1

 

Игорек сидел за компьютером. Было пять часов жаркого летнего вечера. До конца торгов оставалось почти два часа. А он столько проиграл! Почти 18 тысяч рублей. Это больше, чем он заработал на рынке за последние две недели. Игорек не смотрел на экран, где на разноцветных графиках рывками двигались котировки. Он вообще никуда не смотрел, он плакал. Жизнь не удалась. Родителей уже нет, пожаловаться некому. Эта сволочь ушла, ничего не объясняя. А было столько любви, столько ласки, столько надежды. Была, правда, и масса меркантильного, но Игорек закрывал на это глаза: ну с кем не бывает. Каждой женщине хочется и новые украшения, и новую модную одежду, и... щелкнул в двери замок, — это пришла уборщица, - новую шубку, и поездки в неизведанные страны. Игорек плакал не потому, что не мог обеспечить женщину всем необходимым, и она ушла. И не от неудачи на рынке. Просто ему было плохо и одиноко.

 

Скрипнула дверь, робко вошла девушка и беззвучно принялась протирать пыль. Двигалась она тихо, выжимала тряпку в ведро, что-то переставляла, протирала и снова выжимала тряпку. Пыль на аппаратуре накапливалась чудовищно, и Игорь велел протирать все ежедневно.

Раздался тихий голос девушки, неслышно появившейся за спиной:

— Ой, Игорь Матвеевич, у вас так все интересно, ну прямо как в кино! Все такое разноцветное на экране. И точечки так смешно прыгают.

 

Это она, вероятно, говорила о котировках. На графиках котировки каждого эмитента обновлялись через 15 секунд. Конец графика, как живая змейка, двигался то вверх, то вниз.

— Прыгают, прыгают, — заворчал Игорь, — если бы я знал, куда они будут прыгать...

— Как куда? — удивилась девушка. — Вот эта прыгнет сейчас вверх, а потом постоит и снова прыгнет вверх.

Девушка показала пальцем на график одной из энергетических компаний; как раз пакет этой компании только что закупил Игорь, и ругал себя за это последними словами. Он увеличил график во весь экран, посмотрел на котировку — 16,53 рубля — и спросил:

— Ну, покажи, куда она прыгнет?

— Сюда. — Девушка ткнула пальцем чуть выше, и тут же график показал 16,60.

Игорь повернулся и посмотрел на уборщицу. М-да, смотреть было не на что.

— Ну а сейчас куда прыгнет?

— Сейчас прыгнет вбок два раза, а потом снова вверх, вот сюда.

 

Девушка показала сразу на 16,80. Это была самая высокая утренняя котировка. Прошло пятнадцать секунд, график сдвинулся, показывая неизменность котировки. То же самое произошло и в следующий момент отсчета. Игорь с нетерпением ждал. Девушка тихонько дышала за его плечом. Рывок вверх. Котировка 16,80.

— Дальше, дальше что будет? — хриплым голосом спросил Игорь. — Ты видишь цену? Какая будет теперь цена?

— Я про цену не знаю, — жалобно ответила девушка, — я знаю, что она будет прыгать вверх еще долго, потом вбок, а потом прыгнет немножко вниз, и все остановится. А завтра она прямо с утра прыгнет снова вниз, вот сюда.

И девушка показала на экране место, куда завтра прыгнет график. Это была сегодня самая минимальная цена — 16,42. Игорь хотел спросить что-то еще, но график стал вертикально подниматься точно так, как говорила девушка. Ось цены поднималась вместе с графиком. До конца торгов оставалось минут десять. Надо было успеть позвонить трейдеру.

 

— Ну, миленькая, — взмолился Игорь, — ну когда будет самая высокая цена?

— Вот еще три раза прыгнет вверх, а потом сразу вбок.

Игорь набрал номер и сказал в трубку:

— Коля. Следи. Мой пакет растет. Видишь? Я и сам удивляюсь. Ты думаешь, если пошел рост, то и завтра продолжится? Нет, я ждать не стану. Давай, продай весь пакет. Вот сейчас рост, кажется, приостановился. — График прыгнул вбок и показал 18,02. — Продавай. Я подожду. Так, весь пакет по 18,02. Сколько у меня всего? Ага, понял.

Игорь записал цифру. Он почти отыграл все сегодняшние потери. В этот момент котировки ушли вниз до 17,93 и торги закончились.

— Тебе полагается премия, — улыбнулся Игорь.

— Это за что? — засмущалась уборщица.

— Как — за что?! Я этим делом, — он махнул рукой в сторону застывшего экрана, — деньги зарабатываю.

— Как это? — Рот девушки глупо приоткрылся.

— А вот так. Потом объясню. А вот ты мне расскажи, откуда ты знаешь, как поведут себя котировки, ну, как будут прыгать графики.

— Не знаю, — пожала плечами девушка.

— Так. Но все же ты знаешь, как они будут прыгать?

— Ага.

— Тогда скажи мне, как завтра поведут себя все эти графики. Можешь?

— А чего! Вот этот будет прыгать чуть вверх и чуть вниз. Этот, — она указала на следующий график, — весь день будет идти вбок и только в конце прыгнет вверх, но немножко.

 

Девушка показывала пальцами на каждый график, и выходило, что завтра вся нефтянка будет стоять, энергетика упадет сильно и только два эмитента немного подрастут. Игорь задумался, уходить ли в шорт, то есть продать акции, которых нет в пакете, или подождать. Случайность это с уборщицей или нет. Ладно, завтра надо проверить.

Девушка между тем вернулась к своим занятиям с влажной тряпкой.

 

Девушка появилась в его квартире недавно. Раньше у него прибиралась Наталья Ивановна, пожилая женщина с больными ногами. Время от времени она приводила с собой для помощи свою дальнюю родственницу, выписанную из глухой деревни. Девушку она также пристроила прибираться в квартирах. Опасности в этом совершенно никакой не было. Хотя девушке было лет семнадцать, росту она была небольшого, носила что-то перешитое Натальей Ивановной, никаких женских прелестей на ней заметно не было. Бесполое и тихое существо. Глаза широко расставлены и немного навыкате. Как у лягушки. И дополнял этот лягушачий образ большой рот девушки.

 

Когда Наталья Ивановна совсем расхворалась, Тоня, так звали девушку, заменила ее. Она дважды в неделю, по утрам, ходила на рынок и закупала по списку продукты. А ежедневно, кроме воскресенья, появлялась во второй половине дня делать уборку. В остальное время она прибиралась в нескольких квартирах в соседних подъездах.

 

Игорю надо было идти. У него было свидание, на успех которого, впрочем, он совсем не надеялся. Он выключил компьютер и прошел в кухню к Тоне, которая как раз принялась за посуду.

— Ну, я тебе обещал премию, получай.

И Игорь протянул Тоне сторублевую бумажку. У девушки заблестели глаза. Это равнялось четверти ее месячной зарплаты.

