томной усладой. Как леса весеннего нежной прохладой, Ты был зачарован. В родные пенаты, Домой, всё зовёт, и зовёт тебя голос, Ведь там тебя ждут, там раскрывшийся колос Стоит, дожидаясь. Там все тебе рады, Ты только внеси им немного отрады, Закрой, запрети колдовские обряды. Скрижали заветные людям раскрой, А там уж и с лёгкой душой на покой. Весёло бегут по тропе чудо-кони, Воспряли, и нету за ними погони. Враги, те, что были, в забвенье ушли, А новых пока что юнцы не нашли. А правое дело пока подождёт, Вернуться б к народу, а там и вперёд. Законы скорей для людей все подправить. Согласно скрижалям ученья исправить. Поднять над всем Миром родную Страну, И с гордой улыбкой раздать всю казну, Что крохоборцы от люда сокрыли. И этим весь Род свой позором покрыли. Заботу о детях, сиротах и сирых, Об всех стариках, немощных и хилых, Об всех матерях, дочерях – возродить, А будет преграда – её устранить. А совесть и честь над законом поставить И всяк на века будет Родину славить. А путь не далёк, да и вроде не близок. И день - вроде встал, а уж вечер как призрак, Над кронами дальних деревьев повис. И зарево Солнца окутало низ, Деревьев стволы и кустарников ветки. И тени, как вроде, длиннющие клетки, Стараются всадников в темень загнать, И там постараться все тайны узнать. А ветер колышет флажки и попоны, И кажется, вроде, Медузы Горгоны, Змеиные волосы в действо пришли. И жалят они, чтоб юнцы не прошли. Но в небе, над ними, как Феникса крылья, Искрит с переливами Млечный поток. И верится, что первозданный мирок, Возьмёт под защиту свою на денёк. В дали, над равниной, бледнел небосвод. Сполохи заката у призрачных вод Вгрызались в туман, и рвали на клочья Молочную пену. В лесу, у урочья, Шуршал сухостой, всё также там ухало, Кружило листву, стонало, люлюкало. Потом замолкало, звеня тишиной. И с новою силой, тревожа покой, Опять вырывалось из чащи лесной, Бросаясь на всадников жухлой листвой. Но что-то вокруг изменилось слегка, Отряд подбодрился. И все облака, Из сумрачной дымки в красе проявились. И светом луны вдруг с боков осветились. И ночь вроде стала похожа на день. И листьев зелёно-желтистая сень Им строила замки – пока что на час, Пока лунный свет в облаках не угас. И как не похож был отряд в этот раз, На тот, что недавно здесь чуть не увяз. Как души окрепли, и воля – в кулак, А это ведь верности, доблести знак. И каждый к товарищу стал чуть-чуть ближе, И каждый уверовал в силы, свои же, И каждый готов был за Родину-мать, По капле и силы, и жизнь всю отдать. И не было рати надёжней на свете, Чем, та, что за Родину, нашу, в ответе. В ответе за жён, дочерей, стариков, В ответе за весь наш народ – чудаков. Как гор белоснежно-гранитных вершины Стоят на века, так мы мыслью едины. Так будем Державу свою восхвалять, Чтоб ни какая кичливая рать Не смела, границы её попирать. Так будем Державу свою защищать, Чтоб денно и нощно увидев дозор, Все тати боялись пуститься в разор. Так будем Державу свою любовать, Чтоб только Её мы могли вспоминать, Чтоб не было краше, любимей, родней На свете Отчизны, как кроме - своей. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
