Не часто мне везет в промышленно-финансовых авантюрах, но один раз и мне пруха выпала. Я работал директором небольшого полиэтиленового производства. Приехали к нам на фирму два итальянца. То ли бизнес наш с ними пересекался, то ли продать что-то хотели. Попросили они в Лисичанск их свозить. Там их родственники построили полипропиленовое производство на лисичанском бензине.

Прекрасное предприятие. Мы в 1994 году подобного еще не видели. Везде полированная нержавейка, яркие краски. Пустые пространства красной гранитной крошкой присыпаны. Европа, класс-люкс. Показывал нам производство коммерческий директор. Мы в восторге от чистоты и культуры. Рентабельность высоченная. Полипропилен в цене и цена на взлете. Сбыт – сто процентов, и под воротами толпа снабженцев стоит, по мешочку выклянчивают.

Но замечаю я: на бетонной площадке валяется груда белых мешков, чем-то набитых, которая с общей красотой и порядком не гармонирует. Спрашиваю, что это? Коммерческий директор отвечает:

– Ах, это! Вольтек.

– А что такое вольтек?

– Это тот же полипропилен. Только он через гранулятор еще не пропущен.

Я уже наслушался про полипропилен чудес всяких. Если из этилена получают полиэтилен, то из пропилена – полипропилен выходит. Их него каски для рабочих делают, бамперы для современных машин, то есть все, где прочность выше, чем у полиэтилена, нужна. Ковры и паласы – из полипропиленового волокна ткут.

– Так-так-так! – подумал я. – А сколько полипропилен стоит?

– Сейчас 950 долларов за тонну гранулы. И цена постоянно растет. А вольтек мы из реактора выгребли, когда он остановился. Теперь на полную мощность работаем, и гранулятор все время занят. Не знаем, как от вольтека избавиться. Выбросить нам итальянцы не позволяют. Требуют, чтобы мы его продали, а то рентабельность у них где-то упадет. А кто его купит?

– А почем вы его продать хотите?

– Вообще-то его цена около 100 долларов за тонну. Но если поднажать, то еще можно сбросить.

– А сколько его тут?

– Да тонн 50, не меньше.

Если продать 50 тонн по 800 это 40 000 долларов, минус сто на 50 тонн – цена вольтека, это 5000 долларов, остается 35 штук. На транспортные расходы, фура наша, копейки, только стоимость солярки, ну и 100 долларов на тонне, наши затраты на переработку – перегонка через мой большой гранулятор. Пусть 23 тысячи, пусть 20 тысяч. У меня заводик в месяц 15 тысяч зарабатывает в лучшее время. А сейчас осенью все меньше и меньше – все это в минуту у меня в голове промелькнуло.

– Скажите, а что, гранулятор какой-то особый нужен?

– Да нет. Самый обычный. У нас такой же гранулятор, как и ваш, только размерами побольше.

– Мой большой гранулятор в сутки пять тонн перемелет, за 10 дней управимся, – думаю. А вслух говорю.

– Вы мне мешочек этого добра не подарите? Я его у себя на грануляторе попробую. Если все – хоккей, мы вам поможем и площадку освободим.

Коммерческий директор даже просиял. Приказал работнику мешок мне в багажник забросить. Попрощались, итальянцев забрали и уехали.

Приезжаю домой и первым делом главному инженеру задание: пропустить к утру мешок вольтека через малый гранулятор. Захожу на завод утром, а мне навстречу сменный мастер. Улыбается и горсть гранул протягивает. Гранулы немного не такие, как на полипропиленовом заводе, но красивенькие. Голубоватые полупрозрачные цилиндрики. Я на зуб попробовал. Твердые – не угрызешь, не то что полиэтиленовые. Вынесли мне мешок этих гранул, я за руль, и в Макеевку. Там заводик был, бытовую аппаратуру ладили они. Как-то звонили и спрашивали – где полипропилен взять? У них кончается, а без него – стоп машина.

Приезжаю – и к директору. Так, мол, и так, обеспечу пятьюдесятью тоннами полипропилена. Вон, образцы привез. Директор мешок на своих плечах в цех утащил, так обрадовался. «Ага!» – себе думаю. А за ним, вижу, женщина в синем халате бежит – технолог. Запускают они термопласт-автомат – станок такой, детали из полиэтилена и полипропилена под давлением отливает. И посыпались детальки полипропиленовые не хуже, чем из заводского материала.

Мы с директором чай пить, а технолог детали на испытание понесла. Через час приходит довольная, даже светиться. Отличные, говорит, детали получаются. Лучше бы она этого при мне не говорила. Директор, тоже простой мужик, спрашивает:

– И почем же у вас это добро?