— Право, не надо, спасибо, — бормотала Тоня.

— Заслужила, — барски заметил Игорь, поворачиваясь идти. И услышал в спину тихий голос:

— Игорь Матвеевич! Уж я так расхрабрилась. Расстроитесь вы сегодня. Сильно расстроитесь. И сделать-то ничего нельзя.

— С чего это я расстроюсь? — удивился Игорь.

— Не знаю, — тихо заплакала Тоня, — но расстроитесь вы. И ничего сделать нельзя.

 

Возвращался Игорь уже затемно, ужасно расстроенный. Мысли крутились вокруг Тони — откуда она могла знать, колдунья, черт ее побери?! Он снова и снова прокручивал оскорбительную сцену в кафе. Как девушка весело заигрывала с ним, как дождалась приглашения зайти к нему в гости и как язвительно заметила, что ее запросы намного выше запросов его бывшей жены, так что он может выкинуть из головы свои бредовые желания. А когда поднялась из-за столика, высокая, холеная, бросила только одно слово: "Дрочи!" И ушла.

 

Весь следующий день Игорь провел за компьютером, убеждаясь, что Тонины предсказания абсолютно точны. Он просмотрел комментарии в некоторых финансовых сайтах. Смысл их сводился к тому, что ожидали роста, а сегодня неожиданно наступила некая слабая коррекция рынка, после которой рост возобновится.

 

"Посмотрим, посмотрим, — усмехался про себя Игорь, — что думает про ваши комментарии моя домработница".

Тоня пришла, как обычно, в пять часов и тут же взялась за ведро и тряпку.

 

— Брось тряпку, — сказал Игорь, — садись рядом со мной. Давай, рассказывай, куда будут прыгать завтра все эти разноцветные графики.

— Чего? — переспросила Тоня.

— Ну вот эти разноцветные линии и точечки.

— А. Вот эта, которая вчера вверх, а сегодня вниз, уйдет вниз еще настолько же.

— Кстати, Тоня, а дальше как она пойдет?

— Не знаю, — равнодушно протянула Тоня, — про завтра знаю, а про дальше надо завтра посмотреть.

— Ну, хорошо, давай про другие.

И Тоня снова последовательно рассказала, какая линия куда будет прыгать в течение завтрашнего дня. Игорь вернул Тоню к ведру и тряпке, а сам принялся считать проценты роста или падения. Оказалось, что один из эмитентов, который собирается завтра весь день расти, даст почти восемь процентов прироста стоимости котировок. Игорь посомневался, решился, позвонил Коле и велел закупить эту фишку на все деньги. Коля равнодушно выставил котировки и купил. А Игорь, не дожидаясь окончания торгов, отключился от Интернета и пошел в кухню разговаривать с Тоней.

 

Оказалось, что Тоне действительно 17 лет, что жила она в деревне Хожары, в пятнадцати километрах от Мерчинского заповедника, что дорог там нет, были раньше, а теперь нет, что в селе жилых домов только три осталось. Телевидения там нет: телевизоры-то есть, а вот света нет. Провода кто-то снял и сдал в утиль. Жила она там с троюродной сестрой, уже старой, и жила бы еще, но дядя Егор стал ее щупать. Он тоже старый, живет в соседнем доме, один, жена умерла, и вот он стал за ней следить и ее щупать. А ей этого нельзя пока. И сестра отправила ее к их родственнице Наталье Ивановне.

— А чего пока нельзя, — бестактно спросил Игорь, — и почему пока нельзя, если это то, о чем я догадываюсь?

— Ну, так, нельзя, и все, — шепотом ответила Тоня и покраснела.

— Ну, нельзя, так нельзя, — засмеялся Игорь. — Ты вот что, ты завтра когда придешь?

— С утра. Я на рынок должна сходить, купить вам, что вы велели Игорь оставлял на холодильнике под магнитом записку, что необходимо купить, — а потом пойду прибираться в другую квартиру.

— Можешь задержаться до одиннадцати.

— Могу, — пожала плечами Тоня, — там все равно, когда начинать уборку.

— Хорошо. Задержись. Снова мне поможешь. И вполне вероятно, тебя будет ждать премия. Ну, доделывай дела, а я пойду, погуляю. Как, сегодня меня никто не расстроит?

— Никто, — улыбнулась Тоня, — сегодня вы будете много смеяться. А вчерашнюю обиду забудьте. Она еще локти себе кусать будет.

Игорь внимательно посмотрел на Тоню, та отвернулась к раковине с посудой и шумно включила воду.

 

Только он расположился на летней веранде любимого кафе, только пригубил бокал холодного пива, как прямо перед собой увидел сияющую улыбку Мишки Бергельгарта, которого он не видел уже лет пять по причине убытия того в Германию для постоянного проживания. Мишка, весельчак и анекдотист, нисколько не изменился. Он занял стул напротив Игоря и вместо приветствия с ходу выдал историю, как один мужик покупал портвейн во фри-шопе в Хитроу. Игорь не мог остановиться от хохота, и было от чего. Итак, этот мужик из наших, давно живущий в Европе, рассматривает витрину и бубнит про себя, что хорошо бы, как в молодости, тяпнуть бутылочку портвейна "777", да разве найдешь "Три семерки" в этом занюханном Хитроу, а уж так хочется "Три семерки", сладу нет. И пока он рассматривает разные португальские портвейны и довольно громко бормочет "Три семерки", к нему подскакивает продавец и говорит, также по-русски: "Извините, сэр, не подвезли".

 

И Мишка занялся рассказом про всех наших, которых он видел во множестве в разных странах и которые обязательно делали что-нибудь смешное. К столу подваливали другие приятели Игоря и Мишки, присоединялись, и ржачка продолжалась до позднего вечера. Наконец Игорь взял с Мишки слово, что тот завтра же вечером после семи придет к нему в гости, и все разошлись.

 

Торги начинались в 10.30. Тоня уже разложила купленные продукты в холодильник и присела на стул перед монитором, рядом с креслом Гриши. Когда на экране появились первые котировки, Тоня сама показала на выбранный Игорем эмитент и заявила:

— Игорь Матвеевич, этот вам нравится, да? Он целый день будет вверх прыгать, и завтра тоже почти весь день. А к концу начнет прыгать вбок, а потом как прыгнет вниз. И все.

— Хорошо. Посмотрим, как в этот раз сбудутся твои прогнозы и рекомендации.

— Чего? — не поняла Тоня.

— Да так, шучу. Ну, беги. В пять буду тебя ждать.

 

На рынке все происходило так, как рассказала Тоня. Когда она пришла, Игорь подал ей три сторублевки и сказал:

— Очередная премия.

Тоня держала деньги в руках и от растерянности не знала, что сказать.

— Спрячь деньги, присаживайся снова рядом, а за тряпку возьмешься чуть позже. Давай посмотрим, что будет происходить завтра.

