Мяч

 

Сегодня Мишка проснулся раньше обычного. Нужно было побыстрее управиться с теми делами, которые лежали на его плечах, чтобы потом с пацанами его улицы погонять в футбол. Это было любимое увлечение мальчишек послевоенной поры.

Мать Мишки давно уже была на ногах и гремела посудой на кухне. Стояло жаркое лето 1955 года. Десять лет прошло с тех пор, как окончилась война и отгремел салют Победы. Земля залечивала раны, нанесённые войной. Быстро заросли травой рвы и траншеи минувших боёв. Но долго, ох, как долго не затягиваются раны в человеческой душе. Война доставала всюду, даже там, где не рвались снаряды, не трещали пулемётные очереди. Когтистой рукой она рвала человеческие судьбы, оставляя глубокий след на всю оставшуюся жизнь. И детвора, как молодая, сочная трава, поднималась в полный рост, тянулась к солнцу, навстречу мирной жизни. Злые ветры войны гнули её к земле, ломали, пытаясь вырвать с корнем, а она росла и поднималась, несмотря ни на что.

Из детей в семье Мишка был старшим и поэтому на нём лежали основные обязанности помогать по хозяйству. Отец, вернувшись с войны, не стал долго отсиживаться дома. Он устроился помощником машиниста паровоза на узкоколейку. Время было голодное. Надо было кормить семью, да поднимать детей. На работу он уходил, когда ещё на небе мерцали звёзды, а возвращался, когда детвора уже видела десятый сон. Жена Василиса, выбивалась из последних сил, чтобы как-то сводить концы с концами. Ванюшка и Машутка ещё под стол пешком ходят. Какие они помощники? Вон, давеча, чугунок с варившейся картошкой на себя чуть было не опрокинули. Есть-то хочется!

- Мишка, ты что так рано поднялся? Поспал бы ещё чуток.

- Не-а, ма! Мы с пацанами уговорились сёдня в футбол погонять. Хочу побыстрее со всеми делами разделаться, а то пацаны заждутся, да обкричатся все.

- Ох, Мишка, ну и шалапутный же ты. Избегался весь со своим футболом. Вона, одни глаза остались, портки не держатся.

- Да ладно, ма, ещё отрастёт живот. Буду пузатый как дядь Гоша.

Мишка, выпятив живот, прошёлся по светлице к умывальнику. Он наскоро умылся, съел кусок чёрного хлеба с картофелиной и залпом выпил приготовленный стакан молока. Сухарь хлеба засунул себе за пазуху. Пригодится.

- Ма, я пошёл!

- Мишка, ты не забыл, что тебе отец-то наказывал?

- Не-а, не забыл. Все грядки полью и воды натаскаю.

- Ну, ступай уж, ступай,- улыбнулась мать.

Мишка вышел на задворки и полной грудью вдохнул свежий воздух. Воздух, настоянный на сушёной траве с мятой, был чист, прозрачен и свеж. От этого слегка закружилась голова. Приятно потянувшись, Мишка задрал голову вверх и отыскал на небе Большую Медведицу. Других созвездий он не знал, а это ему показал его дружок, Санька Никонов.

- Привет, кума! Тебе тоже не спится, полуночнице? Дай водицы мне напиться?

На конце улицы послышался хлопок пастушьего хлыста и окрик деда Василия. Пора было выгонять Пеструху.

- Пеструха, милая, иди, погуляй на лужок. Молочка нам принеси, да поболе.

Мальчишка ласково, шлепками стал выгонять корову на улицу. Пеструха, что-то мыча себе под нос, роняя слюну, не торопясь, с коровьим достоинством, понимая, что она основная кормилица, вышла на поселковую улицу. Обернувшись в сторону подходившего стада, громко замычала. Ей тут же ответили несколько коров, наверно её подруги.

Дед Василий для острастки опять щёлкнул хлыстом.

- А ну-кось, пошли, пошли, окаянные!

- Доброго вам здоровья, дед Вась! – подражая своей матери, поздоровался Мишка.

- Здорово, Михась!

- Вы уж там присмотрите за нашей Пеструхой.

- Не сумлевайся, сынок. У деда Василия не забалуешь. Всё будет в ажуре. Все будут сыты и в полном здравии. Ну, бывай! А ну, окаянные, пошеволивайся!

