1 Как-то один "эстет" стал убеждать меня, что поэтическое слово есть лишь продукт экспрессии, что оно сиюминутно. То есть оно, вылетев, обретает самостийность существования, самодостаточность, не нуждающуюся в шлифовке и обработке. В этом, наверное, есть резон, если рассматривать поэзию лишь как процесс импровизации. Но нет чистой импровизации, как таковой, - она сочиняется на определённую, заданную тему, несёт в себе массу "заготовок", рифмованных клише, т.е. и за ней стоит кропотливая работа по подбору ритмики, слов, их рифмовке и т.д. Но если относиться к поэтическому слову, как к письменному произведению по созданию востребованного продукта, то оно должно именно производиться для того, чтобы затем (здесь необходима тавтология} потребляться потребителем. А последний разборчив, капризен, требователен, взыскателен, критичен. Его не может устраивать полуфабрикат, сырец, эмоциональный и даже умственный всплеск, даже неожиданный словесный самородок, если он вместе с собой несёт груду ненужного сопутствующего пес¬ка, который портит зрительное и умственное восприятие, утомляет слух. Потребитель (читатель, критик, обучающийся) всегда хочет понимать слово, желает видеть перед собой словесное совершенство, целостное и гармоничное произведение, подобное полотну художника или скульптурному изваянию. Следовательно, поэтическое произведение должно нести в себе, во- первых, мыслительную нагрузку, в виде понятий, суждений и умозаключений, пусть даже завуалированных или закодированных в формах метафор, иносказаний, гипербол и прочих художественных средств. Пусть даже разорванных, отвлечённых, абстрагированных, но всё-таки мыслей, а не только чувственных воздыханий, аханья-оханья, сердечных признаний и т.п. Во-вторых, как создание словесно¬го искусства, как художественное изделие, по¬этическое слово требует кропотливого труда по подбору его в таёжном лесу лексикона, рубке, обтёсыванию для кладки в сруб (в стихотворение, поэму). «Поэзия - та же добыча радия, в грамм добыча - в год труды. Изводишь единого слова ради тысячи тонн словесной руды», - так классически сформулировал поэтический труд В. Маяковский. Но речь идёт здесь только о добыче слова. А сколько требуется труда по его обработке, возделыванию, вплетению в ткань творения, шлифовке?!? Ведь слово не только средство выражения, снаряжение предложения. Оно - цель порождения мыслей, итоговое понятие, самостоятельная монада, отдельный атом. Или, как говорили греки, - грамма (отсюда - грамматика). Наконец, поэт (настоящий поэт) - кудесник, чудотворец, манипулятор, жонглёр, демиург (мастер, создатель) его Величества Слова. Он творит совершенные комбинации слов, манипулирует ими, как маг и волшебник. Более того, он создаёт новые слова (неологизмы) и их сочетания, не встречающиеся в просторечии или даже в литературном языке. Он не только "словотворец", но и законодатель мод речестроя, словоупотребления, словесного вкуса, благозвучия, борец со словесным моветоном, арго и нецензурной бранью, т.е. он, кроме всего и санитар родной речи, пастырь лексикона. 2 ...Люди, как правило, в обыденной жизни употребляют слова, не задумываясь об их глубинных смыслах, лишь бы оно приблизительно подходило для составления предложения, небрежно расшвыривают их налево и напра¬во. Язык этот всегда опережает мысль или даже не связан с нею. И льются потоки неосмысленных слов, низвергаются водопады словоблудия и краснобайства. В этом море суесловия потонули мы давно, слово веское поэта увлекли с собой на дно. Где спасительный ковчег, где спасательные лодки? Ссоры, крики, хрип речей надорвали наши глотки. Гениален человек, придумавший минуту молчания в честь и во имя погибших, усопших. Но ещё гениальнее стал бы тот, кто внедрит такие минуты молчания во имя живых, живущих. "Молчание - золото", оно весомо, благородно, величественно и великолепно. Хотя бы минута молчания даёт возможность очистить пространство и уши от тысячи тонн звуков речи, междометий, криков, децибелов шума механизмов, сигналов, воющей и визжащей музыки, прислушаться к тишине, звукам природы, к её молитвам, сто¬нам, вскрикам радости и торжества. Речи и звуки общества стали болезнью самого общества. Предлагаю нам всем начать лечиться от них, введя в обиход "минуты молчания жён и мужей", "минуты семейного молчания", "минуты коллективного молчания", "минуты за-стольного молчания", "минуты молчания тёщ", "минуты молчания начальства", "минуты национального молчания", «минуты мирового молчания»… Скольких бы скандалов, разборок, криков, битья посуды прекратили бы и сэкономили эти минуты молчания! Нас угнетают мимолётные слова, глупый говор, скачки и топот пустых речей. Грохот барабанов высокопарности бьют по барабанным перепонкам, фанфары славословий тостов утомляют и отвращают слуховые ощущения. Разговор пустопорожний, легковесные слова, разве вам от них не тошно, не болит ли голова? Если человек не онемеет на время, то он оглохнет навеки! Речь уже мешает думать. В одной из школ Древней Греции учеников наказывали за то, что они нарушали табу раз-говаривать, - они должны были молчать годами, пока не научатся говорить. "Сначала молчи, учись, затем говори, учи" - такое, видимо, правило было в этой школе. Всем надо учиться, молча, разговаривать с самим собой. Лозунг Сократа "Познай самого себя" отчасти означает императив: «Избрав предметом самого себя, рассуждай, понимай, умозаключай, молча в себе, ибо всё, что вокруг, есть разновидность тебя». «Слово великое дело, но молчание ещё более величественное», - замечал Т.Карлейль. Редко услышишь вопросы продуманные, подготовленные, умные. Зато много ответов готовых, безоговорочных, агрессивных, брюзжащих, хныкающих, бранящих, хлюпающих. Но чтобы слово искрилось, стреляло и поражало, оно должно пройти стадию горения тяжеловесного угля, который к тому же необходимо еще и добыть. А труд добытчиков тяжёл, суров и молчалив. Минута молчания начала свой отсчёт… | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