– А как у всех, – говорю, – вы ж цену знаете, 950 зеленых за тонну…

Я и договорить не успел, как он мне руку трясет:

– Договорились! 50 тонн в течение месяца.

– Договорились, – отвечаю. А про себя думаю: – Уж не дурак ли я? Правда, за 800 отдать хотел и 150 долларов на их радостных лицах накрутил. Ну и Бог с ними, все деньги не заработаешь, что-то и украсть надо.

Приезжаю, к хозяину иду.

– Мне пять тысяч долларов надо. На месяц. Под двадцать пять процентов.

– Под сколько? Под двадцать пять? – а сам уже прикинул, это же триста процентов годовых! – Бери. А зачем тебе? – только сейчас поинтересовался. Триста процентов это триста процентов. Но и предприятие не мое, а его. И на том спасибо.

На другой день мне эти деньги в украинской валюте перечислили, и поехал я в Лисичанск. Там мне вольтек по 50 баксов продали. Уступили на радостях, что все забираю. И получилось, что 200 долларов я выгадал дополнительно к первым расчетам, а это 10 тысяч, даже больше, чем я шефу должен был. На следующий день я фуру за вольтеком отправил. Первые 15 тонн на завод поступили.

Если что-то легко и просто получается, дьявол рядом стоит и всяческие козни-помехи строит. С вечера, как фура пришла, дал я инженеру команду быстренько включить большой гранулятор, и чтобы первые три тонны мне к утру в мешках стояли! А себе думаю: «Намолотим в два дня 10 тонн, отправим в Макеевку, они нам денежки, 9500 долларов, в хохлобаксах перечислят. Я шефу его 7500 перечислю. То-то он удивится, то-то обрадуется!» Ага! Как бы ни так!

Утром весь в радостных предвкушениях на завод иду. Мне всегда охранники, если что хорошее, первыми докладывали. А тут смотрю, поздоровались и в глаза не глядят. Я уже весь в скверных предчувствиях в цех побежал. Точно. Стоит главный инженер, начальник цеха, энергетик, бригадир, еще кто-то и в руках какую-то паклю мнут.

– Сколько гранулы намолотили? – спрашиваю. – Мешки на склад уже сдали? И что это за гадость у вас в руках?

– А это, – отвечает главный инженер, – и есть наша гранула.

– Ты мне тут шутки не шути! Где гранула? Я у вас спрашиваю!

– Нет гранулы и не будет. У нас шнек не тот. Вот, волокно получается.

– Как это – не тот? На маленьком грануляторе тот, а на большом не тот. Ну, хватит шутить, – а у самого уже сердце сжалось. – В чем дело?

А дело очень простое. Поспешил я закрутить это дело. Надо было на большом грануляторе попробовать. А я маленькому доверился. Поплелся я, как пес с хребтом перебитым, в кабинет и за расчеты принялся.

Маленький гранулятор (это он, гад, во всем виноват) за сутки 200 килограммов производит. Мы его держим, чтобы отходы полиэтиленового производства опять в гранулу обращать. 50 тонн разделить на 200 килограмм это 250 суток – восемь с половиной месяцев, да плюс субботы-воскресенья, да свои отходы перемолачивать надо, да и ломается, сволочь, часто, а тут и вовсе стать может. Это когда же мы сделаем? А никогда! А деньги взяты! А слово дано! А…м-м-м...ой, бляха-муха! И кто меня за язык тянул? И что мне не сиделось спокойно? И как из этого всего выцарапаться? И где деньги брать, шефу отдавать? Лисичанск не вернет. Судиться будут, а не вернут!

Пошел я, куда глаза глядят. Спиной взгляды чую. Кто сочувственно смотрит, кто злорадно. Что, влип, офицер?! Кто пальцем у виска. Сочувствует народ, кто как может. А я к складу пришел. Там мешки с вольтеком стоят, глаза бы его не видели. Запустил руку в мешок, взял пригоршню. К глазам поднес. Он хлоркой воняет, глаза ест. А что такое вольтек? Это всего-навсего порошок полипропилена, в шарики, как снежная крупа, скатанный. Шарики на гранулки похожи, но под пальцами крошатся, в порошок превращаются.

Ушел я домой. На диван лег, к стенке отвернулся. Вот это влип! Вот это влип!!

На другой день на завод, как на эшафот, пришел. Охрана отворачивается. Инженер с начальником цеха что-то обсуждают. Я про гранулу и не спрашиваю – и так все ясно. Ноги сами на склад тянут. Опять набрал пригоршню. Порошок. Шарики, гранулки. Э! Как молния в голове. Гранулки – гранулы. Э! Да в этом что-то есть! Кликнул водителя. Грузи, говорю, мешок в машину, погнали в Макеевку.

Приезжаем на завод бытовой техники. Директора нет. Я к технологу.

