Герою Советского Союза Ивану Ивановичу Надточему посвящается Он остался один! А шестнадцать фашистов из окопов строчили и шли напролом. Он остался один, непокорный, ершистый, с пулемётом, гранатой… Но что-то плыло перед взором, мутилось, (и харкалось кровью), только руки стреляли и глаз не дремал. Боль росла, приближалась уже к изголовью, надвигался как туча коварный дурман. Вдруг увидел, что взвод не поддерживал больше, но ведь кто-то стреляет, и понял, что сам… Только мысли мерцали, с тоской нехорошей - думать некогда! Горечью жгло по усам… Он остался один, окружённый врагами (но уже безопасными в этой войне!) и упёрся на бруствер упруго ногами, но лишь, вскрикнув, упал, не осмыслив вполне… А под утро очнувшись, уже в медсанбате, забинтованный, в крови впитавших, бинтах удивился сперва, что зовут его «батей»… даже те, кто постарше, с орденами, и так. У него же ни ордена нет, ни медальки (только что-то всё ноет да ноет нога!), но в свои двадцать лет он бросался под танки и комвзвода уже, только б в бой, и тогда… - Медсестричка, постой, дай лекарство какое, нестерпимые боли в ноге, под бинтом! Но она посмотрела, с такою тоскою: - Это боли фантомные, спите, потом! Он остался один с подлой болью фантомной, что уже сорок лет под протезом не спит. И сверкает Звезда у комвзвода (нескромно), он её, чуть стесняясь, привычно острит. Он ведь всё понимает: что Подвиг - награда, и за это плати каждый день - каждый час, изо всех своих сил соответствовать надо… Взвод остался в строю, раз не списан в запас! 17.02.14 |
Положение о Клубе
Сделать стартовой
