* * * Мы обрекли своих детей Постыдной участи собачьей – Стоять на паперти удачи, Сияя красотой костей. Шальных политиков-путан Себе на горб мы водрузили, И правит братство голой силы, Вещает купленный экран, Смеются дачи и дворцы Над тяжкой долею горбатой. В наследство – «равенство заката» И крах оставили отцы. Пусть это связано навек С Ваалом золотым «свободы», Переселением народов И перебрасываньем рек – Развязкой к сказке золотой, Державшейся лесоповалом, В итоге нового Ваала К себе мы взяли на постой. И он ничуть не лучше тех – «Свободы», «равенства» и «братства», – Ваал бандитского богатства. Ваал распутства и утех. Мы гармонично перешли От века братства-на-насилье К эпохе сбрасыванья крыльев В обмен на денежку в пыли. И как Господь нас ни зовет: «Не сотвори себе кумира!», Все выбираем: «сила» – «сиро, Зато свободы полон рот». Уймись, упрямый мой собрат, Н выбирай ни то, ни это, Но путь гармонии и света Чрез ОСМЫСЛЕНИЕ утрат. 3.10.00 г. МОИМ ТЕРПЕЛИВЫМ Мы – глыбы, глыбы, глыбы, глыбы Холодных, медленных раздумий, Потухшие, слепые рыбы, Набитые в осклизлом трюме. И что за дело рыбам, даже Когда их давят до икоты, Чтоб замесить терпенья кашу И превратить безгласных в шпроты? Да если б вырваться хотели! Да если б голос подавали! Пускаем розовые трели О том, как нас не дожевали, Не додавили, не добили, Не довели до исступленья, И ценим шпроты изобилья И кашу тухлого терпенья. Побольше б нас, таких безгласных, Побольше б нас, таких потухших, Чтоб было вовсе не опасно Кастрировать тупые души! Терпец резиновый народа Не лопнет, как бы ни нажали. Мы шпроты, шпроты, шпроты, шпроты В котов жирующих державе. 24.06.00 г. * * * Век революций и террора, Доносов, зон и лагерей. Страна величья, и позора, И спившихся богатырей, Разодранная на уделы, Надорванная от тоски. И мы – в тенетах беспредела – Разноязыки, но близки. Печаль. Печать борьбы и веры. И очарованности дым. И запах ладана и серы. И слово, вечное, как Рим. Вершины разума и духа И бездны низменных страстей. И люди искренне и глухо В плену у пламенных идей – Вот наш двадцатый, наш распятый, Замес на жертвах и стихах, Возлюбленный, больной, проклятый. Апофеоз – и кислый страх. 20.08.00 г. ЧУЖАЯ Мне в отчем крае говорят: "чужак". Я чужда всем, кто говорит, как мама, Певучей "мовой", и нельзя никак Им объяснить безумие обмана. Тогда, в ночную, под распев станков, Совсем еще неопытной и юной, Была "своя", и не было врагов В рабочем братстве заводской коммуны. Тогда, в шестнадцать, я была "своя", А в сорок – вдруг чужою оказалась, И те, кто лишь вчера ходил в друзьях, Со мной, видать, "не поделили сала"? Я их детей учила, как могла, Пешком в село шагая сквозь заносы, И в бедной школе дальнего села За свой язык не слышала угрозы. В украинском забитом городке, В провинциальной маленькой церквушке Еще была "своя", накоротке Со мной на "мове" баяли старушки. Нас не язык тогда объединял, А вера в то, что выше всех правительств… И вот теперь, когда насквозь своя, Вся до корней – "чужая", говорите? Безумие… кликушество… обман… Повсюду ложь и раздиранье братства. Но у меня есть крепкий талисман – Двух языков незримое богатство. 28.09.00 г. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