Пастух намеривался, ещё было щёлкнуть хлыстом, но его остановил Мишка.

- Дед Вась, а можно мне?

- Ну, на-кось.

Мишка взялся за тёплую рукоять хлыста и, развернув плечо, запрокинув руку щёлкнул, как заправский пастух.

- Э-кась, Михась, как у тебя энто ловко вышло!- похвалил дед, и поспешил за своим стадом.

Мишка вернулся в хлев и принялся за его чистку. Спустя часа два, он удовлетворённо осматривал результаты своего труда. Потом принялся за курятник. И, хотя в их хозяйстве был пяток кур и один петух, хлопот они доставляли немало, но, главное, от них ждали приплода. Две наседки сидели в гнёздах на яйцах. Управившись и с этой работой, Мишка, взяв мотыгу, пошёл окучивать вставшую в полный рост картофельную ботву. Она была толстая, яркая, обещавшая хороший урожай. А без картошки никак нельзя. Картошка – второй хлеб!

Рассвело. Во всю щебетали птицы. Поселковым петухам, весело захлопав крыльями, ответил Мишкин петух. Солнце уже выглядывало из-за верхушек деревьев. Надо было поторопиться полить огород.

- Мишка, да не суетись ты так,- пожалела мать, - вечером польёшь.

- Не-а, ма! Я щас. Вечером другие заботы подвернуться.

Ближе к полудню, управившись с делами, Мишка присел на крыльцо, передохнуть. Солнечные лучи, как кот Пушок, ласково согревали босые ноги и живот. Вспомнив про припасённый сухарь, Мишка засунул его за щеку и с удовольствием принялся обсасывать. С улицы раздался условный свист и крик:

- Ми-и-шка-а!

- Чего орёшь, как резаный? Вот он я!- напуская на себя сердитость, оборвал Вовку Алексеева Мишка.

- Ну, ты чё? Идём гонять или нет? Пацаны собрались, тебя дожидаются,- Вовка эффектно сквозь щелку между зубов цыкнул струю слюны.

Когда Мишка с Вовкой пришли на пустырь, что находился возле развалин церкви, там уже были все уличные мальчишки. Колька Моисеев держал в руках в очередной раз штопанный-перештопанный чулок, набитый сеном. Это и был их футбольный мяч.

Два лучших футболиста, по признанию пацанов, Мишка и Женька Сахаров, единодушно были выбраны в матки, которые должны были набрать себе команду. Остальные мальчишки, разбившись на пары, в сторонке придумывали себе названия для выбора.

- Матки, матки, чьи отгадки? … Бобров или Старостин?

- Бобров!

Мальчишка, назвавшийся Бобровым отошёл в сторону Женьки, а тот, кто назвался Старостиным – к Мишке.

- Матки, матки, чьи отгадки? … Красные или белые?

- Красные!

Разделившись по справедливости на две команды, мальчишки разошлись вымерять ступнями босых ног ширину футбольных ворот, чтобы была одинаковой, установив дырявые вёдра вместо штанг.

Вот-вот игра уже готова была начаться, но тут появился Юрка Карпухин. Игроков в командах было поровну, а потому Юрка оказался лишним, без пары, да и играл он так себе. Но в руках он держал сетку, в которой лежал новенький, блестящий на солнце яркими красками, настоящий резиновый мяч! Многие из мальчишек никогда в жизни не видели такого красивого мяча. Один бок его был красный, другой – синий. Через мяч крест на крест проходила жёлтая полоса. Это было похоже на маленькое чудо. Мальчишки с завистью смотрели на Юрку с мячом.

- Ух, ты! Какой красивый мячик!

- А это настоящий?

- Юр, дай подержать,- попросил мальчишка по кличке «Сопля».

Он был маленького роста, едва доставал Юрке до плеча. «Соплёй» его прозвали за то, что у него всегда из носа текли сопли, которые он слизывал языком.

- Не дам, ещё испачкаешь!

- Юрка, а ты где достал такой мяч?- спросил Мишка.

- Отец привёз. Он по работе был на 21 посёлке, а туда в магазин завезли эти мячи. Вот он и купил его за 12 рублей. … Примите меня в игру?- Юрка гордо посмотрел на обступивших его мальчишек.

Им очень хотелось поскорее начать игру настоящим мячом.

- Давай за нас,- сказал Женька,- у нас команда послабже.

