Альбина расстегнула, сняла, привесила бирку «шов», швырнула в красную корзину, взяла следующий. Опять чувствуется шов. Кто-то из девчонок портачит, волнуется. Снова расстегнула, сняла, прикрепила бирку с той же надписью. Опять в красную корзину. Следующий сидел как литой. Через мгновение он полетел в голубую корзину.

 

- Альбин, - Машка говорила из своей секции. – Ты украинский борщ умеешь готовить?

- А че его уметь, натерла свеклы, - вот тебе и борщ.

- А надо ж с салом.

- Ну, если тебе надо, - ответила Альбина, - отрежь шматок, и кинь рядом, на стол.

- Ну, я серьезно, - заныла Машка.

- У тебя не хохол ли в ухажорах?

- Дура. Муж вчера просил украинского борща.

- Понятно. Значит, ходит налево, к хохлушке.

- Ты серьезно? - забеспокоилась Машка.

- А ты сама посуди. Ну, с чего бы ему захотелось борща. Он каждый день хлебает твои помои, и никогда ничего вкуснее не ел. Поняла!

- Дура ты, - ответила обиженная Машка.

Только Альбина расстегнула очередной, только собралась отправить его в красную корзину, приперся Степаныч:

- Ты, вот что, Альбина, ты проверь, кто там грубости делает, я ей жопу-то надеру. Ладно.

- Вроде, не одна, - ответила Альбина, - машинки разные. Может, кто из молодых. И вещь новая, только пошла.

 

Степаныч запустил руку в красную корзину, рассмотрел швы, крякнул, и спиной вылез из секции.

- Че Степаныч хочет? – спросила Машка.

- Тоже борща хочет, украинского. Я ему про твоего рассказала. Рекомендовала спросить про хохлушку.

- Опять, - обиделась Машка, - дался тебе этот борщ.

Альбина застегнула следующий, расстегнула, бросила в голубую корзину. Опять в секцию влез Степаныч. Внимательно осмотрел Альбину:

 

- Слушай, а ты сама какой носишь?

- Я! – удивилась Альбина, - я сроду лифчики не носила.