С одной стороны, работа на FESCO-PACIFIC, то есть на Тихоокеанской линии Дальневосточного пароходства, непростая, а с другой – полная интересных событий.

Одна только география чего стоила – Малайзия, Сингапур, Гонконг, Таиланд, Филиппины, Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Сан-Диего, Сиэтл, Такома, Принс-Руперт, Ванкувер. С ума сойти можно от одних названий.

 

Следует, однако, внести поправку – свести с ума такое может береговых людей, а моряки к этим вещам относятся спокойно. Нет, не потому, что они такие толстокожие и не понимающие никакой романтики. Просто среди этой романтики и проходит их жизнь и работа. Пребывающий в непрерывном восторге от места своей работы человек наверняка вызвал бы у окружающих мысли о его психическом здоровье. Вот, именно поэтому особо и не восторгаются. Вслух, по крайней мере.

 

Итак, с романтикой разобрались. Теперь – о развлечениях. Ох, как мало их у моряков, да и большая часть существующих находится здесь же, на судне. Вполне возможно, что у тех, кто мало знает о моряках и морской жизни, возникнет недоумение. Такое, например: «Как так? Заходить в такие экзотические порты, о каких мы и мечтать не смеем, да еще и скучать при этом?!». Или такое: «И это они жалуются на скуку?! А что говорить нам, живущим в круге между домом с вечной «вахтой у мартена» на кухне и унылой работой с ездой в переполненном, душном метро или автобусе?»

 

Удивляющиеся будут правы. Нет у моряков этого ощущения экзотики. Нет у них и многого другого, что не замечается на берегу, но чего так остро, так катастрофически не хватает морякам в море, лишенным этих простых вещей.

Запахи и шум деревьев, мягкая земля, пенье птиц и зеленая трава под босыми ногами, звонкие детские голоса, шлепанье тапок жены пол полу, звуки трамвая или гудки электрички с улицы. Что в них такого, особенного? А морякам это и многое другое, такое же, нет - нет, да и приснится ночью. Да так ясно, четко приснится, что проснется он и не может спать дальше, взволнованный увиденным… Так и лежит, курит до рассвета или до звонка – на вахту, мол, пора.

 

И все же, есть и у моряков в море развлечения! Большинство из них происходят на ходу, то есть внутри судна. По-детсадовски безобидные и неприхотливые, они в меру сложны, в меру интересны и в меру увлекательны. Однако если присмотреться к ним, можно заметить одну странность – все развлечения моряков как бы заточены под одну цель – сжать время. И что же в этом может быть непонятного? Время, проведенное в море – это время, отминусованное от жизни. Моряки не любят эти слова, но именно они их и придумали. Однако не всегда судно находится в море. Иногда оно заходит в порты, чтобы поменять то, что лежит, стоит или плещется в трюмах. Один груз поменять на другой, а иначе зачем все это – пароходы, моряки?

 

Судно встало к причалу. Сознание так и рисует картинку – нарядные, в безукоризненно наглаженной, сверкающей золотыми галунами форме, с маленькими кокетливыми чемоданчиками - саквояжиками в руках, члены экипажа сходят на берег, где их ждут шикарные отели, казино, кальяны и мулатки, а также дорогие напитки и изысканные блюда. Через пару дней, утомленные отдыхом и покрытые тропическим загаром, с серым налетом под глазами от бессонных ночей, моряки съезжаются к трапу на дорогих авто, из которых им машут чужеземные ручки с длинными ногтями… Стоп! О чем это я?!

 

Итак, судно у причала. Матросы суетятся на палубе – открывают трюма, готовят грузовые краны или стрелы с лебедками, у кого что есть. Боцман готовит шкрябки, стальные щетки и кисти, разводит краску. Работы всем матросам хватит!

 

Механики с мотористами ныряют в машинное отделение, где начинают ремонтировать и обслуживать все, что под руку попадется. По уши в масле и черной отработке, со сбитыми в кровь и изрезанными кромками поршневых колец пальцами, они все эти дни там, на битве за спокойную жизнь в море. А как же иначе? Не делай они этого, судно же встанет посреди моря! А если в шторм? Страшно и подумать о таком. Радисты возятся с антеннами, порванными в очередном шторме, электромеханик с электриком что-то замеряют своими приборами.

 

Третий штурман готовит карты на следующий переход, стирая старые курсы и иные следы пребывания судна в отображенных на них водах, наносит очередную корректуру, полученную по радио. Второй – на палубе, сдает привезенный груз или следит за укладкой нового. Старпом готовит отчеты по снабжению и продуктам. На попутном судне они уйдут в пароходство. Повар готовит на камбузе что-то вкусненькое, ведь стоянка стоянкой, а это дело никто не отменял! Вот и все. А в каких-то полутора километрах от судна шумит и блистает, к примеру, красавец Лос-Анджелес с его Голливудом и Дисней-Лендом… Романтика!