Возражать никто не стал. Началась игра.

- Ты чего с такой силой лупишь по мячу?!- закричал Юрка на Кольку Моисеева.- Мяч так разобьешь! … А ты куда запулил?! – закричал он на Яшку Маслова, когда тот выбил мяч в заросли кустарника. – Хочешь, чтобы он там весь поцарапался, да?!

Юркины крики продолжались до тех пор, пока у Женьки не лопнуло терпение.

- Хватит! Надоело! Это не игра, а чёрт знает что! Забирай свой мяч и вали отсюдова! ... Иди, целуйся с ним!

- А вот и заберу! Ишь раскомандовался! Купи себе мяч и лупи по нему своими грязными лапами!

Юрка забрал мяч и, обернувшись к сгрудившимся мальчишкам, крикнул:

- Пацаны, айда со мной в вышибалы играть!

Никто из мальчишек не тронулся с места.

- Ну, как хотите!

Юрка забросил сетку с мячом на плечо и, весело насвистывая, направился в сторону посёлка.

Играть чулочным мячом уже не хотелось. Мальчишки уселись кружком на разогретую землю и молчали.

- Пацаны, Карпуха сказал, что его отец купил мяч в магазине на 21 посёлке. Может, скинемся, кто, сколько может, а?- подал голос Вовка Алексеев.

- А что, это идея!- поддержал его Мишка, а следом и остальные мальчишки.

- Обшарив все свои карманы и потаённые места, наскребли с горем пополам мелочью только 10 рублей. Не хватало каких-то двух рублей. Но где их взять? Стали сообща ломать голову, но придумать ничего не могли.

Женька почесал стриженый затылок и осмотрелся по сторонам: “Что же придумать?” Его внимание привлекла телега, груженная мешками с мукой. На мешках сидели похожие на привидения, два грузчика, с головы до ног обсыпанные мучной пылью. Женька хлопнул себя по лбу и радостно вскрикнул:

- Эврика! Вон видите телегу с мешками?

- Видим! Ну и чё?

- А то…, что эту муку везут с мельницы на железную дорогу. Поднарядимся разгружать, вот вам и деньги. Идёт?

- Идёт! Идёт! – закричали мальчишки и пустились бегом за исчезающей телегой.

Гружёная мешками телега подъехала к раскрытому грузовому вагону, который в народе прозвали «теплушкой». Грузчики не спеша, слезли с мешков. Перед тем как начать разгрузку телеги решили перекурить. В это время к ним подбежала разгорячённая ватага мальчишек.

- Дяденьки! Дяденьки!- заголосили мальчишки все разом, да так, что один из грузчиков с испугу выронил изо рта прикуренную «козью ножку», скрученную из листка чисельника.

- Вот напугали, чёртово отродье! Вы што так орёте, как оглашенные?

- Дяденьки, дяденьки! Дайте, пожалуйста, нам разгрузить эти мешки? Нам очень при очень нужно!

Грузчики переглянулись.

- А что, Степаныч, пусть мальцы косточки свои разомнут, а мы с тобой перекурим энто дело ещё по одной.

Второй грузчик согласно кивнул головой:

- За день-то, Иваныч, мы с тобой ещё накувыркаемся. Что ж, пусть подсобят, коль невмоготу. Пацаны, а что вы за это хотите?

- Нам, дяденька, за это всего бы два рубля,- ответил за всех Мишка.

- Ах, два-а ру-у-бля-а,- грузчик взял себя за подбородок и сделал вид, что серьёзно задумался.- А можа сразу червонец? Чё мелочиться-то!

- Не-а,- засмеялся Мишка,- нам только два рубля надо.

- Иваныч, у нас найдётся истребуемая подрядчиками сумма?

- Найдётся,- улыбнулся второй грузчик.

- Ну, тогда валяйте, разгружайте, пацаны, и грузите в энтот вагон. Да смотрите, мешки не порвите и не уроните!

Четверо мальчишек ловко забрались в вагон, а остальные принялись за разгрузку мешков. Мешки были тугие и тяжёлые. Где по два, а где по четыре человека, взявшись за мешки, тащили их к вагону, напоминая муравьёв. Когда работа была вся выполнена, мальчишки едва держались на ногах от усталости.

