Отрывок из повести "Сентиментальная сказка" - Ты когда-нибудь что-нибудь собирал? Ну, коллекционировал? – Инга, сняв чувяки и закатив сатиновые штаны, зашла в воду. - Нет, - как-то виновато сознался Пиросмани, - не довелось. - А я собирала марки, фотографии артистов, конфетные фантики. Смешно! А угадай-ка, что я теперь собираю? Ни за что не догадаешься! – она обернулась, посмотрела на Пиросмани и, зачерпнув воды, брызнула на него. Пиросмани смешно сморщился. Он сидел на бревнах, разувшись, полоскал ноги в воде. - Смешная птичка собирает речные камушки? Птичьи перья? - Не угадал! Я коллекционирую мосты. Изумление на лице Пиросмани развеселило Ингу. - Эх, ты! А еще художник. Ты должен понимать! Мосты – это одно из чудес света. Ну, вспомни, ты вчера читал мне стихотворение Важи. Как теперь я тебя поцелую? Только вижу смеющийся рот. Перейти сквозь пучину такую Человеку немыслимо вброд. Вот! А если бы там был мост, они бы давно уже были вместе, потому что мосты соединяют людей. - Где же ты хранишь свои мосты? - Вот здесь! - Инга постучала по лбу.- В моей коллекции питерские мосты - Поцелуев и Аничков, Чернавский мост в Воронеже, Хендриксонов горб в Таллине, и маленький мостик в Пяэскюла, такой трогательный, уютный. Чертов мост в Тарту. Кстати, его построят только через 4 году к юбилею династии Романовых. И опять же в Тарту мост Кивисильд. Ну, этому почти полтора века. Есть еще пять или шесть мостов в разных городах, где я успела побывать.Ну и конечно все московские мосты. По-моему, мою коллекцию пора пополнить мостами Тифлиса. Что скажешь? Пиросмани с сожалением натянул сапоги. Притопнул, чтобы лучше сидели, подхватил Ингу на руки и вынес из воды. - Смешная Птичка не знает, как ей повезло. Сейчас она увидит любимый мост Нико Пиросмани. - А за что ты его любишь? - Разве это можно объяснить? – Нико пожал плечами. – Наверное, мы похожи. Он посадил Ингу на бревна, вытер ей ножки полой пиджака, натянул чувяки. Инга рассмеялась: - Я чувствую себя Золушкой, которой принц примеряет хрустальную туфельку. А что чувствуешь ты? - Огонь. Вот здесь, - он приложил ладонь к груди, - Больно. - Но почему? – удивилась Инга. – Ведь все хорошо! - Я так чувствую, - с грустью сказал Пиросмани. …На Михайловском мосту они долго стояли молча. Облокотившись на ажурные перила, они любовались рассыпанными по правому берегу Куры домиками с разноцветными крышами, солнечными зайчиками, блуждавшими по воде. Из-за скошенного гребня горы Святого Давида на город наплывали курчавые облака. - Знаешь, тихо сказала Инга, - однажды случилась такая история. Не у нас. Далеко. В Америке. Мужчина был художником, как ты. Но только фотографом. А женщина – домохозяйка. Он приехал в маленький городок, где она жила, фотографировать старые мосты. Такие смешные и наивные мосты, совсем не похожие на современные. Такие неуклюжие, как деревенские наряды. Но очень милые. И вот художник и домохозяйка полюбили друг друга. Но они не могли быть вместе. У нее была семья. Дети. Так сложилась жизнь. Но даже когда они расстались, они никогда не забывали друг друга и все время вспоминали мост, где они познакомились. Мост, который соединил их. Понимаешь? А когда через много лет они умирали, и он, и она завещали, чтобы их тела после смерти кремировали, ну, сожгли, а прах развеяли по ветру с этого моста. И опять мост соединил их. Теперь уже после смерти. Красивая история, правда? Нико задумчиво выслушал Ингу и сказал: - Не грусти, Смешная Птичка! Вспомни, что ты говорила вчера? Есть только этот миг. И не надо печалиться о том, что было или