Нина рассеянно смотрела в окно, выходящее в узкий дворик управления. Из одного здания в другое сновали сотрудники, протискиваясь между припорошенными первым снегом машинами. Серое небо нависло прямо над крышами высотных домов и почти ощутимо давило мрачной свинцовой тяжестью.

В последнее время молодая женщина часто была рассеянной, все валилось из рук. Приближалась зимняя сессия, а контрольные и курсовые для "заочки" остались незаконченными. Квартирная хозяйка опять повысила плату. Антошка вырос из прошлогодних ботиночек, а до зарплаты еще неделя. Да и её пуховик давно имел жалкий вид…

 

Резко распахнулась дверь, и в кабинет энергичным шагом вошла полная седовласая женщина, начальница Нины. Шумная Евгения Михайловна начала отдавать распоряжения, и вскоре девчонки разбежались выполнять указания.

- Ну, и что с настроением? – спросила она, едва взглянув на Нину.

- Мне опять муж приснился…

- Покойники всегда снятся к перемене погоды. Видишь, что на улице делается. Не хандри. - Евгения Михайловна быстрыми движениями раскладывала на столе бумаги. - Надо ревизорам сказать, что в детском приемнике-распределителе какая-то неразбериха с продуктами. Чует моё сердце, недостача там…

- Женя, ты знаешь, я все чаще думаю, что лучше бы я погибла в той аварии вместе с Санькой. Мне так трудно без него… Я не понимаю, зачем мне вообще жить?

- Ты с катушек съехала? – Несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте, женщины дружили. - Послушай, Нинуля, хватит страдать. Благодари Бога – ты выжила, у тебя есть работа, нормальная зарплата, тебе еще нет и тридцати! Все еще будет, ведь ты у меня умница и красавица, просто куколка! - Она часто называла своих подчиненных "куколками". - И вообще-то у тебя сын растет – подумай об этом!

- Когда свинью режут, ей не до поросят…

- Совсем сдурела! Ты сама эту чушь выдумала или слышала где? Выброси сейчас же из головы! Кому сейчас легко? Посмотри, что вокруг творится - у других и проблем, и детей побольше, чем у тебя…

Евгения Михайловна никогда не унывала и не жаловалась, хотя с мужем-пьяницей ей жилось непросто.

- И вообще, хватит киснуть! Работа – лучшее лекарство от хандры, - она энергично нажимала кнопки телефона. - Черт, ревизоры все разъехались…

Выслушав чей-то ответ, начальница задумалась. Затем строго посмотрела на Нину и приняла решение:

– Так, подруга, давай-ка собирайся и живо дуй на ревизию в детприемник. Заодно и развеешься.

 

Нина, как зомби, собрала со стола документы, натянула старенький пуховик и пешком отправилась в приют. Там она взвесила и пересчитала остатки продуктов и занялась изучением документов. В помещении было жарко, дверь в соседнюю комнату распахнута настежь, поэтому Нина краем уха слышала, как молоденькая девушка в милицейской форме беседовала с чумазым мальчишкой лет десяти, которого недавно привезли с вокзала. Его задержали за попытку стащить пирожок у лотошницы.

- Ну, что, мальчик, давай знакомиться? Меня зовут Татьяна Анатольевна, а тебя?

- Колька… - нехотя буркнул мальчик.

- А как твоя фамилия?

- Ну, Соловьев, а чо, в тюрьму посадите? – Колька громко шмыгнул носом. - Не брал я тот пирожок, на фиг он мне сдался…

- А зачем от милиции-то убегал? – Татьяна Анатольевна вытащила из стопки какие-то бумаги. - Вот у нас заявление от твоей родной тетки, уже две недели тебя разыскивает…

- Вот зараза… То орет, что навязался на ее голову, а то ищет…

 

Нина оторвалась от бумаг, подошла к открытой двери и наткнулась на тяжелый, совсем не детский взгляд. Колька смотрел на нее из-под надвинутой на брови вязаной шапочки буквально несколько секунд, а потом скосил глаза на казенную мебель и отвернулся. Кроме шапки с облезлым помпоном, драных кроссовок и старого джинсового костюмчика никакой другой одежды женщина не заметила и поежилась, вспомнив, как продрогла в пуховике, пока дошла сюда. Мальчишка старался унять озноб, но ему это плохо удавалось даже в жарко натопленном помещении. Он поочередно натягивал на красные от холода ладошки короткие рукава старой замызганной курточки.

