Моя ненаглядная тихо и скучно грустит, моей ненаглядной не хочется шёпота слов, она беспрепятственно кушает после шести и не понижает повышенным градусом зло, идущее от окружающе грубых вещей и просто разбавленной воздухом грубости от. Она безразлична к подробностям и вообще, но я поддаюсь и сочувствую как идиот, спешу разобраться в причинах неумным умом, понять, разобравшись, - но что-то, похоже, никак, топчусь с элегантностью тяжеловеса сумо и вижу её неотчётливо издалека, хотя ненаглядная рядом довольно давно, считается частью и дышит со мной в унисон. Наверно, не сложно привыкнуть, но мне не дано, - насильственно выдавлен разумом и унесён в укромное место объект, отвечающий за сохранность частично и в целом оправданных чувств. Другая моя ненаглядная смотрит в глаза, смеётся и врёт, что когда-нибудь я излечусь, оставшись таким же, каким начинал до неё, продолжу, быть может, - и не обязательно с ней, а то, что сейчас, - скоротечно умрёт и сгниёт, поэтому надо сегодня, быстрей и сильней. Не верит она никому, да и мне в том числе, я тоже не очень, поэтому нам хорошо. Она говорит - притворяться намного честней, пока есть причина и кайф от неё не прошёл, чем тупо идти неизвестно куда и на кой, неся непонятно зачем надоедливый груз. Вторая, прощаясь, приветственно машет рукой, а в первой живёт постоянство и вечная грусть, но обе они, облучённые общей судьбой, на то не смотря, что контакт насовсем запрещён, - однажды, боюсь, побеседуют между собой. Тогда мне конец. Или, может быть, что-то ещё * * * |