А по вечерам он выходил в скверик с валторной, играл Глюка, глядя на Луну, и ждал её, единственную и неповторимую.

Почему-то он был уверен, что она непременно придёт.

Рано или поздно.

– Вы неверно играете эту фразу, надо вот так, – сказала она, мягко отобрала у него инструмент, положила тонкий мизинец на крючок и заиграла.

Когда последний звук растворился в тишине летней ночи, она отняла мундштук от губ и вернула ему валторну.

– Видите, как надо? А теперь Вы.

Так они впервые поцеловались.