Вновь Тоня рассказала, как будут прыгать эти веселые разноцветные графики. Но Игорь так до конца торгов и не решил, куда выгоднее вложить завтра деньги, после продажи этого успешного эмитента. Отложил решение на следующий день, выключил компьютер, и тут в дверь позвонили. Пришел Мишка. Тоня, которая закончила все дела на кухне, столкнулась с ним в прихожей. Мишка проводил девушку взглядом и, когда она вышла, сказал:

— А мне казалось, стрельба из лука давно перестала быть элитным видом спорта.

— Не понял, — ответил Игорь, подавая тапочки, — какая, в задницу, стрельба?

— Ну, в задницу там или куда, мне трудно определить, но в лягушку ты попал. Будем надеяться, не в простую.

— Это домработница, — засмеялся Игорь. — Простая деревенская девушка.

— Ну-ну, простая так простая. Кстати, ты велел простой деревенской девушке поставить бутылки в морозильник?

— Сам сделал, — гордо заявил Игорь. — Имеется водка, соленья, кое-что из мяса. И несколько старых телефонных номеров знакомых барышень, которые раньше никогда нам не отказывали.

— Боже мой, — вздохнул Миша, — ты представляешь, какие они сейчас!

Тем не менее этот вечер удался. Это был скорее вечер воспоминаний, которых было значительно больше, чем шалостей с приглашенными старыми подругами. Вечер закончился, и Игорь уснул с приятными мыслями, в том числе с мыслью, что завтра он выйдет в деньги с профитом почти в пятнадцать процентов.

 

Но профит оказался еще выше. Игорь, имея рядом Тоню, вовремя продал акции. Профит был феноменальный. С помощью Тони он наметил, что купить завтра с самого утра, посчитал возможную прибыль, тихо порадовался и решил еще больше осчастливить домработницу. Протягивая на кухне Тоне деньги, он сказал:

— Увеличиваю премию. Держи. Кстати, вчера моего приятеля Мишку видела? Знаешь, как он тебя назвал?

— Знаю, — прошептала девушка, — он очень умный и несчастный. Поэтому смеется все время.

— Что-то я не заметил, чтобы он вчера был несчастный. Он всегда веселый, знает множество смешных историй, умеет их рассказывать. Почему же он несчастный?

— Не знаю. — Тоня теребила в руке деньги. — А деньги вы мне напрасно даете. Куда мне столько. Я много зарабатываю.

— Сколько, если не секрет?

— Я в четырех квартирах прибираюсь, по 300 рублей в месяц. И вы платите 400 рублей. Это за то, что я хожу на рынок. Получается 1600. Еще пенсия у Натальи Ивановны. Нам вдвоем хватает.

— Так, — сказал Игорь, — а если ты не будешь прибираться нигде, кроме как у меня, и я буду платить тебе все эти деньги? Как? Ты же видишь, что мне нужна твоя помощь. А тебя часто нет, и я не знаю, как поступать с котировками.

— Но я же обещала им прибираться. Теперь они должны искать кого-то другого.

 

Игорь почувствовал, что шутить сейчас нельзя. Надо быть предельно серьезным. У этой девушки, у Тони, оказалось сильно развито чувство ответственности. Впрочем, может быть, у всех людей такого типа это чувство развито сильнее.

— Давай сделаем так. Ты предупреди всех, что через какое-то время, скажем, через две недели, ты должна от них уйти. Пусть они поищут тебе замену.

— Не, — покачала головой девушка, — они деньги будут предлагать, чтобы я осталась.

"Верно, — подумал Игорь, — где найти такую домработницу?" И продолжил вслух:

— А если сказать, что уезжаешь обратно к себе в деревню?

— Это неправда. Я так не смогу, — прошептала девушка.

— Хорошо. Ты права. Давай говорить только правду. Ты начинаешь учиться. Учить тебя буду я. Времени на посторонние уборки у тебя не останется.

— Учиться, — вспыхнула Тоня. — Правда? Вот эти эмитенты и ко... котировки.

— И многое другое. Ты сколько классов кончила?

— Классов? — Девушка помолчала. — Да вы, Игорь Матвеевич, не беспокойтесь. Я все пойму.

— Значит, договорились. Через две недели ты работаешь только у меня. И учишься. Кстати, ты мне так и не ответила. Как тебя Мишка назвал?

— Да вы сами знаете, лягушкой, только...

— Ну, договаривай.

— Не буду. — Тоня покраснела и отвернулась.

 

2

 

Уже три месяца Тоня проводила в квартире Игоря с утра до почти семи часов. Она ходила на рынок, готовила, прибиралась, сидела с Игорем за компьютером. Она уже научилась сама выходить в Интернет, подключаться к бирже. В последнее время начала сама, вместо Игоря, выставлять котировки. Игорю пришлось отказаться от трейдера, поскольку Коля быстро понял, что его клиент пользуется какой-то программой, каким-то неизвестным ему анализом рынка, и стал для себя выставлять те же котировки. Причем забывал выполнять команды Игоря и больше работал на себя. Поэтому Игорь, имея код выхода, стал работать автономно. Теперь Коля звонил и умолял сказать, на что нужно ставить. Правда, в последнее время трубку брала какая-то девушка и отвечала, что сейчас Игорь Матвеевич отсутствует. Это была чистая правда. Они выбирали эмитента, покупали, Тоня шла заниматься своими домашними делами, а Игорь сматывался куда-то по своим.

Догадайся Коля спросить девушку про котировки, он получил бы честный ответ, но ему это и в голову не приходило.

 

Что касается Игоря, то увеличение за три месяца первоначального капитала почти в десять раз ударило ему в голову. Первое, что он решил сделать, — купить дорогой автомобиль. И он целыми днями мотался по рынкам, выискивая подходящий "лэнд-крузер", возрастом не более 4—5 лет. Наконец, он нашел машину нужного цвета, договорился с владельцем и почему-то решил посоветоваться с Тоней. Владелец приехал в обеденное время, Игорь велел Тоне надеть куртку (наступила уже прохладная погода) и выйти с ним на улицу. Тоня покорно выполнила все требования. Владелец вышел из-за руля, посмотрел с удивлением на девушку, с которой покупатель решил посоветоваться, уступил место Игорю, а сам залез на заднее сиденье. Игорь помог Тоне усесться рядом с собой и объехал микрорайон. Вернувшись к дому, он спросил девушку:

— Нравится?

Тоня молчала. Игорь что-то почувствовал и попросил девушку выйти из машины. Они отошли на несколько шагов.

— Я хочу купить ее. Или что-то не то?

— Не знаю, — ответила Тоня, — только она мокрая, вся в воде. И ее долго чинили и ругались.

— В какой воде, — опешил Игорь, — кто ругался?

Тоня только пожала плечами.

Игорь слышал о машинах, восстановленных после их подъема со дна реки. Срок таким машинам был до первой поломки, которая могла случиться буквально сразу. А Тоне он верил безоговорочно.