 

Однако не так все мрачно, как это может показаться кому-нибудь! И в город ходят моряки, однако очень редко. И в Дисней-Ленд ездят, правда, еще реже, но возвращаются оттуда с облитой кровью душой, потому что они видели все это, а их дети – нет. Вот и разберись, радость ли это – видеть такие чудеса, которыми не можешь поделиться со своими детьми? А еще ходят в кино, потому что одно дело смотреть на судне, а другое дело – в зале, на широком экране, да под пиво с орешками.

 

Ну, да хватит бродить вокруг да около. Рассказ наш о другом развлечении, которое случалось практически у каждого моряка хоть раз в его жизни – поездка в Морской клуб. Моряки иногда еще называют его интерклубом.

 

Существуют эти клубы почти в каждом более или менее солидном порту. Располагаются всегда очень удобно, рядом с портом. Стандартный набор услуг - бар, комната отдыха, библиотека, международный телефон, компьютер, да спортивная площадка или даже небольшое волейбольно - футбольное поле, на котором разыгрываются иногда нешуточные страсти. Именно о таком случае наш рассказ.

 

Все тот же Лос-Анджелес. Пятница. Второй круг, то есть четвертый месяц в рейсе. По судну разнеслась весть – немцы с судна, стоящего недалеко от нас, пригласили в интерклуб, чтобы поиграть в футбол. Поскольку никаких серьезных работ в тот заход на судне не планировалось, а порты в США по выходным не работают, было решено ответить на вызов. Несущий ответственность за моральное состояние экипажа первый помощник, деятельный мужчина лет сорока пяти, сильно воодушевился и начал собирать команду.

 

- Войдите, - не поднимая головы, ответил на стук в дверной косяк старпом, засидевшийся за заполнением очередного формуляра, и взглянул на часы. Они показывали ровно 21.00.

 

- Александр Игоревич, - вошедший первый помощник сел на диван, - вы у нас человек молодой, спортивный. Завтра на вахте второй, я узнавал. Одним словом, вы обязаны записаться в команду!

- Какую команду? Я же не играю в футбол!

- А кто играет? Я играю? Просто надо и все.

- Да говорю же вам, - начал понемногу раздражаться старпом, – никогда не играл, разве что в самом детстве, до школы еще, приходилось гонять старую шапку по двору.

- Вот видите, гоняли же! - воодушевленно уцепился за слово первый, - Да и вообще, вы же бегаете постоянно и тяжести таскаете на корме, а бег – это основа в футболе! Да и сила не на последнем месте по значению. Все! Нет у вас альтернативы. Включаю вас в команду, потому что у нас не хватает одного игрока! Кроме вас некого записывать.

- Но я даже правил не знаю!

 

- А это мы сейчас исправим. Возьмите листок бумаги, карандаш и подсаживайтесь ко мне. Буду объяснять, что к чему и кто что делает на поле. Кстати, вы будете полузащитником. Сейчас и разберем ваши обязанности.

Через полчаса старпом был уже вполне подкован в теории футбола. Осталось только понять и заучить написанное под диктовку. С текстом старпом разобрался быстро. Приученный четко формулировать свои мысли, все сказанное первым помощником он обработал и получил ясную, точную формулу предстоящего ему завтра. Все свелось к следующему тезису: «Полузащитник – это игрок, в чьи обязанности входит помощь как защите, так и нападению». Ясно, как Божий день.

 

- «Игра покажет, кому и чем смогу помочь. В конце концов, помогать – это не тащить самому основное дело!» - рассудил старпом, успокоился и пошел в душ, чтобы пораньше лечь. Завтрашний день обещал быть непростым.

 

Наутро все было хуже, чем можно было предположить. Прежде всего, выяснилось, что никакой спортивной формы на судне нет. Поразмыслив, решили, что играть команда будет в бежевых парусиновых тропических шортах, пачка которых давно уже лежала без дела у боцмана в кладовой. То, что они были одного, но огромного размера, роли почти уже не играло. Белые майки с трудом, но собрали. Получилось неплохо, но немножко смешно.

 

В интерклуб поехали на присланном к трапу новеньком автобусе с надписью «Seamen’s Club» по всему борту. Кроме самой команды, поехали все свободные от вахт. Таких набралось восемь человек во главе с капитаном.

 

Немцы уже ждали. Вид их привел к единодушному и почти непреодолимому желанию либо провалиться сквозь землю, либо напиться. В новехонькой, ослепляющей своим великолепием, ладно пригнанной футбольной форме с названием судна на груди, немцы выбежали на поле. Наша команда переодевалась в мрачной тишине, без единого слова. Выйдя на поле, они так же, молча, смотрели в землю, заранее ненавидя то, что сейчас произойдет. Разминаться не стали, чтобы эти немцы, носящиеся по полю, не подумали, что русские обезъянничают. Они просто ходили по своей стороне поля, время от времени дрыгая ногами и взмахивая руками, поскольку нужно же было что-то делать. Не стоять же истуканами.

