Успешно сдав сессию, в июне тысяча девятьсот восьмидесятого года, я перешла на второй курс института и до осени была абсолютно свободной – так как училась я на заочном отделении, а на работу собиралась устраиваться не раньше осени.

Это лето оказалась для меня невероятно богатым на события.

Обе мои сестры-студентки разъехались кто куда: старшая, Надежда, на практику в Подмосковье, а средняя, Ирина, в стройотряд – проводником на фирменном поезде Красноярск-Москва.

Я уговаривала Ирину взять меня с собой, хотя бы в одну поездку до Москвы. Так хотелось побывать в столице, тем более что этим летом, впервые для Советского Союза, в Москве проходили летние Олимпийские игры.

Но слышала от сестры в ответ лишь, что не положено, что времени в обрез – только поезд прибывает в Москву, через несколько часов отдыха пора уже в обратную дорогу. Да и на время Олимпиады ужесточился контроль за прибывающими в столицу пассажирами. Вот, мол, закончится Олимпиада, посмотрим…

В начале июля родители взяли меня с собой в двухнедельную поездку на озеро Сватиково. Приехали мы оттуда отдохнувшими, счастливыми и невероятно загорелыми. Больше такой загорелой я ни разу не была за всю свою жизнь.

Ирина в это время как раз вернулась из очередной рабочей поездки. График у них был такой: неделя работы, неделя отдыха.

Рассказывала сестра о своём путешествии много интересного. В этот раз, по прибытии в Москву, поезд приехал раньше, и девчонки долго бродили по городу, гуляли по Красной площади, посетили близлежащие московские магазины и вволю наелись олимпийского мороженого.

Ира так всё красочно расписывала, что я опять стала у неё проситься в поездку. Она твёрдо пообещала на этот раз поговорить обо мне с начальником поезда, чтобы получить у него разрешение на провоз безбилетного пассажира, то есть меня.

А сейчас, пока у сестры был недельный отпуск, мы ездили к бабушке в Базаиху загорать и купаться в речке с одноимённым названием и вообще проводили время в своё удовольствие.

Конец июля выдался очень жарким. В те дни, когда мы бывали дома в городе, то ходили загорать на Енисей, благо дом наш находился недалеко от реки. Берег Енисея, в районе нашего дома в те годы был усыпан огромными горами гальки. Мы расстилали покрывала на какой-нибудь из этих гор и валялись на солнышке.

Купаться в реке всё равно было невозможно, так как вода в глубинах Енисея даже в самую жару не прогревается более восьми градусов по Цельсию из-за близко находящейся от города плотины ГЭС.

Когда становилось невыносимо жарко лежать на солнце, мы спускались к реке и умывались ледяной водой. Лучшее, что можно было себе позволить, так это побродить по мелководью возле самого берега, там вода лучше прогревалась и была немного теплее…

Как-то однажды, разморившись на солнце, мы с Ириной, придя домой со своего каменистого пляжа, после обеда уснули. Я проснулась оттого, что Ира суматошно металась у окна и бормотала: «Какая станция, какая станция?» Вот до чего доработалась сестричка!

В последний день отдыха Ирина со своей напарницей, девчонкой из группы, жившей в соседнем подъезде нашего дома, Галиной, решили сходить в кино. Я с ними не пошла, потому что фильм этот смотрела с родителями в Кызыле, когда мы возвращались с озера Сватиково.

Вечером пришли домой с работы родители. Ждём мы Ирину, ждём, а её всё нет и нет. Вдруг звонок в двери – Галя, Иринина напарница.

Оказывается, девчонки наши, взяв билеты в кино, пока ждали начала сеанса, решили позвонить начальнице стройотряда домой. А она уже в это время, с теми проводниками-студентами, у которых были домашние телефоны, принимала поезд, отправлявшийся на день раньше срока.

Так что девчонки едва успели доехать до вокзала, их вагон чуть не отдали другим проводникам. А так как домашнего телефона на то время у нас ещё не было, (к слову сказать, мои родители ждали очередь на установку телефона в течение двадцати лет!), а мобильников ещё не было и в помине, сообщить об этом раньше они не могли.

Мы с мамой, затарившись продуктами и прихватив с собой приличных размеров арбуз, поехали на железнодорожный вокзал, кормить нашу оголодавшую труженицу.

Приехав на вокзал, мы узнали, что вагон наши проводницы ещё не приняли. Потому как парень, который ехал в этом вагоне до них, (тоже студент стройотряда), из-за болезни товарища работал один, без подмены. Естественно, везде был страшный бардак и жуткая грязь. Туалеты и тамбуры в ужасном состоянии, да ещё и четырёх одеял не хватало. Целый день, до самого вечера, девчонки усиленно наводили чистоту, усердно отмывая все грязные углы вагона.

А этот проводник Толик ночью собирался из соседнего поезда приватизировать недостающие одеяла, поэтому в вагоне нужно было кому-то ночевать. На ночь остались я и Ирина, а маму отправили домой.

Провести ночь в поезде мне показалось очень романтичным, тем более, что мы с Ириной оказались там не одни. Несколько девчонок из Ириной бригады тоже по разным причинам остались с ночёвкой в своих, уже принятых, вагонах. Ну, а перед сном решили гульнуть.

Мы с Ирой, немножко посидев за столом со всеми, отправились к себе спать. А развесёлая компания угомонилась только под утро.

Часов в пять утра состав отбуксировали на автомойку. Мы спали так крепко, что даже этого не заметили. А одна девушка из изрядно подвыпившей компании легла спать на верхнюю полку с открытым окном – жарко ей было.

