- С этого пасмурного, холодного рождественского вечера и начались несчастья нашей семьи. Приближался фронт. Приближалось что-то незнакомое, страшное, может быть даже – беспощадное. Наступил Рождественский сочельник. Вся семья, как всегда, собралась в родительском доме, но уже не было шуток и радости, не было тепла и света, никто не стучался в дверь с колядками, даже не лаяли собаки. В комнатах было холодно и поэтому неуютно. Еще неуютнее стало, когда вместо громадной красавицы-лампы, спускавшейся с потолка на толстых цепях, зажгли маленькую жестяную семилинейную лампочку, которая давала совсем небольшой радиус освещения; вся же остальная площадь комнаты находилась в глубокой тени. Керосин берегли, так как его не было нигде в продаже. За столом сидели все одетые в шубы, изо рта от холода шел пар. Всего год прошел от предыдущих рождественских каникул, но как все изменилось! Сам день праздника был ещё более печальным и тревожным. В темноте звонили к заутрене. Всей семьей пошли к обедне, а затем все вместе разговлялись. Шли поздравители: церковные сторожа, крестьяне, друзья отца, певчие, нищие. Шли визитеры – духовенство и сельская интеллигенция. Но не было молодежи, той веселой и шумной молодежи, которая когда-то наполняла дом весельем, смехом, музыкой и пением. По существу, вся наша дружная компания распалась, и мне было грустно это осознавать. Морозы в тот год стояли страшные – птицы замерзали на лету: я нашла в саду окоченевшую ворону. С фронта приходили вести одна хуже другой, и папа объявил, что ввиду неспокойного и опасного положения в город для продолжения учения мы пока не поедем. Пусть пройдет год, а там видно будет. И все остались дома. Что-то странное творилось в селе. Убедившись, что перевес на стороне красных, богатые мужики как-то присмирели и насторожились, а середняки, уже не скрывая, радовались, ожидая своих, как они говорили, «товаришшев». О бедняках и говорить нечего: они прямо-таки захлебывались от восторга, надеясь получить от красных «манну небесную» и беспечальную жизнь. И чем ближе к селу подходил фронт, тем мужики становились наглее, и уже открыто и угрожающим тоном говорили: - Вот, погодите, скоро придут наши! К интеллигенции крестьяне стали относиться с нескрываемой неприязнью, а некоторые даже с ненавистью, и часто можно было услышать вслед оскорбительные слова и прозвища. А ведь еще совсем недавно все жили как будто бы мирно. Что же произошло? В нашем доме из когда-то многочисленной прислуги пока еще оставались двое – кухарка и горничная. Они тоже стали вести себя вызывающе. После каждой стирки мама недосчитывалась нескольких крупных вещей – простыней или скатертей, которые слуги воровали прямо с веревок. Обычным делом стала бытовая грубость. Нередко можно было поймать враждебный взгляд. Тревожно и напряженно было и в стране, и в селе, и в доме в эти рождественские дни. Все чего-то ждали, и каждый представлял себе грядущие перемены по-своему. Наступили святки. В ночь под Крещение ко мне в гости пришла моя подруга. Мама пригласила всех за стол. В комнатах было очень холодно и полутемно, так как горела одна лишь маленькая восьмилинейная лампочка. Кто-то предложил: - Давайте погадаем! Принесли бумагу. Каждый мял лист бумаги, клал на дно перевернутой тарелки, зажигал этот бумажный комок и, переждав, пока он сгорит дотла, подносил тарелку с пеплом к стене, на которой отражался силуэт какой-либо фигуры. А уж какой именно – это подсказывала фантазия. Каждый делал свои предположения. Все виделось что-то неопределенное – пушки, экипажи, деревья, дома…... - А ну-ка, дайте-ка я сожгу листок, - сказал вдруг отец шутливым тоном. – Узнаю, что меня ожидает в этом году? Когда бумага, зажженная отцом, сгорела, на стене совершенно ясно и отчетливо отразился силуэт могильного холма – только что насыпанного, высокого, с крестом... Все затаили дыхание. В столовой воцарилась тишина, никто не смел произнести страшного слова. И вот, среди этой тишины, резко и отчетливо прозвучал голос отца: - Могила! Несколько минут продолжалось молчание, а потом моя подруга, чуткая, добрая, стала разуверять и успокаивать всех: - Господи, да какая же это могила? Что-то бесформенное и непонятное... Вот глупости! И выдумают же... И вообще – разве этим глупым гаданиям можно верить?! Но всем присутствующим, как потом выяснилось в общем разговоре, стало в тот момент как-то жутко и нехорошо. Что ждет Россию? Что принесет людям новая власть? Все слышали о чекистах, о беспощадном суде, расстрелах и пытках, и было страшно. |