— Ты вот что, друг, — сказал он продавцу. — Мне еще подумать надо. Что-то моей девушке этот джип не понравился.

— Твоей девушке? — изумился владелец.

 

И было чему удивляться. Игорь, видный мужик, одетый именно так, как мог бы одеться покупатель дорогой машины, и Тоня, в стоптанных туфлях без каблуков, в куртке неопределенного цвета и с висящим из-под куртки длинным подолом линялого платья.

Игорь посмотрел на Тоню глазами продавца. Да, было чему удивляться. Его охватила злость, и он громко повторил внешне равнодушным голосом:

— Ну, пока моя невеста. Вот хочу сделать нам обоим подарок. Так что, дружище, не подходит нам твой драндулет.

Водитель молча сел, злобно нажал на газ и улетел. Тоня пристально смотрела на Игоря.

— Зачем вы такие шутки шутите? — Ее шепот был на грани плача. — Так нельзя шутить.

— Ладно, шутка это нет ли — разберемся. А сейчас пошли в дом. Больше здесь ничего интересного не будет. А завтра выберем время и поедем смотреть машины вместе с тобой.

 

Почему он сказал о невесте? Это же безумие. Три месяца юное создание находится у него в квартире. Не то, что член, мысль не шевельнулась. Предмет необходимый, обязательный. Дает информацию по рынку в странной колдовской форме, моет посуду и прибирается безо всякой мистики. Также без колдовства готовит: ничего особенного, но есть можно и даже вкусно. Читает поваренные книги, шепчет что-то, нарезает, варит — и вот, пожалуйста, нормальный свекольник или куриная отбивная. А ее предсказания! Про все. Вот про Мишку сказала и что лежит парень в Германии в клинике. Облучается. Сюда приезжал прощаться. Все знал, но не говорил. Как она это учуяла? А в первый день! Что она мне сказала? Еще бы не сильно расстроиться, когда такая эффектная телка бросает брезгливо: "Дрочи", — и уходит! Да, что еще его занимает? Что? Надо вспомнить? А... Смотри, по утрам никакой эрекции, как не мужик. Более того, жду эту лягушку. Ну, здесь понятно. С утра торги, а без нее какие могут быть деньги? А если так и дальше пойдет? У него же миллионы будут, настоящие. А может, еще больше. Она же все видит на завтра. Интересно, почему бы ему не сойти с ума? Должен был бы, а нет. Все воспринимается как должное. И ведет себя с Тоней как с рабыней. Никогда не подумал, как бы ее приодеть. Зачем ему это! А вот затем, чтобы разный хам не смотрел бы на девчонку как на уродливую лягушку. Завтра же оденет ее в нормальные вещи. Кстати, а во что? М-да!

 

— Я знаю один магазин, — притронулась робко Тоня к его руке, когда они поднялись в квартиру, — там хорошие вещи и очень дешевые. Секонд-хенд.

"Мысли она читает, — тупо подумал Игорь, — и про эрекцию знает тоже. Точнее, про ее отсутствие".

— А на кой нам черт дешевые магазины? Я же могу купить тебе все, что только пожелаешь.

— А я ничего не хочу, — тихо ответила Тоня, — ничего не хочу. Только чтобы вам не было неловко за меня. Но это только пока.

— А потом? — Игорь уставился на Тоню.

— Э... — улыбнулась Тоня, — кто знает, что потом. Я же вот знаю котировки, но только на день вперед. И все. Сестра моя троюродная, там, в деревне, та знает. А я что?

— Вот купим с тобой джип и сгоняем к сестрице, а?

— Правда, — оживилась Тоня, — вот здорово. Она обрадуется. Уж так ей хочется на вас посмотреть, Игорь Матвеевич.

— Так ты что, письма обо мне пишешь? — уставился Игорь на девушку.

— Какие письма? — Тоня засмеялась тихим тонким голосом. — Ей письма не нужны.

 

Прошел еще месяц, за который произошли многие события, впрочем, почти незаметные для Игоря. Во-первых, с помощью Тони он купил на рынке не джип, а, наоборот, низкую скоростную машину возрастом всего два года. Это был "Крайслер-дайнасти". Произошло это так. Уже третий день, сразу после выставления котировок, Игорь и Тоня ездили маршруткой на авторынок. И уже третий день любой выбранный Игорем автомобиль вызывал виноватый шепот девушки. Наконец он заявил, что если есть на рынке подходящая машина, пусть она сама ее и выбирает. Тоня посмотрела на него, убедилась, что он говорит серьезно, потянула его за рукав и подвела к дорогущей сверкающей машине, которую Игорь даже не рассматривал в качестве покупки. Низко сидящий "Крайслер" едва ли мог перевалить через выбоины обычной дороги, а уж говорить о том, чтобы ехать по сельской трассе, было просто смешно. Причем цена! Продавец написал на стекле "28 тысяч долларов", и машина уже много дней ждала своего покупателя. Каждому покупателю владелец рассказывал одну и ту же сказку, что машина прислана братом из Нью-Йорка, и что прошла буквально двадцать тысяч миль, и что здесь по городу он не ездил. Естественно, никто не верил: спидометр скручен, машина, поди, после аварии, все перекрашено и тому подобное. Так и стоял продавец с этим сверкающим чудом уже много дней.

 

Дело сдвинулось удивительно легко, причем без особых прений. Тоня открыла дверку водителя, и Игорю осталось только сесть за руль. Хозяин устроился рядом, а девушка сзади. Машина шла классно. Они объехали авторынок, остановились в том же месте, откуда стартовали, и вдруг сзади послышался голос Тони:

— А вам никто не верит про брата. Как, кстати, он себя чувствует?

Мужик повернулся, очумело посмотрел на Тоню и автоматически ответил:

— Ну, сейчас вроде ничего. А вы что, знаете брательника?

— Ему будет намного лучше, — пропуская вопрос, ответила Тоня, — у них там медицина просто чудеса творит. Давайте поговорим о продаже. Цену вы заломили безбожную, так и будете стоять без толку. А вот за любую половину мы ее возьмем.

— Четырнадцать тысяч! — взревел мужик. — Вы что, смеетесь?! Так и мне ничего не достанется.

— Ладно, — согласилась с заднего сиденья Тоня. — Брат просил отдать тысяч за 12—14, впрочем, сильно не надеялся. Ну, говорите вашу цену, а то мы пойдем. Нам время тоже дорого. Мы же не можем покупать столько времени, сколько вы безнадежно пытаетесь продать.

— Ну, прибавьте хоть три штуки, — захныкал продавец.

— Две! Шестнадцать тысяч. Или да, или мы пошли. Но если да, то едем сразу оформлять и сразу платить.

Весь разговор Игорь прослушал, разглядывая свою домработницу. Ему уже не важно было, 16 это тысяч или 18. Его интересовала его собственная домработница с лягушачьими глазами. Почему, ну почему у него не стоит на нее? Это же клад, а не девка.