будет. Этот мост, это солнце, мы с тобой на мосту. Это и есть жизнь. И сейчас мы вместе. - Как жаль, что нет таких мостов между прошлым и будущим. Как жаль! – проговорила Инга задумчиво. Она обратила внимание на человечка в шелковом халате с сеткой на волосах. Он вышел на балкон первого этажа многоэтажного здания, что торцом смотрело на Куру и теперь призывно махал рукой и даже топал ножкой, демонстрируя свое нетерпение. Человечек показался ей знакомым. Инга недоуменно пожала плечами. - Чего он хочет от нас этот тип в халате? – спросила она у Нико. - Это Гранд-Отель. В номере на втором этаже живет мадемуазель де Севр. Ну а тип в халате тебе уже знаком Это Дато Мандиашвили. - Поня-я-ятно, - насмешливо протянула Инга, - а я–то гадаю, почему ты так любишь этот мост. А все, оказывается, просто. Здесь обретается прекрасная Маргарита. Ну, у тебя есть еще один повод для радости: утешься, они живут в разных номерах. Чего ж не идешь? Это он тебе ручкой машет. - Нико молча взглянул на Ингу и отвернулся. Его огорчила ее расстроенная мордашка, и он ничего не сказал ей. И вот именно в эту минуту, когда Нико отвернулся, показывая, что не хочет с ней разговаривать, Инга вспомнила про сумочку. Но додумать свою мысль она не успела. Из дверей отеля выбежал толстячок, на ходу натягивая пиджак. Задыхаясь, он подбежал к Пиросмани. На Ингу в ее мальчишеском одеянии он сначала не обратил внимания. Быстро жестикулируя, он о чем-то заговорил с Пиросмани. Нико слушал, нахмурившись. Вот толстяк заулыбался и покровительственно хлопнул Нико по плечу. В тот же миг Пиросмани развернулся и от души врезал толстячку в смеющуюся физиономию. Брезгливо вытерев руку о пиджак, Пиросмани развернулся и зашагал прочь. Инга, оглядываясь, побежала за ним. Толстяк рапластался на земле и не подавал признаков жизни. - Ты его убил? – испуганно спросила Инга. - Ничего, отойдет! - Так вы что? Делили Маргариту? И как? Кому досталась красотка? А как же лицо человека, которое нельзя бить, даже если это лицо Дато Мандиашвили? – спросила Инга. Пиросмани резко остановился и развернулся. Инга налетела на него. Он схватил ее за плечи и встряхнул: - Он предложил мне деньги за тебя. Он хотел купить меня, чтобы я уговорил тебя не петь сегодня в «Эльдорадо». Он сказал, что бедняк вроде меня должен с благодарностью принять такое выгодное предложение. Он сказал, что я смогу купить много вина, и еды, и женщин на эти деньги. Он сказал, что купит мои картины. Дорого купит. - Надо же! – задумчиво сказала Инга. – Этот скотоубийца, действительно, потерял голову из-за Маргоши. Мне его даже жаль. Пиросмани молча развернулся и пошел по набережной. Инга бросилась следом; обогнала его и загородила путь. - Чего ты хочешь, Смешная Птичка? Не отвечая, Инга обеими руками взяла его правую руку и поднесла к своему лицу. Ссадины на костяшках пальцев кровоточили. Инга прижалась губами к разбитой руке Нико. Бережно сжимая его ладонь, она слизнула кровь с руки и улыбнулась: - Соленая! Растроганный Пиросмани погладил ее по щеке и медленно произнес: - Мы ведь с тобой не продаемся? Верно? - Верно! Нико, а тебе ничего не будет за то, что ты его ударил? - Э, не думай о плохом Смешная Птичка! - Нико, ты помнишь, где вчера встретил меня? Мне надо обязательно туда попасть. Понимаешь, возможно, там осталась моя сумочка. Я думала, что оставила ее в той жизни, в ресторане. Но сегодня я вспомнила: я шла по ресторану с сумочкой, когда жираф спрыгнул со стены. Твой жираф. – Инга улыбнулась и продолжила. – Я побежала, она была у меня в руках. Была! Такая серая шелковая