Умер поэт Владимир Осипов

Осипов Владимир Ильич родился в 1958 году в Самаре. Окончил режиссерский факультет ВГИК. Снимался в фильмах «Сталинград», «Сто солдат и две девушки», «Дорога в Парадиз» и других. Автор нескольких документальных лент, в том числе, «Русские идут», «Вече», «Территория голода», «Блаженная Мария». Печатался в журналах «Литературная учёба», «Молодая гвардия», «Московский вестник», «Наш современник», «Москва», «Русское эхо», «Духовный Собеседник» и других изданиях. Автор книг стихов «Жертва вечерняя», «На Русском рубеже», «Выселки». Лауреат Всероссийской литературной премии имени Святого благоверного князя Александра Невского (I премия в номинации «Поэзия»). Жил в совхозе «Майский» Пестравского района Самарской области.

Завтра поэта Владимира Осипова похоронят на сельском кладбище. Прощай, брат. Прости. Мы будем помнить тебя, поминать по православному обычаю, читать твои замечательные стихи.

 

* * *

Это ветер-листодёр,

это ворон сиротливый,

это сказочный простор —

памяти моей приливы.

Это детства благодать,

это скудная природа,

это ласковая мать,

это радость непогоды...

Так, по прошлому скользя,

вдруг восстанет ниоткуда

вся родня моя эрзя

между милостью и чудом.

Этот ветер-листогон

так разбудоражит память!

Чудь, не знавшая Закон,

как умела Бога славить!

Почему же, почему

Евдокимы и Ефремы

движутся ко мне сквозь тьму —

мимо темы, мимо темы?

Отступаю я, как тать,

ощутивший вдруг стыдобу.

Но настигнет благодать —

слава Богу, слава Богу! —

с поднебесных тех церквей,

из-за облачной теплыни...

это ветер-суховей,

запах высохшей полыни.

 

* * *

 

В тиши бревенчатой церквушки

 

В тиши бревенчатой церквушки,

где запах леса и жнивья,

услышу дальний зов кукушки

и праздну песню соловья.

Всё, что под спудом было скрыто,

покрыто ряской-пеленой,

в простых словах Архимандрита

предстанет истиной иной.

Предстанет первозданным полем,

где жёлто-голубой ковыль,

где скачут табуны на воле,

не поднимая в небо пыль.

Где озеро без окоёма,

где невод празднично тяжёл,

где всё привычно-незнакомо,

где Кто-то по воде прошёл.

Куда — библейская дорога?

И где — евангельский покой?

Здесь гаснут страсти и тревога;

До неба — чуть подать рукой.

Из чащи дикой выплутаешь,

полно лукошко быль-чудес,

и там полнее ощущаешь,

Что Он воистину воскрес.

 

* * *

 

Небесный причал

 

Когда лодчонкой чахлой стану,

когда задует вдруг пурга,

причалю к родовому стану,

где радугой горят снега,

росою выпадает детство

и ждёт крестьянская родня —

мне никуда от них не деться:

они молились за меня,

когда я оступался, падал,

входил в кромешное пике...

Узнал последнюю отраду —

приют на зоревой реке.

Что мне шальные воды Леты

и Стикса ненавистный бег!

Здесь — нескончаемое лето,

где летом — радугою снег,

где сказы оживают зримо

и нет превратностей судьбы,

где все блаженны, быв гонимы,

где зов Архангельской трубы.

 

Источник: Редакция МА "Литературная губерния"