 

Через переводчика первый помощник капитана, назначивший себя капитаном команды, договорился с немцами о том, что таймы будут по тридцать минут, поскольку сорок пять слишком трудно выдержать без тренировок. Немцы согласились. Вежливо кивнули они и тогда, когда переводчик перевел им слова первого о том, что в нашей команде практически никто не умеет играть в футбол.

 

Первый тайм получился реальным воплощением всех наших опасений. Гол нам забили почти сразу, правда наших это несколько разозлило, и они стали бегать немного быстрее, но менее осмысленно, в результате чего у ворот при приближении немцев с мячом каждый раз возникала неразбериха. Это имело свою пользу, поскольку в результате немцы каждый раз мазали в пустые ворота. Вратарь явно боялся мяча и оказывался каждый раз совсем в другом месте, уклоняясь от встречи с ним. Старпом сначала бегал взад-вперед вслед за группой с мячом, потом стал просто смотреть на пробегающих мимо и ждать, что будет дальше. Помощи никому не требовалось. По крайней мере, ее никто у него не просил.

 

Мало помалу, первый тайм отыграли. Счет остался неизменным. Мокрые, мрачные, наши игроки сидели на скамейках и задранными майками вытирали обильно бегущий пот. Полотенца забыли на судне, а если честно - никто не догадался их взять. Злость возрастала. Она подогревалось еще и тем, что на противоположной стороне немцы обтирались махровыми полотенцами и пили воду из бутылок, которые доставали из переносного ящика-холодильника.

Благо, наша повариха по собственной инициативе налила холодный компот в невесть откуда взявшийся на судне солдатский полевой бачок с навинчивающейся крышкой. Это немного сгладило острые неприязненные чувства к ни в чем не повинным немецким морякам.

 

Первый помощник, выпив второй стакан компота, собрал всех в кружок и стал наставлять.

 

- Не бойтесь их! Забирайте мяч, бейте по нему. Совсем не важно, попадете или нет, бейте и все! Бейте в сторону их ворот, а там – будь что будет. И не бойтесь вы офсайта! Ну, офсайт и офсайт, чего его бояться? Просто бегите, бейте и все! Надо будет – остановят! Понятно? Тогда - вперед!

 

«Понятно-то понятно, - подумал старпом, - вот только знать бы еще, как он выглядит, этот офсайт…»

Выяснять это времени уже не было. Судья, работник интерклуба, дал длинный свисток.

 

Второй тайм начался точно так же, как закончился первый. Немцы сразу стали давить. Свято соблюдая наказ своего капитана, наши стали делать то же, что и делали в первом тайме, но намного быстрее. Выглядело это довольно занятно. Как только немец овладевал мячом и начинал движение в сторону наших ворот, на него со всех сторон летели наши. Не успев еще добежать, они начинали отчаянно пинаться ногами, надеясь все же зацепить мяч. Справедливости ради, нужно отметить, что попадали в основном по ногам таких же, как и они, пинающихся наших. Куча эта, распространяя вскрики ударенных и разные крепкие словечки на русском языке, неслась к нашим воротам, но там все это рассыпалось, потому что мяч улетал куда-то в сторону и его никто не подбирал, поскольку все были заняты. Затем мяч укатывался за боковую линию, и все начиналось сначала.

 

Старпом уже начинал помаленьку понимать игру и даже пытался предположить, кто из немцев в следующий раз пойдет с мячом к нашим воротам. Обе его попытки приблизиться к мячу закончились ничем. Для мяча. У него же обе ноги уже ныли от полученных «дружественных» ударов.

 

Убедившись в том, что это не игра и это не результат, он снова стал действовать привычно - быть рядом и ждать.

Игра катилась к концу. Статус кво, установившийся на поле, ничем не омрачался. Все бегали, мяч катался. Счет, однако, был плохой. Мы проигрывали. Надежд не оставалось. И тут…

 

Каким-то образом, наши неожиданно перехватили мяч и пошли в атаку! Теперь немцы загалдели, а наши мрачно, зло гнали мяч перед собой, явно намерившись не упустить свой шанс. С мячом был здоровенный токарь с большим, трясущимся на бегу животом. Ему было очень тяжело, недавно еще бывший тремя стаканами компота, пот заливал глаза, но он шел, неприступный как танк. Рядом бежал тщедушный третий механик и скулил на одной ноте, словно заведенный: «Даймне, даймне, даймне!»

 

- На! - сдался токарь и дал ему пас.