А утром она в красках нам рассказывала, как проснулась оттого, что что-то ноги ей щекочет и мокро ужасно, а это огромной щёткой, которой вагоны отдраивают, ноги ей вымыло! «Представляете, – говорит она, – открываю я глаза, а кто-то лохматый стоит и плюётся!»

Так наши работницы отправились в очередную поездку.

Третьего августа состоялось торжественное закрытие Московских Олимпийских игр, где под памятную песенку: «До свиданья, наш ласковый Миша» улетел на воздушных шарах символ Игр – огромный Олимпийский Мишка…

Я смотрела прощальную церемонию закрытия Игр по телевизору, многие зрители плакали…

И опять поезд с нашими проводницами прибыл в Москву раньше времени. Опять наши девушки с удовольствием гуляли по столице…

Вернувшись домой, сестра обрадовала меня приятной новостью, что начальник поезда разрешил ей взять меня с собой в следующую поездку. Поездка будет у них с Галей последней, так как с первого сентября в их группе начинаются занятия.

С Галиной собирался ехать её двоюродный брат Андрей. Он учился в Москве, а в Красноярске был у родственников в гостях. Андрей специально купил билет в плацкартный вагон, в котором работали наши студентки, «зайцем» была я одна.

Оказалось, что начальника поезда перед этой поездкой сменили: прежнего сняли за какую-то провинность. А новый начальник выглядел столь сурово, (как взглянет на тебя через очки – сквозь землю хочется провалиться!), что Ирина побоялась ему обо мне рассказать. Так что ехала я самым натуральным «зайцем».

Выехали мы из Красноярска двадцатого августа, в десять часов вечера. Ночевала я у девчонок в бытовке. Всё равно одно место у них было постоянно свободным: пока один проводник спит – напарник дежурит. Днём же я должна была сидеть с пассажирами, чтобы не вызывать подозрение у начальника.

Я постоянно находилась в купе рядом с Андреем, мы всю дорогу о чём-то болтали, смеялись, разгадывали кроссворды. Андрей бегал в вагон-ресторан за сладостями, угощал меня шоколадом. На станциях вместе выходили погулять на перрон. Так что, когда подъезжали к Москве, девчонки из Ириной бригады спрашивали у неё, когда у Тани с Андреем будет свадьба? Они приняли нас за парочку влюблённых.

А начальник поезда всё ходил и подозрительно косился на меня. То спрашивал, докуда я еду, то - почему постель не беру, если еду до Москвы?

Андрюшка про него говорил: «Четыре глаза и ни в одном совести». Всё пытался к девчонкам-проводницам приставать, а самому было хорошо за пятьдесят.

Короче, рассекретил он меня, Ирине влетело, но не высаживать же меня посередине дороги, в конце концов! В общем, уладилось всё, назад ехала уже спокойно. Правда, начальник долго не мог поверить, что мы с Ириной сёстры родные. «А почему, – спрашивает, – не похожи?»

Мне ужасно не повезло, поезд опоздал, прибыли мы в Москву только в полночь, да ещё и в воскресенье. Какая ночью прогулка? Поспали до пяти утра, а в девять тридцать уже отправляться в обратную дорогу! Что можно посмотреть за четыре часа?

Большинство продуктовых магазинов, не говоря уже о промтоварных, по воскресеньям, в советские времена, не работали.

Андрей обещал устроить нам экскурсию по Москве и показать то, что успеет за это время. Поехали мы от Казанского вокзала на метро до Преображенской площади.

Сейчас нашу молодёжь ничем не удивишь, эскалаторы в любом супермаркете, а для меня тогда таким дивом всё казалось: пройти через турникет, бросив пятак – а вдруг зажмёт, страшно; проехать на эскалаторе – страшно ступать на движущуюся дорожку, но как ехать классно!

А поезд в метро показался настолько необычным! Какой-то дядька, по всей видимости, москвич, сидел на сиденье напротив нас и читал книгу. Почитает, почитает, на нас уставится, потом опять в книгу. Девчонки-то были в робах стройотрядовских!

Побродили мы по улицам, по мостовым булыжным, зашли на рынок Преображенский, набрали фруктов. Зашли в какой-то гастроном, да в один молочный магазин. Вот и всё, что успели.

В Москве, даже в то дефицитное время, с продуктами было всё в порядке, не то, что в Красноярске – одни голые прилавки. В молочном магазине подивились на упаковку: какие-то творожки маленькие, сметана в коробочках. А у нас в магазинах было всё – только литрами да килограммами!

Погода нас тоже подвела, было сыро после дождя и холодно, натянули на себя всё тёплое, что было с собой.

Олимпийское мороженое закончили продавать вместе с окончанием Олимпиады, а я так мечтала его попробовать! И тут облом!

Назад на вокзал возвращались на такси. За рулём машины сидела молодая девица, "упакованная" во всё фирменное.

Андрей проводил нас до вагона и мы расстались навсегда, больше я о нём ничего не слышала.

Поезд наш опять намного опоздал. Домой мы вернулись все в один день: мы с Ириной и Надежда. Надя навезла подарков. Они с девчонками, с которыми были вместе на практике, частенько наезжали в Москву, ведь город Кольчугино оказался совсем недалеко оттуда.

С первого сентября Надя поехала в колхоз от своего института, Ира пошла на занятия, а я устроилась на работу.

Вот так и закончилось то памятное для меня лето. Эх, где мои восемнадцать лет?..