Чрезмерно тихий и отсюда незаметный, в самодостаточность по пояс был замотан, не распыляется на краткие приветы и редко говорит спасибо за заботу, следит за тем, как отделяется от тела жар свежих мыслей, а точней сказать гармоний с самим собой и внешним миром до предела незримой ауры, очерченной ладонью. В глазах других всегда обманчиво спокоен, не специально, на изломе обстоятельств, хотя под каждой неоконченной строкою натянут нерв, но вот заметит ли читатель с иного ракурса, не творческого вовсе, как возрастало напряжение, едва ли возможен сей исход, когда никто не бросил перед глазами фактов древние скрижали. |