сумочка, расшитая черным шелком. В ней лежал телефон, носовой платок и помада. Когда я шарахнулась головой и очутилась в Тифлисе, сумочка была у меня в руках. Может, она и сейчас там лежит. - Почему ты не посмотрела сразу? - Да когда же мне было смотреть? Я побежала догонять жирафа. А потом все так закрутилось. Наверное, она все-таки осталась в ресторане. Но ведь можно поискать? Правда? А то ведь мне сегодня предстоит петь, а помады у меня нет. День уже клонился к вечеру, когда Инга и Нико вышли на улицу, по которой вчера убегал солнечный жираф. Пышный куст, как и накануне, приветливо зеленел. Инга присела на мостовую, пытаясь воспроизвести вчерашние события максимально точно. Она прислонилась спиной к стене, снова ощутила ее шероховатую поверхность и тепло. Нико с любопытством наблюдал за ней. Инга закрыла глаза и вдруг услышала знакомое, еле различимое жужжание виброзвонка. Этот звук она узнала б из тысячи. Осторожно приподняв ветки, Инга увидела сумочку, словно дрожавшую от нетерпения. Телефон продолжал звонить. Но как он мог звонить здесь, в Тифлисе, где керосиновая лампа – величайшее достижение прогресса? Дрожащими руками Инга открыла сумочку, выхватила телефон. Экран светился, показывая непринятый звонок от Димки. Аккумулятор, слава Богу, не сдох. Но напрасно Инга жала на кнопки, пытаясь позвонить. Телефон не реагировал. Ну, конечно! Сети нет! Какие могут быть звонки? Но ведь он жужжал, Инга это слышала. Вдруг ей осенило попробовать положить телефон обратно. Туда, где он лежал. Сказано- сделано. Никакой реакции. Сеть на экране не появилась. Встав на четвереньки, Инга почти по пояс влезла в куст и начала медленно водить телефоном над землей. Нико с интересом наблюдал за ее манипуляциями. Значок сети появился на экране неожиданно и снова исчез. Инга еще медленнее повела телефоном в обратном направлении, и тут же телефон зажужжал призывно. Инга замерла. Осторожно, чтобы не потерять сеть, она почти легла на мостовую, нажала кнопку и услышала голос Димки: «Ну, наконец-то! Ты, мать, совсем нюх потеряла. Я тебя вчера целый час искал. И сегодня весь день звоню. Куда ты пропала?» - Охочусь на жирафа, - пробормотала Инга, и связь снова прервалась. Потрясенная Инга выбралась из куста и без сил прислонилась к стене. Ей надо было обдумать случившееся. Значит, все-таки есть, есть этот переход во времени. Ну, конечно, дверь! Дверь в ресторане была выполнена из волнистого зеркального стекла. Инга еще удивилась, когда увидела, какая странная, словно рваная на куски картинка, отражается в этом изогнутом зеркале. Видимо, это странное волнистое зеркало и есть таинственная дверь в прошлое. Она врезалась в зеркальную дверь и очутилась в старом Тифлисе. И если найти эту дыру или тоннель во времени, а найти его возможно только с помощью телефона, она, возможно, сможет вернуться обратно. Инга поднялась, отряхнула одежду и протянула Нико телефон. Стильный, розовый, вместо заставки – фотография Димки. Нико, улыбаясь, осторожно взял незнакомый предмет, повертел, цокая языком. Долго, без улыбки, смотрел на фотографию Димки, ничего не сказав, вернул телефон Инге. - Подожди, я сейчас, - сказала Инга, включила фотоаппарат и попросила Нико улыбнуться. Он упрямо качнул головой. - Ну, пожалуйста, улыбнись. Смотри, сейчас вылетит птичка. - Смешная Птичка уже вылетела и сейчас улетит, я так чувствую - проронил Нико и замолчал. Инга сделал фотографию и показала ее Нико. Грустные глаза художника оживились. - Чудо! – воскликнул он восхищенно. Инга радостно рассмеялась. Она быстро удалила фотографию Димки