На тумбочке инспектора забурлил электрический чайник и отключился. Татьяна Анатольевна бросила в большую белую чашку пакетик с чаем, четыре кусочка сахара, залила кипятком и поставила перед Колькой. На такое же белое блюдечко положила большой бутерброд с сыром и колбасой.

- Угощайся, Коля, ты, наверное, проголодался?

Мальчик настороженно посмотрел на нее, но не устоял – схватил бутерброд грязными руками, откусил столько, сколько влезло в рот, и шумно отхлебнул из чашки.

- Коля, а ты можешь мне рассказать, где ты жил это время, что ел? - Татьяна Анатольевна смотрела на мальчишку с неподдельной жалостью.

- А, тебе-то чо? – с набитым ртом нехотя прогундосил Колька, но, глянув на девушку, всё же ответил:

- В подвале… Там тепло от труб… А еду я себе покупал, честное слово... Бутылки сдавал – и покупал… Не ворюга же я, в самом деле… Иногда давали что-нибудь по мелочи возле магазинов, но это редко… Жадные все и злые...

- Коля, а, где твои родители?

- А то ты не знаешь... - с вызовом ответил Колька.

- Да откуда ж мне знать? – удивилась Татьяна Анатольевна. – Я тут новенькая – первую неделю работаю…

- То-то я гляжу – тебя раньше не было… Мамка рассказывала, что папанька давно сдрыснул - я и не знал его, а сама она померла... Скоро год уже...

- Она что - болела?

- Не-е... Хахаль прибил по пьяни, гад…

- Извини... Коль, а чо у тетки-то тебе не жилось? Она и опекунство оформила на тебя, - инспектор что-то записала на листке.

- Во-во! Из-за этих бабок она и вцепилась в меня. Козе понятно - не я ей нужен, а бабло, шо за меня платят… - Мальчик за минуту расправился с бутербродом и теперь, согреваясь, двумя руками держал кружку с чаем.

- Они тебя обижали? Я имею в виду твоих тетю и дядю... Может, тебе лучше в детдоме будет?

- Ты чо, с дуба рухнула? На фига мне твой детдом? Сама ж говоришь - тетка ищет… Она вообще-то добрая, када трезвая… Да и дядька лупил меня тока пьяный…

То ли от горячего чая, то ли от жалости к себе Колька размяк, из припухших глаз потекли слезы, которые он размазывал ладошками по грязному обветренному лицу.

В кабинет инспектора вошла полная женщина в форме капитана милиции. Нина поспешила к своему столу.

- Ну, ладно, хватит рассусоливать, давай бумаги, - капитанша взяла листки и, обняв Колю за плечи, повела вглубь коридора, приговаривая:

- Сейчас мы тебя покормим, помоем, а потом решим, что делать дальше…

 

Еще некоторое время Нина слышала ее голос, безуспешно пытаясь уловить в нем нотки сочувствия, и тупо смотрела в накладную на сахар-песок. От бодрой мелодии мобильника она вздрогнула и посмотрела на экран – Евгения Михайловна.

- Нин, ну, что там у тебя? Всё в порядке? – Звонкий голос начальницы вывел ее из оцепенения.

- Да, Женечка, у меня все в порядке. Недостачи нет, просто бухгалтер накладные перепутала. - И немного помедлив, добавила, - Женя, спасибо тебе…

- Да за что, Нинуля ?

- За всё, Женя. Спасибо тебе за всё…