– Вот, – говорю, – мы тут вам ноу-хау надумали. Наше, – говорю, – ноу-хау! – а сам, якобы от гордости, свечусь.

– Мы теперь полипропилен не через гранулятор пропускаем, а агломератором в шарики скатываем. Так меньше электроэнергии у вас на разогрев уходить будет, – вру напропалую. Была не была!

Технолог на меня подозрительно смотрит, но мешок в цех тянет. Засыпали мы мешок в термопласт-автомат. Начали детали лепить. А детали-то получаются! У меня самого глаза на лоб. Поучаются, черт меня забери!

– Интересно, интересно, – говорит технолог, – надо бы детали на испытание отнести.

А мне уже и так ясно, марка-то полипропилена та же. Только вместо гранулятора материал через термопласт-автомат проходит, а это одно и то же. Гранула – это ведь просто промежуточное состояние полипропилена между порошком и деталью.

Приносит технолог деталь после испытаний. Как я и предполагал, все прекрасно.

– Значит, я поехал. Все же пятница сегодня, а нам еще два часа домой пилить. В понедельник я вам первую фуру пришлю. Вы, главное, денежки готовьте. Ха-ха-ха-ы!

– Подождите, – технолог говорит, – давайте весь мешок, на всякий случай, доработаем. Да и запах очень резкий стоит.

– Запах – это ничего. У нас, когда ноу-хау свою осуществляем, тоже не розами пахнет. И ничего, ни один не умер. Но если вы хотите, полчасика подождать можно. На дольше и мешка не хватит.

– Ой, что это? – напряглась технолог. – В деталях как будто пузырьки какие. А?

– Да какие там пузырьки еще? – а сам вижу, пошли детали с пузырьками, как будто их из замороженного ситро делают. «Ну, что за напасть? – думаю, – То волокно вместо гранулы получалось, теперь пузырьки какие-то. Газ, наверное, начал вольтек от нагрева выделять, тот, что запах этот создает. Не будет без гранулирования толку»

Весь в унынии, запускаю руку в мешок. Чувствую, а внизу-то вольтек влажный.

– Все понятно, – говорю технологу, – мешки под дождь попали. Влага вниз опустилась. Пока шли сухие гранулы, пузырей не было, пошел влажный полипропилен – появились пузырьки. Какая температура расплава?

– Около двухсот градусов.

– Вполне достаточно, чтобы вода в пар превратилась, а пар пузырьков наделал. Вот что. У вас сушильный шкаф есть?

– Есть. Но в нем можно десять, двадцать килограмм высушить. Но не 50 тонн.

– 50 тонн мы у себя пересушим. Вы эти остатки высушите и в понедельник попробуйте еще раз детали изготовить. А потом мне позвоните, результат скажете. Хорошо?

– Хорошо!

На том и расстались. И не спрашивайте, как я до понедельника дожил. Отчаяние сменялось надеждой, и опять я падал в пучину отчаяния. А уж какие сны мне снились – сплошной непрерывный кошмар!

В понедельник технолог мне звонит:

– Все прекрасно, деталюшки наши просто прелесть – ни одного пузыречка. Везите свою ноу-хау.

Я тут же большой курултай собрал. Делайте, что хотите, но высушите мне весь проклятый вольтек и в мешки расфасуйте. Думали брезент расстелить и на солнце высушить. Какое там! Дождь тут же пошел, осенний, мелкий, противный и до конца года. Инженер все-таки надумал. У нас ведь агломератор, большой такой, без дела стоит. Давайте на нем попробуем. В него сразу килограммов триста вольтека поместилось. Засыпали вольтек, запустили. Вой – как при воздушном налете, вонь – как при газовой атаке и пар – как праздник сердца – над агломератором поднялся. Сушит, чертяка! Сушит!

Высыпали первую порцию. Сколько руки не пихали – сухой! Сухой наш вольтечик! И сушили-то всего пять минут. И, интересно, запах почти исчез. Шарики, которые якобы гранулы, правда, еще мельче стали, но полипропилен от этого не перестал полипропиленом быть. Вот только фасовка времени много заняла. Посулил я работникам за каждый мешок, а они у меня знали: раз пообещал – умру, но выполню. Они, кстати, за этот месяц вдвое против прежнего месяца получили. А потом все спрашивали, а еще вольтек будет? К следующему утру первую фуру в Макеевку снарядили. К вечеру денежки получили, вторую фуру оплатили, шефу долг отдали. Он еще удивился и расстроился, что так быстро. Он на месяц деньги давал, а мы за десять дней управились. Процентов-то, втрое меньше получил. И еще сказал:

– Что-то вам деньги слишком легко достаются.

А что у меня седины вдвое больше стало – это только моя жена увидела.

(с) Александр Шипицын