- Ну, всё, пацаны, будя. Теперь быстро валите отцедова. Сейчас начальство заявится. Вам не поздоровится,- заявил Степаныч.

- Как это «валите отсюдова»? А деньги?- Мишка удивлённо посмотрел на грузчика.

- Какие такие деньги? О деньгах уговора не было!

Подошёл другой грузчик:

- Вы, пацаны, что-то путаете. О деньгах не было такого уговору.

- Как это не было?!- загалдели мальчишки. – Как это не было?! Вот вы, дяденька, ещё про десять рублей спросили…

- Я? Про червонец? Иваныч, я спрашивал про червонец?

- Нет, Степаныч, что-то я не припомню энтого разговору.

Мальчишки обступили грузчиков кольцом. В руках у них появились: у кого кусок кирпича, у кого кусок трубы, а у кого и палка.

- Ладно, Степаныч, дай им рупь, и я дам рупь. Пусть валят отцедова, а то, кажись, вона начальство сюды шкандыбает.

Мишка схватил две скомканные, засаленные, рыжие рублёвые бумажки и пустился бежать в сторону пустыря. Вся ватага с гиканьем и свистом бросилась следом. На пустыре, угомонив дыхание, пересчитали деньги. Было ровно десять рублей мелочью и два бумажных рубля. Теперь надо было кого-то послать на 21 посёлок, а это не много не мало целых 8 километров в один конец. Решили послать Мишку. Из всех мальчишек он был самый быстрый и выносливый. Неслучайно в школе он быстрее всех бегает и катается на лыжах. Мишка не стал возражать. Ему самому хотелось поскорее подержать в руках новенький резиновый мяч. Заправив майку в короткие сатиновые штаны, Мишка напрямки, как на тренировке, побежал на 21 посёлок. Этот путь ему был знаком, да и был он чуть короче, чем по дороге. Мишка бежал, не замечая усталости, крепко зажав грязный носовой платок с завёрнутыми в него деньгами. По лицу струился пот, норовя попасть в глаза. Глаза щипало, но Мишка не останавливался. Он на бегу смахивал пот грязной ладонью, размазывая грязь по лицу.

Бежать ему приходилось, через поля, засеянные рожью и овсом, перепрыгивая ямы, канавы и канавки. Пробегая небольшим лугом, он чуть было не наступил босой ногой на греющуюся на солнце большую гадюку. Её он увидел в самый последний момент. В то же мгновение невидимые силы подкинули его вверх и перенесли далеко за змею. Так он обычно перепрыгивал невысокие заборы, когда надо было оторваться от преследователей в игре «казаки-разбойники». Мишкино сердце охолонуло страхом, но через секунду его пятки сверкали уже далеко. Он выбежал на торфоразработки. Бежать по распаханным торфяным полям было невероятно трудно. Ноги то и дело проваливались в рыхлый торф. Местами торф был сырой, и Мишкины ноги стали похожи на сползшие коричневые чулки. Зацепившись ногой за корягу и, сильно разбив большой палец левой ноги, Мишка со всего маху полетел в торф. Коричневая пыль с головой накрыла упавшего мальчишку.

Мишка поднялся и стал отряхиваться. Со стриженой головы полетела коричневая мука. Насквозь пропитавшаяся потом синяя майка стала серо-бурой. Мишкины штаны приобрели торфяной оттенок. Лицо и руки будто выпачканы грязно-коричневой ваксой.

Мишка посмотрел на свои руки. В них не оказалось платка с деньгами. У Мишки ёкнуло сердце: “Не мог же я выронить деньги пока бежал? Я точно помню, что до падения деньги были в руках. Платок где-то здесь в грязи!”

Мишка стал руками обшаривать место своего падения. Вскоре на его счастье рука наткнулась на выроненный платок. Осторожно подняв и, отряхнув платок, Мишка пересчитал деньги. Деньги были в целости и сохранности.

- Уф! Ну и напугал же ты меня, - проговорил Мишка носовому платку, перекладывая его в другую руку.

Однако надо было поспешать. Пересекая очередное торфяное поле, Мишка не заметил как, за сваленными в кучу вывернутыми корягами, ему наперерез бежала, ничего не подозревая, лиса. Выскочив из-за кучи, она со всего маху стукнулась в Мишкины ноги. От неожиданности Мишка плюхнулся на землю, а лиса, отлетев кубарем от Мишкиных ног, натерпевшись страха, улепётывала в ближайшие кусты.