Продавец даже секунду не думал. Он буркнул, что "давайте оформлять, раз вы такие". И через пару часов Игорь с Тоней въехали во двор дома на собственной машине.

 

Капитал Игоря нарастал. Это становилось заметным, и пришлось купить кипрскую оффшорную компанию, перевести туда половину активов и начать торговать двумя пакетами с разными названиями. Это помогло ненадолго. Игорь открыл еще две фирмы и разместил документы в другой финансовой компании. Там была несколько иная электронная система торгов, поэтому необходимы были дополнительные компьютеры. Места в комнате уже не хватало. Надо было искать съемное помещение, чем Игорь и занимался последние дни.

Еще одно обстоятельство выяснилось по ходу торгов. Тоня увидела, что акции одного малоизвестного комбината будут расти. Они закупили пакет, и действительно, несколько дней котировки этого эмитента росли как на дрожжах. Продавать пакет Игорь не собирался. Когда в конце одного из торговых дней они с Тоней прошлись по завтрашним котировкам, Тоня вдруг остановилась и не смогла сказать ни слова об этом комбинате.

— Будет и завтра расти? — спросил Игорь.

— Не знаю.

— Это как так? — удивился Игорь, уже привыкший к безошибочным предсказаниям девушки.

— Не знаю, — повторила Тоня задумчиво, — кто-то раздумывает, не сыграть ли на понижение. Но пока не решается.

— Что же нам делать? — спросил Игорь.

— Игорь Матвеевич, — забеспокоилась Тоня, — я лучше продам их.

И не успел Игорь среагировать, как Тоня выставила весь пакет на продажу. Через пару минут пакет был продан.

— Уф, — сказала девушка, — теперь знаю. Котировки пойдут вниз, и завтра падение продолжится.

 

В остальном было все как обычно. На Тоню можно было безоговорочно полагаться. Поэтому Игорь все свое время тратил на поиски и подбор помещения. Одно, неподалеку от дома, ему понравилось. Там построили новое здание; два первых этажа предлагались под офисы, а выше располагались квартиры. Игорю понравились три комнаты на втором этаже. Их можно было арендовать, можно было и купить. Конечно, они требовали вложения сил: стены, двери, перегородки, туалет, компьютерная сеть и тому подобное. Месяца за два бригада строителей могла бы с этим справиться. В середине дня, когда по рынку все решения были выполнены, Игорь повел Тоню посмотреть помещения. Девушка была очень заинтересована. Она обежала офис, выскочила, посмотрела соседний на этом же этаже и спросила Игоря, что там, наверху. Узнав, что там квартиры, она попросилась посмотреть их. Они обошли дом, зашли в подъезд и поднялись на третий этаж. Двери были распахнуты, шла работа по сдаче дома. Тоня обошла обе квартиры, каждая из которых была площадью более ста метров. Потом вышла на площадку и тихо спросила Игоря:

— Их еще не продали?

— Не спрашивал, — ответил Игорь, — а зачем?

— Игорь Матвеевич, купите оба офиса и обе квартиры, ну пожалуйста.

— Тоня! — Игорь внимательно смотрел на девушку, что-то обдумывая. — Тонька, ты гений.

Это была хорошая идея. Именно так надо было использовать быстро растущий капитал. Он прикинул, сколько необходимо денег для покупки, откуда их лучше снять, а снять их стоит равномерно со всех счетов. Возня, конечно, но это мелочь по сравнению с идеей. Второй офис можно сдать в аренду, а квартиры пока потихоньку ремонтировать, доводить до ума. Там видно будет, что с ними делать. Кстати, к каждой квартире можно было купить по подземному гаражу.

 

3

 

К зиме ремонт офисов был уже почти закончен. Точнее, Игорь и Тоня работали в своем офисе, соседний был отделан, но пуст. Там расположилась со своим столом и рисунками дизайнер Марина, которая занималась отделкой верхних квартир. Она разработала все эскизы, следила за рабочими, ругалась с бригадиром, в общем, была абсолютно незаменимым человеком в этих делах. Ни Игорь, ни тем более Тоня в ее работу не вмешивались. Просто Игорь приносил эскизы в дом, они с Тоней проглядывали их, Тоня радовалась красивым цветным рисункам и иногда что-нибудь говорила. Так, ничего особенного, но получалось по делу. Игорь тоже добавлял свои замечания, и Марина с удовольствием спорила с ним о каждом. Но как-то так получалось, что Тонины слова возражений никогда не вызывали. Иногда Марина говорила, что хотела она вначале совершенно иное, а вот получилось по-другому и лучше.

 

В семь часов Игорь с Тоней уходили, а Марина оставалась допоздна, поскольку бригаду она заставляла трудиться чуть ли не до девяти вечера. Она только время от времени звонила домой мужу и маленькому сыну и снова с головой уходила в работу. Рабочие крутились в квартирах круглую неделю, поэтому Марину можно было застать и в субботу, и в воскресенье. В эти дни на помощь мужу приходила Маринина мама. И вот как-то в середине дня в воскресенье Марина позвонила Игорю в панике — оказалось, что она отпустила сегодня бригаду отдохнуть, те на радости собрались и ушли, а какой-то вентиль забыли закрутить и промочили потолок в офисе, как раз над столом Марины. Вентиль-то она закрутила, а вот убрать чертежи и макеты и сдвинуть стол ей сил не хватает. А муж ушел с друзьями пить пиво. Ему, бедняжке, тоже нужен хоть короткий отдых. Игорь долго не рассуждал. Он быстро подъехал к офису, и они вдвоем стали перетаскивать в другой угол комнаты огромный стол и разные планшеты под веселый звук капели с потолка. Игорь взмок, скинул пиджак, промочил этой капелью рубашку, не церемонясь, снял и рубашку и продолжал таскать фанерные щиты, алебастровые образцы и всякие другие архитектурные штуки. Несколько раз он замечал на себе взгляды Марины, которая также таскала разные приспособления, также вся мокрая, во влажной облегающей кофточке. Воды в межпотолочном пространстве скопилось много, капель то ослаблялась, то усиливалась. Остался тяжеленный кульман, который они вдвоем рывками начали передвигать на сухое место. При этом Марина продолжала поносить бригадира и обещала завтра громы, грозы и изгнание на его голову. Игорь вначале смеялся, потом ему стало от этого так весело, что он начал хохотать, не уследил, запнулся за кульман и полетел на пол, плечом задев и разорвав какой-то макет из бумаги. Марина бросилась к нему на помощь, протянула ему руку, он взял ее, притянул к себе, и Марина оказалась сверху, прижимаясь к груди Игоря промокшей кофточкой, облегающей ее большие груди. Так все и случилось.

