IV. И знаешь, служенье меня прикусило. Везде повечают, везде с тобой милы. Да, сам-ко подумай, ведь царь тебе брат, Ведь ты для казны его – пёсий прихват. Ну, век бы служил, если б жил при престоле, Но, надобно было ходить и по воле. А там, знаешь, жизнь-то, не всяким мила. Там люд трудовой от темна до темна, Лопатил навозную барскую кучу. И всё за гроши, что банкир отчебучил. А я ж, понимаешь, и сам из таких, Кто рожей не вышел для светских шумих. Так вот, и с халявою нас повенчали, Хоть все недовольные нам трындычали, Что с совестью нужно делить весь зарод, Что мы - весь единый на царстве народ. Да, что там, рубили леса на потеху, Что б змей-иноземец скупил всё по смеху. Да рек, чёрносмольных до дюжины враз, За так направляли в халдейский приказ. А сколько работного здравого люда, Дьяки превратили в немого верблюда. И нет у них имени, несть им числа, Есть только лишь уши больного осла. Распил был на славу для демонов тьмы. И многие свыклись с игрой кутерьмы. Я тоже корпел над распилом, всерьёз, Хотя и грузил барахлом чей-то воз. А, вспомни сосед, как делили землицу. Как птицу, которую звали синицей. Тебе-то хоть пёрышко с ней перепало? Иль пулей от выстрела всё разметало. Ну, хоть бумазею нарядную дали, И вы помолились на энту скрижалю. Что, думали, хапнули мира кусок? Да, на ко вот, выкуси. Мал то роток? А мы при палатах, при царских радели, Вино попивали, да миром владели. Захочешь, к примеру, таких бумазей, Сынишка за вечер напишет, складней, Красивше, гламурнее, даже банкнот, С мешок, или два, хоть и сам обормот. Да, что ж это я, рассопливел, как хряк, Который средь грязи устроил бардак. Ты, что говоришь? Как же было возможно? Закон говоришь? Так ведь это не сложно. У нас ведь всё схвачено, все по местам, На каждом затоне боярин и Хам. Боярин радеет о царской казне. А Хам – для спускания пара извне. Ну, если народец, чего заприметил, Тут лается Хам, он за это в ответе. А мы на совете, указец народу, И всех баламутов – в холодную воду. Попробуй-ка, вякни, подрубят язык, И век будешь пИсаться, глянув на клык. Зато посмотри-ка на все городишки. Хоромы, как храмы у всяческой «шишки». Ну, только что разве, креста не хватает, А, вот, позолота повсюду играет. Да, жизнь хороша!!! Если править с умом. Тогда, всяк батрак сунет спину на слом. И сам умолять будет думных бояр, Его подрядить разровнять крутояр, Чтоб денно и нощно для них добывать Алмазы и злато, и сон их ласкать. Ну, это я так, отступление будто. Что, что говоришь? Что казна была мутной. Ну, кто там считал, сколько, кто не донёс? Хотя, я-то знал, меня царь же вознёс, Поставив в пригляд за своим общаком. За всеми был глаз, я ж служил лешаком. Кто мимо пронёс – на бумагу портрет, Досье в три странички, и чёрный билет. Билетик лежит под скатёркой, на время. А если ещё раз схитрил, что же, бремя, Своё для себя выбрал только он сам. Теперь отвечай по тщедушным делам. А как мы сбывали турчанам кастеты! Да дротики медны, что в перья одеты. Ты б глянул, ну смеху, все чопорны так, Как-будто берут эку невидаль в брак. В обмен нам икорки, рахатов-лукумов, Да чёрных бабёнок, с губами муксунов. Гуляли мы месяц на ихних бобах. Всё думали втюрили им самый швах. Потом, отрезвившись, нашли в Арсенале ДокУмент, в котором дьячки прописали, Что, то был секретный летающий Змей, И он охранял государство честней, Любого вояки, аль грозного мужа. Но вот незадача, теперь он отгружен. И всяк супостат может нас полонить. Хоть девками, голыми, всё заслонить. Иль рядом поставить дырявых корыт, Смотри супостат – здесь лишь пепел сокрыт. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