- Ах ты, рыжая! – разозлился Мишка и запустил вслед лисе небольшой коряжиной. – Вот ведь испугала-то как!

Дальнейший путь обошёлся без приключений. В магазин Мишка прибежал перед самым закрытием. Замурзанный вид посетителя слегка насторожил продавщицу. Она расчётливо, от греха подальше зашла за прилавок и взяла в руки широченный хлебный нож.

- Тебе чево, шкет, тут надо?

- Тётенька, у вас мячи есть?

- Чево?

- Я говорю, у вас мячи есть?

- Какие мячи? - не поняла продавщица.

Мишка глазами обшарил витрину магазина, но заветных мячей не обнаружил. Он хлюпнул носом и подтянул штаны. От досады сердце его провалилось куда-то вниз.

- … Ах, мячи! – наконец-то сообразила перепуганная продавщица. – Конечно, есть. Вон последний остался.

Она махнула ножом за спину Мишки. У окна, под потолком на гвоздике одиноко висела сетка с резиновым мячом.

- Я его покупаю,- радостно произнёс Мишка, и на его грязном лице сверкнула улыбка, как будто солнечный луч блеснул из-за чёрных туч.

- А деньги-то у тебя есть?

- Есть, есть, - Мишка положил на прилавок свой грязный, промокший носовой платок.

Продавщица с недоверием, сморщив напудренный нос, с лёгким отвращением осторожно двумя пальцами развернула его. Там кучкой лежала мелочь и мятые два рубля.

- Ты где их насобирал? На паперти что ли стоял?

- Не-а,- улыбнулся Мишка,- это наши с пацанами кровные, накопленные.

Теперь уже и продавщица улыбнулась. Она отложила нож в сторону и посчитала деньги.

- Всё правильно.

Встав на стремянку, она сняла сетку с гвоздика и подала Мишке.

- Спасибо, тётенька! Большое спасибо!

Мишкино сердце плясало от счастья. Он прижал мяч к груди и крепко поцеловал. От мяча пахло свежей краской и резиной. Это был самый замечательный запах из всех запахов, которые доводилось нюхать Мишке.

- Ура-а!- кричала Мишкина душа.

Мальчишка бежал по улице, приплясывая от переполнявших его чувств.

Когда Мишка с мячом появился на пустыре, началось всеобщее мальчишеское ликование. Вверх полетели: штаны, рубашки, кепки, тюбетейки и всё то, что можно было подбросить. Мишка стоял среди пацанов и счастливыми глазами смотрел, как они трепетно держали мяч, передавая его из рук в руки друг другу.

А потом началась игра. Это была самая лучшая игра из всех игр, которые были сыграны этими мальчишками. Их крики напоминали галдёж птиц на старых деревьях у развалин церкви.

Вечерело, но футбольная баталия была в самом разгаре.

Неожиданно мяч вылетел на едва различимую дорогу, по которой редко когда-либо проезжали автомобили. Но, именно в это время по ней ехала «полуторка». Шофёр, детина лет тридцати от роду, видел, как пацаны гоняют мяч, и как тот вылетел на дорогу.

- Сто-о-ой!- раздался душераздирающий крик детских голосов.

Грузовик, не сбавляя скорости, наехал на мяч. Раздался хлопок, похожий на выстрел из берданки колхозного сторожа, когда пацаны забирались в сад за молодыми яблоками.

Детина высунулся из кабины. Его заросшее щетиной лицо расплылось в ехидной улыбке. Посигналив на прощание, грузовик укатил восвояси. Наступила мёртвая тишина.

Мальчишки застыли как статуи. В их ушах продолжал звучать хлопок и издевательский сигнал грузовика.

Мишка на «деревянных» ногах подошёл к тому, что ещё минуту назад было мячом. Он поднял яркие резиновые кусочки. Ему показалось, что они были ещё живыми и просили помощи. С этими кусочками на вытянутых руках он вернулся к пацанам. По его лицу текли горькие, горячие слёзы. Мишка ткнулся лицом в утоптанную траву. Тело его затряслось от рыдания. Тут же, как по команде, попадали все мальчишки…

И только чей-то щенок, забавляясь, играл яркими резиновыми кусочками от мяча.

- Ми-и-шка-а! До-о-мо-ой!