 

Встречаться они могли только в офисе и только в воскресенье. Они виделись целыми днями, скучали друг без друга и, когда наступала встреча, бросались друг на друга как голодные. И каждая встреча заканчивалась печальными слезами. Марина говорила, что она предатель, что у нее муж, сын, что так нельзя. Игорь успокаивал ее, впрочем, без особого успеха. Но в следующее воскресенье повторялось.

Игорь очень беспокоился за Тоню. Лягушка, безусловно, знала об их связи, не могла не знать, должна была знать, поскольку чувствовала все, что происходит с Игорем. Но, на удивление, Тоня никак не реагировала, ни словечка не молвила, работала как всегда, как обычно. Это было странно, но Игоря устраивало.

 

Зимой произошла также встреча с бывшей женой по ее инициативе. Вечером она явилась в квартиру и заявила, что нужно официально разводиться и делить совместно нажитое имущество.

— И что же ты хочешь из совместно нажитого? — иронично спросил Игорь.

— Ну, вот я ушла, а ты вскоре купил шикарную машину.

— М-да, — промычал бывший муж, — и, несомненно, купил из средств, которые мы вместе нажили.

— Несомненно, — без тени смущения ответила жена.

— А знаешь, — вдруг сказал Игорь, — давай разведемся, и я отдам тебе машину.

— Всю машину? — Изумлению не было предела. — С чего вдруг такая щедрость?

— Если согласна, — Игорь не стал отвечать на вопрос, — подаем документы — и машина твоя.

Буквально на этой же неделе, после официального развода, они с Тоней заказали шикарную представительскую "БМВ" и "лэнд-ровер". Когда через пару недель машины поступили, для них уже были готовы оба гаража под домом.

 

К этому времени они с Тоней оперировали пакетами, принадлежащими пяти фирмам: трем оффшорам и двум местным, одна из которых занималась еще и недвижимостью. На эту фирму были куплены несколько квартир, несколько гаражей и цех какого-то завода, с которым Игорь вовсе не знал, что делать. Он купил этот цех по настоянию Тони. Произошло это так: на многочисленные звонки от риелтерских фирм Игорь обычно отвечал отказом. Зачем? Итак, куплено много, трудно даже разобраться. Уже в помощь наняли бухгалтера, опытную пожилую женщину, которая следила за разными выплатами и налогами на недвижимость. Бухгалтер сидела в дальней комнате и в оперативную работу не вмешивалась: своей хватало выше головы. И вот, на одно из предложений, Игорь удивленно воскликнул:

— Цех?! Помилуйте! Зачем мне цех? Развивать производство? Какое? Ну, не знаете, так зачем предлагаете?

Он собрался закончить разговор, но услышал Тонин тихий голос:

— Надо посмотреть. Игорь Матвеевич, договоритесь съездить и посмотреть.

— Впрочем, давайте посмотрю, — сказал Игорь в трубку. — Диктуйте адрес. Не найду? Ну, хорошо. Сделаем так. Завтра днем встречаемся, я вас подхватываю, и вы показываете. Давайте где-то в час.

Он назвал место встречи, положил трубку и повернулся к Тоне. Он знал ответ на свой вопрос, но сдержаться не смог.

— Подруга, зачем нам нужен цех на пять тысяч квадратных метров, а?

— Не знаю, — шепотом ответила Тоня.

— Не знаешь! Но цех нам нужен? Так?

— Да.

— Ладно. Завтра поедем и взглянем на этот цех.

 

По настоянию Игоря Тоня покупала сейчас себе одежду в хороших магазинах, но выглядела не намного лучше прежнего. Поэтому, когда они подхватили женщину риелтора, та даже внимания на Тоню не обратила. Она с удовольствием устроилась на переднем сиденье огромного "БМВ" и принялась без умолку говорить. Под этот гул они проехали в какой-то отдаленный промышленный район, долго переваливались через выбоины в разбитом асфальте, въехали на территорию огороженного проволокой завода и остановились.

— Дальше не проедем, — сказала проводница, — впрочем, это недалеко.

— Пошли, — скомандовал Игорь.

Цех оказался большим, грязным, некоторые стекла были выбиты, и выбиты давно. Но он стоял на окраине завода — отгородить его, и сделать независимый выход можно было без проблем. Вместе с цехом завод продавал большую территорию, заваленную искореженным железом. Риелтор назвала цену завода — 25 миллионов рублей — и свои комиссионные — но добавила, что с заводом можно поторговаться. Игорь посмотрел на Тоню:

— Твое мнение, Антонина?

 

Риелтор с удивлением уставилась на бесцветную молоденькую девушку, чьим мнением интересуется этот уже известный в городе предприниматель.

— Игорь Матвеевич, — тихо сказала Тоня, — они продают его уже три года. Вначале за 2 миллиона долларов, потом за один, а теперь еще немного сбросили. Но это, конечно, не окончательная цена.

— А какая? — Риелтор обращалась уже к ним обоим.

— Пятнадцать миллионов, — спокойно сказала Тоня. — Сорок процентов сразу по подписании договора продажи, это хоть завтра, остальное — после регистрации завода и земельного участка на фирму Игоря Матвеевича. Ваша комиссия, — Тоня назвала втрое меньшую цифру — выплачивается единовременно и полностью только после полного оформления документов, включая земельный участок.

— Так ведь, — заспорила риелтор, — даже если они согласятся, перерегистрация земли займет много месяцев.

— Можно уложиться и в месяц, — не смотря на женщину, сказала Тоня, — у вас же, кажется, очень хорошие связи в земельном комитете.

Риелтор хотела что-то сказать, запнулась, с некоторым страхом посмотрела на Тоню, потом с тем же выражением на Игоря.

— Хорошо, Игорь Матвеевич, — сказала она, — я начну сегодня же заниматься этим делом.

— Вот и чудненько, — подытожил Игорь, — по коням.

В машине риелтор молчала всю дорогу.

 

Все так и случилось, как сказала Тоня. Завод после некоторых раздумий согласился на сделку. Подписывать договор купли-продажи было решено в шикарном офисе риелтерской конторы. Перед выездом Тоня, глядя в экран компьютера, сказала:

— Будет много разных архитекторских планов, планов коммуникаций и прочее. Возьмите с собой Марину. Пусть она перед вашей подписью все проверит.

— Хорошая идея, — согласился Игорь.

— Только, Игорь Матвеевич, не будьте особенно жестоки.

— Господи! О чем ты говоришь? Разве я когда-нибудь был жесток? И с кем мне надо не быть жестоким?

— Помните, вас сильно обидели? Гадко так обидели. Вы до сих пор этого забыть не можете. Не будьте жестоки.

 

В зале переговоров риелтерской конторы собралась вся публика: директор завода со своим юристом, глава конторы, женщина-риелтор, гордая, что проводит такую крупную сделку, Игорь и Марина. Марина выглядела очень эффектно. Она была одета в модный костюм, подчеркивающий рельеф ее крупной груди и крепкие широкие бедра. Игорь и Марина сели напротив директора завода и его юриста. Хозяин конторы нажал селектор и сказал, обращаясь к присутствующим:

— Кофе, чай?