 

Естественно, занятый уговорами, третий такого не ожидал, а потому на пас не среагировал. Мяч мимо него пролетел прямо к немцу, который от неожиданности промедлил пару секунд, моргая ошалелыми глазами, но опомнился и начал движение в сторону наших ворот под истерические крики немцев.

 

И тут случилось то, что случилось. На немца коршуном полетел первый помощник и сделал невозможный, сумасшедший финт. С ходу упав на свой тощий зад, он поехал на немца и буквально смел собой мяч с ноги немца. Это произошло так быстро, что немец даже не успел споткнуться.

 

Главное же заключалось не в этом умопомрачительном моменте. Главное было в том, что выбитый мяч покатился, замедляя ход, в сторону старпома, в привычном уже одиночестве стоящего у края штрафной площадки.

 

«Что делать?! Кому помочь?! Кому мяч нужнее сейчас?» – лихорадочно думал старпом, глядя на спокойно подкатывающийся мяч.

 

И тут раздался истерический вопль. Старпом даже не сразу понял, что кричат ему.

 

- Ну! Бей! Сам! Чего, блин, ждешь?! – срывая голос, фальцетом закричал первый, вскочил на ноги и как-то боком, поглядывая то на старпома, то на ворота, что было сил, побежал к вражеским воротам с видом подбитой, но не сдающейся птицы.

 

Александр мгновенно вспомнил все – и наставления, и инструкции, и многое другое. Это же он, его шанс сделать свою работу! Все встало на свои места! Вот мяч, вот вражеские ворота, вот он сам. Что еще нужно? Поняв это, старпом размахнулся и со всей своей силы, а ее у него имелось ой, как немало, ударил ногой по мячу, вложив в удар также и весь свой немалый вес. При этом, он даже немного оторвался от земли и с трудом устоял на ногах, вернувшись обратно.

 

То, что случилось дальше, он запомнил на всю свою оставшуюся жизнь.

 

Непостижимым образом, вместо того, чтобы лететь в пустые ворота, мяч с невероятной скоростью полетел под прямым углом к задуманному направлению, параллельно штангам. К тому моменту первый помощник вышел на максимальную скорость и стремительно бежал по штрафной. Он-то и оказался точно на пути мяча. Сильнейший удар пришелся в голову. Далее их пути разошлись. Комиссар отлетел, упал на траву и затих, широко раскинув руки. Мяч же полетел в противоположную сторону, угодив в самую «девятку» ворот немцев! Даже если бы вратарь и был в воротах, это не помогло бы. Такие мячи не берутся в принципе.

 

Сначала возникла тишина, а потом - свист и восторженные вопли наших, полнейшее недоумение немцев и самого старпома. Держась за голову, первый помощник сидел на траве и качался взад-вперед. Финального свистка никто не слышал, но он уже прозвучал. В этом сомнений не возникло, поскольку судья вышел на поле и что-то горячо стал говорить с трудом поднявшемуся первому, отчаянно жестикулируя и широко улыбаясь.

 

Дальше все шло по старинной, отработанной уже традиции – вместе с немцами пили пиво и делились впечатлениями. Наши с нашими, немцы – с немцами. Старпом с первым стали героями дня, и отношение к этому старались выразить все.

 

Первый был очень бледен и больше молчал, однако было видно, что и он доволен матчем.

 

С немцами, кроме похлопывания по плечам, улыбок и стуканья бутылками с пивом, особого общения не случилось. Немецкого у нас никто не знал, у них никто не знал русского. Английский также мало бы помог.

 

Александр неплохо владел языками, но английским и французским. Помочь они никак не могли. Сидя недалеко от немцев, он улыбался в ответ на одобрительные улыбки и похлопывания по плечу. Попивая холодное пиво, внимательно прислушивался к тому, как говорили два немца, сидящих рядом. Просто так. Интересно же послушать звучание речи на языке, знакомом только по фильмам о войне.

 

Естественно, ничего он не понимал, но постепенно и вполне отчетливо выделились повторяющиеся, знакомые слова: Русише, зееман, шельм, комбинацион, профи, Сталинград.

 

Не нужно быть знатоком языка, чтобы соединить эти слова в более или менее нормальные фразы со смыслом:

 

«Русские моряки - плуты! Они говорили, что не умеют играть, а такую комбинацию разыграть смогли бы только настоящие профи. Наверное, с помощью подобных трюков они и в Сталинграде выиграли!

 

И старпом, и получивший небольшое сотрясение мозга комиссар долго еще были героями, а обсуждение того матча – любимым занятием команды на перекурах и перед вечерним фильмом.

 

Со временем, острота восприятия воспоминаний о случившемся сгладилась, однако мысль о связи между тем случаем и Сталинградом осталась. А что, разве не так?