и выставила фотографию Пиросмани. - Вот так-то лучше! Нико, с помощью этой штуки я могу вернуться обратно, в ту жизнь. В свою жизнь. Понимаешь? Там мое место. Но мне надо торопиться. Батарейка может разрядиться, и я уже не попаду домой. Никогда. Понимаешь? Пиросмани устремил на девушку печальный взгляд и молча кивнул. - Нико, - Инга чуть не плакала, видя его огорчение, - зарядки хватает на три дня. Сегодня уже второй день, я зарядила телефон вчера утром. Если завтра я не попробую проскочить в эту временнУю дыру, я уже никогда, никогда не вернусь домой. Ну, я же рассказывала тебе про бабочку. Нельзя нарушать порядок. Мне нельзя оставаться здесь. Нельзя. - У него злое лицо, - тихо сказал Нико, - ты хочешь вернуться к этому, со злым лицом, который, болтается в жизни, как хвост ишака. Инга задумчиво покачала головой. - Нет, нет! К нему я не вернусь. Теперь не вернусь. Но ты пойми, там вся моя жизнь, работа, там мои друзья. А давай! Давай уйдем вместе! Послушай, - Инга схватила Нико за руку, - там, у нас, ты очень знаменит. Твои картины стоят миллионы долларов. Они в самых известных картинных галереях. Понимаешь? Ты будешь известен, любим и богат. Это будет совсем другая жизнь! Что? Ну, что тебя держит в этом городе? Завтра тебя выгонят из этого сарая и куда ты пойдешь? Ну что ты молчишь? Нико! У тебя будет мастерская, ты будешь писать свои картины! Ты напишешь еще много картин! У тебя появятся деньги. Нико тихонько сжал ее ладошку. - Остановись. Что деньги! Деньги имеют цену лишь тогда, когда больше нечего ценить. Посмотри вокруг. Видишь эти горы, это небо, эти дома. А запах акации слышишь? Вот – Кура, Вот – гора Святого Давида. Они – моя родня. Они моя жизнь. Мой воздух. Моя душа.Как же я без них? Там, в твоем мире, я чужой. А здесь у меня друзья. Весь город – мои друзья. Разве я куплю себе друзей за деньги? - Там тоже есть Кура. Она течет, как и текла. И гора Святого Давида никуда не делась, - возразила Инга. - Но там нет моих друзей, нет тех, кого я люблю. Без них мне незачем жить. Инга закусила губу. Она не ожидала, что слова о любви так больно заденут ее. Маргарита все еще в его сердце, с горечью подумала она. Маргарита, не я. - Хорошо, - я скажу, хотя не хотела говорить, но ты меня вынудил, - ты говоришь о друзьях, о тех, кого ты любишь. Где же они были твои хваленые друзья, когда ты умирал от голода? Ты же умрешь в подворотне во время революции. Умрешь всеми брошенный и забытый. Потом тебя, конечно, вспомнят и признают. Но ты-то этого уже не увидишь! А я – я предлагаю тебе жизнь! Известность! Любовь! Что ты молчишь? Нико! Пиросмани заговорил не сразу. - Смешная Птичка! Ты говоришь, что друзья бросят меня. Может, и так. Но, я думаю, они сделают это не со зла. Я даже думаю, они будут очень горевать. Но у них не будет другого выхода. Но я - я не могу бросить их. Понимаешь? Ты говоришь: я умру. Мы все умрем. Разница лишь в том, что мы понесем в своей душе в свой последний путь, - улыбнулся Нико, - Вот и вся разница. Прощай, Смешная Птичка! Он ссутулился и побрел прочь, не оглядываясь. Инга печально смотрела ему вслед. Он вдруг остановился и обернулся. Инга, не раздумывая, бросилась к нему, улыбаясь сквозь слезы. Нико обнял ее, и она замерла в его сильных руках. - Мое сердце стало мягче цветка, - пробормотал Нико, - останься до завтра, Смешная Птичка. Твоя жизнь тебя подождет. Только до завтра. Я прошу тебя. Инга подняла заплаканное лицо, и почувствовала его горячие нежные губы на своих губах. - Соленые… - прошептал он. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