Каждый высказал пожелание, и они были повторены в селектор. Началась работа с документами. И в тот самый момент, когда Игорь и Марина весело рассмеялись на какую-то шутку Игоря, вошла секретарша с подносом кофе, чая, печенья и сахара. Она замерла, увидев Игоря.

"Молодец Лягушка. Сколько бы колкостей и глупостей я мог бы ей сейчас сказать. И сказал бы что-нибудь типа: "Вот, голубушка, додрочил до покупки цеха". Или еще что-то глупее". — Мысли неслись в голове Игоря, а обиды почему-то не было.

— Благодарю. — Он улыбнулся секретарше, когда она поставила перед ним чашку кофе.

И ей показалось, что он просто ее не заметил.

 

"Все она знает про Марину, — думал Игорь, возвращаясь в офис, — и специально устроила ее поездку со мной. И вот вылечила мой комплекс неполноценности. Я сейчас эту секретаршу и за деньги не взял бы. Да".

 

Тоня встретила его в офисе очень странно. Он подробно рассказывал о подписании контракта, а ее глаза наполнялись слезами.

— Что, что случилось?

— В Германии, — выдавила из себя Тоня.

Игорь сразу все понял.

— Когда звонили?

Тоня помотала головой:

— Завтра позвонят, наверно. Вам, Игорь Матвеевич, лететь бы надо.

И Игорь вылетел в Германию на похороны.

 

4

 

Вылетал в мороз, а вернулся в оттепель. На улице чавкающий снег, скользко. Он проехал прямо на работу. В офисе тепло, уютно. Тоня, без сомнения, рада его возвращению. Блестят Лягушачьи глаза.

— Отчет, — бодро провозгласил Игорь.

— Мы заработали еще, — Тоня назвала количество заработанных денег, — но это не все. Вас ждут для решения важного вопроса.

Игорь поднял недоуменно брови.

— Позавчера позвонили немцы, которые собираются здесь строить сборочный автозавод. Им как раз нужно пять тысяч квадратных метров и большая прилегающая территория. Я сказала им о вашем сегодняшнем приезде, но высказала сомнение, что вы захотите продать этот цех. Разговор может идти только о долгосрочной аренде. Впрочем, все решает глава фирмы, то есть вы.

— А ты что думаешь?

— А продайте, зачем он вам? — беззаботно ответила девушка. — Вон, бухгалтер стонет от платежей за землю.

— Вдвое, что ли? — задумался Игорь.

— Мне кажется, они планировали потратить четыре миллиона долларов, но, учитывая захламленность территории, назначьте поменьше, миллиона три с половиной. А чтобы налогов много не платить, оформляйте договор на те же 15 миллионов рублей, а остальные — долгосрочными инвестициями в вашу фирму. Ну, лет на двадцать.

— Тонька, ты опять молодец. Кто тебя обучил такому уходу от налогов?

— В Интернете прочитала, — гордо ответила девушка.

 

Все получилось просто, и фирма обогатилась на три миллиона долларов. Был один забавный момент. Во время переговоров Игорь необдуманно ляпнул про их намерение потратить четыре миллиона. А поскольку он только что прилетел из Германии, покупатели подумали, что у них на фирме утечка информации. Но потом эти сомнения как-то рассеялись.

 

В разгар весны закончилась работа Марины. Квартиры были отделаны, сама она была завалена заявками и принялась за одну интересную работу, но не в городе, а в небольшом районном центре неподалеку. Еще некоторое время ее вещи находились в офисе, еще несколько воскресений они встречались регулярно, но потом Марина съехала совсем, встречи стали реже и вскоре сами собой прекратились.

 

И тут подоспели какие-то государственные праздники, на которые выпало сразу четыре выходных дня. В праздники на бирже торги отменялись. И Игорь предложил:

— Пора, голубушка, повидать тебе сестру. На нашем "лэнд-ровере" мы проедем куда угодно. Сейчас разберемся с пакетами акций, закрываем лавочку и прямо с утра помчимся.

— Я только в магазины зайду, — радостно ответила Тоня. Надо купить всего-всего. Ладно?

— Обязательно, — согласился Игорь. — И нам в дорогу купи, чтобы не голодать. Давай, беги, а я прикончу все дела. Завтра часов в семь утра стартуем.

И Тоня умчалась по магазинам.

 

Весь путь занял более шести часов. Пару часов они летели по шоссе, потом съехали на вполне терпимую второстепенную дорогу, которая становилась все менее терпимой. Потом пошли тридцать километров, на которых они встретили только несколько "Уралов" с лесом. Прошли они это расстояние за какие-нибудь полтора часа. Осталось двенадцать километров до деревни Хожары, за которой начинался Мерчинский заповедник. Дороги не было, машин тоже не было. Ясно было, куда ехать, но ехать через эти заросшие болотины никто бы не решился. Игорь объявил привал. Тоня так волновалась, что пришлось ее успокаивать.

— Тоня, а ты супик сварила?

— Какой супик? Вы же, Игорь Матвеевич, велели взять в дорогу что-нибудь, чтобы с голоду не умереть. Вот я взяла целую корзинку. С голоду точно, не умрем.

— Поглядим. Нам перед этой дорогой надо серьезно подкрепиться. Слушай, Тоня, а здесь поблизости нет автоинспекторов? — снова спросил Игорь, вынимая маленькую фляжку виски.

— Что вы, — зазвенел колокольчик Тониного голоса, — да здесь вообще никого не бывает.

— Тогда ты впервые в жизни должна разделить со мной тяжелую мужскую долю — выпить рюмку хорошего виски.

— Ну что вы, Игорь Матвеевич, — опять засмеялась Тоня, — да я в жизни никогда такого не пила!

— Отказываешь? — делая голос суровым, спросил Игорь.

— Ну, давайте, я капельку попробую.

 

Это действительно была только капелька. Остальное выпил Игорь и велел собираться. Машина взревела и начала преодолевать первые километры на пути к родным местам его домработницы. Машина ехала медленно, комары безжалостно бросались на беззащитных седоков, которые не смели закрыться и включить климат-контроль, потому что вся мощность двигателя нужна была на преодоление чудовищных подъемов после головокружительных спусков. Где-то на половине пути Игорь заметил, что виски все же оказало свое действие: лицо Лягушки стало розовое, голова моталась из стороны в сторону. Он остановил машину и поинтересовался ее самочувствием. Тоня ответила заплетающимся языком, что ничего прекраснее с ней никогда не было. Затем откинула голову назад на сиденье и уснула. Оставшуюся часть пути Игорь ехал крайне бережно. Тоня спала.

