(от имени Исатая) Эй, дружище, Махамбет, лев мой яростный, мой свет! Знал: дела мои напрасны, а в стремленьях толку нет. Не могло и быть иначе, коль обманут был, то значит, упустил судьбу-удачу, Богом Неба был отринут, войском был своим покинут, чем напрасно горевать, оставалось лишь погибнуть. В самый горестный момент, когда рушился весь свет, а навстречу вышла смерть, как же вышло, что ближайших там, тогда, вдруг стало нет? От унылого сознания плакать горько смысла нет, разве можно лишь слезами смыть всю горечь этих бед? Потеряв друзей в боях, гоже ль мне искать в бегах для спасения просвет, разве можно вероломно нарушать святой обет?! Как обычный средний смертный, я семью кормил, пас скот, но однажды беззаветно, чтоб забитому народу, обрести помочь свободу, я поднялся за народ. Когда было мне за сорок за собой повел я рать. Был готов разрушить горы и геройски воевать. Грозным львом вошел в Жаскус, хан взмолился и позорно, омерзительно, как трус, стал просить пощады, плача, словно жалкий сын собачий. По простецкой своей сути я был склонен все простить, ты же, сивого стегая, убеждал врагов косить, рать без ропота и смуты все приказы Исатая строго вызвалась блюсти. Хоть и было мне за сорок, оказался я упрям, все попытки правых споров, «правотой» своей поправ. Хоть совет твой был мне дорог, не послушался я зря. Кто упрям же без разбора, у того и дело - дрянь. Будто дубом кривоствольным, брат скривился твой к чертям, лживым вверившись речам, кротко принял кривду-рок, десять дней дал хану срок. Распустив свои войска я, на одиннадцатые сутки к бекетаевским пескам, самолично прискакал. Но, так угодно было Богу, мне народ не дал подмогу, потому пошло все прахом, по велению Аллаха, сам себя обрек на плаху. Что ж, дружище мой, прощай, будь здоров и не серчай, встретимся уже не в жизни, - на моей лишь только тризне. Как бы ни было досадно, жизнь оборвана внезапно, цели, замыслы, наказы, труд, деяния напрасны. Будь же проклят, ханский отпрыск! Безгранична твоя подлость: лживо выпросив пощаду, сам же ты, исчадие ада, у царя просил солдат, все же выпросил их, гад. Вспоминай, не вспоминай, копьеносцы удалые и жигиты боевые Кебеке и Кабланбай, Рысалы и Калдыбай полегли на поле боя, из рядов же тех героев не погибли только двое: Исатая, Махамбета не задели лапы смерти. …Одолели злость и жалость, что еще от нас осталось? Стал Нарын наш центром зла, в нем разруха и грабеж и безжизненна земля, - как овец, людей падеж. А еще от нас остались: лес густой, его туманность; перелетным же пернатым - тишь, да озера кристальность; от стараний скотоводов тучные стада остались, для отцов и матерей - беспотомственная старость; а несчастным женам-вдовам лишь бесплодие досталось. После этих всех потерь, что же ценного осталось? А осталась только «малость» - в теле лишь душа осталась! Если же подумать глубже, от души проникнуть к душам, - коли я служил народу, за его погиб свободу, - то и память я оставлю и себе составлю славу! Передам теперь привет всем сочувствующим сердцам и оставлю свой завет копьеносцам-храбрецам… Осознают ли они, своей Родины сыны, что их предок Исатай, хотя цели не достиг, тем не менее, велик, что их очередь настала гнев сменить свой на восстание и найдут ли в себе чести, утолить чтоб жажду мести, и пойдут ли по степям вслед за нами по стопам? …Коль пойдете по стопам, то поклонимся мы вам. …Смерть настигла так нежданно! Возвратиться вновь к мечтам бы… В руки взяв звонарь-копье, дело делал я свое: выбрав чистые сердца, в каждом сеял храбреца, всех потомков «белой кости» с чернью я равнял со злостью, голодающим дал долю, обездоленным же - волю… Встал затоптанный народ, сам топтать стал ханский род! Но, в итоге, вот досада, получил ли я, что надо?!? Был упрям, сводил на «нет» ум товарищей, совет, когда надо было просто рассчитаться с «белой костью», не взирать, как хан заплакал, как лягушка, квакал, - я ж, отчаянный смельчак, был обманут, как простак, сам себя же обескровил, как заклятый, кровный враг. …Все же был я, все же жил! Из раскрашенной посуды медовуху залпом пил, а, в иные времена, разрезая течь Урала, выпивал глоток воды и глотка того хватало, чтобы целую неделю обходиться без еды. Что ж, дружище мой, прощай, если после моей смерти будешь жить на белом свете, как гранитный монолит, Жакию беречь, хранить и прошу и поручаю… МАХАМБЕТ |
Положение о Клубе
Сделать стартовой