Около двух часов Игорь пробирался эти двенадцать километров. Наконец, заметив признаки жилья, он дотронулся до плеча девушки. Она, не открывая глаз, сказала так, будто не спала вовсе:

— Направо — к нашему дому, а если чуть налево — выедем к дому дяди Егора. А оттуда тоже рукой подать к нашему дому.

— Давай сразу к вашему, — сказал Игорь, — интересно, есть там сейчас кто-нибудь?

— Да, сестра Маша вышла, ждет нас, — по-прежнему не открывая глаз, ответила Тоня.

 

Сколько Игорь ни вглядывался, никого он не увидел. И только подъезжая к дому, обратил внимание на полную женщину, стоящую возле края забора. Он затормозил, не доезжая крыльца.

Женщина, похожая на Тоню, с такими же лягушачьими глазами, отлепилась от забора и спокойно сказала:

— Матвеич, так ты прямо во двор въезжай, я уж ворота отворила. А ты, стрекоза, давай выпархивай. Накаталась ужо.

Тоня вылетела из машины прямо в объятия встречающей, а Игорь загнал машину во двор, заглушил движок, вышел. Глухая тишина после звука мотора, жужжит какая-то муха или шмель. Вдалеке неспешный разговор сестер.

"Могли бы порадоваться встрече, — подумал Игорь, — а то говорят, как будто и не расставались".

Появились женщины. Старшая сказала:

— Матвеич, ты не сердишься на такое обращение?

— Нисколько, — ответил Игорь.

— Ну, тады давай перекусим с дороги, да ложись в сенях отдыхать.

Перекус оказался очень короткий. Игорь выпил стакан молока с куском деревенского хлеба и почувствовал, что немедленно, прямо за столом во дворе, уснет. Но был уведен хозяйкой в сени, где только и успел снять рубашку, повалился на что-то постеленное и уснул.

 

Спал он недолго. Минут тридцать — сорок. Поднял голову, понял, где находится, и спустил ноги. Но перед тем как встать, взглянул в оконце, которое как раз выходило во двор. За столом по-прежнему сидели сестры. Только разговор у них был какой-то странный. Игорь прислушался.

— И куды так много?

— А если мамкой, — ответила Тоня.

— Счастье бы. Послезавтра срок, не забыла?

— Я только на завтра знаю. А дальше ты должна знать.

— Не вижу я, ну ничегошеньки не вижу. Но и плохого-то ничего не чувствую.

Разговор был очень медленный, с интервалами, как будто часть слов они произносили шепотом. Или понимали мысли друг друга. Игоря это немного раздражало. Он вышел из сеней и направился к столу, на котором по-прежнему стояли прикрытые салфеткой хлеб и молоко.

— Выспался? — спросила сестра.

— Да, ты же заранее знаешь, что выспался.

Женщина с испугом посмотрела на Игоря.

— Тоня, — скомандовал Игорь, — разбирай машину, подарки, спальник мой не забудь, одежду разную, а я пока с Машей, с сестрой твоей, познакомлюсь поближе.

 

Тоня послушно вспорхнула, а Игорь присел напротив Маши, сдвинул тарелки на край и очень спокойно сказал:

— Ну, рассказывай все подробно. Не утаивай. Откуда этот дар предвидения? Что за срок такой наступит послезавтра? Если я не ошибаюсь, послезавтра Тонин день рождения. Что должно произойти? К чему это упоминание про мамку? Ты отвечай, не молчи, — Игорь улыбнулся, — разрешаю себя перебивать. Ну?

— В семье дар у нас такой, — женщина помолчала, — у девок только.

— Ты имеешь в виду девственниц? Тоня, судя по всему, еще девушка?

— Ну.

— Это что же, и ты?

— И я. Не решился никто, когда мне восемнадцать стукнуло. Уж очень мы в девках некрасивые. Нежеланные. Никто нас не хочет. Как проклятие. Пойдем-ка со мной в избу, я тебе покажу.

— Показывай, — разрешил, поднимаясь, Игорь.

В избе царил полумрак. В комнате с большой печью и кроватью пахло травами. Всюду скатерки, салфетки. В углу большая икона. На стенах висели несколько картин в темных рамах. Маша сняла одну и поднесла к окну. На Игоря смотрела Тоня, но что это была за Тоня! Это была неземная красавица.

— Вот ни... — Игорь сдержался. — Я так понимаю — Тонина мать. Но красавица...

— Такая же была, как Тонька. Это уж потом. Писал ее дядя Егор. Тоньке как раз годик был.

— Жива?

— Оба померли, и отец и мать. Отравились. Привез кто-то баночную еду иностранную, ну и под закуску, значит. Я в лесу была, брала ягоду, а Тоне только годов пять, она плакала, руками банки хватала, не давала есть. А те уже выпили, куда там. Они друг друга сильно любили. Сам посуди, это же надо очень сильно любить, чтобы такую девку в жены взять. Я к вечеру вернулась, поздно. И вот, подумай, мать-то до родов все знала, что будет. А тут, как вымело, дочке не поверила. Бесследно исчезает, и в памяти ничего не остается. Все передается дочурке.

 

Игорь молчал, разглядывал портрет, молчал и думал. Потом спохватился. Что же он, дурак, делает, о чем думает? Это все равно что Машке вслух говорить. Женщина повернулась к нему и сказала печально:

— Не встает у мужиков на нас. Редкий случай. — И добавила: — А вы, мужики, все корыстные. Особенно городские. Ну, скажи, Матвеич, а как мальца родит?

— Такую красавицу, — Игорь улыбнулся на портрет, — из постели отпускать не буду. И мальцов и девок нарожает как миленькая.

— Так ты что же это, выходит, решился?

— А ты что же это, Машь, дар свой на минутку потеряла? — в тон женщине ответил Игорь.

И Маша счастливо засмеялась.

 

На обратном пути Тоня неотрывно смотрела на Игоря. Знала она, конечно, знала, но не верила. Ах, какой подарок он сделал ей в день рождения! Ранним утром вошел в комнату с огромным букетом, сдернул с нее простыню, завалил цветами и принялся целовать, целовать, целовать. Полдня провалялись они на Машкиной мягкой постели. Сама Машка появилась поздно, а слез-то было, слез. Игорь Матвеевич даже прикрикнул на нее. Удивительно, как Маша его слушается. Уж сколько лет из родных мест не уезжала, а как он приказал быть в городе через месяц, так прямо и козырнула. Ни слова против.

— Игорь Матвеевич, — сказала Тоня, — ну зачем столько гостей?

— Ах ты, Лягушка, — воскликнул Игорь, — я и забыл! Думал, сразу твой дар пропадет.

— Нее, — засмеялась Тоня, — не сразу. Только после родов. Но мне страшно в Ирландии рожать.

— И это ты просекла, — засмеялся Игорь, — ничего страшного. Там лучшие врачи. И мы с Машей будем рядом.

Тоня счастливо улыбнулась и ласково погладила руку Игоря, лежащую на баранке.